В московском театре «Практика» перемены: департамент культуры Москвы принял решение о назначении актера и режиссера Дмитрия Брусникина художественным руководителем театра «Практика», а директором над современной драматургией поставили киноактрису, про которую почти ничего не известно. Театр деликатно посопротивлялся, но слушать его не стали.
Как мы уже выяснили ранее, российский театр нуждается в срочном хирургическом, терапевтическом и психиатрическом вмешательстве; отдельные же его части нуждаются в ритуальных услугах. То тут, то там случаются очаги инфекций, обнаруживается сепсис, там, где пониже, набухают трупные пятна. Как это нечасто в российской медицине бывает, в этот раз под рукой оказался хороший врач — один из заместителей мэра озаботился культурой. Как это часто в российской медицине бывает — лечить взялись здорового. Судя по рассказам сотрудников театра «Практика», слухи ходили еще с зимы, но 3 мая появился официальный приказ о назначении Дмитрия Брусникина художественным руководителем, а вслед за этим — приказ об увольнении Юрия Милютина с поста директора театра. Сообщается, что его увольнение было одним из пожеланий Брусникина. Следом за этим, 4 мая новым директором была назначена некая Анна Михайловна Жилина, про которую из открытых источников можно узнать только то, что в начале 2010-х она снялась в нескольких плохих российских фильмах, а затем работала (и, судя по всему, работает до сих пор) директором по общим вопросам в Московском культурном фольклорном центре под руководством Людмилы Рюминой.
Судя по рассказам сотрудников театра и комментарию драматурга и бывшего худрука «Практики» Ивана Вырыпаева (его комментарий «Ленте.ру» приведен ниже), в процессе утверждения нового художественного руководителя внутри театра возникла инициатива предложить на этот пост хореографа и режиссера Олега Глушкова, одного из самых заметных представителей российской молодой синтетической режиссуры. Не сообщается, в какой именно форме, но в департаменте на деликатную просьбу из театра ответили отказом. Сразу после этого из театра вместе с директором уволились финансовый директор и руководитель пиар-департамента.
Театр «Практика» появился в 2005 году и сразу заявил о себе как об экспериментальном театре современной драматургии — теперь уже трудно представить, какой силы новационным зарядом тогда это место обладало. Вещи, которые теперь для современного театра кажутся обычными, через «Практику» в Москве появились впервые — это был театр и общественное пространство в одном месте: там проходили лекции, кинопоказы, концерты, диалоги и читки. Помимо всего прочего, Эдуард Бояков, с 2005 по 2013 год занимавший пост худрука «Практики», задал для российского театрального ландшафта стандарты продюсерского театра, когда в театре нет постоянной труппы, а есть разные команды, приходящие под конкретный проект, что обуславливает главное качество современного театра — разнообразие. За время его руководства на базе театра были не только поставлены многие определившие в той или иной степени театральную картину России спектакли, но и реализованы общекультурные проекты, «Практику» интересовала трансгрессия на пространства кинематографа, музыки, литературы.
В 2013 году Бояков уходит с поста худрука, предлагая себе на замену драматурга Ивана Вырыпаева. Его кандидатуру принимают, и вместе с ним в театр приходит новый директор Юрий Милютин. Доступны данные, по которым видно, как под директорством Милютина театр начал развиваться. Количество зрителей в 2013 году составляло 16 тысяч 109 человек. Уже в следующем году оно увеличилось почти вдвое, достигнув 30 тысяч, а в 2015-м и 2016-м выросло до 35 и 37 тысяч соответственно. В 2013 году «Практика» сыграла 365 спектаклей, в следующие три года — 426, 467 и 519. В 2014 году театр удвоил количество премьер по сравнению с предыдущим годом, представив шесть новых спектаклей, а в 2016 году эта цифра вообще составила 10 премьер.
Также заметно изменилось при Милютине соотношение государственного финансирования и заработанных/привлеченных театром средств. С 2012 по 2015 год субсидия государства на этот театр неизменно составляла 34,3 миллиона, только в 2016-м увеличившись до 36,5 миллиона. Вместе с этим, доход от реализации билетов с 24,9 миллиона в 2013 году вырос до 32, 38,1 и 50 миллионов к 2014, 2015 и 2016 годам соответственно. Также увеличилось и количество привлеченных средств, в 2015 году составившее 21,5 миллиона против 9,1 миллиона в 2014 и 14,8 миллиона в 2016-м. Таким образом, доля государственного финансирования в театре неуклонно снижалась с 62 процентов бюджета в 2012 году до 53 процентов в 2013, 45 процентов в 2014 и 36 процентов в 2015 и 2016-м. Собственно, именно при Милютине театр начал выходить в чистую прибыль, имея в 2014 году профицит в миллион рублей, а в 2015 и 2016-м — в девять миллионов против дефицита в три и пять миллионов в 2013 и 2012 годах. Естественно, что на этом фоне большие вопросы вызывает решение Брусникина привести в театр новую дирекцию, и еще большие вопросы вызывает кандидатура департамента культуры.
