«Лента.ру» продолжает цикл публикаций о ворах в законе — генералах преступного мира. Появившись в начале XX века, они очень скоро встали во главе организованной преступности СССР, а затем России. В предыдущей статье мы закончили рассказ о Вячеславе Иванькове по кличке Япончик: он достиг невиданных успехов в США и принял смерть от пули снайпера в Москве. Иваньков в свое время короновал Александра Бора (Тимоха Гомельский), которого смело можно называть авторитетом международного масштаба. Он успел побывать российским вором в законе и американским гангстером, подружившись в США с итальянской мафией, стать киллером в Германии и «смотрящим» за Белоруссией. Тимоха не побоялся пойти против своего «крестного отца» Япончика и патриарха преступного мира Аслана Усояна (Дед Хасан). Но пули киллера в итоге настигли его за простое желание уйти на покой...
Александр Бор родился 10 января 1954 года в белорусском Гомеле. Правда, Бором он стал гораздо позже, а фамилия Тимошенко, данная ему при рождении, была в городе довольно известной: отец будущего вора в законе Иван Тимошенко делал весьма успешную карьеру на политическом поприще. Семья Александра считалась благополучной, и мальчик рос с ощущением превосходства над сверстниками.
Когда Тимошенко-младший стал старшеклассником, его родитель дослужился до должности секретаря Гомельского обкома КПСС. Впрочем, высокий чин отца не уберег сына от кривой дорожки: в 16 лет Александр вместе с несколькими приятелями был арестован и обвинен в групповом изнасиловании. И как ни старались родственники, подключая все возможные связи, избежать наказания подросток не смог: сторона потерпевшей девушки была неробкого десятка и сумела добиться крупного общественного резонанса.
23 октября 1970 года Гомельский областной суд вынес вердикт: признать Александра Тимошенко виновным и назначить ему наказание в виде шести лет лишения свободы. Апелляции, которые подавали защитники осужденного, ни к чему не привели, и в феврале 1971 года Тимошенко был этапирован в колонию для несовершеннолетних в городе Боброве Воронежской области.
Отсидев там до совершеннолетия, Александр отправился в исправительное учреждение для взрослого контингента. Примечательно, что, несмотря на специфическую статью, которая гарантирует осужденным недружественный прием на зоне, Тимошенко — где-то хитростью, где-то твердым характером — наладил контакты с влиятельными сидельцами. Авторитета не имел, но и унижениям со стороны сокамерников не подвергался.
Отбыв наказание от звонка до звонка, Тимошенко вернулся в родной город законченным уркой. На работу он, вопреки ожиданиям родственников, устраиваться не собирался: — вольное существование обычного трудяги казалось Александру пресным, но и в безденежье жить не намеревался. Вместе со школьным другом Тимошенко организовал банду и занялся популярным в преступном мире способом обогащения: обчищал решивших эмигрировать в поисках лучшей жизни евреев. Те, желая поскорее покинуть СССР, в милицию не обращались, и рэкетиры оставались безнаказанными.
Такой образ жизни снова привел молодого преступника на скамью подсудимых: на этот раз за хулиганство. Учитывая неблаговидную биографию Тимошенко, 7 января 1982 года судья при вынесении приговора не поскупился и отправил его за решетку на пять лет. Осужденный отбывал срок в двух колониях, одна из них располагалась в белорусском городе Орша, а другая — в поселке Озерный Архангельской области. На одном из этапов у Бора состоялась судьбоносная встреча: он познакомился с авторитетным вором в законе Вячеславом Иваньковым (Япончик).
Уже с первого знакомства Япончик отметил, что его новый друг обладает весомыми для криминального элемента качествами — силой воли и несгибаемым характером, который безуспешно пытались поломать тюремщики. Конечно, Иваньков знал, по какой статье Тимошенко совершил первую ходку, но особого значения этому не придал. Во-первых, в воровском мире уже имелись прецеденты — к примеру, «третейский судья» Датико Цихелашвили (Дато Ташкентский) тоже в свое время отбыл срок за изнасилование. А во-вторых, сам Тимошенко уверял Япончика, что дело было сфабриковано, чтобы досадить его высокопоставленному отцу.
