Несколько лет назад нуар-шансон молодого питерского квартета «Аффинаж» стал заметным и обсуждаемым явлением нашей рок-сцены. Группа быстро понадобилась различным отечественным оупен-эйрам, музыкальным телепрограммам, радиостанциям, трибьютным проектам. Этим летом «Аффинаж» представил уже пятый свой студийный альбом «Золото» и побывал хедлайнером нескольких крупных рок-форумов. 25 августа его сольный концерт ждут на главной сцене фестиваля музыки и воздухоплавания «Московское небо». «Лента.ру» поговорила с лидером «Аффинажа», 30-летним вокалистом и поэтом Михаилом Эмом Калининым.
«Лента.ру»: Три главных участника концертной программы «Московского неба» — «Аффинаж», «Чайф» и Сергей Трофимов. Причем с последним вы поставлены в один день. По-моему, странноватое соседство...
Эм Калинин: Мне кажется, Трофимов — нестыдный представитель постшансонной эстрады. Он для меня почти в одном ряду с Александром Розенбаумом, которого я очень люблю. Любопытно выступить с ним на одной сцене. На полном серьезе говорю. В детстве доводилось куда более кондовый шансон слушать, и до сих пор нормально к нему отношусь.
О как! Впрочем, вы и кавер на «Яблоки на снегу» Михаила Муромова делали…
Да, и эту песню люблю. Опять же из детства. Она казалась страшной, пугающей, чем и привлекала. Прямо какой-то советский блэк-металл. У нее жуткий текст, словно его сочинил Есенин под героином (смеется). Подумали, если сделаем ее еще мрачнее — выразительности прибавится. Примерно так же я реагировал на заставку телепередачи «В мире животных» с инфернальными журавлями на красном фоне. Маленьким вообще не мог ее смотреть. Выключал телевизор, пока она шла.
Есть у тебя еще песни из прошлого, которые хотелось бы переиграть?
Многое оттуда нравится, особенно из периода развала Союза. С одной стороны, как ящик Пандоры открылся — повылезало много странного, ерунды. Но появились и крутые песни. Помню, Светлана Владимирская пела «Мальчик мой». Хорошая вещь. Я бы тоже на нее сделал кавер.
Скажи тогда и о нынешних певицах — Монеточке и Гречке. Сейчас, похоже, каждый музыкант должен дать им свою оценку.
К ним у меня очень разное отношение. С Лизой Монеточкой мы знакомы. Услышал ее года три назад, и она показалась любопытной. Когда мы с нашим басистом Сергеем Шиляевым делали свою передачу для ютуба, в которую приглашали молодых, интересных нам музыкантов, позвали и Лизу. Но после материала в одном известном издании, где я высказался, как раз, о Монеточке и Гречке, на меня все набросились. Хотя я лишь заметил, что до Монеточки на YouTube уже был по меньшей мере один персонаж — Павел Pauloctus, который делал практически то же самое: ироничные песенки под фортепиано, на злобу дня, похожие на мемы. И мы с ним тоже были знакомы. Но затем он куда-то пропал из сети. Его канал заблокировали. Дальше он в какой-то треш ударился, появлялся в передаче «Давай поженимся»… Тем не менее для меня Pauloctus остался этаким сонграйтер-первопроходцем из интеренета. А Монеточка — уже что-то эпигонское.
А ты у нее спрашивал: знает она Pauloctus?
Да, знает. И еще есть «Сатана печет блины» — такой анонимный персонаж из интернета, она тоже его поклонница. Так что мне понятно откуда ноги растут. Однако к Монеточке у меня есть чисто человеческая симпатия. Умная девчонка. Некоторые ее песенки меня даже забавляли.
Нойз сделал с ней «Чайлдфри». Вы тоже часто привлекаете сторонних музыкантов к совместной работе. О Монеточке не думали?
Нет. В плане совместных работ у нас все строго. Если мы решаемся делать с кем-то что-то вместе, то только по творческой необходимости. Нужен исполнитель близкий по духу, подходящий в композицию, как дополнительная краска. Просто ради хайповой фигни кого-то звать, потому что человек сейчас на слуху — неинтересно.
А касаемо Гречки — мне кажется, это ужасно. Плохие тексты, плохо исполнены, плохо сыграны. Но я тоже понимаю, откуда это растет. Она — проект питерского клуба «Ионотека». Я бы удивился, появись она не оттуда. Там больше половины групп такие. Их скверное звучание — фактически определенный стиль. Вот возникло в свое время направление мидвест-эмо. Если внимательно послушать — почти все вокалисты там поют мимо нот, но все объясняется особенностью жанра. А у нас теперь ионотечная волна лоу-фай, и Гречка — яркий ее представитель. До Гречки был подобный персонаж, он и сейчас есть, Арсений Морозов, который Sonic Death, Padla Bear Outfit. И для меня он более интересное явление, чем Гречка. А уж когда Гречку кто-то сравнил с Янкой Дягилевой, я просто посмеялся. Одна строчка Дягилевой «раскинуть руки во сне, чтоб не запнуться во тьме» убирает все, что есть у Гречки.
Но таков отпечаток времени. По-моему, сегодня есть тенденция, когда школьники становятся кумирами школьников. Они поют о проблемах своих сверстников, на их языке, сленге, при этом имея довольно слабые исполнительские навыки. Это называется «новая искренность», а по мне — «новое дилетантство», творчество впустую.