Вот как перемены в театре комментирует Иван Вырыпаев, драматург и художественный руководитель театра «Практика» с 2013 по 2016 год: «Во-первых я, конечно, к театру "Практика" имею очень опосредованное отношение; я там не работаю, и даже спектакли мои там не идут, но это дорогой мне театр и дорогие мне люди. Как я это сейчас вижу, никакого конфликта в театре не происходит, просто на должность художественного руководителя предложили Дмитрия Владимировича Брусникина, а он, насколько я знаю, предложил свою дирекцию, а департамент это утвердил. Пока это утверждение происходило, был вариант предложения Олега Глушкова на должность художественного руководителя. Меня спросили, как я к этому отношусь, я отношусь к этому очень положительно, Олег тоже мой друг и коллега, и он, мне кажется, мог бы быть интересным худруком. Но выбор, естественно, остается за департаментом культуры. Здесь не только ничего трагического, но, может быть, что-то и хорошее произошло. Дмитрий Владимирович давно уже работает в этом театре, руководит мастерской, может быть он и улучшит этот театр как-то. Не вижу никакого острого события, ну просто перемена такая произошла».
Все это правда: курс Дмитрия Брусникина — один из лучших молодых актерских ансамблей в России, спектакли, которые мастерская выпускает и в которых ее актеры принимают участие — мягко говоря, не самые стыдные спектакли в Москве. Однако не очень понятно, какое отношение к современному театру имеют все эти практики брусникинцев по вживанию в роль. Техники вербатима, разрабатываемые кругом новой драмы, мало изменились с 2005 года, когда «Практика» была основана и уже существовал «Театр.doc». Дмитрий Брусникин производит впечатление доброго мягкого человека, он спокойный, в возрасте, выступает за «высокие культурные ценности» и с уважением относится к наследию русского театра, умеренно несогласный. То есть вполне компромиссная фигура, которая точно не станет устраивать янофабровщину на территории государственного театра. Вот уж куда действительно следовало бы Брусникина предложить худруком, так это в МХТ. Тактика власти в обращении с театрами, которыми вообще непонятно зачем заниматься, когда враги на ближних подступах, проявила себя в очередной раз: назначить кого-нибудь, кто не будет создавать лишнего шума: Женовач, Машков, Брусникин. Глушков же, поставивший в «Практике» почти выдающийся спектакль «Гипнос», — для депкульта, судя по всему, темная лошадка. Начнет еще заниматься этой своей современочкой — потом не остановишь.
Принято считать, что в институциональном смысле из всех московских театров «Гоголь-центр» находится в авангарде открытости и дает всем вокруг пример горизонтально выстроенной культурной структуры. Разумеется, это не так, «Гоголь-центр» такая же организация харизматического типа управления с вертикальной иерархией, как и какой-нибудь Театр российской армии, только с прилизанным репертуаром и продвинутыми режиссерами. На самом деле, есть два театра в Москве, которые озабочены не только тем, что они показывают, но и тем, как они работают и взаимодействуют со средой, — «Электротеатр Станиславский» и «Практика». Только в этих двух театрах на серьезном уровне понимают значение технологий в культурном производстве и умеют работать с цифровой коммуникацией, эти два театра — пример открытости (конечно, не той, которая адекватна времени, но той, до которой остальным российским театрам еще очень далеко) навстречу и зрителям, и профессиональному сообществу (насколько вообще о нем справедливо применительно к театральной среде говорить), и художникам в широком смысле. Это так просто потому, что в «Практике» работают продвинутые молодые люди, которые, условно говоря, сидят не только в фейсбуке, но и в твиттере. Именно в этих двух театрах очевидно понимание важности дизайна в широком смысле и правильного горизонтального культурного менеджмента. Вряд ли стоит особенно переживать за репертуар «Практики» — он, скорее всего, останется примерно таким же, разве что зрители не увидят повышения экспериментального уровня, могущего произойти с приходом Глушкова. А вот за менеджмент в театре беспокойство особое — как бы не начали мерить KPI в надеждах бабкиных.