Каждый второй аспирант российских вузов хочет эмигрировать в другие страны. Данные получены в ходе соцопроса Центра экономики непрерывного образования Института прикладных экономических исследований РАНХиГС. В исследовании принимали участие студенты из Ивановской, Свердловской и Новосибирской областей.
В прошлом году Русский академический фонд, обеспокоенный эмиграционными настроениями, обратился к министру обороны Сергею Шойгу с просьбой предоставить отличникам отсрочку от армии до 27 лет. Иначе «утечка мозгов» может негативно повлиять на экономику России.
По мнению профессора Университета Среднего Теннесси (США), доктора экономических наук Андрея Коробкова, проблема преувеличена. С начала 1990-х годов ученый живет и работает в Америке, занимается исследованиями миграционных процессов постсоветского пространства, исследует общемировые тенденции. На апрельской международной научной конференции в Высшей школе экономики он представил доклад «Российская "элитная" диаспора за рубежом: правда и вымысел». «Лента.ру» записала основные тезисы выступления.
В последнее время я вижу много публикаций, в которых предсказывается массовое бегство ученых и просто интеллектуалов из страны. Но возможностей для миграции становится все меньше. Страны закручивают гайки. Двери для людей, которые не привязаны к конкретной работе, закрываются. Замечательно, если кто-то хочет приехать в Майами, лежать на пляже и получать деньги от сдаваемого в аренду дома на Рублевке. Но это становится все менее возможным юридически.
Посмотрите на Англию. Наши люди купили там недвижимость и собирались прекрасно жить. Вдруг к ним приходит правительство и говорит: а вы можете принести документики, откуда у вас деньги? Как обычный российский госслужащий мог купить себе квартиру за 11 миллионов фунтов?
Поэтому без профессиональной привязки уехать будет сложно. Началась конкретная реструктуризация иммиграционного потока. Нужны квалифицированные специалисты. Вас пустят с вашими деньгами, но выпустят назад уже без денег.
То, что происходит сегодня в мире по отношению к миграции, цинично, но эффектно описал Николя Саркози, бывший французский президент. Он сказал, что теперь существует два типа миграции — желанная и выстраданная. К желанной он отнес четыре типа элитной миграции: научная (ученые, работники вузов), образовательная (студенты, аспиранты), высококвалифицированные специалисты и новый тип, набирающий сейчас обороты: получение гражданства через финансовые вложения.
Все остальное — нежеланное. Но все же есть несколько типов миграции, которые по разным причинам западные страны не могут полностью заблокировать — воссоединение семей и прием беженцев. А также различные гуманитарные миграции — прием пострадавших от различных техногенных, экономических, климатических, социальных катастроф и т.д. Юридический статус этих людей оказывается весьма неопределенным.
В США настройка на «элитную» миграционную модель начала реализоваться еще при Бараке Обаме, хотя он этого не афишировал. Новый президент Дональд Трамп сейчас пытается сделать приоритетным переезд образованной молодежи и квалифицированных кадров в целом.
В российской истории, если подумать, первыми трудовыми элитными мигрантами, наверное, были Рюрик и его друзья. Они имели квалификацию, приехали и получили трудоустройство в разных областях.
Один из первых случаев отправки из России на учебу за границу за государственный счет зафиксирован еще в 1602 году. Царь Борис Годунов послал пятерых боярских детей в Англию. Россия и тогда нуждалась в умных и образованных людях. Но возвращаться никто из них не захотел. При Петре Первом страна начала все больше открываться для иностранцев. Но в целом государство все же функционировало как закрытая миграционная система. Основным направлением, основной идеей российской иммиграции традиционно было движение русских на периферию страны, в том числе в этнические зоны. Но всегда был обмен элит в центральную Россию и появление в России всевозможных элитных иммигрантов, начиная от православных миссионеров и нанимаемых военных, архитекторов и так далее.
После Октябрьской революции российская страна довольно долгое время не была закрытой. Приезжали по Коминтерновской линии участники коммунистического движения, посылались за границу учиться советские люди, высылались в огромном количестве нежелательные граждане, многие сами покидали страну. Во время Гражданской войны около 2 миллионов человек уехали из России. Есть любопытные примеры тех, кто затем вернулся. Многие возвращенцы, особенно в 1930-е годы, пожалели о своем решении.
