Григорий Лепс недавно выпустил композицию с поэтическим названием «Зае…вшие рожи». Песня про офисные будни, но многие слушатели, пожалуй, так оценивают современный шоу-бизнес. Старое достало, почти все новое уныло. Лепс и, может быть, еще десяток артистов еще как-то вытягивают ситуацию. Ему скоро 56, день рождения он отметит 16 июля в «Олимпийском» трибьют-концертом: придут артисты и будут петь его хиты. «Лента.ру» встретилась с народным артистом Карачаево-Черкесии, коллекционером золотых граммофонов и владельцем ресторана «Рюмка водки», чтобы поговорить о копеечной стоимости жизни, черном нале и выпивке. И, конечно, о моде — куда же без нее, когда собираются мужики за чаем и нардами.
Я ничего не понимаю в моде. Мода — странная штука. Вот вышел человек из спортивного комплекса и не успел повязать галстук. На следующий день это может стать трендом. Я вряд ли окажусь на улицах Сен-Тропе в черной футболке и трениках. Там нужно выглядеть более пестро, ярко. Шорты, мягкая красивая обувь. В таком виде я не буду выделяться, смешаюсь с толпой.
Какое-то время назад на пике тренда были расклешенные брюки. Мода на них обязательно вернется. Все движется по спирали, только на более высоком уровне. У людей появились бабки, появился выбор. Они могут любой костюм себе сшить или заказать. В советские времена выбора не было.
Когда появился выбор, люди кинулись во все тяжкие. Особенно поначалу. У меня самого в начале 90-х было 27 костюмов. Зачем они были нужны?! Хотя артисту полезно иметь хорошие костюмы. Ему вполне естественно выглядеть замечательно и хорошо. Я никогда не ставил себе цели красиво одеться. Связки работают, и ладно. Выйти на сцену можно и в разорванной майке. Свой стиль я давно выработал: брюки, пиджак, белая рубашка. Но бывает, что все надоедает, выходишь в джинсах и футболке — и попер.
Мне кажется, большая ошибка считать Париж столицей моды и стиля. Вот Нью-Йорк — да. Или Италия. Понимаю, почему итальянцы считаются законодателями моды и стиля. У них самые лучшие портные и дизайнеры, начиная с Шервино и заканчивая Стефано Ричи. Или вот японцы: давным-давно японцы делают вещи по стилю и качеству лучше, чем многие другие. Кензо, Йоджи Ямамото, Такеши Маришито, их куча. Есть китайские дизайнеры очень хорошего уровня. Великолепные дизайнеры в Бельгии: Анн Демельмейстер, Дрис ван Нотен и так далее. Они сейчас немножко подзабыты, у всех уже возраст. Но их дело живет.
Внешний вид каждого из нас зависит от культурного воспитания, которое нам дали в детстве. Это и тот самый дух — русский или итальянский. Я, правда, не уверен, есть ли там такое понятие, как «дух» или «сила духа». Наверняка у древних римлян дух был. Они покоряли мир. Сейчас их потомки просто отдыхают. Кайфуют на достижениях Римской империи.
Дать объективную оценку стилю того или иного человека сложно. Вот мы, например, делаем ювелирные украшения GL Jewelry. То, что мы создаем, на мой взгляд, вполне традиционно на сегодняшний день. В этом есть стиль. Ничего вычурного нет. Но мир разный, люди разные, и понятие вычурности у каждого свое. Я достаточно традиционный человек и достаточно традиционную музыку проповедую. В том, что надевают многие наши артисты, я бы никогда не вышел на люди.
В шоу-бизнесе много соблазнов. И тут самое главное — победить себя. Если сможешь с собой справиться, все будет хорошо. Так же, как и у алкоголиков, наркоманов: сумеешь контролировать процесс — выползешь, запустишь — умрешь или исчезнешь. У нас было много артистов, которые сначала собирали полные залы, потом переставали заниматься делом и пропадали. Но, к слову, есть люди, которые не бухают, не тусуются и при этом ничего не делают.
Я стараюсь не бухать на концертах. Соточку, конечно, можно махнуть — но и этого уже себе не позволяю. Раньше в ресторанах перед выступлением, конечно, выпивал. А сейчас все-таки чувствую, что дышать сложно. Если ты выходишь на сцену бухой, то чисто физически какие-то вещи не тянешь. По куражу — да, ты классный. Но на кураже ты всю программу не вывезешь. Упадешь на хер.
Бывает, я пью в одиночестве. Сел, выпил и попер. Раньше водку любил. Потом перешел на вино красное, виски. У меня своеобразное отношение к алкоголю. Могу один пить, могу в компании, могу вообще не пить. Причем годами. Вот сейчас до конца лета у меня перерыв. Я же постоянно на беговой дорожке. Лень, конечно, но надо. Встал, прошел свои пять километров. Иногда и больше — километров тридцать-сорок. Иду, думаю о жизни. А вообще, бокал вина еще никому не повредил. Если это, конечно, бокал, а не два литра.
У меня на кладбище знакомых больше, чем живых. Время 1990-х и нулевых было очень жестким, люди очень часто гибли. В силу целого ряда обстоятельств.
В среднем человеческая жизнь стоит примерно одну копейку. От каждого человека в отдельности зависит, насколько дорого он себя ценит. Есть герои, которые дорого отдают жизнь. По-геройски, по-настоящему.
