«Франция и Италия поссорились, дошло до отзыва посла», — этот заголовок уместно было бы найти в журнале или газете 1930-х годов, когда Европа стояла на пороге величайшей войны в истории. Между тем все это происходит в наши дни: впервые со времен фашистской диктатуры Бенито Муссолини в Италии французы вернули своего посла на родину, открыто признав, что находятся в состоянии холодной войны с союзником по ЕС. И пусть большой войны пока не предвидится, ясно одно: трещина в единстве Евросоюза становится все глубже. «Лента.ру» разбиралась в причинах и последствиях случившегося.
«Ветер перемен пересек Альпы», — выложенный 5 февраля в Twitter снимок одного из французских протестующих символизировал начало раскола между двумя некогда дружественными державами. На снимке представитель «желтых жилетов» Кристоф Шаленсон, прославившийся призывами свергнуть французского президента Эммануэля Макрона, стоял в одной компании с итальянским вице-премьером Луиджи Ди Майо. «И напоследок послание господину Макрону... Не то чтобы это бунт, но...», — продолжалась подпись к фото.
Во Франции такому вопиющему неуважению крайне возмутились и назвали действия вице-премьера вмешательством в дела другого государства и неприемлемой провокацией. «Такие выпады нарушают принцип уважения, которым руководствуются демократические правительства в отношениях друг с другом. Противоречия — это одно дело, но использовать межгосударственные отношения, чтобы набрать очков к выборам — совсем другое», — отметили во французском дипломатическом ведомстве и призвали Италию как можно скорее сделать шаг навстречу восстановлению отношений, дружбы и взаимопонимания.
Итальянцы вняли призыву, однако сделали это в своеобразной манере. Сначала ставший летом 2018-го вице-премьером и главой МВД Италии Маттео Сальвини заявил о намерении помириться и поговорить с Макроном, но выставил французским коллегам условия. Во-первых, перестать высылать мигрантов, попавших во Францию через Италию, обратно. Во-вторых, передать итальянским властям 15 человек, признанных в Италии террористами, которые «припеваючи живут во Франции». Третьим пунктом значится: «прекратить многочасовые проверки на границе двух стран». В посте на своей странице в Facebook он отметил, что не хочет вступать в конфронтацию. «Мы — люди с конкретными намерениями защищать интересы итальянского народа», — написал он.
Вслед за коллегой с заявлением выступил и Ди Майо. 8 февраля во французской газете Le Monde появилось его послание французам. В нем политик подтвердил свое желание помочь дружественному народу, в частности, движению «желтых жилетов». Они, как и новое итальянское правительство, «ставят на первое место интересы граждан». Политик также похвалился тем, что в Италии уже вводятся меры по улучшению благосостояния граждан.
«Действительно, это максимально ловкий ход в данной ситуации», — считает Елена Алексеенкова, менеджер по аналитической работе Российского совета по международным делам и старший научный сотрудник Отдела Черноморско-Средиземноморских исследований Института Европы РАН. В то же время она отмечает: понимающий читатель поймет, что данное письмо — еще один камень в адрес французских властей.
«Решение об отзыве посла можно прокомментировать одним словом — "накопилось"», — говорит Алексеенкова. По ее мнению, причины для дипломатического скандала копились не один год. Во главе угла стоит ставший пресловутым мигрантский вопрос.
С 2015 года Италия, будучи средиземноморским государством, принимала на себя первый и основной удар, однако власти раздувать из этого проблему континентального масштаба не решались. В то же время общественное недовольство копилось, и в 2018 году нашло выход, когда к власти пришло «правительство перемен». Ставший главой МВД Сальвини сразу после прихода к власти начал выполнять предвыборные обещания и активно решать насущную проблему.
Уже в июне в преддверии саммита ЕС Рим предъявил Брюсселю жесткие требования: реформировать миграционную политику Евросоюза и создать систему коллективной ответственности за прибывающих в Европу мигрантов, которые через Средиземное море сначала попадают в Италию, а вот до Франции добираются далеко не в полном составе.
