Кровожадные дикари с копьями, гангстеры-наркоторговцы, крокодилы, обезьяны и пираньи. Приблизительно так я представлял будни Амазонки перед путешествием. Для поездки я решил выбрать один из наиболее отдаленных от цивилизации амазонских городков — колумбийскую Летисию, расположенную в нескольких днях пути как от бразильского Манаса, так и от перуанского Икитоса — крупнейших городов Амазонии. Летисия была интересна еще и тем, что расположена на стыке колумбийской, перуанской и бразильской границ, и, следовательно, можно сразу побывать в трех латиноамериканских странах.
Сойдя с трапа самолета, я тут же окунулся во влажную, липкую, обволакивающую жару, вызвавшую у меня четкие ассоциации с Таиландом. Местный пейзаж также очень напоминал Юго-Восточную Азию и просто разительно отличался от той части Колумбии, откуда я приехал.
По сути, это была уже другая страна. Поменялось все — природа, люди и даже транспорт. Так, в городе почти не было машин, местные жители предпочитали передвигаться на мотоциклах и мопедах. Такси же представляли собой типичные азиатские тук-туки — мотоциклы с салоном.
Кстати, местные моторикши оказались прямо какими-то гарвардскими профессорами. Так, один мне рассказал, что в России по полгода лежит снег «такой белый, у нас его нет», а другой и вовсе завел со мной дискуссию о творчестве Достоевского. Увы, как бы ни была необычна Летисия, она совсем не походила на фронтир первобытного мира, а напоминала банальный провинциальный городок развивающейся страны.
Пожалуй, единственным признаком отдаленности от центров цивилизации был ужасный интернет. Пользоваться им можно было только днем: вечером, когда люди приходили с работы и массово выходили в сеть, страницы в сети попросту не загружались.
Номер (а если точнее, хижину) я снял в 10 километрах от города. Условия очень простые — только холодная вода, ни кондиционера, ни интернета, зато в настоящих джунглях. Хозяин отеля Мигель — испанец лет сорока. На его голове я насчитал не меньше десятка сережек.
Впрочем, меня это не удивило — только чудак, пожалуй, будет круглый год жить в джунглях. Кстати, Мигель предложил ознакомиться с брошюркой о целебных свойствах галлюциногенных грибов Амазонии. Правда, самими грибами, как меня заверили на ресепшен, они не торгуют. Но в принципе достать грибы в городке и соседних деревеньках — не проблема. Другое дело, стоит ли это делать — ведь эффект от их потребления непредсказуем: так, незадолго до моего приезда в Летисии скончался девятнадцатилетний англичанин, отведавший местных грибов.
Однако, похоже, другие наркотики достать здесь почти невозможно. Еще с десяток лет назад Амазония была раем для наркоторговцев, а плантации коки были повсюду. Однако после масштабных армейских спецопераций наркомафия была разгромлена. Говорят, что она по-прежнему процветает в Перу, но в колумбийской и бразильской частях Амазонии этой проблемы больше фактически не существует.
На следующий день я отправился в путешествие по Амазонке в надежде, что местные деревушки будут более первобытными, чем совершенно неэкзотичная Летисия. Катер, на который я купил билет, гордо назывался «экспрессом между тремя границами». Поскольку мое судно плыло вверх по течению, то бразильских деревушек не было, а вот колумбийские и перуанские встречались так часто, что я просто путался, к причалу какой страны мы пристали на этот раз.
Амазонка стала наконец-то более привлекательной. Хотя воды ее были также мутны, как в Летисии, окрестные джунгли, вплотную подступавшие к берегам, были очень живописны. Когда же корабль шел далеко от берега, то лес издалека напоминал русский или украинский — иногда мне начинало казаться, что я плыву по Волге или Днепру.
Впрочем, такие ассоциации развеяли резвящиеся в воде дельфины. Индейцы считают, что эти млекопитающие — умершие люди, и мне даже приходилось видеть скульптуры, где индианки занимаются любовью с ними — не берусь судить, насколько реалистичными были эти изваяния.
Первые «дети дельфинов» появились на Амазонке после появления колонизаторов. Когда в индейских деревнях стали рождаться очень непохожие на местных дети, местные решили — виноваты дельфины. Судя по всему, они грешат и в настоящее время. Дети, похожие на европейцев, продолжают появляться в индейских деревнях и в наше время, а некоторые злые языки даже утверждают, что многие индейские женщины не могут отказаться от небольших «подарков» туристов.
