Около года назад в Канаде обнаружили мертвым одного из 20 самых богатых людей страны вместе с супругой. Полицейские сначала назвали случившееся самоубийством, а потом под давлением общественности резко передумали, но так никого и не арестовали. «Лента.ру» рассказывает историю загадочного преступления.
15 декабря 2017 года в дом на окраине канадского Торонто прибыл агент по продаже недвижимости и двое его клиентов — зажиточная супружеская пара. Риелтор потирал руки: не каждый день выпадает возможность продать шикарный особняк на 1100 с лишним квадратных метров с пятью спальнями, девятью ванными комнатами, домашним тренажерным залом, бассейном, сауной, джакузи, теннисным кортом и подземной парковкой на шесть машин. Продавал все это великолепие миллиардер и фармацевтический магнат Барри Шерман, входивший в двадцатку самых богатых людей Канады. 75-летнему бизнесмену и его 70-летней супруге Хани стало тяжеловато каждый день добираться с окраины до офиса компании, поэтому они хотели продать дом за скромные семь миллионов канадских долларов (351 миллион рублей) и перебраться поближе к центру.
Это было утро пятницы, так что чету миллиардеров никто не ожидал обнаружить дома. Горничная убирала особняк, ее помощница поливала цветы. Агент пригласил потенциальных покупателей в подвал, откуда по длинному коридору собирался провести их к бассейну. Он шел впереди, и потому первым увидел то, что сорвало все его радужные планы по продаже особняка. К перилам, проходящим вдоль одной из сторон бассейна, за шею ремнями были привязаны трупы хозяев дома. Ноги Барри были вытянуты, а лодыжки аккуратно скрещены. Его супруга завалилась на бок, на лице были синяки от ударов. Руки мертвецов были отведены назад, их удерживали рукава пальто, спущенных на плечи. Оба были повернуты спиной к воде и полностью одеты.
Уже спустя несколько часов таинственную смерть четы Шерман обсуждала вся Канада. Про них хоть раз слышал чуть ли не каждый житель страны: их крупнейшая фармацевтическая компания Apotex производила примерно одну пятую от продаваемых по всей Канаде лекарств. Помимо этого Барри и Хани были известнейшими филантропами: они поддерживали культурные и образовательные организации, фонды помощи бедным и еврейскую общину. Немало денег они вложили и в правящую в стране Либеральную партию Канады.
Спустя неделю после подтверждения их гибели память миллиардеров пришли почтить шесть тысяч скорбящих. Среди них был премьер-министр страны Джастин Трюдо и мэр Торонто Джон Тори. Люди произносили эмоциональные речи над их гробами и задавались вопросом: кому могли помешать пожилые филантропы, и как убийцы смогли проникнуть в особняк?
Четверо детей погибшей пары наняли лучших частных детективов Канады. Спустя почти год после трагедии все еще никто не арестован. Полиция и детективы в тупике: в особняке не удалось обнаружить следов взлома, манеру убийства судмедэксперты сочли «личной и даже интимной». Тем не менее, отсутствие улик и следов крови на месте преступления указывает на работу профессиональных киллеров. Способ убийства — удушение — предполагает, по мнению полицейских, что заказчик или убийца очень хотели, чтобы жертвы перед смертью страдали. Убитые горем друзья и родственники выступали перед журналистами с самыми невероятными предположениями, обвиняя в случившемся фармацевтов-конкурентов, обиженных уволенных работников Apotex и даже русско-еврейскую мафию.
В фармацевтическом бизнесе Шерман действительно нажил немало врагов. Производители лекарств, чьи более дешевые аналоги он изготавливал и запатентовывал, не раз отзывались о нем непечатными словами. Упорный до безумия миллиардер был не самым простым в общении человеком. В свое время он закончил Торонтский университет по специальности инженерная физика только потому, что она считалась самой сложной. Он патологически не мог поддержать пустой разговор и даже во время семейного отдыха утыкался в рабочие бумаги. Его жена Хани, с которой он прожил 40 лет, была полной его противоположностью: общительная, живая и обожающая вечеринки.
