Чемпионат мира по футболу в России завершился, но многомиллиардная индустрия FIFA останавливаться не думает: следующий праздник футбола пройдет в Катаре — маленькой, но сверхбогатой ближневосточной стране, находящейся к тому же в блокаде со стороны соседей. Для эмирата чемпионат может стать финальным свидетельством триумфа над противниками. «Лента.ру» разбиралась, в каком положении Катар находится сегодня и почему микроскопическое государство обгоняет по влиятельности своих заклятых собратьев по арабскому миру.
5-6 июля 2017 года из Саудовской Аравии выслали 12 тысяч верблюдов — им не повезло считаться жителями Катара. В одну ночь в крошечное ближневосточное государство перестали летать самолеты и ходить корабли из близлежащих стран, прекратились поставки продовольствия и воды. К блокаде присоединились Объединенные Арабские Эмираты, Бахрейн и Египет. Положение выглядело тяжелейшим. Спустя год стало понятно, что Катар не только победил своих оппонентов, но и готовится провести крупнейшее мировое спортивное состязание на высочайшем уровне.
***
«Иран — региональная исламская держава, ее нельзя игнорировать. И противостоять ей глупо. Она играет большую роль в стабилизации региона», — заявил 24 мая 2017 года эмир Катара Тамим бин Хамад бин Халифа аль Тани. Он также похвалил теплые отношения своей страны с Израилем. Или не заявил и не похвалил — соответствующие сообщения были быстро удалены с сайта и из Twitter «Аль-Джазиры», которая затем опубликовала опровержения. Та же судьба постигла слова главы МИД Катара о страшном заговоре, который против эмирата плели Саудовская Аравия, Египет, ОАЭ, Бахрейн и Кувейт, и его требования к этим странам отозвать своих послов. Тем не менее эти заявления появились в бегущей строке национального телеэфира, и рассказам о всемогущих хакерах, которые взломали все СМИ сразу, верили неохотно.
Это-то и послужило спусковым крючком медиавойны, который эмирату объявили власти ОАЭ и Саудовской Аравии. Катар обвинили в том, что он вносит разлад в стройные ряды арабских стран, идет на поводу у шиитов из Тегерана и вообще — подрывает и вредит. Саудовские газеты назвали катарского эмира «величайшим грешником на земле, действующим в интересах террористических групп и раскольнического режима в Тегеране», а Катар — «эмиратом заговоров и предательств, чьи правители все время играют с огнем».
Напрасно считать пару неосторожных (или несуществующих) заявлений и обвинения в спонсорстве террористов причиной столь масштабного конфликта — арабские страны невероятно раздражало то, что крошечный Катар обладает огромным влиянием не только в регионе, но и во всем мире. Телеканал «Аль-Джазира», по сути информирующий всю планету о событиях на Ближнем Востоке, очень критично подходил к освещению ситуации в соседних государствах, но весьма комплиментарно рассказывал о событиях в Катаре. Ненависть суннитских монархий вызывали и теплые отношения Катара с шиитским Ираном: эмират разрабатывает огромное нефтегазовое месторождение в Персидском заливе и ссориться с влиятельным режимом тегеранских аятолл, легко способных эту добычу сорвать, для него смерти подобно.
Кроме того, когда по региону прокатилась «арабская весна», эмират всецело поддержал «повстанцев» и «борцов за свободу», а Саудовская Аравия «боевиков» и «террористов» осудила и выступила в поддержку официальных властей. Обе страны поддерживали разные вооруженные формирования в Сирии, но в Эр-Рияде считали: что позволено саудовскому королю, то не позволено своенравному эмиру. И Катар, и Саудовская Аравия — большие союзники США, поэтому воевать друг с другом они не решились, и Дохе предъявили ультиматум: закрыть «Аль-Джазиру», свернуть сотрудничество с Ираном, вывести турецкие войска со своей территории, отчитываться о выполнении требований ежемесячно.
«Лайте, шавки, сколько хотите, Катар не изменит своим принципам и не потерпит указаний ни от кого», — гремели местные СМИ, подняв невыполнимый ультиматум на смех. Тогда еще не было понятно, кто победит в этом противостоянии, но блокада началась полноценная.
Верблюды вернулись на родину, воздушный, автомобильный и морской трафик затих. Казалось, что Катар ждут нелегкие времена. Местные жители бросились в магазины, чтобы запастись продуктами, — львиная доля еды и напитков завозилась в эмират через сухопутную границу с Саудовской Аравией. На помощь пришли союзники из Ирана и Турции — Тегеран и Анкара отправили в Катар самолеты с овощами и фруктами. Значительные инвестиции получила катарская компания Baladna — она по воздуху перебросила в страну достаточное количество коров, чтобы полностью обеспечить потребность местного рынка в молочных продуктах.
Местные жители под давлением извне сплотились вокруг молодого эмира, портреты которого все чаще стали появляться на автомобильных стеклах и окнах домов. Причем эта «катаромания» коснулась не только коренного населения, которого здесь меньшинство (11,8 процента, около 300 тысяч человек), но и более двух миллионов приезжих-гастарбайтеров — власти даже соорудили памятник, символизирующий единение подданных эмира и иностранных рабочих.