Небольшая деревушка или городок, где я решил сойти с берега, называлась Пуэрто-Нарино. Местное население — индейцы. Увы, первобытности не было и здесь. Официантка в ресторане была сама любезность, но что-то меня в ней настораживало.
— Это девушка или мужчина? — спросил я хозяйку, когда официантка удалилась
— Мальчик, гей! — с непонятной гордостью ответила мне женщина.
Вряд ли сексуальная толерантность приветствовалась в индейском обществе, и я сделал вывод, что глобализация добралась и сюда. Это подтверждал и общий вид деревни. Стайки модно одетой молодежи танцевали под музыку из мобильника, а кроме костела в деревне была даже церковь вездесущих Свидетелей Иеговы. В довершение всего на ресепшене в отеле сидела негритянка с Кубы, страстная поклонница Фиделя Кастро.
Увы, местные индейцы уже плохо говорят на родном языке и между собой общаются по-испански. Практически нет среди них и неграмотных: детей из маленьких деревушек отдают в школы-интернаты, как правило принадлежащие католическим миссиям. Как мне объяснили, чтобы найти «настоящих диких» индейцев нужно ехать в Бразилию, причем не на саму Амазонку, а вглубь джунглей. Дорога к первобытным племенам займет не менее десяти дней.
Хотя настоящих дикарей в окрестностях Летисии я не встретил, зато в конечном итоге я нашел именно такой отель, о котором мечтал.
Я поселился в гостинице католической миссии, расположенной в двух километрах от деревни в настоящих первобытных джунглях. Содержит отель 65-летний монах Гектор, отданный в монастырь еще 15-летним подростком. С 1981 года Гектор присматривает за отелем. Он утверждает, что такая жизнь ему гораздо больше нравится, чем монастырская. Гектор содержит 10 кошек, 5 собак, а также прикармливает обезьян и попугаев из джунглей: пернатые обнаглели настолько, что буквально садятся клиентам на головы.
Цена за проживание в таком раю просто символическая: всего-то семь долларов в сутки. Гектор оказался милейшим человеком, хотя долгие годы затворничества оставили на нем определенный отпечаток. Так, он любит поговорить сам с собой и по десять раз на дню спрашивает у клиентов «Как дела?»
Деньги, вырученные отельером, идут на содержание интернатов для детей индейцев. За воспитанниками присматривают католические монахини, а вот преподаватели — люди светские, как правило из Боготы и других больших городов Колумбии. В беседе со мной они жаловались, что у индейских детей проблемы с концентрацией внимания, что серьезно осложняет их обучение. В целом, учебное заведение мне понравилось — дети выглядели вполне довольными. Хотя, конечно же, я сужу лишь по первому впечатлению — серьезного расследования я не проводил.
Обосновавшись у монаха, я стал изучать окрестности — пешком и на каяке — и постепенно составил кое-какое представление о местной жизни.
Индейцы живут в очень примитивных домах на сваях и занимаются рыбалкой и выращиванием плантанов (сорт бананов) и маниоки. Маниока по вкусу напоминает картошку (хотя картошка, конечно, вкуснее), а жареные плантаны очень похожи на наши сырники. Рыбы в Амазонке и ее притоках очень много, и она действительно хороша: в том числе знаменитые пираньи. Кстати, как я с удивлением узнал, для человека эти хищники совершенно неопасны — нападения их на людей не более чем выдумка.
Местные краснокожие очень сильно отличаются от индейцев-майя, с которыми я много общался в Гватемале и Южной Мексике. Например, если ты фотографируешь майя, то они всегда требуют деньги — чаще это просто попрошайничество, но иногда индейцы действительно думают, что фото их может «сглазить», и лучше перестраховаться. В деревушках майя дети постоянно клянчат деньги у иностранцев.
В Амазонии с такой агрессивной жадностью я не встречался: местные индейцы расслаблены и очень добродушны. Ко всему происходящему в жизни они относятся по-философски спокойно. Так, когда я заселился в номер, то обнаружил в унитазе плавающую бумажку. Сообщил об этом горничной.
— Ну, вода слабо набирается, когда-нибудь да спустится.
— Нет уж, уберите ее, пожалуйста.
Убрала, но проблем моих явно не понимала: ну плавает бумажка и плавает, мелочь-то какая! Чего так волноваться?!
