В советском футболе не было профессионалов, все были сплошь любители. В советском футболе не было и легионеров, но был, к примеру, Агустин Гомес. «Лента.ру» вспомнила о защитнике и капитане московского «Торпедо» — забытом баске, которому было суждено заново обрести родину.
В июле 1936-го Испания погрузилась в болото гражданской войны. Мятежники под руководством будущего диктатора Франсиско Франко пользовались поддержкой нацистов и фашистской Италии. Коллапсирующую республику от националистов спасали осколки вооруженных сил, баски, каталонцы, добровольцы из левого и либерального фронтов. Им помогала молодая советская власть. Из СССР в испанское пекло отправлялись военные специалисты, а в обратном направлении шли корабли с детьми.
Республика пала под натиском Франко. Но в СССР нашли убежище 2800 детей из Испании, Каталонии, Страны Басков. Здесь их так и назвали — «испанские дети». На родине их запомнили как Niños de Rusia. В СССР они росли, дружили, обретали профессию, будущее, пусть и вдали от дома. Многие приехали в страну Советов уже вполне сформировавшимися, почти взрослыми.
1937 год. Летом по СССР прокатилась сборная Басконии: они играли в футбол с советскими «любителями» — от московского «Спартака» до «Динамо» из Тбилиси. Во имя дружбы народов и ради борьбы с кровавым Франко.
Баски проиграли лишь один из девяти матчей. Особенно не по-товарищески они обошлись со сборной Минска. Августовский матч принес настоящий урожай голов, закончившись со счетом 6:1 в пользу Басконии. К слову, превосходство в классе над советскими футболистами тех лет вполне объяснимо: беглый взгляд на тогдашний состав сборной басков сразу вылавливает знакомые фамилии из «Реала», «Атлетика» и других вполне серьезных клубов.
Почин взрослых спортсменов подхватило и подрастающее поколение. Юные пионеры встретились на стадионе «Динамо» с детьми, спасшимися от войны в Испании. Команды приветствовал переполненный стадион. Футболисты поприветствовали друг друга, заодно салютовав ответственному за счастливое детство. «Советским пионерам — наш пламенный пионерский привет! Мы счастливы, что находимся в советской стране. Вива, Сталин!» — звенел голос юного беженца.
Тогда пионеры оказались сильнее испанской молодежи. Итоговый счет матча — 2:1. Беженцы отличались техничностью и мастерством, но пионеры были заметно крепче своих испанских сверстников.
Среди проигравших был и Агустин Гомес, которому тогда еще не было 15 лет. Именно он поблагодарил товарища Сталина перед стартовым свистком, и именно ему суждено было стать большой звездой советского футбола.
У себя на родине Гомес уже отметился футбольными свершениями. Еще до отъезда цепкий защитник капитанил в сборной Басконии для ребят до 19 лет.
После испанского детского дома он попал на завод «Красная Роза», как и все достигшие совершеннолетия советские юноши — по распределению. В начале 1940-х вместе с такими же беженцами он сколачивает футбольную команду для выступлений на первенстве Москвы.
Затея Гомеса удается. Успехи его команды привлекли внимание больших клубов. Столичные «Крылья Советов» дают шанс защитнику сыграть в первенстве СССР. В той же команде играл юный форвард Никита Симонян, которому суждено будет стать лучшим бомбардиром в истории московского «Спартака».
«В 1946 году, тогда еще очень молодым человеком, я прибыл в Москву из Сухуми, чтобы играть в команде “Крылья Советов”. Сразу же шефство надо мной взял Агустин Гомес: в столице он жил уже почти десять лет, прекрасно ориентировался, у него было много друзей. Все это очень помогло мне на первых порах адаптироваться в городе, а наши отношения с Агустином переросли в дружбу. Он любил Москву, Красную площадь, и мы часто с ним бродили по вечерней столице. Но главным, конечно, был футбол», — так о русском испанце вспоминал Симонян.
