Жизнь в благополучной с виду глубинке может обернуться настоящим кошмаром — и это не аннотация к фильму ужасов. Москвичка Вероника не понаслышке узнала, как это бывает, когда решила поселиться за городом в съемном коттедже.
Вероника всю жизнь прожила в Москве — сначала с родителями и бабушкой, в просторной сталинке на Алексеевской. А потом, когда они втроем с родителями унаследовали и разменяли эту квартиру, купила в ипотеку небольшую «однушку» в новом доме на проспекте Мира.
Ипотека была взята на 20 лет, поскольку район Вероника выбрала даже более престижный, чем тот, где она выросла, — но девушка много работала, иногда на двух-трех работах, связанных с медиа и коммуникациями, а время это было для таких профессий довольно хлебным. Ни о каком переезде за город она даже не думала — ей очень нравился городской образ жизни, близость к центру города, наличие неподалеку салонов красоты, кафе и ресторанчиков, возможность в любое время дня и ночи пойти за покупками.
«Я тогда посмотрела несколько новостроек в спальных районах и поняла, что никакая экономия не заменит привычного комфорта, — говорит Вероника. — Ипотека так ипотека. За следующие 10 лет бывало всякое, один раз сидела без работы, и чуть не дошло до суда из-за просрочки по кредиту. Но я даже представить не могла, что перееду куда-то».
В деревне Вероника живет последние три года, переехала в 2015-м. И дело не в кризисе — просто на 35-летие ее бойфренду подарили щенка породы сенбернар. Якобы в детстве он обожал смотреть «Бетховена» — вот его друзья и решили порадовать именинника. «Я не понимаю, кем надо быть, чтобы вот так, не спрашивая, подарить не просто животное, рыбку там или хомячка, а потенциально огромного пса, — говорит Вероника. — Мы с парнем оба были в шоке от подарка, но оба не решились его вернуть или отдать в приют. Причем мне-то было жаль пса, а парень просто решил не париться и переложить всю ответственность на меня — раз мне жаль и я готова возиться с собакой, выгуливать его, то так тому и быть».
Прошел еще год, Вероника рассталась с парнем, и, как можно догадаться, взрослый пес остался с ней — в однокомнатной квартире. Еще через пару месяцев девушка возвращалась с работы, ехала привычной дорогой и еле успела затормозить — под колеса ее машины бросилась оборванная грязная собака. «Я выскочила посмотреть, все ли в порядке с животным, и поняла, что это не дикая уличная собака, а брошенный или потерявшийся питомец — это был по виду метис лабрадора». Вероника взяла собаку домой и попыталась найти ее хозяев, расклеивая по району объявления и размещая фото животного в районных сообществах в соцсетях — но тщетно. Никто так и не отозвался. Мало того, собака оказалась беременной.
И вот, когда в одной однокомнатной квартире вместе с Вероникой проживали уже огромный пес и довольно крупная собака-полукровка с шестью щенками, девушка стала понимать — придется что-то менять. Ценой изрядных усилий удалось пристроить четверых щенят, но еще двое, их мама и сенбернар оставались «в семье». Вероника решила сдать свою ипотечную квартиру и снять небольшой дом.
«Я посмотрела несколько домов на самых разных направлениях, но где-то хозяева косо смотрели на собак, где-то мне не понравился убогий “совковый” интерьер, — говорит Вероника. — Остановилась на небольшом, но очень приличном коттедже в районе Нового Иерусалима. Он стоял на одном участке с хозяйскими домами и баней, стоил 35 тысяч в месяц — квартиру я сдала за 45, так что еще и разница осталась».
Поначалу Веронике все очень нравилось — гулять с собаками по полям, дышать свежим воздухом, есть фермерские продукты, жить на ста квадратных метрах вместо 35… Даже ежедневное общение с хозяевами, которые были соседями по участку, было окрашено приятной новизной. Первые «тревожные звоночки» Вероника игнорировала, увлеченная новыми впечатлениями от загородной жизни.