Одним из главных моих развлечений у Гектора было купание и катание на каяке. Вода теплая, как парное молоко, но иногда попадаются и бодрящие холодные «ключи». Забавно, что индейцы купаются исключительно в одежде, но не из соображений целомудрия: «А зачем ее снимать? Через пять минут все равно высохнет».
Когда плаваешь на каяке по реке, то можно попасть в настоящие леса, растущие прямо в воде. Деревья иногда достигают 10 метров в толщину. Кстати, в таких зарослях лучше не купаться — там иногда встречаются крокодилы, но на людей на лодке они не нападают.
С помощью каяка я побывал в маленьких деревушках (где-то под сто человек) в окрестностях Пуэрто-Нарино. Магазинов в них нет, чем и пользуются плавучие торговцы: на каяках с мотором они доплывают до деревушек и продают местной детворе мороженое и сладости.
Прогулки по джунглям тоже интересны. В лесу преобладают каучуковые деревья, среди которых резвятся обезьяны, попугаи и какие-то неизвестные мне птицы очень яркой раскраски. Идти по джунглям нелегко — часто приходится преодолевать ручьи глубиной под два метра. Обычно в качестве «моста» используются поваленные деревья. Вода в ручьях не слишком чистая, но проблемы с питьем нет: индейцы знают, в каком именно дереве есть вода, и попросту срубают сук с живительной влагой.
По своему интересны джунгли и ночью. В это время здесь можно увидеть множество интересных насекомых, светящихся грибов, а также громаднейших (величиной с небольшого цыпленка) лягушек. Индейцы, как раз и едят их как «цыпленка-гриль» и утверждают, что лягушачье мясо, действительно, очень похоже на куриное.
Когда мне надоело изучать колумбийские джунгли, я решил отправиться за границу. Начать я решил с Перу, благо перуанский городок находился всего-то в получасе плавания от Пуэрто-Нариньо. Не слишком доверяя отелям, я решил в тот же день вернуться обратно. В Перу я должен был прибыть в 11.30 утра, а катер обратно был (как я понял) в два часа дня. Увы, как оказалось, меня подвело мое плохое знание испанского. Dos по-испански «два», а docе — «двенадцать». Звучит похоже, и я перепутал: катер обратно был в 12, и на осмотр города у меня было всего полчаса.
Но и за эти полчаса я с удивлением успел убедиться, что перуанская Амазония достаточно сильно отличается от колумбийской. На улицах перуанского городка было явно беднее. Машин здесь не было совсем (в Летисии они все же изредка встречались), их заменили моторикши. Город был очень обшарпан, а многие дома были тривиальными трущобами. На перекрестках дежурили рослые полицейские — из индейского народа, очень непохожего на тех, что я встречал в Колумбии и Центральной Америке. Многие местные женщины носили на головах накидки, делающие их похожими на монахинь (как я потом узнал, это был знак принадлежности к одной из распространенных в Перу протестантских сект).
Вернувшись на катер, я с удивлением обнаружил, что оказался не единственным пассажиром, совершившим столь короткий вояж в Перу. Здесь я встретил уже знакомую мне женщину, купившую в Перу где-то 10 рулонов туалетной бумаги — оказалось, что эта необходимая вещь здесь дешевле, чем в Колумбии.
Для того же, чтобы попасть в Бразилию, мне пришлось сначала вернуться обратно в Летисию. Я решил, что чтобы оказаться в соседней стране, нужно переплыть на другой берег Амазонки. Я доехал до пристани и гордо сказал, что хочу плыть в Бразилию. Мне ответили: плыть не надо, я и так в Бразилии. Оказывается, колумбийская Летисия сливается с бразильским городком Табатинга. В целом заграница чувствовалась несильно. Но кое-какие отличия все же были: например, бразильцы вместо утвердительного ответа, неизменно поднимали большой палец вверх.
Изменилась и пища в ресторанах: преобладали всевозможные мясные блюда-гриль, а вместо стандартных порций еда продавалась на вес. Вечером я остановился в местном отеле. Увы, он на беду (или счастье?!) оказался публичным домом. Выяснилось, что в Летисии проституции нет, зато в бразильской части города почти все отели возле границ выполняют не совсем обычные для гостиницы функции. Кстати, оказалось, что в отличие от безопасной Летисии, гулять ночью по Табатинге не рекомендуется. В общем, в начале меня Бразилия разочаровала.
На следующий день я решил углубиться в Бразилию чуть дальше. Для этого я из Табатинги поплыл до следующего бразильского городка Бенджамин Констан. Отель с рестораном и очищенным пляжем на краю города оказался вполне приличным, но в целом городишко был так себе.