Бизнесмен не раз связывался с подозрительными личностями, которые набивались к нему в друзья ради денег. К примеру, он стал главным акционером в корпорации Nutrition for Life International Inc., занимающейся изготовлением витаминных добавок. Генеральный директор фирмы Кевин Трюдо (не имеющий отношения к Джастину Трюдо) на тот момент был дважды обвинен в мошенничестве, а сейчас сидит в американской тюрьме за написание и распространение книги о том, как выжить, питаясь на 500 калорий в день, признанной опасной для здоровья.
Бизнес-партнеры миллиардера пытались раскрыть ему глаза и советовали быть осмотрительнее в выборе друзей, но тщетно. «Он всегда видел в людях только лучшее. И далеко не всегда это шло ему на пользу», — заявил журналистам один из близких друзей Шермана, пожелавший остаться неизвестным. Щедрость бизнесмена распространялась не только на мутных личностей. Если вдруг он узнавал, что у какого-то из работников фирмы плохо с деньгами, то тут же выписывал ему чек на крупную сумму.
Однако доброта к друзьям и щедрость сочетались в бизнесмене с сильным чувством справедливости и желанием наказать тех, кто перешел ему дорогу. Он обожал судиться, иногда одновременно выступал истцом более чем в 50 процессах. Какие-то из них были связаны с производством дженериков, другие — нет.
Один из самых известных его процессов связан с гематологом Нэнси Оливьери, занимавшейся клиническими исследованиями одного из лекарств Apotex. Ученая обнаружила, что медикамент не только бесполезен, но и опасен. Фармацевтическая компания немедленно пригрозила ей судебным иском, раскритиковала все проведенные эксперименты и одновременно сделала крупнейшее пожертвование Торонтскому университету, в котором она работала. Оливьери потеряла должность, препарат выпустили на рынки Канады и США, а через некоторое время выяснилось, что она была права. Эта история вдохновила английского писателя Джона ле Карре на написание романа «Преданный садовник» о произволе фармацевтических компаний в Африке.
Иронично, но Шерман продолжает судиться даже после смерти. Много лет он выступал в суде против детей своего двоюродного брата Луиса Уинтера, утверждавших, что в 1960-х годах фармацевт подписал тайное соглашение о передаче им 20 процентов акций. Миллиардер не только выиграл этот процесс, но и 6 декабря, за девять дней до своей смерти, добился решения о выплате ему судебных издержек в размере 300 тысяч канадских долларов (15 миллионов рублей). Но и этого ему показалось мало, и уже через неделю после его похорон юристы фармацевта подавали в суд прошение об увеличении этой суммы, которое фармацевт успел написать до своей гибели.
В последний раз пару видели в офисе Apotex 13 декабря. Хани Шерман обсуждала со строителями детали планировки нового дома и уехала домой куда раньше мужа, привыкшего засиживаться на работе допоздна. Перед уходом он отправил коллегам электронное письмо с вопросами об одном из лекарств, находящемся в разработке. Мужчина был раздражен: в отличие от общительной супруги, стремившейся быть поближе к людям, он не желал переезжать из дома, в котором прожил больше двадцати лет. Ночью он вопреки обыкновению не тревожил подчиненных, хотя те уже привыкли получать среди ночи рабочие сообщения от страдающего бессонницей босса. На следующий день он не явился на работу, и это уже вызвало чуть ли не панику. Начальник всегда приходил вовремя, никогда не брал отгулов и не пользовался услугами водителя, телохранителя или персонального ассистента, как и его жена.
Полиция Торонто получила вызов об убийстве Шерманов в пятницу в 11:44 по местному времени. Уже в субботу журналисты писали, что в качестве одной из версий журналисты рассматривают убийство-самоубийство, совершенное Барри Шерманом. Дети погибшего были в ярости от подобного предположения. Они тут же выпустили заявление в СМИ, в котором призвали полицейских «провести тщательное и объективное расследование утечки». Знакомые же миллиардера мрачно шутили, что 75-летний старик просто не смог бы провернуть подобное, и если бы он уж задумал убить себя и жену, то сделал бы это с помощью таблеток.
