Уходящий год выдался в Армении самым бурным за последние десятилетия. Политически пассивными армяне никогда не были — в стране регулярно проходили акции протеста и демонстрации, а итоги любых выборов всегда оспаривались. Но никогда эта активность не вырастала в нечто, что затем назовут революцией. 2018-й стал для Армении именно таким — годом «бархатной революции»; годом, когда в этой маленькой стране произошли большие перемены. Вместе с непосредственными участниками тех событий «Лента.ру» подвела итог 2018 года и заглянула в 2019-й.
Еще в феврале 2018 года в Армении было все спокойно, ничто не предвещало грандиозных изменений политического ландшафта. Все шло к тому, что президент Серж Саргсян, нарушив собственное обещание, весной станет премьером. Он шел к этому на протяжении нескольких лет и даже переписал под себя конституцию страны, инициировав процесс перехода системы власти от полупрезидентской к парламентской. В этом ему помогала Республиканская партия Армении (РПА), председателем которой он является по сей день.
Власть Сержа Саргсяна и РПА обладала низкой легитимностью. Из раза в раз на выборах фиксировались нарушения электоральных процедур, использовался административный ресурс, возникала неразбериха со списками избирателей, раздавались взятки, людей заставляли поддерживать РПА под угрозой увольнения и так далее. Международные наблюдатели хоть в итоге и признавали результаты выборов, но каждый раз фиксировали нарушения и выступали с критикой в адрес властей Армении (за исключением наблюдателей из СНГ). Те отнекивались, ссылаясь на «молодость демократии» и обещали, что в следующий раз постараются лучше. Но не сильно старались.
Тем не менее, несмотря на рисованные цифры и низкий рейтинг, позиции Сержа Саргсяна и его команды казались прочными. Они держались на трех китах. Первый — политический: РПА была большинством в парламенте, сформировала правительство, ее ставленники занимали все ключевые посты в стране. Партия была абсолютным политическим монополистом и единолично решала, кому быть, а кому не быть в политике. Время от времени республиканцы допускали к «кормушке» иные силы — партии «Оринац еркир», «Процветающая Армения» и АРФ «Дашнакцутюн», это называлось «коалиция». Тем не менее, реальной властью обладала только Республиканская партия.
Второй кит — финансовый: в партию вступили или прошли по ее списку в парламент многие армянские бизнесмены, предприниматели, богатые люди. Обеспечив РПА финансами, взамен они получили политическую «крышу» и во время выборов могли решать вопросы на местах. Чем беднее страна, тем важнее становятся деньги, а Армения — государство с не самым богатым населением. Этот симбиоз политики и бизнеса был выгоден обеим сторонам и позволил республиканцам там, где не хватало административного ресурса, пускать в ход финансы.
Третий кит — внешнеполитический: Серж Саргсян вел достаточно сбалансированную внешнюю политику и за годы своего правления сумел если не продвинуть вперед, то хотя бы не испортить отношения с ключевыми партнерами Армении по региону (Грузия, Иран) и миру в целом, в том числе с Россией, Европой, США. С ним вели дела, принимали и приезжали к нему, несли какие-то инвестиции в страну. Все это играло важную роль и во внутриполитических процессах.
Этот конструкт казался настолько прочным, что республиканцы не стеснялись открыто заявлять о своей непотопляемости. Уже бывший вице-спикер парламента, один из самых активных и громких республиканцев Эдуард Шармазанов прямо говорил, что дверь в большую политику находится по адресу Мелик-Адамяна, 5 (штаб-квартира РПА). Грешил этим и сам Серж Саргсян: во время одной из его поездок журналистка попросила его оценить свои шансы на предстоящих выборах. Президент ответил: «Что значит шансы? Мой шанс — набрать 90 из 100, 80, 70 или 60… Сколько скажешь, столько и выбьем». Важно, что эти слова были не пустым хвастовством, а отражали реальную ситуацию. Власть республиканцев казалась безграничной, избрание Сержа Саргсяна премьером — неминуемым, и смирились с этим практически все.
Кроме Никола Пашиняна.
Непримиримый политический противник Сержа Саргсяна, не оппонент, а прямо враг, — Никол Пашинян посвятил всю свою политическую карьеру борьбе с лидером РПА. Все 12 лет, которые Пашинян провел в армянской политике, он был в радикальной оппозиции к Сержу Саргсяну. 31 марта этого года в знак протеста против грядущей политической реформы и бессрочной пролонгации власти Саргсяна депутат парламента Никол Пашинян в сопровождении немногочисленных сторонников начал марш из второго по величине города Армении, Гюмри (север страны), в столицу.
