Вечером 8 декабря 2018 года стало известно о смерти старейшей российской правозащитницы Людмилы Алексеевой. «Лента.ру» вспоминает о ее непростой судьбе, лишениях и отношениях с властями.
Людмилу Михайловну Алексееву всегда в чем-то упрекали. В брежневский застой КГБ предупреждал видную участницу диссидентского движения о недопустимости «антисоветской деятельности», при Медведеве, в канун 2010 года, ее арестовывал ОМОН за участие в «несанкционированной» акции на Триумфальной площади, а полтора года назад нашлись те, кто обвинил заслуженную правозащитницу в «соглашательстве» и чуть ли не в «коллаборационизме» с властью. Поводом для этой травли стало то, что Людмилу Михайловну лично поздравил с днем рождения президент России Владимир Путин.
Вряд ли есть смысл пересказывать биографию Алексеевой — достаточно почитать хотя бы статью о ней в «Википедии». Взять, для примера, молодые годы, отравленные Большим террором 1937-1938 годов и бедствиями Великой Отечественной. Юной девушкой во время войны она работала на строительстве станции метро «Сталинская» (ныне — «Семеновская»), таскала тяжелые вагонетки в тоннелях. Кто бы тогда мог подумать, что спустя 67 лет именно в метро какой-то подонок посмел ударить ее, 82-летнюю женщину, по лицу, когда она вместе с Борисом Немцовым возлагала цветы в память о погибших при теракте на станции «Парк культуры».
Будучи принципиальным человеком, Алексеева никогда не скатывалась в доктринерство. Борьба за судьбу конкретных людей (отдельных политзаключенных или жертв «болотного дела») для нее всегда оказывалась важнее каких-либо абстрактных идей и теорий, за что в последние годы ее жизни часто травили так называемые «свои» — бессмысленные «диванные эксперты», всегда считающие нужным о чем-то заявить в соцсетях. Но Алексеева за свою долгую и тяжелую жизнь смогла найти тот предел компромисса, когда в одной ситуации можно и даже необходимо жестко оппонировать власти, а в другой — сотрудничать с ней и даже в чем-то договариваться. Этот ее опыт бесценен для русского интеллигента при любом режиме — что при советской власти, что теперь.
Как она сама признавалась в эфире «Эха Москвы», самым важным решением ее жизни стало подписание письма протеста против преследований диссидентов в 1967 году. У Алексеевой тогда была комфортная работа — она трудилась в издательстве «Наука» и редактировала указатели к факсимильному изданию герценовского «Колокола» и «Полярной звезды». По тем временам, да и по нынешним тоже, это была работа мечты: ей разрешалось появляться в издательстве раз в неделю – все остальное время она могла работать дома и заниматься детьми. Однако от всего этого Людмила Михайловна сознательно отказалась. «Я сама хотела, чтобы у моих детей была нормальная жизнь. У меня два хороших сына, они этого заслуживали. И я понимала, что, если я подпишу это письмо, может быть, конечно, арестуют, но может быть, и нет, но совершенно точно — выгонят с работы», — вспоминала Алексеева в 2012 году.
Ее, слава Богу, не арестовали, но дальше были несколько лет беспросветной нищеты даже по меркам скудного советского быта рубежа 1960-1970-х. Однако позже повзрослевшие сыновья ни разу не высказывали ей претензий по этому поводу. Наоборот, они всячески поддерживали свою мать.
В 1975 году Леонид Брежнев от имени СССР в финляндской столице Хельсинки подписал Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе. Как вспоминал будущий заместитель министра иностранных дел СССР и России Анатолий Адамишин, для Леонида Ильича это было важным рубежом. В разговоре с послом во Франции Юрием Червоненко Брежнев признался: «Если состоится Хельсинки, то и умирать можно». Но для советских диссидентов этот документ стал полезным инструментом для отстаивания своих позиций и принципов. В 1976 году именно Людмила Алексеева оказалась в числе основателей Московской Хельсинкской группы — старейшей на нынешний момент правозащитной организации в нашей стране.
Однако в следующем году, когда приняли так называемую «брежневскую конституцию», которую диссиденты требовали соблюдать, Алексеевой и ее семье пришлось вынужденно эмигрировать в США. Она смогла вернуться на родину лишь в 1993 году, в один из самых драматичных моментов постсоветской истории России. Дальше была долгая, изнурительная и кропотливая деятельность ради тех людей, чьими правами и свободами у нас в стране постоянно пренебрегают.
В современной России она могла как участвовать в «Стратегии-31», так и в неформальной обстановке спокойно беседовать с нынешним главой государства.
И за то, и за это ее яростно ругали со всех сторон. Что, впрочем, никогда ее не останавливало. Писал же Киплинг:
Останься прост, беседуя c царями,
Будь честен, говоря c толпой;
Будь прям и тверд c врагами и друзьями,
Пусть все в свой час считаются c тобой…
С Алексеевой считались все — и фрондирующие интеллигенты из «прогрессивной общественности», и чиновники самого высокого ранга. Теперь нет больше в нашем обществе личности такого масштаба. А Людмиле Михайловне вечная память.