«Север затягивает», — признается специалист по медиакоммуникациям Дмитрий Щипанов, два года проживший в Арктической зоне России. Он рассказал «Ленте.ру», чем его покорил труднодоступный регион, как адаптировался к полярной ночи и зачем оленеводы пользуются смартфонами там, где не ловит связь.
«Лента.ру»: В северные широты люди едут исключительно на заработки. Такой, по крайней мере, сложился стереотип. Что тебя подвигло перебраться в город за полярным кругом — Нарьян-Мар?
Щипанов: Зарплата! (Смеется.) В свое время я работал в Самаре за маленькие деньги. Увидел объявление местного телеканала: искали ведущего и корреспондента. По тем временам зарплаты предлагали великолепные. И я подумал, почему бы и нет. Посмотрю город, поработаю месяца три, четыре, денег немного соберу и вернусь на материк. А в итоге остался на два года и вспоминаю это время как лучшее в своей жизни.
Что удивило по приезде?
Нарьян-Мар был не похож ни на что, что я видел раньше. Это отрезанный от Большой земли город. С ним нет ни автомобильного, ни железнодорожного сообщения. Добраться можно только самолетом, а летом — по реке.
Как тебя приняли местные жители, сложно ли было вписаться? Или как чужаком был, так и остался?
Приняли великолепно. Северяне — это какая-то особенная категория людей. Например, на улице все здороваются друг с другом. Почему? Город маленький, и большая вероятность встретить знакомого. Там сильны традиции взаимовыручки, люди интересуются друг другом. Это проявляется как в бытовых, так и в рабочих отношениях.
Значит популярная формула «понаехали тут» в Нарьян-Маре не встречается?
Бывало периодически, особенно в трудовых коллективах, потому что у местных своя какая-то жизнь: после работы они идут к семьям, на встречу с друзьями, а у кого-то там огород. Приезжие же работают до потери пульса. Тем более что делать особо нечего, по крайней мере, первое время. Из-за этого и возникает негатив, их воспринимают как выскочек. Но со временем это сглаживается, отношения нормализуются.
Не страшно?
Там вообще не страшно. Ребенка 6-7 лет спокойно одного отпускаешь на улицу. Никто и ничего ему не сделает. Даже если он потеряется, кто-нибудь обязательно его найдет и приведет домой к родителям. Весь город более или менее знает друг друга, все как-то взаимосвязаны.
Как ты думаешь, это особенность любого маленького российского города или скорее северного?
Это особенность небольшого и отрезанного от всего остального мира. Наркотики туда практически не попадают. Конечно, преступность есть, но большая часть преступлений — бытовуха.
Если верить интернету, то средняя температура в городе зимой — минус 28 градусов. И это не предел. Сложно было привыкнуть к таким значениям Цельсия? Холодрыга же, жуть.
Эти температуры ничего не значат, потому что воспринимаются иначе. Я прилетел из Нарьян-Мара где-то две недели назад, там было минус 38 градусов. Это гораздо комфортнее ощущается, чем минус 10 в Петербурге или минус 2 в Москве. В Нарьян-Маре я не мерз. А сегодня на остановке замерз. Сам город заточен под зиму: ты ходишь из одного хорошо протапливаемого помещения в другое, ездишь в машине с печкой.
Однако не зря работа в суровых климатических условиях оплачивается на порядок выше. Сильные геомагнитные колебания, недостаток кислорода влияют на здоровье. Ты ощутил перемены в своем состоянии?
Наоборот! Я стал чувствовать себя гораздо лучше! На Севере, возможно, могут быть проблемы у людей со слабым сердцем, потому что мало кислорода. Дышать сложнее, чем в центральной полосе. Как по мне, климат и обстановка в Москве значительно хуже, чем на Севере.
А полярная ночь, когда солнце более суток не появляется из-за горизонта, не способствует депрессивным настроениям? Врачи говорят, что световой голод снижает синтез гормона радости — серотонина — в организме.
Да, всегда хочешь спать, есть какая-то вялость. Сложно заставить себя что-то делать, даже развлекаться.
Как можно помочь себе пережить эти природные явления?
Хороший вопрос. Вкусно кушать, больше общаться с друзьями, найти интересное дело. Но главное — не переутомляться. Надо понимать, что работать в такое время реально нужно меньше. А вот в полярный день все наоборот — делаешь все, что не доделал в полярную ночь.