Блокада стала мощным импульсом и для правящей династии, которая принялась реформировать страну. Об отказе от абсолютной власти эмира речь, конечно, не идет — нововведения сосредоточились на экономике, причем не только на ее добывающем секторе. Модернизация «ресурсного эмирата» началась еще в 1990-х: вторая жена предыдущего эмира Моза бинт Насер аль-Миснед, которую называют просто «шейха Моза», на деньги мужа основала организацию Qatar Foundation с целью «поддержать Катар на пути от углеводородной экономики к экономике знаний и поддержки человеческого потенциала».
Огромными деньгами в эмират завлекали лучшие университеты мира с нужными стране образовательными программами. В итоге теперь на окраине столицы есть целый «город образования»: там расположены филиалы, например, Техасского университета A&M (там учат химиков-технологов, электротехников и инженеров), Джорджтаунского университета (готовит специалистов по международным отношениям) и французского HEC (специализируется на бизнесе). Образование популярно — среди подданных сложно найти человека, не говорящего на английском.
«Мы — богатое общество, и, может, работать-то никому и не надо. Но знать, что ты можешь помочь развитию своей страны, позволить ей стать более важной, значительной, — это вызывает гордость. Блокада даже помогла этому. Мы видим шанс стать самодостаточными», — говорила Моза аль Миснед.
Многомиллиардная подпитка экономики со стороны власти принесла свои плоды: финансовая система эмирата выдержала блокаду. «Рост остается стабильным. Прямой экономический и финансовый эффект от дипломатических трудностей между Катаром и государствами региона под контролем», — констатировал Международный валютный фонд. Экономика спустя год блокады выросла на 2,1 процента — практически так же, как и до ссоры с соседями. Удалась и диверсификация — открытие нового порта в Дохе позволило отказаться от услуг ОАЭ. Немногочисленные пострадавшие — Qatar Airways (из-за удлинения маршрутов и сокращения пассажиропотока) и туристический комплекс страны.
Большое влияние уделяется и культуре: страна гордится не только традиционными бедуинскими развлечениями вроде соколиной охоты, но и исламским искусством в целом, для демонстрации которого в Дохе выстроен сверхсовременный музей. За счет государства за рубежом заказывают художественные выставки лучших мастеров Европы и приглашают ведущие музыкальные коллективы, однако местные жители не торопятся знакомиться с западным искусством.
За прошедший год эмират не только укрепил экономическую систему, но и выиграл войну за общественное мнение: за снятие блокады уже высказался президент США Дональд Трамп. Да и в принципе обвинения арабского квартета в адрес Катара выглядят уже не благородной попыткой бороться с терроризмом, а заговором диктаторов с целью не допустить поддержки революционных движений. Дерзкая политика саудовского кронпринца Мохаммеда в стране и за ее пределами не работает на его репутацию миротворца.
Кроме того, ситуация в Сирии движется к победе правительственных сил, и потому Катар естественным образом сокращает поддержку вооруженных групп в регионе. Экономика справилась с проблемами, война за общественное мнение выиграна — можно сказать, что через год блокады эмират стал даже сильнее, чем до нее.
Чемпионат мира по футболу в 2022 году должен стать еще одним свидетельством триумфа ближневосточного государства над соседями. Блокада почти не повлияла на стоимость строительства стадионов, и организаторы обещают сдать все объекты в срок.
Катарцам есть чем похвастаться: они с гордостью показывают семь из восьми стадионов, которые после чемпионата должны стать центрами притяжения для местных жителей. В стране не так много развлечений. В открытую недавно суперсовременную библиотеку с театральной сценой люди всерьез идут толпами — для катарцев дополнительные общественные пространства будут как нельзя кстати. Кресла, которые снимут с трибун после чемпионата, пожертвуют развивающимся странам для их собственных стадионов.
Хвалятся организаторы и техническими достижениями — несмотря на то, что чемпионат пройдет зимой (а не летом, как обычно), все трибуны оборудуют системой кондиционирования, а один из стадионов, собранный из металлических контейнеров для морских перевозок, разберут сразу по окончании матчей.
Несмотря на то что в стране действуют законы шариата — по которым, например, гомосексуалов полагается казнить, — для болельщиков обещают сделать исключение. Для любителей выпить организуют отдельные фан-зоны, чтобы они не портили футбольный праздник благочестивым болельщикам. Об однополой любви особого упоминания не было.
В одном аспекте, кстати, блокада положительно повлияла на чемпионат: катарские власти обвиняли в масштабном нарушении прав бессловесных рабочих из Юго-Восточной Азии, трудящихся на местных стройках века. Говорилось о тысячах погибших от жары и нечеловеческих условий труда. Повышенное внимание мировой общественности и правозащитников вынудило власти принять новые законы, усиливающие защиту прав рабочих, хотя ситуация все равно остается тревожной.
В любом случае первый в истории Ближнего Востока чемпионат мира по футболу должен стать незабываемым событием как для местных жителей, так и для миллионов болельщиков. По крайней мере если обещание не казнить геев и не запрещать алкоголь будет исполнено.