Премьера оперы Верди «Макбет» прошла в Московском музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко. Шекспировские страсти этой сцене не в новинку, как и музыка самого популярного итальянского композитора. Но именно сегодня актуальность классики вообще, и «Макбета», в частности, становится очевиднее.
Это опера, в которой соединились романтическая мелодрама, мрачная мистика, «средневековый» колорит и трагическая «сила судьбы». А главное — умная философия жизни. Верди считал свое творение не способом демонстрации вокала, а подлинной драмой. И требовал от исполнителей соответствующего поведения на сцене. Это, судя по письмам композитора, было ему важней оперных красот, хотя музыка «Макбета» красива до невозможности. Даже хор, поющий про спаси и сохрани, делает это в ритме вальса. Вкусы эпохи никто не отменял. Тем не менее, композитор настаивал — и сердился, когда певцы предпочитали лелеять свои голоса без надлежащего актерства. Музыка, как всегда у Верди, проникнута изменчивой романтической силой: вдруг — бурно и страстно, а через секунду — тихо и доверительно. Дирижер Феликс Коробов и оркестр удачно передавали эту эмоциональную двойственность. Верди звучал не только пылко и не только удобно — по звучности — для вокалистов, но и в довольно быстром темпе, что ему (как и Шекспиру в «Макбете») в принципе идет.
Драматический режиссер Кама Гинкас поставил оперный спектакль, кажется, второй раз в жизни. А в России — впервые. Возможно, поэтому он подошел к истории Макбета с большой долей простодушия. А может, такое впечатление возникло потому, что Гинкас приспособил к музыке (то есть частично переработал) давний драматический спектакль. В жанре «магического реализма», подразумевающего здесь власть прямых аллегорий, буквальных метафор и несколько однозначных символов. Как если б идею «нести свой крест» показывали через фигуру бредущего человека с крестом на спине. А мысль «персонаж потерял голову» передавали с помощью картинки «он стоит на сцене без головы».
Кстати, о картинке. Она с помощью сценографа Сергея Бархина и автора костюмов Марии Даниловой получилась весьма ностальгической. В смысле воспоминаний о кино. Навевает мысли то о «Кин-дза-дза» (так и ждешь заветного «ку»), то о фильме Алексея Германа «Трудно быть богом». Понятно, что уход от примет древней Шотландии был запрограммирован. И мы видим складчатые белые трико на персонажах (без различия пола и возраста), наполовину прикрытые — не у всех — короткими накидками. Плюс гладкие шапочки, из-под которых огнем горят красные круги на щеках ведьм. Есть еще корона с двумя черепами, переходящая от короля-карлика Дункана к Макбету, а потом — к сыну Дункана. Она напоминает, что любая власть несет смерть. В это царство условности вкраплена современная бутафория: ржавая бочка, рюкзаки, чемоданы и металлические чайники (из такого чайника призрак Банко льет кровь на руки безумной леди Макбет). И мы не забудем: история кровавого тирана, обезумевшего от властолюбия — реальность на все времена. Трон с высоким сиденьем похож на детский стульчик гигантских размеров. Чтобы туда тянуться и, дотянувшись, неудобно сидеть. Но если уж сидеть, то над головами людишек. Ветер многозначительно гоняет по сцене сухие листья. Это вихрь переменчивых судеб. И странные мелкие предметы, которые, непонятно зачем, раздают подданным шотландские короли и королевы: то ли мелкие бутылки, то ли большие конфеты — из зала не разобрать.
Действие происходит на склоне дырчатой горы. Склон, видимо, нужен для того, чтобы служить знаком идеи «как карабкаться наверх — и соскальзывать». А дыры — из них вылезают ведьмы, коим хореограф Татьяна Баганова поставила ползучую, вкрадчивую пластику. Исчадия ада весь спектакль активны (даже на лонжах летают), в отличие от прочих персонажей, которым нередко почти и нечего делать. Кроме как носить отрубленные бутафорские головы убиенных ранее действующих лиц или катить по сцене санки с «трупами». Ну, разве что замечательная Наталья Мурадымова (леди Макбет) ошарашивает харизмой, как певица и как злодейка, испытывая почти эротическое наслаждение от своего властолюбия. Даже когда героине нужно петь, балансируя на движущейся колеснице без барьеров. Сам Макбет (Алексей Шишляев) поет внушительно, но поведенчески столь неповоротлив и неприметен, что диву даешься: ну, какой из него злодей на троне? Такому бы в домино на лавочке играть.
И даже в сцене проигранной битвы, когда торжествует зловещий рок, ни режиссер, ни — вслед за ним — исполнители не нагнетают никакой атмосферы. Просто топчется массовка с ветками леса в руках. Финал, конечно, тосклив: дурная бесконечность истории. Новый «справедливый» король тоже увлечен смертью и черепами.
Тем не менее «Макбет» важен. Потому что напоминает: правда — еще не истина. Дьявол говорит нам правду, чтобы обмануть. Главному герою предсказали, что ему ничего не будет, пока на его замок не двинется лес. «Лес не может двигаться», обрадовался злодей — и начал злодействовать. Ведь так хочется порулить, но нужно устранить соперников, потому что «мертвые не станут царями». А лес двинулся, когда противники тирана срезали ветви и прикрылись ими при штурме. И власть стала карой. Для властелина.