Впрочем, сразу делать из Александра вора в законе Япончик не решился, но и связи с ним старался не терять. И как только узнал, что в ноябре 1986 года Тимошенко освободился, поспешил связаться с ним и предложил уехать в Европу. Хитрый Япончик, понимая, что на родине спецслужбы не дадут ему спокойной жизни, уже давно планировал эмигрировать. Но, не имея за рубежом прямых подчиненных, немного опасался такого шага. Тимошенко же виделся ему наиболее перспективной кандидатурой, которой можно доверять.
Протеже Япончика европейские перспективы пришлись по душе, и он успешно оформил все документы. Для этого Тимошенко ловко поменял национальность: указал, что является гонимым в СССР евреем (и по матери, и по отцу). Кроме того, он удачно женился на бывшей соотечественнице с американским гражданством Елене Бор и взял ее фамилию. Впрочем, по утверждениям знакомых Тимошенко-Бора, брак вовсе не был фиктивным: у них с Еленой были чувства, и авторитет хорошо относился к пасынку Дмитрию — сыну жены от первого брака.
Первым делом новоиспеченный Бор отправился в ФРГ. Оказавшись в Германии, он немного адаптировался, стал присматриваться к криминальной обстановке и вскоре выяснил, что номинальным властителем российского преступного «трона» в ФРГ был Ефим Ласкин — еще один относительно удачливый выходец из Советского Союза. Тот проживал в Европе с 1972 года и занимался аферами с фальшивыми деньгами, перепродажей старинных икон, контрабандой оружия и драгметаллов и другими противоправными вещами, за что был взят правоохранительными органами «на карандаш». При этом вором в законе Ласкин не был: напротив, он всячески препятствовал проникновению воров из СССР на территорию Западной Европы.
Впрочем, силы свои Ласкин явно переоценил: нянчиться с ним советские авторитеты были не намерены и вскоре вынесли несговорчивому конкуренту смертный приговор. Исполнить его предстояло Александру Бору.
Конечно, шила в мешке было не утаить: о надвигающейся угрозе Ласкина предупреждали. Но тот, уверенный в своей неуязвимости, лишь отмахивался от кажущихся ему назойливыми «доброжелателей». В роковой для себя вечер 27 сентября 1991 года Ефим прибыл к зданию мюнхенского бассейна Ungererbad. По одним данным, он намеревался немного поплавать, по другой информации — прибыл на деловую встречу. Как только Ласкин покинул салон авто, к нему со спины подбежал киллер и принялся бить авторитета ножом: позже эксперты насчитают на теле погибшего порядка 11 ранений.
Неподалеку от места преступления стражи порядка обнаружили парик, на котором были следы крови. Немногим позже на стоянке нашли окровавленный носовой платок: часть следов принадлежала убитому Ласкину, часть — неизвестному. Вычислить Бора следователям удалось лишь к концу 90-х: они систематично проверяли всех, кто имел хоть какой-нибудь контакт с Ласкиным. В числе таких оказался и Бор: при сопоставлении образцов его ДНК с теми, что были обнаружены на уликах, стражам порядка улыбнулась удача — материалы были идентичны.
В ходе следствия выяснилось, что Бор был причастен еще к одному преступлению: вместе с подельниками он «прессовал» уроженку Польши — домработницу своей любовницы, у которой полька якобы украла приличную сумму денег (50 тысяч немецких марок). Женщина свою причастность к краже отрицала, но Бор ей не верил и вскоре от угроз перешел к жестоким пыткам. В итоге психика несчастной не выдержала: она улучила момент, когда мучители отвлекутся, и выбросилась из окна третьего этажа. Врачи буквально вытащили женщину с того света, но она на всю жизнь осталась инвалидом.
