Страны Балтики ассоциируются с янтарем и деревянными игрушками. Добавим к списку солнце, пляжи и Балтийское море — получается прекрасное место для отдыха. Чего точно не ожидаешь, так это непрекращающейся тревоги и пустоты. Корреспондентка «Ленты.ру» отправилась в Вильнюс на выходные и увидела другую Прибалтику.
Под одной из опубликованных в своем Instagram фотографий литовской столицы я увидела следующий комментарий: «Вильнюс долгие годы занимал первое место по числу самоубийств в ЕС». Тут же решила проверить это утверждение, нашла статьи со статистикой и ужаснулась. Сотни людей умирают в этом месте ежегодно. Читаю дальше: «Каждые сорок секунд происходит суицид по всему миру», при этом Литва стоит на первом месте по числу случаев суицида в Европе и каждый год входит в топ-10 по всему миру (по последним данным, 32,7 самоубийства на 100 тысяч граждан).
Неудивительно, ведь ко всему прочему литовцы, по данным Организации экономического сотрудничества и развития (OECD), занимают первое место по употреблению алкоголя. Согласно исследованию Вильнюсского университета, с 1990 по 2016 год в Литве покончили с собой 35 тысяч человек. Политики пытаются объяснить уровень самоубийств «советской оккупацией», но после массовых насмешек прикусывают языки. Даже литовская журналистка Ирина Балюнас подтверждает, что местные жители превратили страну в центр самоубийц, безработных и эмигрантов.
Борются все, как могут. Вот, например, артист Арунас Сакалаускас и его единомышленники недавно провели флешмоб: на асфальт на одну минуту легли и замерли около трехсот человек — а это треть числа самоубийств в Литве за год. Как говорит сам артист, цель этих действий — заменить сухие цифры живыми людьми и нагляднее статистики показать реальные масштабы проблемы.
Сакалаускас призывает мысленно представить сотни людей, убитых в одном месте, и, что самое трагичное, в мирное время. Республика пытается бороться с пугающими показателями — с начала года введен запрет на продажу алкоголя после 15:00. Однако, как считают эксперты, в борьбе с депрессиями и низкой самооценкой, которые и ведут к алкоголизму и смерти, поможет только улучшение социального уровня в стране.
Полночи мы ехали в проливной дождь, снижающий видимость дороги, вторую половину — в непроглядный туман. «Вот увидишь, путешествие на машине будет потрясающим. Когда мы еще в ближайшее время покатаемся по сухим и чистым дорогам?» — цитировал меня друг, когда мы пробирались дальше. Мысленно я молила о том, чтобы тучи разошлись, а дороги высохли, но чуда не произошло.
На подъезде к границе с Литвой перед нами образовалась длинная и непроглядная цепь грузовых фур. На дорогах ни одной легковой машины. Не прижимаясь к ним вплотную, мы встаем в колонну. Спустя пару минут мимо проносится потрепанная шкода с литовскими номерами. «Местные ребята точно знают куда ехать», — думаем мы. Быстро сворачиваем за литовцами по пустой полосе движения и, на удивление, оказываемся первыми на пограничном контроле.
Нас встречает пышногрудая пограничница с внешностью порнозвезды. Пока коллега по будке комментирует все ее действия на местном, она заигрывающе улыбается и пожимает плечами. Девушка проверяет нашу страховку водителя при выезде за границу (green card), действующий шенген и водительское удостоверение. Часа в два ночи уже по местному времени мы покидаем территорию Белоруссии.
По пути в Вильнюс мы оплатили отель на две ночи и через час после прохождения пограничного контроля благополучно заселились. Кинули сумки в номер и побрели на улицу баров отходить от «сухих и приятных дорог». Идем, улыбаемся пьяным литовцам. Держимся подальше от разодетого афроамериканца в велюровом пиджаке. Шутим. Через 10 минут уже сидим в местном баре, наобум стараясь выбрать именно тот сидр, что пьют литовцы. Общаемся исключительно на русском: не громко, но внимание привлекаем. Жду очередной напиток на стойке бара — народ выжигает взглядом.
«Литва должна быть готова защищаться от русских», — вспоминаются мне слова президента Литовской Республики Дали Грибаускайте, которые я прочитала в статье незадолго до выезда. Литовские политики не стесняются публично заявлять, что от нас, россиян, надо защищаться. У меня немой вопрос: «Зачем?» «Россияне придут за вами», — говорила она, и, кажется, местные начали опасаться, что вот мы и пришли. Через 20 минут от сидра уже хочется спать. Все бармены, кроме одной девушки в шортах, переодеваются, закрывают холодильник с алкоголем на ключ и уходят. Ночная жизнь намекает — пора и нам домой, в отель.
«Посмотри на этот спящий город: пустые улицы Вильнюса без машин и людей», — с восторгом говорит мне вечером мой друг, когда мы возвращаемся в номер. Однако безлюдные улицы оказались обычным делом. Утром просыпаемся и бредем в сторону центра за завтраком — в городе по-прежнему никого. Где-то изредка выползают сонные люди из кофеен с напитком навынос и свежеиспеченным круассаном. Место для завтрака мы приметили еще с ночи, поэтому утром уверенно устремились в известном направлении.