Среди часто звучащих претензий — ночные вывозы перешедших границу мигрантов из Франции обратно в Италию. Сальвини публично сетовал на десятки тысяч приезжих, в том числе женщин и детей, которых просто оставляют в лесу. В качестве мер профилактики он также закрыл итальянские порты для перевозящих беженцев судов. Самый громкий случай произошел в июне 2018-го, когда в Италии отказались принять корабль «Аквариус», на котором находились спасенные правозащитниками несколько сотен нелегалов, вышедших в море в шлюпках. Судно в итоге приютили в Испании, однако Макрон не упустил возможности раскритиковать итальянских популистов и заявил, что те «расползаются по Европе, как проказа».
Мигрантский вопрос, в свою очередь, возник не на пустом месте, за ним кроются куда более глубокие противоречия. «Не стоит забывать, что Франция и Италия с давних времен продолжают конкурировать в Ливии, раньше — за экономические ресурсы, теперь — за лидерство в примирении сторон и восстановлении страны, которое, несомненно, принесет им новые экономические дивиденды», — напоминает собеседница «Ленты.ру». По ее словам, Рим раздражает, что с приходом к власти Макрона Франция претендует на лидерство в формулировании африканской политики ЕС, в то время как страдает от выходцев оттуда больше всего Италия.
В очередной раз масла в огонь подлил Ди Майо, призвав в конце января Евросоюз ввести против Франции санкции «за доведение Африки до нищеты», а вдобавок и обвинив страну в продолжающемся колониализме. Тему продолжил Сальвини, поведав, что французы вовсе не хотят помогать Ливии. «Париж заинтересован только в том, чтобы выкачивать из страны нефть,— сказал он. — И их интересы — прямая противоположность итальянским. Я горжусь тем, что управляю щедрой страной. Мы не будем учиться человечности у Франции, а тем более у Макрона».
«Позиция Италии сегодня такова: необходимо сосредоточиться на помощи мигрантам на африканских берегах, коль скоро страны ЕС не могут договориться о справедливом распределении беженцев и создании эффективно работающей системы контроля границ Евросоюза», — резюмирует Алексеенкова.
Поддать пару не преминули и представители мира искусства. В октябре 2019 года французский музей Лувр планирует отметить день смерти ученого и художника Леонардо да Винчи. В 2017 году итальянское правительство решило посодействовать и передать Лувру работы мастера, хранящиеся в Италии. Однако спустя год передумало: вспомнило, что Леонардо да Винчи во Франции всего лишь скончался.
Больше всего противоречий между Францией и Италией вызывает взгляд стран на будущее Европы. В то время как Париж и Берлин видят ее единой и неделимой, в Италии хотят суверенитета и независимости, а главное — права народа выбирать путь, по которому пойдет страна. В Риме хотят ограничить наплыв мигрантов, сократить выплаты в бюджет ЕС и отказаться от общей внешней политики Евросоюза. Об этом в преддверии выборов не забывают напомнить электорату, причем не только итальянскому.
В Италии правительство последовательно работает на поддержку недовольства всего европейского среднего класса, которое объективно есть, полагает эксперт. Макрон же вынужден наблюдать, как недовольные курсом Парижа и Берлина популисты формируют коалицию в Восточной Европе: антимигрантские настроения сильны в Польше, Венгрии, Чехии и Словакии.
Ситуация накаляется и внутри страны. Проигравшая на президентских выборах во Франции 2017 года Марин Ле Пен и Сальвини объединились и решили создать на континенте «Европу наций». Кого-то такой поворот событий убедил в том, что общеевропейский проект оказался на грани, другие считают, что обещания правых — разговоры в пользу бедных.
Конфликт между Францией и Италией — лишь симптом противоречий, разрывающих Евросоюз изнутри. Наплыв беженцев подорвал идиллическую картину счастливой и сытой европейской жизни. Во многих странах избиратели решают: им с таким Евросоюзом не по пути, и если Германия совершает политическое самоубийство, то другие страны не должны следовать ее примеру. Споры о мигрантах, о деньгах, о будущем могут привести не только к радикальной реформе Евросоюза, но даже к его самороспуску — и тогда ситуация в мире изменится навсегда.