Отыграв два сезона за «Крылья», в 1947-м Гомес присоединяется к московскому «Торпедо», на тот момент — команде рабочих автомобильного завода имени Сталина. В составе черно-белых Гомеса и ждал первый успех — победа в Кубке СССР 1949 года. Очевидцы помнят, как он стелился в подкатах перед пустыми воротами. Ему приписывается огромное количество мячей, буквально вынесенных с ленточки. Тем не менее статистика выступлений «Торпедо» в регулярном чемпионате менее красноречива. Да, с обрусевшим испанским защитником в том же 1949-м заводчане заняли достойное четвертое место, но при этом на фоне лидеров команда пропускала достаточно: 42 мяча в 34 матчах чемпионата.
Хотя, возможно, легендарность Гомеса складывалась не столько от успешности его оборонительных действий. Куда важнее — как именно вел себя баск в пограничных ситуациях.
Случай, оставивший фамилию испанца в памяти болельщиков, произошел во втором круге чемпионата СССР 1951 года. Тогда уже капитан «Торпедо», Гомес уберег судью от гнева толпы. В игре против «Динамо» из Тбилиси рефери явно играл в пользу грузинской команды. Матч проходил в Москве, «автозаводцы» проиграли со счетом 1:2. Один из голов показался трибунам особо подозрительным. Фанаты учинили настоящий разгром, но, к счастью, пострадал лишь стадион. Арбитр и его бригада оказались в кольце из проигравших торпедовцев, ведомых Гомесом. Им удалось спрятать судью в подтрибунное пространство и избежать кровопролития.
В 1952-м Гомес вновь поднимает над головой Кубок СССР. В том же сезоне его признают лучшим игроком сезона. А в следующем году вместе с «Торпедо» Гомес становится бронзовым призером союзного первенства.
Успешная игра Гомеса не осталась незамеченной. Задолго до бразильца Марио Фернандеса или Маринато Гильерме перед натурализованным футболистом приоткрываются двери в футбольную сборную.
Увы, войти в историю Гомес так и не смог. Он был включен в список футболистов, которые представляли СССР на Олимпиаде в Хельсинки. На поле баск так и не появился. Да и сборная на турнире выступила неважно: советские футболисты выбыли уже на втором этапе турнира. Проигрыш братской Югославии игрокам припомнили по возвращении. Константин Бесков, Александр Петров и другие представители того состава были лишены званий мастеров спорта и отлучены от соревнований на год. Базовый клуб сборной — ЦДСА — и вовсе был расформирован.
Возможно, одна из причин того, что о Гомесе известно незаслуженно мало, именно в том, что жизнь баска не так проста, как кажется. Сразу несколько источников утверждает, что во время Великой Отечественной Гомеса завербовали в НКВД. Карьеру футболиста он совмещал с многочисленными заданиями.
Сезон 1954-го он фактически пропустил: вторая работа занимала практически все время. Гомеса раз за разом отправляют во франкистскую Испанию. Он приезжал на родину под чужим именем, выполняя шпионские задания.
В 1956 году Испания объявила амнистию. У Гомеса появилась возможность вернуться по-настоящему. Будучи товарищем идейным, членом КПСС, на Пиренеях Гомес окунается в работу местных коммунистических ячеек. Он уверенно карабкается вверх по партийной лестнице, но становится слишком опасен для Испании. Коммунистов, несмотря на репатриацию, все же не жалуют. Бывшего капитана «Торпедо» арестовали.
Пытки начались уже в полицейском участке, но Гомес держал рот на замке. Потом была тюрьма, но быстро сработали советские власти. С подачи СССР была запущена настоящая кампания с требованием остановить беспредел и отпустить Гомеса на свободу. В Испании люди выходили на улицы ради освобождения бывшего защитника «Торпедо». Шутка ли, даже на заводе (тогда уже имени Лихачева), где раньше числился испанец, рабочие выходили с транспарантами: «Свободу Агустину Гомесу!»
Советы вернули Гомеса, после чего он окончательно погряз в разведке. В качестве агента-нелегала он ездил по странам Латинской Америки и превратился из звезды советского футбола в призрак.
В 1975 году Гомеса не стало. Под конец жизни он был слишком больным для своего возраста: пытки в испанской полиции даром не прошли. Особенно сказались удары по голове. На Донском кладбище в Москве с ним прощались сотни болельщиков, друзей и знакомых. Гомес остался в России навсегда.