Исландия — гордое и дерзкое западное государство. Этот имидж сложился задолго до успехов национальной футбольной сборной — в ХХ веке небольшая островная страна умудрилась несколько раз прогнуть весь блок НАТО, шантажируя Лондон и Вашингтон налаживанием отношений с Советским Союзом. Если в пору холодной войны все упиралось в рыболовецкий промысел, то десять лет назад Исландия умудрилась просто наплевать на всех европейских партнеров, которым республика задолжала миллиарды евро. Кризисный менеджмент от брутальных викингов — в материале «Ленты.ру».
В начале 1950-х мир с тревогой следил за развитием холодной войны. Одним из ключевых ее участников была Великобритания — именно ее бывший премьер-министр Уинстон Черчилль (его первый срок к тому времени уже закончился, а второй еще не начался) положил начало конфликту в своей знаменитой Фултонской речи. Важную роль в британской экономике играло рыболовство, потому английские лодки и катера часто можно было встретить вдали от родины. В поисках мест, богатых треской, они нередко отправлялись на север, в сторону Исландии. Действовавшие тогда правила позволяли иностранцам рыбачить вплотную у ее берегов — исландская исключительная экономическая зона составляла всего три морских мили (примерно шесть километров).
Неудивительно, что правительство молодой страны (Исландия получила независимость от Дании только в 1944-м) такое положение дел не устраивало: ее бюджет зависел от рыбных доходов еще больше, чем британский. Поэтому в 1952 году местные власти объявили, что в одностороннем порядке расширяют свое суверенное пространство на одну морскую милю. Лондон ответил санкциями, запретив импорт исландской рыбы. В другое время Рейкьявику пришлось бы отступить, но внезапно его поддержал Советский Союз. В условиях противостояния с Западом СССР был заинтересован в том, чтобы найти союзника в тылу идеологического врага. Москва заявила о готовности стать главным покупателем исландской трески. Ситуация осложнялась тем, что и Великобритания, и Исландия входили в НАТО, и такой разлад среди своих членов организация допустить не могла. В дело вмешались США. Надавив на Лондон, они вынудили его признать исландскую исключительную экономическую зону в новых границах.
Однако это была лишь прелюдия к основным событиям. В 1958-м Исландия сделала новое заявление: отныне ее территориальные воды будут простираться на 12 морских миль (около 22 километров) от берега. На этот раз на стороне Великобритании выступили многие европейские страны, в первую очередь Западная Германия. Все они отказались признавать новые порядки северного соседа и начали обеспечивать своим рыбакам охрану в виде военных кораблей. Ход казался беспроигрышным, ведь у Исландии не было собственной армии. Однажды британские моряки чуть не вступили в бой с катером исландской береговой охраны. Видя, что поражение близко, исландцы достали из рукава новый козырь: пригрозили выходом из НАТО. Такого не могли допустить ни Лондон, ни Вашингтон. Дело в том, что в Исландии расположена американская военная база — единственная в Северной Атлантике. В годы холодной войны она была важнейшим рубежом обороны Запада от советского вторжения (США особенно боялись советских подводных лодок). После очередного американского вмешательства Великобритании вновь пришлось уступить. Стороны договорились впредь разрешать все разногласия в международном суде. Но мир продержался недолго.
В 1972-м Рейкьявик снова расширил свою экономическую зону — уже до 50 миль (93 километров). Исландцам удалось привлечь на свою сторону африканские страны: им объяснили, что противостояние является частью большой борьбы маленьких государств против колониализма и империализма. Зато на стороне Великобритании на этот раз выступили государства просоветского Варшавского договора. Все они указывали Исландии на предыдущее соглашение и грозились пойти в суд, но получили ответ, которого явно не ожидали: все договоренности были достигнуты во время правления в стране правоцентристской коалиции, а новое правительство социалистов признавать их отказывается. «Наша государственная независимость держится на независимости экономической», — говорил министр рыболовства Людвик Йосепссон. И это были не пустые слова: Исландия подготовила новое оружие против британских рыболовецких траулеров — простое, но действенное. Береговая охрана срезала их дорогие сети, вынуждая возвращаться домой без улова. Теперь Лондону пришлось согласиться не только на новые морские границы, но и на ограничения по вылову рыбы — не больше 130 тысяч тонн в год.
Но вошедшим во вкус исландцам и этого показалось мало. В 1975 году они вновь расширили свою исключительную экономическую зону — сразу до 200 миль (370 километров). Эта фаза противостояния оказалась самой напряженной и сопровождалась несколькими стычками в море. В одной из них погиб английский рыбак, в другой — исландский инженер, пытавшийся залатать течь в катере береговой охраны и получивший удар током. На несколько месяцев страны даже разорвали дипломатические отношения, но быстро их восстановили. А заодно и окончательно помирились.
До сих пор исключительная экономическая зона вокруг Исландии составляет 200 морских миль. Десятилетия спустя, в 2012-м, британское правительство согласилось выплатить компенсацию своим рыбакам, когда-то оставшимся без работы, — по тысяче фунтов каждому. Впрочем, эта мера вызвала в обществе только насмешки из-за несвоевременности.