Сразу задержать подозреваемого не удалось: к этому времени Бор переехал в США, где «правил» по-прежнему лояльный к нему Япончик. Оказавшись в Америке, Бор приобрел приличный особняк на Лонг-Айленде и принялся разрабатывать новые схемы своего обогащения. В частности, он стал помогать влиятельным российским бизнесменам отмывать деньги через подставные зарубежные фирмы, имея с этих операций неплохой процент. По приблизительным подсчетам, через Бора прошли сотни миллионов долларов.
Авторитет тесно сотрудничал с итальянскими мафиозными кланами Гамбино и Гровано: вместе они открыли несколько десятков фирм, якобы специализирующихся на строительстве полей для гольфа. На деле же главной задачей Бора и его подельников было искусственное поднятие цен на акции компаний через специально нанятых для этих целей брокеров, перепродажа ценных бумаг на пике их стоимости и быстрое исчезновение с вырученными деньгами. Впрочем, несмотря на плодотворное сотрудничество, Бор не особо доверял итальянским «коллегам». И, когда на горизонте появился некто Михаил Сыроежин, переехавший на ПМЖ уроженец Санкт-Петербурга, который вызвался помогать Бору в его темных делах, тот обрадовался: выходец из СССР казался ему надежной кандидатурой на роль ближайшего помощника.
Бор жестоко ошибся: Сыроежин, взявший для простоты произношения иностранцами фамилию своей бабушки — Гасс, оказался осведомителем ФБР. На крючок к федералам он попал почти сразу после иммиграции: те выяснили, что гость к ним прибыл не с пустыми руками — привез с собой два миллиона долларов, которые, пользуясь служебным положением, похитил у одного из российских телеканалов. Дабы избежать тюремного срока, Сыроежин согласился стать осведомителем.
Именно благодаря ему и были в итоге вскрыты все преступные схемы Бора и итальянцев. Кроме того, Гасс разведал, что только в России во владении Бора находятся около 30 фирм, которые приносят ежегодный доход в размере как минимум одного миллиона долларов. Начались многочисленные аресты всех пособников афериста, но сам Бор вовремя прознал об облаве и в спешном порядке решил отбыть на родину. Однако уйти от правосудия ему все равно не удалось: путь авторитета лежал через Германию, где его с нетерпением ожидали прознавшие о вояже сотрудники местной полиции.
Они же и выяснили, что подозреваемый путешествует с фальшивым греческим паспортом на имя Александра Иоанниса Бора. В итоге беглеца задержали 9 сентября 1999 года в аэропорту Мюнхена, где тот ожидал трансферного рейса в Москву. При нем нашли 11 тысяч долларов и чемодан дорогой одежды: Бор сам рассказывал досматривающим его багаж оперативникам, что каждый его костюм стоил не одну тысячу долларов.
Авторитета сразу же взяли под стражу, но на допросах тот молчал как партизан. Впрочем, это не помешало правоохранителям успешно закончить расследование и направить материалы дела в суд, который стартовал в Мюнхене весной 2001 года. Зная, кем на самом деле является подозреваемый, стражи порядка постарались максимально обеспечить меры безопасности по транспортировке и содержанию за решеткой преступника.
Например, на улице, по которой везли Бора в суд, категорически запретили не то что стоянку — секундную остановку любого из видов транспорта. А чтобы попасть на сам процесс, человек должен был пройти три кордона охраны, на каждом из них он подвергался тщательному досмотру. Но в итоге рачительные немцы сочли, что игра не стоит свеч, — и для экономии денежных средств начали проводить судебные слушания прямо в здании тюрьмы, где содержался авторитет.
Адвокаты Бора понимали: с такими железными уликами их подзащитному не видать оправдательного приговора как своих ушей; к окровавленному платку прибавился волос, который эксперты обнаружили на внутренней стороне парика. То, что он принадлежит Бору, специалистам удалось доказать очень быстро. Но юристы никак не ожидали, насколько суровым окажется приговор суда: пожизненное лишение свободы. Такой вердикт судья зачитал 27 сентября 2002 года, ровно 11 лет спустя после смерти Ефима Ласкина. Шокированный таким поворотом событий, Бор лишился дара речи. Обещаниям правозащитников оспорить решение суда он уже не верил. Но, как оказалось, зря.