Участок и дома на нем принадлежали женщине предпенсионного возраста, очень опрятной и набожной. Муж ее уже скончался. Кроме вдовы, на участке жила мать — молчаливая тихая старушка, и иногда приезжал из Москвы младший брат — видимо, сводный, поскольку ему было слегка за 30.
«С молодым человеком мы практически не пересекались — поздоровались пару раз, и все. А вот хозяйка заходила ко мне ежедневно. То принесет кусок пирога, то соли попросит, — рассказывает Вероника. — И все время вела душеспасительные беседы. Я на тот момент тоже как-то стала ближе к церкви, ходила на службы — в общем, разговор поддержать могла. Но она быстро стала явно лезть не в свое дело, давать мне какие-то непрошеные советы, а потом прямо заявила: знаешь, меня беспокоит, что ты одинокая, под 40, живешь тут с собаками — наверняка ведь попиваешь втихаря, все вы такие». Вероника попыталась отшутиться раз, другой. Потом уже более жестко спросила: «Раз вас так волнует мой моральный облик, зачем сдали дом "группе риска"»? Было понятно, что хозяйка просто не работает и не имеет другого источника средств к существованию, вот и ухватилась за ту, кто без торга согласился заплатить желанную сумму и внести залог, да еще осенью, когда арендаторов днем с огнем не сыскать. Но прямо признать это женщина отказывалась и все время уводила разговор в сторону истинно православного образа жизни, всякий раз не упуская возможности лишний раз «уколоть» Веронику.
«Прошел всего месяц, и меня все это начало уже прилично напрягать, — говорит Вероника. — Но была зима, сниматься с места и заниматься переездом не хотелось, и я подумала, может получится все-таки поставить ее на место».
При этом они продолжали общаться на духоподъемные темы — и как-то получилось так, что Вероника несколько раз подвозила хозяйку то в ближайший храм, то в Москву, то в какой-то удаленный монастырь. Потом согласилась помочь ей с покупкой мебели (тоже у поставщика, имеющего отношение к церкви) — и мало того что привозила эту мебель партиями на своей машине, так еще и одолжила хозяйке почти всю сумму на покупку.
«Я подумала: ну что, работа у меня есть, дистанционная, но прилично платят. Деньги есть — почему не одолжить, — говорит Вероника. — После мебели она еще пару раз приходила ко мне и просила дать в долг — а то на участке отключат электричество. Я дала. Если бы она при этом не продолжала меня "лечить", я бы, наверное, еще долго ее спонсировала». Но нравоучения с легким оттенком доминирования продолжались, и в какой-то момент (когда хозяйка уже была должна ей порядка сотни тысяч рублей) Вероника не выдержала.
«Я позвала в гости московскую подругу, с которой мы в университете и после немало погуляли. Заказала доставку двух ящиков просекко и попросила демонстративно, днем, пока светло, принести их на участок. Заранее купила сигар в Москве, когда ездила на деловую встречу, и, где-то в полтретьего дня, когда мне привезли шампанское, уселась на входе в баню, рядом разожгла мангал, открыла одну бутылку просекко, зажгла сигару и стала ждать подругу в компании собак».
Подруга задерживалась, пить на зимнем участке шампанское было холодновато, хозяйка на прямой контакт не вышла (хотя и видела происходящее из окна). Вероника решила перебраться в дом, чтобы выйти на демонстративный кутеж попозже, когда приедет подруга. «Шампанское оставлять на морозе было жалко, но и тащить его сил не было, — говорит она. — И тут мне, можно сказать, повезло. Брат хозяйки как раз заехал на участок, увидел меня, подошел и предложил помочь. Я к тому моменту уже слегка надегустировалась и предложила ему зайти». К моменту приезда подруги Вероника с хозяйским братом уже успели выпить пару просекко, принять вместе душ и встретили гостью счастливой парой.