Он прошел этот путь за две недели. Попутчиков у него было немного — в столицу вошли около сотни человек. Затею Пашиняна мало кто воспринимал всерьез, ведь за эти 12 лет он участвовал в десятках митингов и демонстраций, организовывал их и даже попал в тюрьму из-за своей уличной активности, но никаких результатов не добился — рано или поздно все расходились, все успокаивалось. И на этот раз лишь немногие предполагали, что у Пашиняна может что-то получиться. Но именно они оказались правы.
Депутат Пашинян дошел до Еревана 13 апреля. В РПА этому не придали никакого значения и 17 апреля единогласно избрали Сержа Саргсяна премьер-министром Армении. Всего через шесть дней Саргсян, уступая давлению сотен тысяч вышедших на улицы людей, подал в отставку со словами «Никол Пашинян был прав. Я ошибся», а всего через пару недель Армению возглавил Никол Пашинян.
Такое бурное развитие событий привело к возникновению ситуации с множеством неизвестных. Новая власть принялась крушить старую по всем фронтам, объявила охоту на коррупционеров, взялась за экс-президентов, бывших министров, представителей Армении в международных структурах и других людей, которых прежде «нельзя было трогать». Республиканцы объявили это охотой на ведьм и обещали бороться до конца, при этом политические ресурсы у них оставались: уступив Пашиняну исполнительную власть, они остались у руля законодательной и имели серьезные рычаги влияния в судебной — возникла угроза коллапса всей политической системы. Любые инициативы нового премьера могли быть блокированы.
Неопределенность охватила Армению не только изнутри. Мир смотрел на страну с непониманием. «Бархатная революция» вошла в тренды всех крупнейших международных СМИ, а политики разных стран не знали, с какой стороны подступиться к революционерам и чего ждать дальше. Было непонятно, с кем вообще говорить, ведь поражение республиканцев тогда не казалось свершившимся фактом — все знали, какими ресурсами они обладают внутри страны. В результате в течение первых недель после «революции» партнеры Армении очень осторожно высказывались по теме, предпочитая «приветствовать усилия по исключительно мирному разрешению политической ситуации в Армении», нежели занимать какую-то конкретную позицию.
Тем не менее, команда Пашиняна, используя колоссальную поддержку среди населения, сумела закрепиться во власти. Последовали первые зарубежные визиты, в том числе в Грузию, Россию, Евросоюз, пошел процесс налаживания контактов. Внутри страны новая власть очищала систему от своих предшественников, проводя кадровые чистки в высших эшелонах и вовсю размахивая антикоррупционной дубинкой. «В Армении сейчас нет коррупции», — уверенно говорил Пашинян в июне, всего через полтора месяца после вступления в должность премьер-министра. Правда, еще через пару недель он же заявил, что «каждодневные сообщения о коррупции вызывают шок», но на это несоответствие мало кто обратил внимание.
Для нового премьера Армении было важно упрочить свои позиции, для РПА — максимально ему в этом помешать, от этого зависело их политическое будущее. Такой расклад привел к тому, что пока Никол Пашинян гонялся за казнокрадами и пытался наладить отношения с внешним миром, против него развернулась масштабная информационная кампания. На новостных ресурсах второго порядка периодически появлялись вбросы о том, что премьер выступает против Армянской апостольской церкви, готовится к сдаче земель Азербайджану, поддерживает ЛГБТ, протаскивает в парламент своих родственников, что первая леди тратит миллионы в парижских бутиках и пр.
Параллельно с этим республиканцы обивали пороги международных структур с жалобами на притеснения и атмосферу ненависти, которую якобы культивирует новый премьер, чтобы изжить РПА. Республиканцы пытались использовать свой политический ресурс в парламенте, чтобы мешать Пашиняну в проведении реформ. Так, их усилиями в октябре был провален проект реформ в Избирательный кодекс, разработанный с подачи команды Пашиняна, а месяцем ранее республиканцы при содействии двух других фракций протолкнули изменения в регламент парламента, который позволял им бесконечно саботировать выборы премьер-министра страны. Из-за этого Пашиняну уже в ранге премьера пришлось поздним вечером собирать митинг и прямо с трибуны увольнять министров.