Всеми правдами и неправдами юристам Бора удалось добиться пересмотра дела: они сумели доказать, что во время суда было допущено множество процессуальных ошибок. На основании этого в итоге первый приговор был отменен, а второй, оглашенный 5 августа 2004 года, оказался в разы мягче — 13 лет лишения свободы. К слову, на суде Бор, который во время своего пребывания за решеткой увлекся религией, щедро сыпал цитатами из Библии. В частности, обращаясь к судье с просьбой о снисхождении, он ввернул слова Апостола Павла, сказанные Христу: «Милосердия жду от Тебя, а не возмездия». Учитывая свой предыдущий приговор, Бор закономерно посчитал, что 13 лет — это настоящий подарок небес. Да и весь срок он не отбыл: посидев пару лет, авторитет, которого местные зэки почему-то прозвали Петрович, освободился в 2006 году по УДО и вскоре отбыл в Россию.
Еще к моменту задержания в немецком аэропорту Бор уже пребывал в статусе вора в законе по кличке Тимоха Гомельский. В 1996 году его короновали двое самых весомых российских авторитетов — Япончик и Аслан Усоян (Дед Хасан). Последний был очень рад новобранцам в своем стане: в ту пору он активно воевал с ворами в законе братьями Огановыми. Ко всему прочему, у Хасана назревал конфликт с влиятельным вором Тариэлом Ониани (Таро).
Памятуя о родовых корнях Тимохи Гомельского, Хасан и Япончик сделали Бора смотрящим за Белоруссией. Тот не растерялся и тут же взял под контроль большинство предприятий страны, обогатив и воровской общак, и собственный карман. Отбил Тимоха и часть рыболовного промысла в Калининграде, вступив в конфликт с местным авторитетом по кличке Карасик.
Однако вышло так, что Бор в конечном итоге отвернулся от своего «крестного» и перешел на сторону его злейшего врага Таро. Поводом для столь странного поступка стала банальная ситуация: в середине нулевых на свадьбе дочери Хасана, хорошенько выпив, поссорились два авторитета — правая рука Тимохи вор в законе Дмитрий Галеев (Галей) и сторонник Хасана, авторитет Юрий Пичугин (Пичуга). Итогом перепалки стала традиционная свадебная драка, после которой оппоненты мириться не стали — и затаили злобу друг на друга.
Бор по всем параметрам поддержал Галея — и вскоре оба вора переметнулись на сторону довольного таким поворотом событий Таро. К досаде Япончика, который в конфликте с Ониани занял сторону Хасана, его бывший протеже стал подписываться под кляузами, призывающими лишить Деда воровского статуса. В отместку за такое поведение Хасан самолично «раскороновал» Бора и сместил с должности гомельского смотрящего, поставив на его место вора Александра Кушнерова (Саша Кушнер, или Кушнер Гомельский).
Тем временем открытое противостояние между воровскими общинами стремительно набирало обороты. Сначала в 2009 году был ранен и вскоре умер Япончик, за ним на тот свет в 2013-м отправился Дед Хасан, а Таро упекли за решетку. Но Тимоха продолжал придерживаться сторонников Ониани и встал по правую руку у преемника Тариэла — Мераба Джангвеладзе (Мераб Сухумский). Из-за этого Бор оказался в опале теперь уже у славянских воров, которые недоумевали, по какой причине Тимоха придерживается грузинских авторитетов, чьим ярким представителем являлся Мераб.
