От сгоревшей «Зимней вишни» до администрации Кемеровской области каких-то десять минут ходьбы по прямой. С утра 27 марта сотни людей собрались на центральной площади города с общим и простым требованием — рассказать им правду о трагедии. Но были тут и другие просьбы. Одни требовали отставки руководства региона, другие народного суда над виновными в гибели десятков детей — причем судить предлагали прямо в спортзале школы, где уже третьи сутки томятся родственники жертв. Корреспондент «Ленты.ру» побывал на месте событий и убедился, что такое пожар в человеческой душе, испытавшей самое страшное горе.
Следом за первым днем после воскресного пожара в ТРЦ «Зимняя вишня», унесшего жизни как минимум 64 человек, большинство из которых дети, пришел второй. Но люди с этим не согласны.
«Для меня все еще воскресенье», — говорит кемеровчанка Елена.
Елена не потеряла родственников на пожаре. Не потеряла детей. Потеряли ее знакомые. И она теперь не может смотреть им в глаза. Ей отчего-то стыдно, и вот она идет добиваться хотя бы правды о произошедшем и признания «преступного бессилия» от властей.
«Я не поняла, что произошло. Я пытаюсь это сделать, но власти играют с нами в прятки. Они пытаются нас зажать и построить. Но получается наоборот!» — говорит она и отчего-то ускоряет шаг.
«Пока иду — озноб от холода и ужаса слабеет», — оправдывается она.
Мероприятие не было согласовано, и органы правопорядка даже перекрыли центральную городскую площадь, но митингующие легко продавили полицейский кордон, аккурат между старым памятником Ленину и новым — Ангелу-хранителю. Люди направились к парадной лестнице областного «белого дома», проходя мимо пустующих ярких детских площадок с горками и лесенками, построенных прямо на центральной площади. Они служили украшением, а теперь лишний раз напоминали о трагедии.
Обошлось без штурма. Митингующие отхлынули от дверей и заполнили площадь и парадную лестницу, превратившуюся в сцену. Между ними и стенами администрации встали плотными рядами сотрудники ОМОНа в касках и полицейские.
Периодически из этого строя выделялась толстая фигура полковника без головного убора. Мужчина всматривался в лица выступавших и уходил обратно.
Подогнали машину с большими колонками, включили микрофоны, и начался эмоциональный диалог кемеровчан с властью. За власть выступали два вице-губернатора — Владимир Чернов и Сергей Цивилев.
«Подобных протестных мероприятий здесь не было с последней шахтерской забастовки», — отметил один из участников митинга, приехавший в город из областного поселка Плотниково.
Митинг объединил людей самых разных взглядов и возрастов, но был человек, перед которым расступались все, — Игорь Востриков, потерявший в «Зимней вишне» жену Елену и троих детей: семилетнюю Анну, пятилетнего Артема и двухлетнего Романа.
Игорь и был организатором мероприятия. Единственным, кто позволил себе осадить Вострикова, стал Цивилев, который в ответ на жесткое замечание в адрес властей, заявил, что тот пиарится на горе. Узнав, кому он такое сказал, чиновник сразу же попытался обнять Игоря и больше его реплики не прерывал.
Выступавшие у микрофона горожане поделились на несколько групп, исходя из видения того, что вообще следует делать дальше.
В первой оказались двое предпринимателей — Расим Яралаев, Максим Учватов и несколько поддерживавших их людей. Они высказались за создание группы общественников из числа митингующих, задачей которой будет проверить и отмести или подтвердить многочисленные и ужасающие сведения, распространяемые в интернете, и официальные данные властей.
«Верю ли я в 64 жертвы? Конечно, жертв однозначно будет больше... — сказал спокойным голосом Учватов. — Будут находить новые фрагменты тел, будут новые экспертизы, и новые жертвы обнаружены... Несколько вопросов, на которые каждый из нас желает получить ответы. Первый: кто дал разрешение на строительство? Но самое главное: кто дал разрешение на ввод в эксплуатацию? Эти ответы мы должны получить от администрации».