Одним словом, в апреле-мае бурная политическая жизнь только начиналась, весь год Армению трясло. Логическим завершением политического года стали прошедшие 9 декабря досрочные выборы в парламент, на которых блок Пашиняна одержал сокрушительную победу (более 70 процентов голосов избирателей), а бывшая правящая партия, РПА, в парламент просто не прошла, не набрав и 5 процентов голосов. Их усилия по дискредитации своего политического визави не дали ровным счетом ничего, а итоги выборов не оспаривает никто, в том числе РПА.
Однако выборами завершился только один из этапов эпопеи Пашиняна. Теперь, получив феноменальную поддержку от населения и окончательно решив вопрос своей легитимности, новому премьеру и его команде предстоит решить весьма сложные задачи и определиться, как и куда вести страну. Действовать придется в новой для Армении парламентской модели правления, которая была разработана другими людьми для иных целей и существует всего несколько месяцев. Но пока ее полноценное становление, как заявил в беседе с «Лентой.ру» директор Института Кавказа политолог Александр Искандарян, под вопросом.
— Парламентская модель правления не плохая и не хорошая, это просто одна из моделей. Но эта модель хорошо работает тогда, когда есть развитый институт партий, — отмечает наш собеседник. — В Армении он отсутствует. То есть формально партии существуют, у некоторых из них есть какой-то идеологический компонент, но партий в полном, подлинном смысле этого слова в Армении нет. Те же парламентские модели, которые сегодня действуют, например, в Европе, и успешны, они строились многие десятилетия, века, возникали в результате сложных процессов выработки систем сдержек и противовесов. В Армении такого опыта нет.
Политолог подчеркивает, что тезис об отсутствии партий в Армении в полной мере касается и партии самого Никола Пашиняна «Гражданский договор», да и блока «Мой шаг», сформированного на ее основе.
— На прошедших парламентских выборах победила не партия, победил Никол Пашинян, — убежден Искандарян. — Если взять «Гражданский договор», оставить Никола Пашиняна, но заменить всех других людей в этой партии на новых, а завтра провести выборы, результат будет практически тем же. То есть люди не голосуют за партии, их программы и их видение того, как развивать страну, а отдают свои голоса в поддержку конкретного лидера.
Подобные условия не способствуют тому, чтобы парламентская модель сработала на все сто, ведь вместо институциональных механизмов она скорее опирается на желание и разумение лидера.
Выборы 9 декабря прошли действительно прозрачно и в соответствии с законом, потому что на то была воля властей. Им и не нужно было использовать какие-то ресурсы, они знали, что победят и так, их результат предсказывался полностью. Еще они знали, что использование административного ресурса не прибавит, а наоборот, убавит голоса в их пользу, сыграет против них. После незапланированного транзита власти, который произошел в апреле-мае в Армении, ситуация развивается совершенно логично, и сила, совершившая этот транзит, получает народную поддержку, ей нет нужды рисовать себе цифры.
Что касается роли двух других партий, прошедших в парламент — «Процветающей Армении» и «Светлой Армении», они, считает Искандарян, могут сыграть и сыграют определенную роль, однако на фоне бешеной популярности блока «Мой шаг» об этом пока рано говорить.
В парламент Армении прошли три политические силы: блок «Мой шаг» Пашиняна, «Светлая Армения» Эдмона Марукяна и «Процветающая Армения» (ППА), лидером которой является олигарх Гагик Царукян. Сумасшедшие рейтинги Пашиняна и его блока в некотором смысле сыграли с ним злую шутку — он получил парламент без реальной оппозиции. Власти набрали на выборах так много, что пришлось укомплектовывать парламент откидными местами для оппозиции. По закону, ее в Нацсобрании должно быть не менее 30 процентов. Таким образом, вместо минимальных 5 мандатов «Светлая Армения», набравшая 6.37 процента голосов, получит 18 мест. Эта партия в прежнем парламенте состояла в блоке с партией Пашиняна и поддерживала его во время «бархатной революции». Лидер «светлых» уже заявил, что они будут оппозицией Пашиняну, но представить, что оппозиционность пойдет дальше формального статуса, сложно.
Что касается ППА, это осколок прежней системы — партия, которая была во власти, формировала коалиции с республиканцами и получала министерские портфели при власти РПА. Тем не менее, в зависимости от политической конъюнктуры ППА легко меняла свои пристрастия и уже в апреле поддержала Пашиняна, выступив против бывших союзников-республиканцев. Таким образом, история этой партии предполагает, что ждать от нее более или менее стабильной позиции не стоит. Им отошло 26 мест в парламенте.