Оттуда я решил пройтись по ближайшим джунглям, по пути заглядывая в деревушки. В основном в них жили метисы — они были очень доброжелательны. А вот местные краснокожие оказались такими же противными, как индейцы-майя в Гватемале, и неизменно вымогали деньги за фото.
Вернувшись в гостиницу, я первым делом увидел молодого европейца, общавшегося с кем-то по телефону на чистом русском. Оказалось, моим знакомым был украинский бизнесмен Виталий: он эмигрировал с родины сразу же после Майдана, и уже три года кочует по разным странам Латинской Америки. В забытом Богом Бенджамине он живет уже полгода. Свой отъезд с Украины он объяснил так: «У меня мать русская, я считаю себя человеком русской культуры, а после этой "революции" из всех щелей это деревенское быдло повылезало. Ну уж очень мне стало противно там жить. Но и здесь меня достают, так в украинском посольстве в Мексике со мной не хотели говорить на "мове ворогов"».
Кстати, идейный Виталий рассказал мне две истории (достоверность на его совести). Первая: однажды местные охотники забрались на лодке далеко в джунгли. Внезапно их окружили суперсовременные катера: в них были двухметровые гиганты, говорящие по-английски. Отвезли их на базу, замаскированную в джунглях: там был бассейн и коттеджи с кондиционерами. Два дня допрашивали на всех языках, а потом отпустили. Как выяснилось, искали плантаторов, любителей выращивать коку. Американцы активно ведут борьбу с наркопроизводителями, так что могу поверить.
Вторая история: русский бизнесмен организовал такой бизнес — за 10 тысяч долларов возил богатеев к настоящим дикарям, не имеющим контактов с цивилизацией. Возил, конечно, не для праздного любопытства: для занятия сексом с индианками. Мне кажется, слабо похоже на правду: дороговато. Как мне рассказывали, индейских женщин можно легко уговорить за дешевые духи или тривиальную десятку баксов.
Начало футбольного чемпионата застало меня в Пуэрто-Нариньо. Так как футбол меня совсем не интересует, то новости с чемпионата мне сообщали местные индейцы. Так от них я узнал, что Россия обыграла Германию со счетом 6:0 (видимо, перепутали немцев с саудовцами и слегка ошиблись в счете).
Но по-настоящему я окунулся в футбольные страсти в Бразилии. Не будет преувеличением сказать, что даже на отдаленной Амазонке бразильцы« сошли с ума». Так, даже в крошечных забытых Богом индейских деревушках на тротуарах было написано: Futebol, Russia 2018. Когда же я вернулся в Табатингу, то на ушах стоял весь город: практически все местные жители были одеты в цвета национального флага, а ночью городок пустился в пляс, дородные матроны танцевали на столах в местных барах: «Да здравствует Бразилия! Мы победим!».
Мое путешествие по Амазонке вызвало у меня ассоциации с другими точками земли, достижимыми лишь по воде и воздуху. Забавно, но путешествие по этой реке мне в чем-то напомнило не только мои поездки по воде в тропиках, но и Юкон на Аляске и наш Енисей. Например, на Юконе и на Енисее я встречал довольно много отшельников, уставших от цивилизации и добровольно перебравшихся в эту глушь. Таких же любителей уединения я встретил и на Амазонке.
Кстати, самая большая река мира оказалась более ухоженной, чем некоторые другие затерянные в джунглях реки. Так, на никарагуанской реке Рио-Гранде крокодилов я видел почти каждый день, а на Амазонке всего один раз за месяц. А на индонезийском Борнео мне удалось добраться до настоящих дикарей. Сначала я по реке добрался до «полудикарей» (как на Амазонке), а вот они меня довезли уже до настоящих. Женщины там ходили полуобнаженными, а их мужья охотились с помощью луков. В принципе, как я уже писал, по Амазонке тоже можно доплыть до настоящих дикарей, но это займет значительно больше времени и денег, нежели в Индонезии.
Но, с другой стороны, нынешняя Амазонка достаточно экзотична. Согласитесь: пожить среди обезьян и попугаев, попробовать добыть пиранью — это не самое обычное занятие для россиянина. Ну, а если надоест, можно сходить в соседнюю страну: бразильские, перуанские и колумбийские городки достаточно сильно отличаются друг от друга. Так что в любом случае — скучно в такой поездке не будет.