Как говорит девушка, у нее не было никаких далеко идущих планов — даже о мысли насолить хозяйке она на тот момент забыла, просто хотелось весело провести вечер. Они смотрели кино, пили просекко, ужинали, потом подруга ушла спать в одну комнату, а они — в другую. Ни о каком возможном продолжении речи не шло. Наутро парень уехал, Вероника позавтракала с подругой и вызвала ей такси — сама за руль после вчерашнего сесть не рискнула.
В обед пришла хозяйка и завела свою обычную песню о моральном облике. Сначала Вероника, которая до сих пор была в хорошем настроении, думала было спустить все на тормозах. Но разговор набирал обороты, и в конце концов она не выдержала. «Она продолжала заводиться и говорить, что я должна думать о Боге, потом начала высказывать претензии — мои собаки своим лаем не дают спать ни ей, ни ее маме. Потом уже почти на крик перешла, дескать, я неправильно живу. Я не выдержала и прямо посреди монолога очень спокойно, но твердо сказала: "Ясно, я вас поняла, вам не нравится мой образ жизни. Давайте обсудим, когда вы сможете мне вернуть долг в сто тысяч, и после этого можете отдать мне залог и искать других съемщиков". После этого она вся побагровела, затряслась и заорала на меня: "Да ты страшная! На тебя даже никто не посмотрит!"» Вероника не стала скрывать, что уже посмотрел брат хозяйки — вот буквально вчера. После этого женщина набросилась на нее с кулаками.
«Я была в шоке. Не хотела бить ее, но в какой-то момент мы просто вцепились друг другу в волосы. Хорошо, собаки были в доме, бесновались там, но хотя бы обошлось без тяжелых увечий. Я смогла оттолкнуть ее и ушла в дом. Сразу же позвонила в Москву своему работодателю — объяснила ситуацию, он обещал помочь. Уже вечером приехали два сотрудника из его службы безопасности, жили у меня, пока я не поставила другую дверь. Я очень быстро нашла другой съемный дом, но из принципа не стала переезжать, пока она не отдаст мне долг».
Поскольку отдавать было нечем, хозяйка просто продолжала поливать Веронику бранью и через день стала вызывать к ней полицию. «Это было неприятно первые пару раз, потом ко мне уже приезжали как к старой знакомой — постоим, я им кофе вынесу, они покурят и обратно поедут, — рассказывает Вероника. — Но, конечно, эти три месяца, что я из принципа жила в арендованном доме — в счет долга — приятными не назовешь. Я всерьез боялась, что она меня чем-нибудь тяжелым ударит или дом подожжет».
В результате обошлось, а перед самым переездом Вероника узнала и причину такого ненормального гнева хозяйки. «Я несколько раз в неделю заходила к хозяйской матери, бессловесной старушке. Мне было ее жаль, всегда старалась принести ей чего-нибудь вкусненького. Она так радовалась, что было вообще непонятно, кормят ли ее, — говорит девушка. — Но она почти никогда со мной не говорила, спасибо, и все. А тут вдруг посмотрела мне в глаза и говорит: "Что, дочка, довела тебя эта ведьма?"»
Разоткровенничавшись, старушка рассказала, что брат хозяйки — на самом деле, хозяйкин сын, но сам он об этом не знает. Оказывается, женщина родила его непонятно от кого, но не захотела воспитывать. Ей было 28 лет, она не теряла надежды выйти замуж и убедила мать записать ребенка на себя. Они переехали в другой подмосковный город, где не было знакомых, и там дочь вышла замуж за военного. Потом, уже после его смерти, вдове диагностировали серьезное душевное расстройство, и она даже несколько раз лежала в больнице. «В этот же вечер я уехала ночевать в загородный отель, куда пускали с животными, и прожила там несколько дней до переезда, — говорит Вероника. — Переезжала вместе с безопасниками, которых еще раз попросила прислать с работы. Думаю, если бы я не поставила там свою дверь, лишилась бы вещей — а так переехали, можно сказать, безболезненно. Хочется все это забыть как страшный сон».