Нанятые детьми детективы уверены, что отсутствие следов взлома вовсе не означает, что в момент совершения преступления в доме не было никого, кроме четы Шерман. В дом можно было попасть через девять входов и, по словам друзей, пара вполне могла открыть любому незнакомцу, позвонившему в дверь. Также около дома была небольшая запертая коробочка с ключами для риелтора, чтобы он мог спокойно попасть внутрь особняка в отсутствие хозяев. Единственная камера наблюдения, по иронии судьбы, находилась у бассейна. Но она была выключена в течение многих лет.
Безутешные дети заплатили за повторную экспертизу тел Шерманов. Патологоанатомам удалось обнаружить следы на запястьях супругов, говорившие о том, что их руки некоторое время были связаны, хотя на месте преступления не удалось обнаружить ни веревок, ни наручников. Положение ног Барри также не способствовало версии о суициде, слишком уж аккуратно они лежали.
Через месяц полиция полностью отмела версию об убийстве-самоубийстве. 26 января дело переквалифицировали в двойное убийство на основе «допроса свидетелей и изучения улик». Это остается последним на сегодняшний день заявлением от полиции по ходу дела. Позже сотрудники полиции лишь просили граждан поделиться любой информацией, которая имеется у них по делу. Разумеется, подобное неведение стало богатой почвой для конспирологических теорий.
Одним из последних, с кем разговаривал по телефону Шерман, был его давний друг Франк Динджело. Последние 15 лет он держался на плаву только благодаря регулярной помощи фармацевта. Они звонили друг другу каждый вечер и в последнем разговоре не было сказано ничего примечательного.
«Он был моим лучшим другом. Он был моим братом. А я, мистер Крутой парень, кинул его, потому что не смог помочь. Я не был с ним в тот момент, когда был ему нужен! Это убивает меня. Не могу представить, как он страдал», — рассказал Динджело.
Он признался, что обязан Шерману всем. Они познакомились в начале 2000-х, когда Динджело занимался торговлей соками. Шерман узнал, что фармацевт собирается закрывать свою фабрику по производству фруктового концентрата, и решил купить ее. Непостижимым образом канадцу итальянского происхождения в вечно расстегнутой на несколько пуговиц рубахе и рваных джинсах, с бриллиантовой серьгой в ухе и перстнями на руках удалось очаровать бизнесмена. Шерман не продал фабрику Динджело, а предложил ему партнерство. Вскоре они стали владельцами небольшой пивоварни рядом с заводом.
Фармацевт спонсировал любые безумства нового друга, а тот тратил миллионы на маркетинговые кампании. В рекламе своего пива и энергетических напитков Динджело предпочитал сниматься сам, неизменно в образе крутого парня. Коллеги Шермана по Apotex хватались за голову от такой дружбы. «Иногда приходишь на работу, а в кабинете у Барри сидит этот Динджело, а у входа стоит ящик с его безумными напитками. То есть понимаете, вы работаете в престижной всемирно известной фармацевтической компании, вокруг вас блестяще образованные люди, а в коридоре стоит этот ящик с энергетиками», — сетовал бывший директор Apotex по нормативным вопросам Брюс Кларк.
В 2007 году Динджело ожидаемо обанкротился, задолжав при этом другу больше ста миллионов канадских долларов. Несмотря на это, Шерман продолжал финансировать его затеи: его ветреный друг увлекся кинематографом. Самой яркой его актерской работой стал фильм «Сицилийский вампир», в котором Динджело исполнил роль мафиози, ставшего кровососом после укуса летучей мыши. «Из всех фильмов Франка эта картина самая франковая….» — писал кинообозреватель ведущей канадской газеты Globe and Mail в своей рецензии, присудив фильму одну звезду из четырех возможных. Ничто не могло заставить Шермана отвернуться от Динджело, даже судебный процесс о сексуальных домогательствах и попытка итальянца подкупить полицейского и замять дело.
Итальянец смеется в лицо всем, кто подозревает его в убийстве благодетеля. «Будь я следователем, я бы сразу допер, что худшее, что могло бы случиться с Франком Динджело, — это смерть Барри. Он был моим чертовым лепреконом, моим четырехлистным клевером. А они допрашивали меня, задавали те же вопросы по четыре раза и удивлялись, когда я отвечал одно и то же, потому что это, блин, правда. А потом еще задали вопрос на миллион: как ты думаешь, кто сделал это? Откуда мне, черт подери, знать? Коп тут ты», — подытожил общение со следствием Динджело. Он считает, что фармацевт отказал кому-то в деньгах или сотрудничестве, а жену пришлось убить заодно.