Остальные 88 мандатов достались блоку сторонников Пашиняна «Мой шаг». Их уже пытаются критиковать за парламент без оппозиции. Но в самой команде нового премьера в этом не видят проблемы. И.о. министра образования и науки Армении, один из наиболее активных членов партии Пашиняна «Гражданский договор» Араик Арутюнян в беседе с «Лентой.ру» заявил, что состав теперешнего парламента отражает волю народа.
— Могу сказать — и вам это скажет любой член правительства, — что каких-то абсолютно новых начинаний не будет, — говорит глава Минобрнауки Армении. — Мы продолжим ту политику, которую проводили в течение последних 6-7 месяцев — реформы в сфере юстиции, экономики, образования… От преодоления бедности до превращения Армении в технологически развитую страну.
Работа в условиях практически полного отсутствия конкурентов парламентское большинство не смущает. Более того, по словам Арутюняна, они сами будут способствовать появлению оппозиции. Министр говорит, что им даже комфортнее работать в условиях конкуренции.
Арутюнян напомнил, что в свою бытность оппозицией они предлагали некоторые должности законодательно закрепить за оппозиционными силами. Он не исключил, что уже в статусе власти правительство вернется к этому вопросу. При этом речь идет не только о тех партиях, которые прошли в высший законодательный орган Армении, но и о непарламентских силах.
Сама армянская оппозиция не вполне согласна с тем, что она не оппозиция. «Лента.ру» побеседовала с лидером партии «Светлая Армения» Эдмоном Марукяном. Политик заверил, что «светлые» — самая настоящая оппозиция.
— Наша оппозиционная деятельность очень важна, — говорит Марукян. — Мы [с партией «Гражданский договор»] очень разные, это очевидно. У нас всегда были разногласия и противоречия даже в рамках блока «Елк», у нас были различные подходы по многим вопросам. Кроме того, у власти сегодня такое большинство, что сбиться с курса очень легко, и в условиях отсутствия противовеса это может привести к возникновению серьезных проблем.
Вместе с тем политик признал, что, учитывая общий пройденный путь двух партий — «Гражданского договора» и «Светлой Армении», — на первых порах будет сложно представить «светлых» в оппозиции к партии Пашиняна. Однако для этого есть вполне серьезные предпосылки.
— Мы либеральная партия, которая выступает за стратегическое партнерство с Евросоюзом. При этом внешний вектор политики «Гражданского договора» неясен, в основном он не изменился и является продолжением политики прежних властей, — заметил Марукян. — Что касается внутреннего вектора, он тоже, по большому счету, пока не прорисовался — нужно дождаться, пока будут реформы.
Своей главной целью «Светлая Армения» ставит построение государства по европейской модели и, по сути, намерена оппонировать всем тем начинаниям, которые пойдут вразрез.
Что касается третьей и последней силы, набравшей проходной балл на выборах, партии «Процветающая Армения», это часть старой системы. В одном из своих интервью Никол Пашинян, еще будучи депутатом парламента Армении, предрекал ей вытеснение из политической системы Армении. Но ППА выжила и даже пережила более старую и более мощную РПА.
В «Процветающей Армении» пока не решили, будут они оппозицией или нет, хоть и получили дополнительные мандаты по оппозиционной квоте в 30 процентов. Партия готова встать в пику Николу Пашиняну и его правительству, но пока не определилась, зачем это делать.
— Мы привыкли, что оппозиция — это те, кто по поводу и без бранят власть и постоянно ею недовольны, — заявила «Ленте.ру» генсек ППА, депутат парламента Армении Наира Зограбян. — Но нынешняя власть пытается избавиться от системных изъянов, которые оставила после себя власть прежняя — за это ее критиковать? Критиковать за то, что в стране нет коррупции (а ее нет!), за отсутствие экономических монополий?
Одновременно политик выразила уверенность, что если правительство Пашиняна предпримет действия, которые в ППА сочтут угрозой для безопасности и стабильности страны, критика не заставит себя ждать.
В прошлые годы «процветающие» периодически сотрудничали с РПА и даже были с ней во властной коалиции, за что их критикуют по сей день. Сегодня они пытаются отмежеваться от прежних союзников.
— За 20 с лишним лет народ устал от Сержевского клана, который довел страну до коллапса, — говорит Зограбян. — «Бархатная революция» стала путем к освобождению народа. В стране новая ситуация, которая диктует свои правила, требует пересмотра внутренних правил, по которым работает партия.
Своей основной миссией в ППА видят экономическое развитие Армении и называют себя центристской партией. «Мы все вместе 9 декабря закрыли страницу политической революции в Армении, пришла пора переходить к революции экономической», — резюмировала Зограбян.