Так маленькая северная страна без собственной армии одолела ядерную державу и отстояла свои интересы. Для того времени это было прорывом в международной дипломатии. События получили название Тресковых войн (Cod wars), что было созвучно с холодной войной (Cold war). После этого Исландия на долгие годы стала надежным политическим и экономическим партнером Запада.
В 1986 году Рейкьявик был выбран для проведения саммита президентов СССР и США Михаила Горбачева и Рональда Рейгана. Однако, как выяснилось уже в новом тысячелетии, бунтарский дух островитян никуда не делся — он просто уснул, подобно исландскому вулкану.
В середине 1990-х экономика Исландии находилась в неоднозначном положении. С одной стороны, экспорт трески (благодаря прежним завоеваниям) приносил хорошие деньги. С другой — страна сильно зависела от состояния мирового рынка. Второй статьей экспорта была овечья шерсть (туристы тогда еще не превратили остров в свою Мекку). К тому же экономический рост обернулся инфляцией. Настроения в исландском обществе и повседневная жизнь красочно описаны в романе Халлгримура Хельгасона «Рейкьявик 101». Главный герой — 25-летний безработный, живущий вместе с матерью на пособие и не видящий особых перспектив в жизни. День за днем он питается полуфабрикатами, ходит в гости к друзьям и смотрит порно вместо того, чтобы попытаться устроиться на работу. Как и в книге, в реальной жизни Рейкьявик и Исландия ассоциировались у иностранцев в основном с певицей Бьорк. По статистике, 42 процента исландских подростков в возрасте 15-16 лет регулярно выпивали, а 17 процентов употребляли как минимум легкие наркотики.
Резкие изменения произошли в начале 2000-х. Исландцы вдруг увлеклись финансами и инвестициями. До этого экономику в местных вузах изучали только на факультетах рыболовства, но в 2003 году по всей стране стали открывать курсы биржевой торговли. Настроения жителей уловили и крупнейшие банки. Они начали активно выдавать кредиты свежеиспеченным спекулянтам на покупку акций и недвижимости, что подстегивало их удорожание. За четыре года исландский фондовый рынок вырос в девять раз, а средняя семья стала в три раза богаче. Денег внутри страны не хватало, и банки начали привлекать вклады от иностранцев. Зарубежная валюта пользовалась спросом еще и из-за удачной конъюнктуры: исландская крона уверенно росла, а ставки в ней держались на высоком уровне. Граждане брали кредиты в японских иенах и швейцарских франках, меняли их на кроны, покупали высокодоходные облигации и через несколько месяцев получали дополнительный доход из-за удачной динамики курсов. Такая схема была очень популярна и использовалась не только для игры на бирже, но и для бытовых приобретений — покупки домов и автомобилей.
Банки наращивали активы за счет кредитов и крупных пакетов акций (в том числе и иностранных компаний с богатой историей). К 2007 году их размер в десятки раз превышал ВВП страны. Большая часть приобреталась на заемные средства из-за рубежа, притом краткосрочные. Ситуация осложнялась тем, что банкиры не умели адекватно оценивать перспективность сделок и грамотно управлять купленными компаниями, из-за этого снижалась их стоимость и ликвидность. «У вас есть собака, а у меня — кошка. Мы договариваемся, что они стоят по миллиарду долларов. Вы продаете мне собаку за миллиард, а я вам — кота за миллиард. Отныне мы не владельцы домашних животных, а исландские банки, которые пополнились активами на миллиард долларов», — писал в своей книге трейдер Майкл Льюис.
К осени 2008 года пузырь в банковском секторе Исландии стал очевиден большинству инвесторов, до этого не прислушивавшихся к предупреждениям аналитиков и рейтинговых агентств. В панике они начали выводить свои вклады из банков, распродавать ценные бумаги, и тем самым обвалили крону. В считаные дни она обесценилась в два раза. Кредиты местных жителей тут же подорожали, став неподъемными, и без того высокие ставки выросли еще больше. Котировки на единственной в Исландии бирже рухнули на 90 процентов, оставив инвесторов без активов. В конце сентября три ведущих банка страны — Kaupthing, Landsbanki и Glitnir — оказались на грани банкротства из-за невозможности рефинансировать свои обязательства.
В наступившем хаосе люди решались на безумные поступки, несвойственные обычно рассудительным и флегматичным исландцам. Льюис пишет о 26-летнем банковском служащем, который собрал в мешок всю иностранную наличность, что была в его отделении, и понес домой. По дороге он все время оглядывался по сторонам — в каждом прохожем ему мерещился бандит, выжидающий подходящий момент для ограбления. По словам молодого человека, в те дни в центре 120-тысячного Рейкьявика ходило много людей с пакетами. Некоторые пытались избавиться от купленного в кредит имущества: перегоняли машины в Европу в надежде продать за твердую валюту или сжигали их в расчете на страховку. На улицах столицы и других городов вспыхивали стихийные митинги.