Самым главным подозреваемым считается двоюродный брат Шермана Керри Уитнтер, сын Луиса Уинтера, который в свое время взял будущего миллиардера на работу в свою сеть медицинских лабораторий Empire Laboratories водителем. Поначалу Шерман забирал образцы мочи из ближайших клиник и привозил их на анализ. Со временем трудолюбивый бизнесмен стал владельцем фирмы, а через пять лет после смерти дяди продал ее и на эти деньги основал Apotex.
Четверо детей Луиса Уинтера в свое время не хотели заниматься отцовской компанией. Но когда кузен разбогател, они захотели денег и пошли в суд. Иск был проигран меньше, чем за две недели до убийства, так что неудивительно, что Уинтер стал главным подозреваемым.
После продажи Empire Laboratories родственники долгое время не общались. В 1988 году Шерман узнал, что его двоюродный брат Керри подсел на крэк, и принялся помогать ему деньгами. Это, тем не менее, не помогло наладить отношения с семьей: они все еще требовали компенсацию за продажу компании отца.
«Со временем мы убедили себя, что он нас дурит. Я взрастил ненависть к Барри в своей душе. И когда я подал на него в суд, я разбил его чертово сердце», — вспоминает Керри. «Да, у меня был веский мотив и множество возможностей убить Барри. Мы вместе ездили по стройкам, где никто бы нас не увидел. Но я не сделал этого».
Вечером 13 декабря, когда, предположительно, было совершено убийство, Керри смотрел криминальный сериал «Острые козырьки», а затем ходил на встречу клуба анонимных кокаиновых наркоманов. Полиции удалось подтвердить его алиби.
Керри считает настоящим убийцей самого Шермана, что бы ни говорили его дети. По его словам, у двоюродного брата были очень сложные отношения с женой, а за маской щедрого и доброго бизнесмена скрывался домашний тиран. Мужчина утверждает, что в 1990-е фармацевт даже просил его помочь ему избавиться от жены. Керри даже якобы сумел найти киллера, но Шерман передумал в последний момент. Дети миллиардера называют эти утверждения бредовыми и оскорбительными. Уинтер же считает, что они просто хотят сохранить добрую память об отце любой ценой, а его самого засадить за решетку из мести.
***
Правая рука Шермана Джек Кэй, занявший его пост после смерти начальника, сетует, что без него некогда великая империя медленно, но верно идет ко дну. Новый генеральный директор, бывший во время убийства босса на концерте Андреа Бочелли в Нью-Йорке, теперь сидит в его кабинете. Стол Шермана, некогда беспорядочно заваленный папками и документами с исписанными клейкими стикерами на оставшихся чудом свободными местах, теперь сияет чистотой, а все бумаги сложены в аккуратные стопки.
«Я знал все дела Барри на 99 процентов, и ни одно из них не увязывается в моей голове с произошедшим. Быть может, Барри обещал что-то кому-то и не исполнил это, потому что тот человек не оправдал его доверия? И при этом убийца уже что-то кому-то тоже обещал, не смог выполнить обязательства из-за бездействия Барри, и его это разозлило?» — предположил Кэй. 77-летний фармацевт не думает, что доживет до раскрытия дела.
Он из последних сил пытается конкурировать с более дешевыми дженериками из Индии. Шерман был патриотом, потому 90 процентов производства расположено в Канаде, что сильно повышает стоимость лекарств по сравнению с иностранными аналогами. 90 процентов акций компании унаследовали его дети, ни один из которых не работает в индустрии. Кэй признает, что со временем компанию придется продать, но собирается сделать это на жестких условиях: будущий владелец должен будет сохранить производство в Канаде, даже если из-за этого цена будет значительно снижена, иначе тысячи людей потеряют рабочие места. «Увы, из могилы нельзя управлять компанией», — мрачно усмехается мужчина.
Даже спустя почти год после смерти на могиле Шермана и его жены всегда лежат свежие цветы.