Случались ли с тобой какие-то курьезы из-за такой временной дезориентации?
Однажды мне нужно было что-то забрать из офиса, был выходной. Вместо того чтобы прийти в три часа дня, я пришел в три часа ночи. (Смеется.) В пасмурную погоду отличить время суток невозможно.
Кстати, есть расхожая присказка о быстро пьянеющих северянах. Как раз из-за климатических особенностей.
Там очень сильно отличается восприятие климата. Надо спать дольше на час, а то и на два, чем в средней полосе или на юге. Тяжелее просыпаться. Ты не быстро пьянеешь, но у тебя гораздо тяжелее похмелье.
А пьющих много?
Это город крайностей. Люди либо очень много пьют, любо очень много занимаются спортом.
Ты к какому лагерю примкнул?
Я пытался балансировать. Каждую пятницу мы с коллегами ходили в бассейн, а после перемещались в бар.
Говоря о развлечениях, мне всегда казалось, что среди прочих плюсов в таких маленьких городах есть один значительный минус — скудность культурной жизни, какого-то досуга. И, как следствие, тебя преследует чувство скуки, отсюда же и желание выпить.
Возможностей для досуга среднему человеку в Нарьян-Маре достаточно. Там есть кинотеатры, фитнес, бассейны. Мы каждые выходные ходили с ребятами играть в «Что? Где? Когда?» И самое главное — у тебя есть время с людьми пообщаться. Там у тебя есть время жить.
И покататься на оленях? Это же основная популяризируемая в медиа достопримечательность арктического туризма. Раньше Нарьян-Мар считался сердцем оленеводства. Местные оленеводы по-прежнему ведут традиционный быт или цивилизация истребляет страсть к кочевничеству?
Оленеводы живут так, как жили люди несколько сотен, если не тысячи лет назад: чум, дрова, подножий корм. Заколбасил оленя — съел его. Летом собирают ягоды и грибы. Воду берут из речек. И сегодня жизнь в оленеводческих стойбищах выглядит примерно так же. Мы говорим о тех, кто реально живет в чумах.
Но технологии туда добрались. Ты можешь прилететь в чум посреди тундры, но возле него обязательно стоит генератор, имеются свет, спутниковая тарелка и телевизор. Очень у многих оленеводов есть сотовые телефоны. И это в месте, где никогда не было и вряд ли будет связь.
Зачем же они им там нужны?
Они их используют для видео и фото. Плюс телефоном можно воспользоваться в поселках. Пару раз мне доводилось видеть оленью упряжку с GPS-навигатором.
А что с молодежью, ведь они смотрят эти самые телевизоры, видят абсолютно другой мир.
Дети уже далеко не все хотят жить в чумах. Когда стоит выбор между необходимостью наколоть дрова, забить своими руками оленя, непонятно на чем готовить и теплым пледом и какао… Все-таки цивилизация берет свое.
Ты тоже оставил Заполярье, хотя задержался дольше, чем планировал. Были какие-то существенные минусы?
Единственный минус Нарьян-Мара, который в конечном счете заставил меня оттуда уехать, — оторванность от каких-то глобальных процессов. Нет возможности получить хорошее образование. В 24 или 25 лет я внезапно понял, что стал самым взрослым журналистом в редакции и одним из тех, кто работал там дольше всех. Хотя я работал всего два года. Я понял, что достиг потолка, и уехал в Москву.
Но скучаешь, хотелось бы вернуться? Или в большей степени скучаешь именно по материальной составляющей. Хорошая зарплата, отпуск в 56 дней...
Я скучаю не столько по зарплате или по природе, сколько по северной уникальности. Когда я жил в Нарьян-Маре, со мной происходило что-то, чего ни у кого не было, в компании можно было рассказать уникальные вещи. К примеру, все были в Париже и Риме или столько о них читали, что и ехать незачем, а на погранзаставе «Нагурское» на Земле Франца-Иосифа (архипелаг в Северном Ледовитом океане — прим. «Ленты.ру») — почти никто. Есть оленину постоянно, бывать у оленеводов, ходить загорать на речку в час ночи в разгар полярного дня или слепить снеговика в июне, когда холодно, — это сильно отличается от жизни 90 процентов россиян.