И тут правительство решилось на неожиданные и непопулярные шаги. Оно не стало спасать кредитные организации, как это делали власти по всему миру (включая Россию). Вместо этого оно создало три новых банка с единственной целью — вернуть деньги клиентам-исландцам. При этом вклады иностранцев (преимущественно из Великобритании и Нидерландов) временно заморозили. Рассчитывать на международные кредиты после этого не приходилось, но чиновники и тут проявили смекалку. Они обратились за помощью к Москве и Пекину, а потом использовали это обстоятельство для шантажа в ходе переговоров на Западе. «Не буду скрывать, мне было приятно заставить американцев думать, будто мы собираемся получать помощь от русских», — вспоминала тогдашний высокопоставленный чиновник Центробанка Стурла Палссон.
На помощь в итоге пришел Международный валютный фонд (МВФ). Он предоставил Исландии 2,1 миллиарда долларов, еще 2,5 миллиарда добавили страны Северной Европы — Швеция, Финляндия, Дания и Норвегия. Эти деньги пошли на выплаты рядовым исландцам — их внесли в капитал трех новых банков. Тем, кто в тучные годы брал непосильные кредиты, простили большую часть задолженности (для этого была создана специальная комиссия). Но главный демарш был впереди. В 2010 году исландский парламент (старейший в мире) постановил выплатить зарубежным вкладчикам 3,4 миллиарда долларов.
Однако президент Олафур Рагнар Гримссон был против — он наложил вето на закон и назначил референдум. 90 процентов граждан проголосовали против исполнения обязательств. Их главный аргумент был прост: люди не должны отвечать за недальновидную политику банкиров. Правительство негодовало, но сделать ничего не могло. Спустя год депутаты приняли еще одно решение о выплате иностранцам — и снова президент назначил референдум. Его результаты были уже не так убедительны, но 57 процентов исландцев снова сказали «нет».
Расстроенные кредиторы (всего около 340 тысяч вкладчиков и держателей счетов) дошли до суда Европейского соглашения о свободной торговле (объединяет Исландию, Лихтенштейн, Норвегию и Швейцарию), но и он встал на сторону Рейкьявика, не признав за ним долга. И даже решение Верховного суда страны в пользу кредиторов не помогло. Выяснилось, что у бывших инвесторов нет рычагов давления на нерадивого должника: Исландия не состоит в Евросоюзе и в зоне евро, а значит, лишить ее членства в наказание невозможно. Единственное, что оставалось, — погрозить международной изоляцией. Но такие доводы показались Гримссону несерьезными.
Финансовые власти казались более гибкими и сговорчивыми. Но только лишь казались. Центробанк вместе с тремя рухнувшими кредитными организациями создали видимость готовности пойти на уступки кредиторам. Им передавали крупные доли в банках (до 95 процентов), обещали скорые выплаты, а на деле вводили «механизм финансовой стабильности» — фактически узаконенную дань с иностранных инвесторов во имя общего блага размером в сотни миллионов долларов. В обмен на такие взносы кредиторам полагалось исключение из недавно принятого закона, запрещавшего вывод валюты из страны. Но на деле все ограничилось только редкими поблажками. Так, в начале 2016 года, когда закон был отменен уже для всех, британским и голландским вкладчикам вернули 1,5 миллиарда евро из шести миллиардов первоначального долга. Такая политика помогала создавать видимость цивилизованности и делового подхода, в реальности же исполнялась воля простых исландцев, голосовавших на референдуме.
Уже в 2011 году исландская экономика начала восстанавливаться. Помогло наличие собственной валюты, которую можно девальвировать ради экспортеров и облегчения госдолга. Ирландия и Греция, примерно в то же время столкнувшиеся с подобными трудностями, не могли себе этого позволить, поскольку входили в еврозону. Благодаря дешевой кроне Исландию открыли для себя туристы. В прежние времена позволить себе отдых среди фьордов могли немногие. И это дало дополнительный стимул местной экономике. Сказалось и то, что власти, вопреки требованиям МВФ, не стали вводить меры жесткой бюджетной экономии и продолжали тратиться на образование, здравоохранение и другие социальные нужды. К тому же Центробанк временно запретил вывод капитала из страны — чтобы национальная валюта не обесценилась еще больше. Уже к концу 2013-го Международный валютный фонд зафиксировал полное восстановление страны — от кризиса не осталось и следа.
В 2015 году 26 высокопоставленных банкиров были приговорены к тюремным срокам от двух до пяти лет — в общей сложности их сроки составили 74 года. Специальная комиссия установила, что в предшествовавшие кризису годы банковская система страны превратилась в настоящую финансовую пирамиду. Компании, получавшие кредиты, почти не имели собственного капитала и жили взаймы, но умело маскировали это с помощью запутанных схем. Мог оказаться за решеткой и бывший премьер-министр Гейр Хорде, обвиненный в халатности, которая и стала одной из причин кризиса, но в итоге суд оправдал чиновника.
И даже обновленные банки показывают хорошие финансовые результаты, снова привлекая вклады. Как и 32 года назад, Исландия снова обставила всех и при этом умудрилась сохранить репутацию. В маленькую страну снова готовы вкладываться инвесторы со всего мира. В свежем рейтинге Doing Business от Всемирного банка она занимает 23 место. Россия, пережившая дефолт 20 лет назад, на 35-м.