Народу, однако, не понравилась его идея включить в контрольную группу не только родственников погибших и простых горожан, но и чиновников со следователями и прокурорами.
Но Учватов вернул расположение митингующих следующей фразой: «Губернатор должен подать в отставку. Это однозначно. Детей, конечно, не вернешь. Привлечь к ответственности тех, кто запер двери, кто отключил пожарную сигнализацию, тех, кто покинул ТЦ, когда должны были эвакуировать людей. Все должны быть наказаны по всей строгости закона. И я сожалею, что была отменена в Российской Федерации смертная казнь».
В другую группу вошли женщины, которые периодически прорывались к микрофону с требованием к чиновникам немедленно прекратить издеваться над людьми и сказать им пусть горькую, но все же правду об истинном числе погибших. «Выступал врач с достоверной информацией, что в морге 300 тел...» — раздалась реплика одной из них.
«Со скорой помощи? Но ведь человек физически не присутствовал... Но мы верим всем коллегам, безусловно. Со стороны сотрудников МЧС, моих знакомых, такая же информация поступала. Будем ездить, будем проверять», — ответил за администрацию Учватов и предложил почтить память усопших минутой молчания.
Часть мужчин на площади оголили головы, но не группа подростков в балаклавах с черепами, сверливших глазами выступающих.
Администрация предоставила автобусы, чтобы люди могли съездить на кладбище и убедиться, что никто там тайком детей не закапывает. Они так и остались стоять пустыми. На площади же, дальше от сцены, люди сочли, что эти автобусы поставили нарочно, чтобы загородить митингующих от глаз прохожих.
Третья группа митингующих — наиболее радикально настроенные граждане — до поры до времени сохраняла суровое молчание и просто скрежетали зубами, но они буквально взорвались после выступления женщины со светлыми волосами, представившейся родственницей одной из погибших на пожаре.
«Дорогие мои, я являюсь родственницей Татьяны Дарсалия. Со вчерашнего дня занимаюсь похоронами и параллельно смотрела на то, что происходит в соцсетях... Горе общее... Где горе, там люди параллельно делают свои дела, особенно политические, — говорила она. — Мы сейчас отходим от самого главного. Во-первых, достойно надо наших пострадавших детей проводить в последний путь. А нас отвлекают здесь именно по политическим делам. Я вам честно говорю. Подождите! Не перебивайте. По всей стране нам вбрасывают объединиться в борьбу...»
«Гоните ее со сцены», — закричали из толпы.
«Да успокойтесь! Я была на кладбище. И вчера и сегодня. Никаких там могил, о которых я прочла, и близко нет... Сейчас поедешь, и если ты мне не покажешь, я не знаю, что с тобой будет... — ответила она кому-то из наиболее агрессивных оппонентов. — Народ используют, понимаете, сейчас некоторые силы... Вы че делаете? Им группу создать надо... Вы че делаете? Ну что это такое? До власти доходим. Давайте разберемся, получим компенсацию».
Последние слова отозвались эхом в толпе, мол, «вот что тебе нужно».
«Мы должны собрать свой народный суд, провести его прямо в спортзале седьмой школы [где находятся родственники погибших и штаб МЧС] и сделать там уже вывод — правильно идет следствие или нет, верные они дают нам данные или неверные. Это час назад было согласовано...» — говорил, растягивая слова, один мужчина. Он повторял это предложение несколько раз в разных вариациях, когда к нему в руки попадал микрофон.
«Произошла трагедия... Сказали, что не нужно говорить о политике, а я думаю, что очень важно. Кто будет вести расследование, вы понимаете? — выступил молодой мужчина с серым болезненным лицом и впавшими щеками. — Существует общемировая практика: после таких трагедий главы городов, областей, правительств и даже государств слагают с себя полномочия, признавая, что при их попустительстве произошла трагедия, в дань жертвам. Вы понимаете? Я призываю, чтобы глава области, города... МЧС сложили с себя полномочия. Иначе они будут расследовать собственное попустительство. Собственное! Вы понимаете, что происходит. Требуем отставки!»