В 1970 году из России происходит массовая этническая миграция. В основном еврейская. Нельзя сказать, что люди этой волны оказались очень успешными с профессиональной точки зрения за границей. Однако их заслуга — в создании кластера российской эмиграции. В США — Брайтоне, Майами — это был своего рода костяк.
После развала Советского Союза основная суть миграции заключалась в переезде в Россию жителей других постсоветских стран. Но и тогда примерно 1,5 миллиона россиян уехали в дальнее зарубежье. В основном это была миграция в три страны — Германию, Израиль, США.
Современные миграционные потоки понемногу истощаются. По моей версии, порядка 250-300 тысяч человек сегодня реально можно назвать интеллектуальными иммигрантами в дальнем зарубежье. Также за пределами России учится порядка 50 тысяч студентов. Это мало. Всего, по статистике, за пределами своих стран учатся 4 миллиона 500 тысяч студентов. То есть доля россиян в их потоке — полтора процента. На мой взгляд, слухи об огромных волнах интеллектуальной и образовательной эмиграции из России сильно преувеличены.
Сейчас уезжают в основном в Западную Европу — до 40 процентов. И в Северную Америку — 30 процентов. В обоих случаях доминируют две страны — США и Германия.
Единственным исключением является сфера технических наук, военно-промышленный комплекс. Там очень много уезжают в Индию, все больше — в Китай, Иран. Многое зависит от специальности.
По регионам исхода доминируют Москва, Санкт-Петербург, Новосибирск. Но по мере вымывания оттуда основных научных школ постепенно растет значение ряда других регионов. Я все больше вижу присутствие Томска. Оттуда уезжают целые лаборатории, в основном химические.
Чаще других в западные страны едут представители четырех специальностей — математики, знающие программирование, физики, химики, биологи. Биологов в огромных количествах — порядка 40 процентов от всех уехавших специалистов — забирают американцы. То же самое с химиками. В основном они оседают в медицинском комплексе США. Он невероятно богат, огромен и занимается прежде всего фармакологическими исследованиями.
В 2016 году доля отказов в выдаче американских виз россиянам — 9,2 процента. На Украине за этот же период — около 40 процентов отказов. В год на постоянное место жительства в США уезжают из России примерно 4000 человек. Временные визы разного типа получают ежегодно еще где-то 270 тысяч.
Очевидно, что сейчас это количество снизится в значительной степени по техническим причинам. Я прилетел в Москву из Сан-Франциско, где проходила крупнейшая конференция политологов-международников. По моим подсчетам, примерно 20 процентов русских участников, а их должно было быть несколько десятков, не приехали. Они элементарно не успели получить визы. Не потому, что отказали, просто из-за нехватки сотрудников в посольстве назначили собеседование на июнь-июль. Но негласно тем, кто хочет побыстрее, рекомендовали ехать в посольства США в Финляндии, на Украине или в других близлежащих странах.
Общая численность русской диаспоры сейчас оценивается в миллион человек. Из них в научной сфере задействованы примерно семь-десять процентов. Российская диаспора за рубежом очень неоднородна: слабые культурные связи, сильные социальные различия, сильная клановость, расслоение по религиозным и этническим признакам. Ирония в том, что сами приезжие, конечно, могут воспринимать себя очень разными. Однако в глазах смотрящих, то есть американцев, все они — выходцы из постсоветского пространства, то есть русские.
Но сейчас произошел довольно глубокий разлом между русскими и украинцами, между восточными и западными украинцами. Это влияет на миграционный настрой. Диаспора делится на тех, кто становится все более и более пророссийски настроенным, и наоборот. Эти взгляды также влияют на готовность работать с Россией.
У меня за последние 12 лет было три волны опросов представителей российской диаспоры. Я вижу два потока интеллектуальной эмиграции из России с очень разными характеристиками, происхождением, динамикой. Это представители естественных и точных наук, а также гуманитарных наук. Доля последних мала, менее семи процентов. И это неудивительно. В Америке многие могут сказать: найдите мне ядерного физика из МИФИ. Но очень редко работодатель может попросить пригласить, допустим, политолога из МГУ. Вряд ли там думают, что политологическая школа в МГУ лучше, чем в Гарварде.
