Пока миллионы людей на планете голодают и не имеют крыши над головой, у стран первого мира свои проблемы. Норвежский глобальный пенсионный фонд (GPFG), стоимость активов которого на сегодняшний день составляет примерно триллион долларов, столкнулся с проблемой: он не знает, куда инвестировать деньги. Норвегия хочет не только сохранить нажитые средства, но и максимально их приумножить, однако использовать прежнюю рискованную стратегию в условиях отчетливо назревающего финансового кризиса норвежцам боязно — приходится искать другие варианты. Жаркие споры о судьбе самой большой в мире копилки — в материале «Ленты.ру».
GPFG появился в 1998 году как стабилизационный резерв для будущих поколений. Уже 20 лет власти Норвегии отчисляют туда доходы от нефтедобычи. «Нефть однажды закончится, но доходы фонда продолжат приносить пользу населению Норвегии», — говорится на официальном сайте. На сегодняшний день GPFG является крупнейшим в мире суверенным фондом. Население Норвегии составляет 5,26 миллиона человек, то есть на одного норвежца приходится почти 200 тысяч долларов. Работа фонда строится на принципе прозрачности, и любой гражданин может отслеживать онлайн всю статистику и динамику в режиме реального времени.
Создать такую подушку безопасности стране удалось за счет грамотной экономической политики, инвестирования и диверсификации. В фонд идут вообще все нефтяные деньги, при этом на расходы бюджета может быть потрачено не более трех процентов совокупного размера фонда. При таком подходе расходуется главным образом лишь инвестиционный доход, но не тело фонда. Правительство страны вкладывает деньги в иностранные компании, развивающийся бизнес, облигации и недвижимость. Если разделить инвестиции фонда на число всех публичных (торгующихся на бирже) компаний планеты, то получится, что ему принадлежит 1,4 процента каждой из них.
Сегодня инвестиционная стратегия GPFG выглядит следующим образом: на акции приходится 67,6 процента вложений, на облигации — 29,7 процента, на недвижимость — 2,7 процента. Наибольшую долю фонда составляют акции Apple, Amazon, Microsoft, Alphabet (материнская компания Google), а также долговые ценные бумаги США, Японии и Германии. Помимо прочего, в январе 2018 года было объявлено о намерениях фонда вкладываться в непубличные компании. По мнению норвежского Минфина, так можно не только увеличить доходность, но и диверсифицировать возможные риски. Тенденции в мировой экономике таковы, что все больше компаний становятся непубличными. Например, в США количество торгующихся на бирже фирм сократилось вдвое с тех пор, как GPFG начал инвестировать в акции.
Эксперты склонны оценивать инвестиционную политику фонда как агрессивную и высокорисковую. «Акции частных компаний подвергают риску всю норвежскую модель инвестиций», — считает профессор университета BI Norwegian Business School Эспен Хенриксен, который раньше сам работал в GPFG. Впрочем, ничего удивительного — повышенная доходность всегда сопряжена с повышенными рисками. За третий квартал 2018 года фонд заработал 21 миллиард долларов — в основном за счет акций, в то время как облигационный портфель оказался в убытке на фоне падения государственных бумаг США. За 2017 год на ралли мировых акций фонд получил доходность в размере 13,7 процента — более 130 миллиардов долларов.
Верно и обратное: избежать отрицательных результатов при такой стратегии практически невозможно. В частности, в 2008 году доходность фонда составила минус 23,31 процента — это рекордный показатель за всю историю GPFG. Тем не менее среднегодовая доходность норвежского фонда колеблется в районе шести процентов. Для сравнения: российский Фонд национального благосостояния (ФНБ) за весь срок своего существования показал гораздо более скромный результат: среднегодовая доходность ФНБ составляет 1,3 процента. Впрочем, несмотря на хорошие средние показатели, Норвегия не хочет повторения 2008 года, ведь новый мировой экономический кризис уже не за горами.