Как правило, все беды в жизни — из-за денег или их отсутствия. Так есть и так будет. Человек такое животное — ему всегда мало. Я хорошо зарабатываю, мне жаловаться грех. Захотел — построил дом. Захотел — купил машину. Это не запрещено законом. Почему бы и нет, раз есть такая возможность и если деньги честные.
Мне и сейчас не помешал бы лишний миллион долларов. На то, чтобы поднять молодых артистов, записать их на студии, снять каждому по два-три ролика, запустить это в сеть, заплатить всем. Это требует довольно больших затрат. Когда я зарабатывал тысячу долларов, то понимал, что для счастья мне нужно поднимать пять тысяч. Когда заработал пять тысяч, мне захотелось иметь пятьдесят. Когда получаешь триста тысяч, стремишься к шестистам. Это бесконечный процесс.
Мир шоу-бизнеса — это мир черных денег. Так, по крайней мере, было до недавнего времени. Если смотреть со стороны налоговой полиции, то это довольно лакомый кусок. В моем продюсерском центре специальные люди целыми днями возятся с горой бумаг, чтобы все было чисто. Но, как говорится, можно докопаться и до столба. Ты просто даешь повод, а дальше под тебя будут рыть и спросят, почему ты 30 лет назад не заплатил какие-то налоги. Конечно, ты не сможешь объяснить, как заработаны и потрачены деньги, полученные 30 лет назад. О какой бухгалтерии могла идти речь в кабаке в те времена?
Гонорары в конвертах существуют до сих пор. Но уже не в таких масштабах. В этом смысле все четко. Это раньше некоторые пионеры возили в багажнике миллион долларов — так, на всякий случай. Теперь я все чаще слышу от больших состоятельных ребят, что интерес к наличным упал.
У меня нет серьезных капиталовложений. Есть, например, небольшой ювелирный бизнес и оптика. Оба проекта достаточно успешны. И оба приносят мне удовольствие.
Сочи сильно поменялся. Это мой родной город, все перемены я хорошо чувствую. Жизнь качественно изменилась: дороги, инфраструктуру, сам город привели в порядок — спасибо Олимпийским играм. А вот люди мало изменились. Осталось кавказское гостеприимство, особенный сочинский дух, хлебосольство, добродушие, открытость.
В моей молодости Сочи был маленьким провинциальным городом, а сейчас это настоящая южная столица. И все-таки я рад, что уехал. В один момент надо было решать: оставаться там или что-то менять. Если бы я не уехал, так бы и пел в ресторанах. А потом уж не знаю, что б делал. Да ничего. Наверное, уже ушел бы из жизни. Как и многие мои сверстники и друзья детства.
В 90-е Сочи был не столько бандитским, сколько гулящим. В город приезжало огромное количество людей, чтобы покутить. Сборище любителей азартных игр. Карты, нарды, казино. Я и сам поигрывал, но вовремя бросил.
Я знаю многих людей, которые проигрывали и квартиры, и бизнес. Некоторые проигрывали жизнь. Последний раз я играл в казино 23 года назад. Это было в Москве в клубе «Метелица». Я попал на большие деньги. С трудом потом отдавал долг, перезанимал. Когда картежник играет против картежника — это противостояние профессионалов, со всеми примочками и прибамбасами. Когда ты один на один с казино — это игра в одну сторону. Ты все равно проиграешь. Поэтому в некоторых странах, в том числе Мекке игорного бизнеса — Лас-Вегасе, — не открывались окна, чтобы промотавшиеся посетители из них не выпрыгивали. Сейчас не знаю: может быть, уже все по-другому.
С возрастом стараюсь все делать в меру. Пить, есть. Что касается веры, то я с ней плотно соприкасаюсь. Именно с верой, не с религией. Помогаю храмам. Принимаю у себя дома православных священников, монахов и монахинь. Мы ведем философские споры, можем по паре бокалов вина выпить, это не запрещено. Единственное, поскольку я сквернослов, мне приходится держать себя в руках. И при них никогда не курю.
Надо себя ограничивать. Если мы начнем делать, что захотим, наступит анархия. Анархия, конечно, «мать порядка», но не стоит забывать про заповеди Божьи. Они, правда, не всегда работают, но только если бы их не было, все бы давным-давно пошло прахом. Я нарушил многие из них, кроме одной — «не убий». Хотя мог преступить и ее в те самые 90-е годы. В жизни были разные моменты. Но, слава Богу, я никогда не переходил черту.
Много было ситуаций: когда-то ты вел себя неправильно, когда-то по отношению к тебе неправильно поступали. Жизнь расставляет все на свои места. Сделал кому-то гадость или обидел — обязательно вернется. Я абсолютно спокоен с людьми, которые мне должны. И денег, и по жизни. Таких достаточно много. Хотя я и сам должен очень многим людям. Возвращаю медленно, но всегда возвращаю.
Я крайне несдержанный человек. Но я борюсь со своими демонами. Могу наорать, подзатыльник отвесить. Могу и в рожу дать. А вообще, всегда можно договориться, найти общий язык с человеком, даже если он к этому не готов. Дипломатия гораздо дешевле любой войны и наиболее продуктивный способ не погубить ни свою, ни чужую Богом данную жизнь. Случались в моей жизни серьезные ситуации, но всегда находились нужные слова, советы друзей и их человеческое участие. Я им благодарен. Спаси их, Господи. Как и всех живущих на земле людей.