Кафе находилось на улице баров под вывеской Pinavija bakery с растянутыми на козырьке надписями Breakfast and brunch. При входе, выглядывая из-за спин новых посетителей, мы понимаем: мест на всех не хватит. Спустя часа два метаний по Вильнюсу про себя я решаю — для завтрака подойдет любое место. Мой завтрак в пиццерии CanCan, перетекший по времени в обед, подают сухим и пресным. Одно радует: ты в Европе, но можешь полностью расслабиться и говорить на родном языке — весь персонал знает русский.
Мы обходим главные улицы города несколько раз и с грустью приходим к выводу, что, видимо, на этом туризм в столице Литвы заканчивается. Из экскурсионных программ в наш список попадает Бастион Вильнюсской городской стены, построенный в 17 веке для защиты от внешних врагов. Лестница ведет к небольшой двери на втором этаже, на которой висит потрепанная бумажная вывеска «Смотровая». Картина со стены открывается невероятная: с правой стороны стройка — видимо, современная часть Вильнюса, с левой — еле проглядываемая часть старого города. Я прокручиваю колесико зума на фотоаппарате до предела, чтобы увидеть обещанный панорамный вид.
В стенах бастиона тоже смотреть особо не на что. Внутри интерьер напоминает оружейную палату в Москве, но только после того, как ее ограбили и оставили самое ненужное: куски сохранившейся посуды XV-XVII веков, пробитые пулей жестяные крышки, осколки тарелок, части колец, замков, ключей. Благо, что все зрелище обошлось нам всего в восемь евро за одного.
Под вечер решили отведать литовской кухни. Два места с национальными блюдами нам обозначила на карте девушка на рецепции, когда в три утра мы оказались в отеле. По всей вероятности, за такие рекомендации рестораны платят деньги — совета мы не просили. Однако как послушные туристы после музея направляемся к ресторану Forto Dvaras на улице Пилиес (местный Арбат). Возле входа играет музыкант на гитаре — выглядит мило. Увы, внутри огромная очередь и полная посадка.
Идем дальше. Пробегаем глазами вывески и заглядываем в окна кафе. Вместо столиков с довольными посетителями мы видим только просторные залы, пустые столы и скучающих официанток у бара: облокотились о стойку и беспечно общаются. Уже не ожидают гостей. В какой-то момент стало очевидным — квест по поиску места провалился. Мы перемещались по одним и тем же путям, на которых, кажется, уже не осталось литовской индивидуальности. Только микс культур: итальянский ресторан, скромная пиццерия, индийское кафе с двумя поедающими лепешки и рис индусами, темная и такая же безлюдная кофейня.
Происходящее злит. В поисках еды мы свернули с главной дороги и оказались в мрачном квартале. Машин нет, людей нет. Унылая и жалкая череда темных улиц без фонарей, нагоняющая тотальную печаль. Будто отмытые от крови асфальтовые настилы Литвы до конца не избавились от запаха смерти. Тогда я еще не понимала, откуда берется такое ощущение. К третьему часу нашего безуспешного поиска я, голодная, замерзшая и уставшая, перестала радоваться нашей «милой прогулке». Я зудела, разражалась и ныла по любому поводу.
Когда мы свернули на узкую улицу, в нескольких шагах впереди вырисовалась компания прилично напившихся подростков. Крики, шум от топота по брусчатке, бег из стороны в сторону. «Пожалуйста, давай вернемся назад, они нас тут убьют!» — почти истерично шептала я. Однако опасный и безлюдный узкий проход быстро вывел нас на местный Арбат, а подозрительные на вид ребята пробежали мимо. На уже знакомой улице перед нами стоял тот самый певец с гитарой в руках. На часах семь вечера, и все желания скатились до одного банального — согреться.
Однако надо еще купить сувениры из поездки. На первый взгляд, магазинов не очень много. Они либо замаскированы и запрятаны в подворотнях жилых кварталов, либо их в принципе нет. Уточнять не стали, потому что возле ресторана Forto Dvaras мы увидели продуктовый. Прохожу мимо экскурсионной группы, где две бедолаги-туристки допытывают экскурсовода. В помещении тепло и можно купить литовских угощений: настойку 999, десерт «Шакотис» и конфеты местного производства.
Я уточняю, все ли из списка есть, в ответ — кивок. «Только алкоголь у нас можно купить до 15:00. Новый закон с 1 января вступил», — пожимает плечами продавец. Второй раз зашли в разрекламированный ресторан, и на этот раз попытка оказалась успешной: 15 минут ожидания столика уже не кажутся зверскими — тепло, есть лавка, чтобы присесть, и не страшно. Только пролистали меню, как официантка кивнула в нашу сторону: «Спускайтесь по лестнице вниз, столик свободен».
— У вас тут есть вкусный свежий хлеб?
— Есть суп в буханке хлеба.
— Нет, а мягкая булочка или багет?
— Честно говоря, свежего хлеба у нас нет. Ой, есть поджаренный хлеб с чесноком.
— Вот! Несите.
Смотрю на тарелку с маслянистыми гренками и чесночным соусом и смеюсь. Ладно, языковой барьер никуда не исчез. Пришлось погрызть сухари. После настоек и веселья депрессивный шлейф города притупляется. Как бы я ни шутила и ни издевалась над городом еще пару часов назад, в этой обители суицида все же появляется сострадание к стране, переживающей непростой период. Ведь в Литве все еще чувствуется маленькая часть Советского Союза. И понимаешь это после первого литовского «привет», сказанного вместо европейского hello.