«Вот вы ушли молодой человек, куда вы ушли? Вот вы перечислили всех... Вы скажите, что вы предлагаете взамен? Как оказать помощь людям, оказавшимся в тяжелейшей ситуации?» — возмутился вице-губернатор Сергей Цивилев, который за пару часов до этого встал на этом же месте на колени перед собравшимися. К слову, заявление об отставке подал стоявший с ним рядом Чернов.
«Москва. Москва специальную следственную группу должна назначить. Ответственных лиц, которые будут проводить расследование и помогать пострадавшим. Не местные, только московские, приезжие», — парировал молодой человек.
«Меня тут двадцать минут не было. Краем уха слышал... Они подготовили морги и сейчас предлагают поехать посмотреть, —взял микрофон Игорь Востриков. — Куда? Уже все сделали и кричат тут: "Верьте мне, верьте"».
Слухи о веренице грузовиков, увозивших останки детей в хладокомбинат или еще куда-то, попытался опровергнуть молодой студент, который добровольно патрулировал оцепление всю предыдущую ночь. «И я был там до 9 утра. Ничего оттуда не вывозили. Я говорю сейчас от себя и за себя лично», — отметил парень.
«Поклянись!» — митингующие просили делать это почти каждого выступающего. Причем клясться требовали детьми.
Парень клялся, но его все равно освистывали. «Если есть жертвы, которые сейчас скрыли, то они сейчас там», — сказал студент напоследок.
«Ребята, там есть еще горячий чай, вот сюда подходите», — раздался голос волонтера.
На его предложение почти никто не отозвался. Люди стояли почти неподвижно на холоде с самого утра.
«Единственное, что может быть: мы не знаем о каком-то еще погибшем и обращаемся к вам — жителям города Кемерова, но помогите цивилизованно», — закричал срывающимся голосом Цивилев. Ощущая, как весь пресс народного гнева сейчас ложится на него, он решил без всякого повода или вопроса об этом говорить о себе: «Я — офицер военно-морского флота и горжусь этим».
Затем он стал рассказывать о трудностях, которые переживало производство в южных районах Якутии... «Либо мы сами составляем свои планы и идем по этим планам... И есть второй сценарий развития... За нас кто-то составит план, и мы будем жить по нему».
«Вы почему уводите от темы? Отдай микрофон, мужик», — кричали ему.
Митингующим предложили зайти в областной совет, чтобы согреться. Но люди остались на месте.
«Тулеев сказал, что здесь на площади двести оппозиционеров, которые постоянно приходят и что-то там бастуют. Вы можете это подтвердить?.. Да у нас татаро-монгольское нашествие, у нас абсолютно люди голоса не имеют. У нас, в принципе, в Кемерове оппозиционеров нет», — вновь высказался организатор митинга.
Затем раздался чрезвычайно взволнованный голос женщины, в которой признали экоактивистку. Она рассказала, что взбесившая многих блондинка, говорившая о компенсациях, таким же образом выступала уже и на экологических и политических протестных акциях. «Это специальные люди...» — резюмировал Востриков.
Судя по реакции представителей администрации, идея с инициативной контрольной группой понравилась им больше, чем требование об отставке, однако самые отчаянные митингующие побоялись довериться чиновникам. И сказали, что будут стоять на площади пока не получат ответов. Аналогичным образом, впрочем, высказались в тот день и те родственники погибших, что уже третий день живут в спортзале школы, ставшей штабом поисково-спасательной операции.
На площади среди митингующих была и женщина с совсем еще маленьким ребенком, спавшим в коляске. Покой малыша крики протестующих, как оказалось, совсем не нарушали. А чуть поодаль, на той самой площадке, которую миновали прорвавшие утром блокаду горожане, уже гулял мужчина с ребенком постарше: девочка забиралась на горку и улыбалась, видя, что отец рядом наблюдает, как она резвится.
«Дети доверяют родителям, как богу. И всегда так будет... Только трудно быть богом», — сказал мужчина.
«Вы верующий?» — уточнил журналист.
«Не знаю, вряд ли. Но они все, безусловно, ангелы», — кивнул он в сторону дочери.