В глобальный дискурс ожидания кризисного состояния экономики погрузились и мировые финансовые институты, и независимые аналитики. О грядущих трудностях уже предупреждал Всемирный банк: по мнению его экспертов, после 2019 года ситуация может быть весьма тревожной. Позже аналитики Bank of America заявили, что мир вскоре настигнет глубокий экономический кризис, аналогичный тому, что произошел 20 лет назад. В связи с этим России даже предрекли повторение дефолта 1998 года. Основатель крупнейшего в мире хедж-фонда Bridgewater Associates, миллиардер Рэй Далио также предсказал глобальный кризис уже в перспективе ближайших двух лет.
На фоне столь неутешительных прогнозов менеджмент фонда предложил пересмотреть объем долговых инвестиций в сторону минимизации рисков. В частности, было предложено оставить в инвестиционном портфеле только суверенные облигации в долларах, евро и британских фунтах со сроком обращения от 10 лет, но пока определенного решения на этот счет не принято. Сейчас в портфеле фонда облигации в 23 валютах. Норвежское правительство даже сформировало группу внешних экспертов для консультирования в вопросе инвестиционной стратегии. Эксперты, впрочем, не согласны с руководством фонда. Они утверждают, что нынешние широкие инвестиции в 23 валютах помогают «свести к минимуму риск и максимизировать инвестиционные возможности», мотивируя это тем, что такова стандартная мировая практика.
Нет единства и по поводу инвестиций фонда в рынок акций. Члены правительства и экономические советники разделились на два лагеря. Одни считают, что GPFG должен продолжать инвестировать средства в ценные бумаги публично торгуемых компаний, другие настаивают, чтобы он вкладывал средства в рынок частного акционерного капитала, не котируемого на биржах. Представители второго лагеря считают, что биржевые торги несут в себе больше рисков, чем возможностей — цены слишком волатильны из-за спекулянтов и осторожно настроенных инвесторов, которые готовы избавиться от активов при малейшем намеке на плохие новости.
Несмотря на то что фонд использует высокорисковые инвестиционные инструменты, он действует максимально осторожно. Порой решения норвежских властей не слишком очевидны. Например, в ноябре 2017 года фонд объявил о распродаже активов, связанных с нефтью и газом. Казалось бы, зачем лишать себя такого привлекательного источника доходов? Однако фонд принял решение отказаться от соответствующих вложений, сославшись на то, что норвежская экономика и так сильно зависит от нефти. Если основанная на углеводородах экономика рухнет, то Норвегия — крупнейший в Западной Европе производитель этого сырья понесет двойной урон — как экспортер нефти и газа и как инвестор.
Необходимость снижения нефтяной зависимости понимает не только Норвегия, но и другие страны, обладающие значительными запасами сырья. Например, к закату нефтяной эры готовится Саудовская Аравия. Аналитический центр исследований нефти KAPSaRC (King Abdullah Petroleum Studies and Research Center), финансируемый властями королевства, готовит доклад о последствиях развала Организации стран — экспортеров нефти (ОПЕК). Нефтяной картель контролирует треть мировой добычи и почти половину глобального нефтяного экспорта, однако Эр-Рияд понимает, что спрос на нефть не будет вечным, поэтому нужно думать о будущем после ОПЕК.
Норвегия же не только думает, но и делает. И даже если принятые в последнее время решения себя не оправдают, норвежская экономика и так себя хорошо чувствует — вливание в нее дополнительных денег принесет больше вреда, чем пользы. Норвежская стратегия может послужить примером не только для других стран, но и для компаний и частных инвесторов. Финансовый журналист Клеменс Бомсдорф даже выпустил в 2018 году книгу под названием «Стать богатым, как Норвегия: простые шаги к благосостоянию». Автор подчеркивает, что Норвегия — единственная страна, которая сумела бережно сохранить и преумножить свое богатство, а не растратить его, как многие другие нефтяные державы.