Преступным группировкам якудза прочат быстрое забвение уже в ближайшие годы. Японские гангстеры всегда славились своими татуировками, суровыми нравами, жестким кодексом и нелегальной деятельностью, они стали практически достопримечательностью страны. Сейчас же якудза находятся на волне небывалого спада: сокращение численности и настолько серьезные финансовые проблемы, что их члены вынуждены опускаться до мелких преступлений. «Трудные времена для бедных якудза. Они воруют дыни» — такие заголовки можно встретить в СМИ в последнее время. Насколько у них все плохо, и готовы ли они кануть в Лету, разбиралась «Лента.ру».
«Якудза, у которых проблемы с деньгами, связываются с хангурэ [криминальные группировки и уличные банды, не входящие в состав синдикатов]. Однако такое можно найти только в больших городах вроде Токио и Осаки. У якудза в сельских районах нет других групп, которые помогут с доходами. И они беззастенчиво пускаются в крайности. Но даже я удивился, когда знакомый рассказал, что ворует с ферм», — такое интервью ушедшего на покой лидера одной из банд центральной части Японии вызвало небывалый резонанс.
Заявление оказалось чуть ли не шокирующим, ведь один из основополагающих принципов якудза — не опускаться до уличной преступности. Кодексы многих кланов запрещают в том числе грабежи, кражи, уличную продажу наркотиков, изнасилования, убийства. Конечно, некоторые нарушают заповеди, но кражи с ферм — поступок уж больно низкий.
Как оказалось, дела стали особенно плохи в последние годы, после того как сотрудничество с мафией в стране объявили вне закона. И если раньше якудза в сельской местности спокойно вели дела с местными храмами во время фестивалей или со строительными компаниями, то теперь пришлось искать новые источники дохода. «Как бы то ни было, мы начали воровать дыни. Днем посылали младших на поиск хороших мест, ночью они возвращались изучить охрану. А затем обкрадывали фермы, что были защищены хуже всего», — рассказывал 37-летний член якудза под псевдонимом Уэмура.
Подобными кражами его группа промышляет уже несколько лет. Но вот беда: даже если стащить сотню дынь, то выручить у покупателей, закрывших глаза на происхождение плодов, получалось всего тысяч 300 иен (около 180 тысяч рублей), а если какие-то повредились, то и того меньше. А еще таскать их тяжело, и комары на полях кусаются. Не сильно лучше дело и с другими фруктами и овощами, будь то виноград или манго. Да и фермеры тоже не дремали: начали объединяться и патрулировать свои владения. Одного гангстера даже поймали, а затем с удивлением отпустили с двумя арбузами подобру-поздорову, но с уговором не лезть к ним вновь.
Одними фруктами и овощами, конечно же, дело не ограничивается, и в последнее время якудза активно переключились на браконьерство: вылавливают морских огурцов (трепангов) в Японском море и контрабандой вывозят в Китай. Береговая охрана все чаще сталкивается с рыбацкими лодками, которые при приближении к ним срываются с места или просто выкидывают пойманное. Считается, что некоторые группировки зарабатывают на этом ничуть не меньше, чем на контрабанде наркотиков.
Сейчас максимальное наказание за браконьерство морских огурцов в Японии — шесть месяцев в тюрьме и совершенно мизерный штраф в 10 тысяч иен, официально на экспорт килограмм сушеного трепанга идет в три раза дороже. Однако в 2017 году один из боссов крупнейшей семьи Ямагути-гуми попался с 60 тоннами морских огурцов и был оштрафован на 100 миллионов иен.
Впрочем, лишь кражами и браконьерством дела не поправишь: выживать предприимчивые якудза пытаются также за счет сувенирной продукции. Среди фанатов татуированных гангстеров крайне популярны пепельницы с эмблемами известных семей и другая подобная продукция. Чаще всего ее продают на онлайн-аукционах: календарь начинает торговаться от 3 тысяч иен (1800 рублей), а альбом с фотографиями может уйти и за 100 тысяч (60 тысяч рублей). Впрочем, некоторые вообще продают эти поделки втридорога туристам на уличных стендах вперемешку с ворованной косметикой. Другие же пытаются разжиться на гаданиях, продают чужие картины как свои и даже подрабатывают охранниками.
Численность якудза сокращается уже 13 лет подряд. По данным Национального полицейского агентства Японии, в 2017-м она достигла 34,5 тысячи — рекордного минимума с начала ведения подобной статистики 60 лет назад. На своем пике группировки были в 1964 году, когда их членами считались 184 тысячи человек.
По последним же подсчетам, за год банды покинуло 4,6 тысячи человек. При этом постоянными, ключевыми членами считаются всего 16,8 тысячи, остальные — «полурегулярные». Крупнейшие синдикаты сейчас это Ямагути-гуми (4,7 тысячи), Сумиёси-кай, Кобе Ямагути-гуми и Инагава-кай (менее 2 тысяч).