Противники Тимохи старательно выжидали удобного момента, чтобы нанести ему удар — и в конце концов дождались. В январе 2014 года авторитета задержали около одного из столичных увеселительных заведений. Формально повод нашелся: в апреле 2013 года Тимоха получил очередной срок, но, правда, условный — за хранение наркотиков. Доставившие его в отделение стражи порядка принялись на камеру расспрашивать авторитета, каких правил он как обладатель условного срока должен придерживаться. В какой-то момент полицейский, прекрасно осознавая, кто находится перед ним, задал рядовой вопрос: относит ли себя задержанный к категории воров в законе?
Ответ Тимохи обескуражил даже видавших виды блюстителей закона. «Нет, я не отношусь ни к какой категории никаких воров», — отрезал задержанный. Страж порядка тут же уточнил, мол, вы были вором? «Нет, я никогда не был вором и вором не являюсь!» — отрицательно покачал головой Тимоха. Такое поведение авторитета было весьма странным: раньше он всегда подтверждал свой воровской статус. Например, во время облавы на сторонников Таро, произошедшей в июле 2008 года на теплоходе на Пироговском водохранилище, Тимоха смело на камеру называл себя вором и оглашал свою кличку.
Видео с отречением Тимохи тут же попало в руки заинтересованных лиц — и его поведение было вынесено на повестку дня во время прошедшей в марте 2014 года сходки славянских воров в законе. На ней четверо ярых врагов Тимохи — воры Михаил Воеводин (Миша Лужнецкий), Владимир Зятьков (Зятек), Василий Христофоров (Вася Воскрес) и примкнувший к «славянам» Робинзон Арабули (Робинзон) — осудили отступника. Предлагалось как минимум игнорировать Тимоху в воровском мире, как максимум — расправиться с ним. «Он достоин только осинового кола в глотку», — звучало на сходке. Против Тимохи сыграло не только скандальное видео, но и обвинение в сотрудничестве с правоохранительными органами: авторитета часто задерживали с наркотиками, но каким-то чудом он всегда выходил сухим из воды.
Однако за Тимоху неожиданно вступился авторитетный вор Шишкан в роли «третейского судьи» сходки, который постановил: с решением по делу «подсудимого» повременить. Мол, тот до сих пор является вором и никто его не раскороновывал (самовольный выпад Хасана в расчет не брался). На том и порешили.
Между тем Тимоха обосновался в деревне Маслово Одинцовского района Подмосковья. За ним числилась и столичная квартира в Кривоколенном переулке. Там, по слухам, Тимоха проводил разъяснительные работы со своими должниками: соседи неоднократно отмечали, что из квартиры доносятся крики и стоны. Однако прибывающие на место стражи порядка ничего противоправного за хозяином жилища не регистрировали.
В последние годы жизни Тимоха все больше склонялся к религии и каждые выходные посещал церковь в соседнем селе Знаменское. Там его и подстерегла смерть. 31 мая 2014 года авторитет, как обычно, прибыл к заутрене: в районе 9 часов он вышел из своего Mercedes и неспешно двинулся к церкви. В момент, когда Тимоха покинул поле зрения своих охранников, к нему со спины подбежал киллер и несколько раз выстрелил в упор из пистолета с глушителем. Авторитет умер почти мгновенно.
Ликвидатор кинулся к ожидавшему его на скутере подельнику, и они быстро скрылись с места происшествия. План «Перехват», объявленный прибывшими на место стражами порядка, ничего не дал, и убийство со временем отошло в разряд «висяков». Главной версией смерти Тимохи и по сей день считается его самовольное отречение от титула вора в законе.
Тем не менее похоронили авторитета со всеми воровскими почестями на закрытом кладбище Осовцы в родном Гомеле, рядом с могилой отца. И даже возвели традиционный для воров в законе пафосный монумент, который по своему размаху едва ли уступает мемориальному комплексу на могиле «крестного отца» Тимохи — Япончика. А в качестве эпитафии было выбрано четверостишие из песни Владимира Высоцкого «Райские яблоки»:
«Я когда-то умру — мы когда-то всегда умираем, —
Как бы так угадать, чтоб не сам — чтобы в спину ножом:
Убиенных щадят, отпевают и балуют раем, —
Не скажу про живых, а покойников мы бережем».