Вы изначально подчеркивали, что обходитесь без продюсеров, не связаны контрактами с рекорд-лейблами, пробиваетесь исключительно сами. Но переехав из Вологды в Питер, будучи никому неизвестными, проводили кастинг музыкантов в группу. Чем вы их мотивировали?
Сейчас, когда уже много гастролируем, зарабатываем собственным творчеством, то, приглашая музыкантов со стороны, разумеется, оговариваем их гонорар. А тогда «заманивали» участников в коллектив перспективным материалом (смеется). Но «с улицы» так никого и не нашли. Через друзей к нам пришел баянист Саша, а он привел своего друга — тромбониста Ома. Сложился квартет.
Вообще, мы с Сергеичем (сооснователь «Аффинажа» басист Сергей Шиляев — прим. «Ленты.ру») на старте решили, что даем себе год. Будем везде предлагаться, пробиваться, но если этот срок пройдет безрезультатно — не запишем альбом, не найдем музыкантов, не поедем на гастроли, не начнем хотя бы что-то зарабатывать и т.п., — сворачиваем проект и занимаемся другими делами.
У вас есть композиция «Весело», попавшая в сборник песен, собранный Захаром Прилепиным и посвященный событиям в Донбассе, то есть российско-украинскому конфликту. Это произошло с вашего согласия?
Мы не знали, как будет формироваться этот сборник. Но поскольку снимались у Прилепина в телепрограмме и нормально пообщались, то не удивились, когда он обратился к нашему директору с просьбой дать ему несколько наших вещей для какой-то подборки. Мы, в принципе, никому не отказываем в использовании своих песен.
А когда увидели, что за сборник получился?
Ну… Сейчас бы я, возможно, подумал, надо ли нам в нем участвовать. С одной стороны — мы поем для всех, с другой — не хочется, чтобы наши песни становились орудием пропаганды любого рода и вектора.
Такие моменты мне всегда неприятны. Тем более что после этого начинает создаваться общественное мнение, будто нас протежируют какие-то политические силы. Про «Аффинаж» реально ходили такие легенды после выхода данного сборника. Я устал везде повторять, что мы не являемся чьей-то креатурой и ни за кого не «топим». Мне одинаково непонятна позиция двух сторон (если мы говорим о Донбассе, российско-украинских отношениях), и чем она радикальнее с каждой стороны, тем она неприятнее и непонятнее. В сложившейся ситуации меня огорчает отсутствие у людей полутонов. Мир делят на черное и белое. К слову, так же я воспринял и ситуацию с отказом некоторых групп выступать на недавнем «Нашествии». Не понимал, что происходит. Мне стали писать в личку различные молодые журналисты — мол, вот эта группа отказалась и вот та, а «Аффинаж» все равно, что ли, будет участвовать? У меня сложилось ощущение, что в Минобороны работают насильники детей и пожиратели женщин. Как будто речь идет о том, что организатором мероприятия является Чикатило, и ты на это подписываешься. Я удивлялся этим отказам, особенно учитывая то, что «Нашествие» сотрудничает с Минобороны не первый год.
Тем не менее после упомянутого сборника и ситуации с нынешним «Нашествием» у вас с кем-то из знакомых музыкантов поменялись отношения?
Нет. Все наши адекватные коллеги знают, что мы не ударены политикой. Меня волнует только искусство, и то, чтобы его не использовали в политической пропаганде. Досадно, если тебя без твоей воли маркируют «ватником» или «либералом». Всегда поясняю, что ни к кому не примыкал, и мне такие обозначения не нравятся. А мою гражданскую позицию можно услышать в новой теме «Минимализм» нашего второго проекта «Мистер Быдлоцикл». Там я все сказал и подписываюсь под каждым словом.
В вашей песне «Содом и Гоморра» есть строчка: «Знаешь, нынче пасмурно в аду. Все кричат победное "ура!"». В какие моменты ты ловишь такое ощущение?
Ад чаще всего внутри человека, но когда он внутри у большого количества людей, то начинает распространяться и вокруг. Так возникают ситуации локальной истерии по какому-то поводу — это тоже проявление ада человеческого. Многое в такой истерии, гражданской, политической проистекает на мой взгляд от невежества. Примерно об этом мы поем в песне «Позиция»: «У меня такая позиция — лишь бы не забрала полиция», «Мне пофиг, там у власти хоть мумия, лишь бы не забрали в тюрьму меня».
Сегодня люди могут с помощью интернета моментально озвучивать свое мнение, не успевая подумать. Попадают, скажем, под влияние очередного политического блогера и делают непонятные высказывания, выводы. К политике в последнее время такое же отношение, как к фотографированию. Купил фотоаппарат — значит, фотограф, послушал какого-нибудь политолога — все, теперь я в политике разбираюсь. И волну любой истерии сейчас поднять очень легко.
Ты регулярно публикуешь на своих ресурсах в соцсетях собственные стихи. Хочешь как можно больше людей вовлечь в чтение твоей поэзии или тестируешь их реакцию, чтобы понять, какие из текстов сделать песнями?
Не, стихи у меня всегда отдельно. Они не становятся песнями. Я их публикую в интернете, потому что моя страница довольно посещаемая. В прошлом году уже выходила книга моих стихов и очень быстро разошлась. Люди просили еще. Мы допечатали больший тираж, и он разлетелся еще быстрее. Сейчас готовлю к изданию расширенную версию, куда войдут даже несколько моих школьных стихотворений. Оказывается, интерес к современной поэзии в России довольно велик. У некоторых моих стихов количество просмотров в интернете даже больше, чем у наших клипов.