Картина, где всего три мазка, один из которых какой-то слишком большой — таков итог революционных изменений в Армении. Дальше стране предстоит пережить эволюционные изменения, за которые будут номинально отвечать «Процветающая Армения», которая пытается перекочевать из старой Армении в новую, но пока не определилась со своей ролью; либеральная «Светлая Армения», объявившая себя оппозицией, и сторонники Пашиняна, объединенные в блок «Мой шаг», получивший от армянского народа карт-бланш на любые действия.
Примечательно, что из этих сил только «Светлая Армения» ясно обозначила свои позиции на внешних фронтах: они прозападники и никогда этого не скрывали. ППА, когда заходит разговор на эту тему, всегда ссылается на свою политическую доктрину 2007 года, где прописан принцип «хороших отношений всех со всеми».
Примерно такую же политику комплементаризма проводит Никол Пашинян, а до него проводила РПА — у Армении в силу географии, политической конфигурации региона и, мягко скажем, сложных отношений с соседями нет возможности проводить действительно самостоятельную внешнюю политику. Приходится брать то, что предлагают, и не имеет значения, кто в этот момент у власти в Армении и какая у него поддержка. Поэтому в «революционной Армении» тема внешнеполитической ориентации была затронута очень слабо; чаще всего это делалось именно с подачи извне.
Таким образом, для внешнего мира Армения политически осталась прежней, «бархатная революция» меняла нутро страны. Старую систему просто снесли под корень, новую только начинают строить, причем при ограниченных ресурсах: три партии в парламенте для парламентской республики — это не очень хорошо, считает политтехнолог Виген Акопян.
— Наличие в парламенте более жесткой оппозиции было бы очень желательно, здесь двух мнений не может быть. Да, выборы отражают общественные настроения, но следует понимать, что один из компонентов этих настроений — революционная эйфория. А она спадет, уже спадает, — заметил собеседник. — Сегодня, по моим оценкам, в Армении есть где-то 15 процентов избирателей, которым было тепло при прежних властях и которые очень недовольны переменами. Их численность будет постепенно расти, вопрос в темпе. Если правительству Пашиняна удастся быстро и эффективно решать насущные социально экономические проблемы населения, процесс удастся замедлить, если нет — общественное недовольство будет расти опережающими темпами.
При этом Пашиняну выдан такой кредит доверия, подчеркнул Акопян, в отношении его питают такие сверхожидания, что любая неудача приведет к возникновению сверхнегодования, что чревато. С одной стороны, такой запас прочности позволяет действовать, не оглядываясь. С другой, в случае серьезной неудачи риски возрастают многократно. Основной задачей премьера сегодня является повышение уровня жизни населения, только это сможет удержать его рейтинг. Аресты, громкие коррупционные дела, увольнения чиновников на площади, прямые эфиры — все это эффектно, но постепенно теряет эффективность. А в случае провала реформ симпатии народа и вовсе могут сойти на нет, чем непременно воспользуются главные оппоненты.
Впрочем, на реванш РПА всерьез рассчитывать не приходится. По словам Александра Искандаряна, РПА была классической партией власти на постсоветском пространстве, предлагавшей дружбу бизнесу и социальные лифты для лояльных масс. Бизнес шел в Республиканскую партию за политической крышей. Молодые люди вступали в ряды ради карьеры. Сегодня этих людей уже там нет, остались чистые политики, популярность которых продемонстрировали прошедшие выборы.
Эксперт отметил, что вернуться в политику после такого поражения, которое потерпела бывшая партия власти, получается в очень редких случаях. Для этого придется делать тотальный ребрендинг партии и менять в ней буквально все. Но даже если у них получится, на деле это будет уже совершенно другая партия.
Армянам удалось достойно пройти по канату «революции», хотя на самом деле это была просто эффектная смена власти. Армянам удалось не совершить фатальных ошибок, которыми чревата любая турбулентность подобного рода. Армяне доверились Николу Пашиняну, а ему предстоит вести за собой страну и выполнять данные обещания. А их немало. Он уже пообещал привлечь полмиллиарда долларов инвестиций, пообещал достать 2,5 миллиарда долларов для армии за 5 лет, достичь реальных результатов в развитии образования, здравоохранения и борьбе с бедностью.
Первый этап позади — обещания даны, грядет второй — время выполнять их. Главным ресурсом для этого армянский лидер уже обзавелся — чистыми и честными голосами 70 процентов избирателей. Сможет ли он оправдать их доверие, покажет время. Как минимум, 2019-й год.