Поэтому пути приезда на Запад россиян также совершенно различны. Даже сейчас очень многие естественнонаучные кадры с самого начала приезжают в Америку с уже имеющимся долгосрочным контрактом. Среди гуманитариев доминируют люди, которые едут сначала как аспиранты или даже студенты.
Для того чтобы получить постоянную работу в США, работодатель должен объявить национальный конкурс. Выбрав вас, он должен доказать миграционным органам и министерству труда, что среди американцев не было ни одного, имеющего такую же квалификацию, как ваша. Приняв вас на работу, ваш работодатель должен заняться оформлением ваших документов, должен доказать, что зарплата, которую он вам выплачивает, не является заметно более низкой, чем та, которая выплачивается американским гражданам.
Это приводит к любопытному парадоксу. Чтобы гуманитарию остаться, получить постоянную работу, ему нужно пройти через все препятствия, выдержать конкурс. А естественнику это не нужно, его никто на полную ставку чаще всего не возьмет. Его посадят на гранты. И в течение следующих 20 лет он так и будет висеть на временной визе. После чего его поставят к окну и мягко вытолкнут. Естественников гораздо больше, но их условия хуже, чем у «эксклюзивных» гуманитариев.То есть существуют два разных иммиграционных потока с разной динамикой, с разным статусом. Эта тенденция будет оставаться.
Такое впечатление, что в последние месяцы работа с русской диаспорой в Америке активизировалась. Возможно, пришла команда из Кремля. Но во что это выльется, непонятно. Потому что государство пока не понимает, какие ставить цели при работе с диаспорой за рубежом. Нужно добиваться возвращения уехавших или сохранить циркуляцию специалистов между странами?
Сначала нужно понять, кто есть кто из русских на Западе, а затем уже решить, кто нужен. Очень циничный подход. Но поскольку на это тратятся государственные деньги, это необходимо. У меня в свое время было два гранта от Министерства образования России. Был исследовательский проект, которым должны были руководить двое ученых — зарубежный и российский. Согласно положениям гранта, соруководитель должен был два месяца в году проводить в России.
Я все время езжу, у меня квартира в Москве, есть внутренний паспорт, но для меня это непросто было сделать. Для следующего гранта условия уже изменились: в России необходимо было проводить уже четыре месяца. Как может профессор, у которого полная ставка, полный лист курсов, у которого исследовательская программа, магистранты, докторанты, выступления на конференциях, публикации, это выполнить, не беря при этом академический отпуск?
Чтобы эффективно работать с иммигрантами, нужно знать некоторые особенности стран, знать насколько трудно там адаптироваться приезжим. В США основные элитные профессии построены по принципу средневековых корпораций. Что это значит? Недостаточно получить образование врача, инженера, юриста, ветеринара. Потом нужно будет сдать экзамен в этих профессиональных ассоциациях. Официально это делается, чтобы гарантировать высокое качество специалистов. Неофициально — чтобы регулировать количество занятых в профессии. А значит, гарантировать им очень высокий уровень доходов.
Если вы врач и приехали в Америку, у вас два варианта. Либо положить российский диплом под подушку. Отправиться учиться в американский вуз, потратив на это как минимум семь лет. Можно также пойти лаборантом к обычному американскому врачу, который несравнимо ниже вас по квалификации, но имеет статус. Вы будете за него делать всю работу, но официально не сможете быть даже медбратом, поскольку у вас нет нужных документов. Постепенно, набираясь знаний, терминологии, вы пытаетесь сдать экзамен на профессию, не имея американского диплома.
Потенциальный куш — очень велик. Начальная зарплата врача от 150 до 200 тысяч долларов в год. Профессор в вузе, например, таких денег не получит. Но надо преодолеть очень серьезные препятствия на своем пути. Подобный отбор касается целого ряда специальностей.