Власти объясняют такое неуклонное снижение вводимыми ограничениями и законами. Активную борьбу с кланами начали еще в 1990-х, а самые радикальные меры вступили в силу в 2011-м, когда с синдикатами запретили сотрудничать. В частности, компании, уличенные в связи с ними, лишают банковского обслуживания и арендованных площадей. Это практически в одночасье лишило якудза значительных источников финансирования, для них также стало практически невозможно даже снять квартиру или купить мобильный телефон. Кроме того, был введен закон, по которому босс несет ответственность за преступления, даже самые мелкие, совершенные рядовыми участниками клана.
Поскольку синдикаты якудза — это своего рода пирамиды, в которых «наверх» платят взносы за право использовать название, то именно нижестоящим группам пришлось выкручиваться активнее всего. Специалисты также отмечают, что существует большой разрыв между высокопоставленными гангстерами в городах и низкоуровневыми уличными якудза, которые всеми способами пытаются свести концы с концами и выплатить необходимые отчисления. В итоге некоторые из них решили, что такая «аренда репутации» приносит скорее больше проблем, и быть свободным человеком гораздо лучше. Тем более что сейчас наказания за «отступничество» уже не применяются — «выносить ногами вперед» ушедшего из «корпорации» никто не будет.
Самыми частыми причинами для выхода из числа якудза называют рождение детей и страх перед тюрьмой. В любом случае все это завязано на деньги: после запретов рядовым гангстерам не то, что семью, даже себя прокормить стало крайне сложно. Другие также отмечали, что современная структура якудза стала слишком похожа на обычные компании: никакого веселья, обязательный дресс-код, да и в целом похоже на работу где-то вроде корпорации Toyota.
Впрочем, даже бросившие криминал зачастую к нему вынуждены вернуться: нормальной системы реинтеграции бывших якудза в общество просто не существует. Обычно экс-мафиозо дают несколько переходных лет, но даже если он с трудом умудрится найти работу, его, вероятнее всего, будут дискриминировать. Нередко у покинувших группировки просто не оказывается другого выбора, кроме как вернуться к преступной деятельности, только уже самой низшей: непосредственно к кражам, грабежам, мошенничеству.
Впрочем, местные власти активно придумывают свои способы вбить клин между бандами и их членами, и среди них оказывается и финансовая помощь. Так, помогать деньгами покинувшим клан и решившим начать обычную жизнь стали в префектуре Фукуока. На севере острова Кюсю также предлагают тысячу долларов за каждую сданную гранату, однако при этом нужно зарегистрироваться у властей.
Стоит также отметить, что на якудза, как и на все японское общество, сильно влияет старение населения: нехватка рабочей силы затрудняет набор новых членов, от которых требуют в том числе безоговорочного уважения боссов и готовности рискнуть жизнью, если потребуется. А для современной молодежи найдутся перспективы и получше.
В результате некоторые из экспертов считают, что синдикаты якудза продержатся на плаву до летних Олимпийских игр в 2020 году в Токио, которые помогут им заработать, а затем крайне быстро пойдут на дно.
Впрочем, статистика — это статистика, однако члены якудза не становятся в одночасье добропорядочными гражданами, как и не снижается влияние синдикатов на общество. Они трансформируются. Образ японского гангстера за многие годы изменился, сейчас это уже не просто татуированные наглецы с отрубленными за провинности пальцами, а скорее бизнесмены: рисковые, предприимчивые, работающие рука об руку с элитой общества.
Они занимаются не только стрип-клубами, ростовщичеством и магазинами с порнографией, продажей наркотиков и оружия. За десятилетия их компании легализовались и проникли буквально во все сферы жизни. В Токио, к примеру, можно насладиться вкуснейшим кофе с выпечкой, купить питомца в зоомагазине, организовать отпуск за рубежом, снять квартиру, купить продукты, сходить на концерт и даже выучить английский язык — все это вам обеспечат якудза.
Синдикаты также помогают с очисткой территорий от заражения после аварии на АЭС «Фукусима» в 2011 году из-за землетрясения, в том числе направляя на место рабочую силу. Якудза тесно связаны и с политиками: надежные избиратели, дополнительная защита от шантажа, неплохие спонсоры, берутся и за значимые общественные проекты.
В этой связи в их исчезновение после Олимпиады 2020 года не слишком-то верится. Что уж тут говорить, если вице-президента Японского олимпийского комитета вполне себе видели в компании высокопоставленных якудза.
Считается, что у полиции есть списки с именами всех местных мафиози, если вообще не каждого преступника в стране. Однако на самом деле для попадания в такие перечни нужно строго соответствовать определенным критериям. А потому и сотрудничающих с синдикатами людей на деле гораздо больше, чем представлено официально. Якудза на самом деле не исчезают, а, скорее, просто скрыты с глаз общества. Так что беспокоиться о том, что татуированные гангстеры исчезнут в ближайшее время, пожалуй, не стоит — слишком уж глубоко они укоренились в обществе. Несмотря на последние данные полиции.