Если квартира получена в подарок или в наследство одним из супругов, она является его личной собственностью — второй на нее претендовать не может. Вроде все по-честному — закон есть закон. И все-таки в реальности «обделенный» супруг нередко обижается и высказывает свои претензии. В случае с Верой и Игорем в семье разгорелся серьезный конфликт — речь уже идет о разводе.
Вера и Игорь много лет были счастливы в браке. Пока дело не дошло до переезда — точнее, до его идеи, которая появилась у Веры. Муж категорически против: говорит, боится потерять и недвижимость, и семью.
«Наверное, таких семей, как наша, в Москве много. Но, скорее, в возрастной категории "40 плюс", — рассказывает Вера. — Думаю, что молодежь сейчас более "прошаренная": или совсем не женятся, или договариваются о своем имуществе на берегу, до свадьбы. Брачные договоры составляют. Недвижимость записывают на родственников. А у нас получился, что называется, неравный брак. Муж с квартирами и жена-бесприданница. И сейчас мы реально в тупике. И развестись невозможно, и жить вместе стало трудно».
Когда Вера с Игорем познакомились — а это было начало 90-х — квартиры в столице еще никто толком не приватизировал. Но уже было понятно: Вера и Игорь, оба москвичи, оба студенты, находились на разных ступенях социальной лестницы.
«Мы познакомились на какой-то общей тусовке, — вспоминает Вера. — Он из интеллигентной семьи, единственный сын у родителей, плюс куча родственников, очень небедных. Они, конечно, для него старались по максимуму, тряслись над ним. Школа музыкальная, художественная, репетитор по английскому. После школы поступил в престижный вуз. У меня родители попроще, хотя тоже оба с высшим образованием, но москвичи, как говорится, в первом поколении. Работали на крупном предприятии, пропадали там с утра до вечера, мы с сестрой были самостоятельные. Нас никто никуда не водил, сами записывались в кружки и секции, куда хотелось».
Разница в воспитании не помешала молодым людям влюбиться, а вскоре и пожениться. У родителей Веры было типичное жилье простой советской ячейки общества — двухкомнатная квартира в панельной девятиэтажке. Пригласить к себе жить дочь с мужем было некуда. А вот родители Игоря для сына расстарались. Организовали семейный размен: забрали к себе бабушку, а ее просторную трехкомнатную квартиру в районе метро «Аэропорт» отдали Игорю, вернее, Игорю и Вере. Но так как в стране уже вовсю начиналась приватизация, в семье подстраховались. Пока родственники Веры сидели у телевизора и пытались понять, что вообще происходит, родители Игоря готовили документы для оформления недвижимости в собственность. Они были в числе первых, кто это сделал в Москве. Приватизировали все жилье — и свое, и бабушкино. Потом бабушка написала на Игоря завещание — оставила ему и квартиру, и дачу в Истре. Так что Вера выходила замуж за вполне обеспеченного молодого человека.
«Когда бабушка Игоря умерла, он получил всю недвижимость в собственность по завещанию. Я сначала была прописана у родителей, потом уже в нашей квартире. То есть я считала ее нашей, а вообще мы об этом никогда не говорили, не обсуждали, что здесь чье, жили нормально, дружно», — продолжает семейную историю Вера.
У пары родилась дочь, оба к тому моменту окончили свои институты. Игорь стал аспирантом, потом защитил диссертацию. Карьера поначалу складывалась удачно, появились первые доходы, новые друзья. Вера работала менеджером в фармацевтической компании. В 2000-х деньги шли в семью довольно легко. Но так же быстро и тратились. Супруги ничего не откладывали и не копили. Кризис 2009-го, конечно, заметили, но сильно он по семье не ударил.
Квартира у них была хорошая, Игорь знал, что он в своей большой семье единственный наследник. И в начале 2010-х супруги решили строить коттедж на месте старой дачи. Домик снесли и отгрохали новый, больше 200 «квадратов» площадью.
«Все накопления были вложены в этот дом, — рассказывает Вера. — Строительство — как яма бездонная. Все, что мы оба зарабатывали, — все туда».
Дом достроили, а вскоре Игорь получил в наследство еще одну квартиру — умерла его тетка по отцу, завещавшая имущество единственному племяннику. Эту квартиру решили сдавать.
Когда в 2014-м в стране случился очередной кризис, семье стало ощутимо не хватать денег. В институте Игоря резко закончились бонусы, да и расти карьерно было особо некуда. Вера же всегда работала больше для души, заработок был на втором плане — благо могла себе это позволить. Менять график, искать новую должность, возможно, менее солидную, ей, взрослой уже женщине, совсем не хотелось. К тому же за годы беззаботной жизни у семьи появились традиции, свой уклад, на который требовались средства.
«У мужа сложился круг приятелей, люди все богатые. Мы и дом из-за них строили, чтобы быть не хуже других. Вместе ездили кататься на лыжах, отдыхали в недешевых местах. Посещали рестораны, хорошо одевались. Все это требовало денег, которых у нас становилось все меньше», — вспоминает женщина. Однако о продаже квартиры, которая сдавалась, муж и слышать не хотел.
И тогда Вере пришла в голову мысль обменять старую квартиру на новое жилье. Она все рассчитала: «Нашу трехкомнатную можно неплохо продать. Сейчас такая квартира стоит миллионов 20. А за 12 миллионов можно купить "трешку" в новостройке где-нибудь в спальном районе. У нас как раз осталось бы миллионов семь, ну или даже пять, если продадим дешевле. Чем плохо?»
Как говорит Вера, она думала не только о выгоде, старая квартира ее морально угнетала. Хоть они с Игорем и сделали ремонт, женщину многое не устраивало: кухня маленькая, а в подъезде вечно запах старого жилья, от которого никуда не денешься. Но муж идею Веры принял в штыки. Причем, как выяснилось, мыслил он совсем в другом направлении.
«Тебе мало того, что ты получила половину дома? — возмутился супруг. — Если мы продадим квартиру и купим новую, то она тоже станет общей. А вдруг ты уйдешь от меня? И что тогда, делить все придется? Извини, такой вариант меня не устраивает».
Такого поворота Вера не ожидала. Ей было особенно обидно, что муж перевел все в материальную плоскость, а 25 лет совместной жизни, ребенок, любовь, наконец, о которой муж твердил ей все эти годы, — все это оказалось для него неважным буквально из-за одного ее слова.
«Не знаю, что будем делать дальше, — говорит женщина. — Теперь у нас все стало сложно. Он оправдывается, говорит: боюсь тебя потерять, поэтому против продажи. Но я как-то уже не верю». Что будет с семьей дальше, пока не до конца ясно: Игорь свою позицию не меняет, а Вера подумывает о разводе. С одной стороны, в этом случае ее с дочерью жилищные условия точно ухудшатся. С другой, обида на мужа, как говорит женщина, практически не оставляет ей выхода.