В научных профессиях также все непросто. Существует определенная структура среди российских ученых, работающих в США. Из них сегодня не более десяти процентов имеют пожизненную гарантию трудоустройства в вузах. Для этого они участвовали в специальных профессиональных конкурсах на институтских кафедрах. Все остальные сидят на временных 1-3-5-летних контрактах, либо работают почасовиками. Но в вузах и временные, и постоянные именуются одинаково — профессор. Те, кто не разбираются в американской научной структуре, очень путаются. Хотя разрыв между этими людьми в плане статусов, социальных гарантий огромен, даже когда и те и другие работают по своей профессии, по своей квалификации. Если государство ведет работу по привлечению эмигрантов обратно, то нужно понимать нюансы.
Естественно, если вы имеете дело с профессором, у которого пожизненная ставка, имя, своя кафедра, то условия, которые этот человек захочет получить, несравнимы с тем, что захочет получить кандидат с другим статусом. Я несколько раз сидел на мероприятиях под кодовым названием «встреча за границей с русскими учеными». Выходит человек и начинает рассказывать: я такой замечательный, преподаю в трех-четырех вузах. Однако в переводе на русский язык это означает, что у него нет и уже никогда не будет постоянной ставки, он хватает все что может, и скорее всего будет готов с радостью приехать, если ему что-нибудь предложить.
Очень много постоянного блефа. Я помню, еще в 1991 году меня пригласили выступить на американском телевидении. Слушаю оратора, который приехал после меня. Он говорит примерно следующее: я являюсь внештатным корреспондентом газеты «Одесский рабочий». Это примерно как «Нью-Йорк Таймс». Очень известная газета в Советском Союзе. Кроме того, я президент кооператива «Русский веник» — это одна из крупнейших корпораций в СССР. Ну и попутно я еще и советник президента Горбачева по экономике. Он это рассказывает в Алабаме, а кто там знает, что правда, а что нет?
То же самое происходит и в России при выборе партнеров среди ученых для каких-то государственных проектов или при приглашении зарубежных экспертов. В последнее время за границей создается очень много различных ассоциаций российских ученых. Обычно активисты этих ассоциаций не являются звездами науки. Основная их цель, так же как и многих других, присосаться к каким-то фондам, программам в России. В последнее время я наблюдаю интересную картину — они занялись награждением друг друга всевозможными медалями, премиями, дипломами и с помпой об этом всех информируют. То есть переносят советский стиль в деятельность этих научных ассоциаций.
Со своими диаспорами начинают работать и другие страны. Самый характерный пример — Китай. За последние 30 лет из КНР уехали более 2 миллионов 600 тысяч человек. Сейчас за границей находятся 340 тысяч китайских студентов. Китайцы поменяли политику буквально в последние несколько лет. Сегодня они всячески стараются привлечь мигрантов обратно.
Предлагают вернуться и молодым, и тем научным кадрам, кто начал уходить на пенсию. Это китайцы, которые первыми лет 30 назад прибыли в США. Им предлагают на льготных условиях вернуться в китайские вузы, открывают специально под них какие-то лаборатории. Американский профессор где-нибудь годам к 60 часто оказывается в ситуации, когда его пенсия больше, чем зарплата. Для кого-то это без разницы, потому что им нравится то, чем они занимаются. Но многие предпочитают уйти. В этой ситуации ты можешь выйти на пенсию, поехать к себе домой в Китай, получать полную пенсию и зарплату.
Индия также стимулирует возвращение своих соотечественников. Сейчас за рубежом учатся более 200 тысяч индийских студентов. Страна ввела специальный паспорт человека с индийскими корнями. Его получили сегодня более 14 миллионов лиц индийского происхождения. Он дает право безвизового въезда в страну. Желающие могут открыть свой бизнес и получить налоговые льготы.
Определенную работу с соотечественниками ведут Япония, Южная Корея, Тайвань, даже Восточная Европа — Венгрия, Польша. Другие страны также ведут охоту за образованной молодежью. В последнее время наметился интересный тренд. С выпускниками американских вузов активно работают Аргентина, Южная Корея и ряд других стран. Особенно с теми, кто заканчивает докторантуру. Если они не находят работу в США, многие получают предложение поехать работать в исследовательские центры и университеты этих стран.
То есть сейчас идет активное формирование глобального рынка труда, конкуренция за элитные кадры. Это значит, что для сохранения и приобретения профессионалов надо создавать конкурентные условия. Хотите привлекать квалифицированную рабочую силу из-за рубежа — предоставляйте условия, жилищные, социальные, политические гарантии.