За последний год в России набирает обороты творчество новых молодых групп, звучанием своим напоминающее хиты девяностых и нулевых. Многие из этих артистов откровенно поют о наркотиках, рейвах, сексе и столкновениях с полицией под мотивы электропопа. Другие погружаются в бездну поджанров музыки двадцатилетней давности, создавая целые альбомы-исследования. «Лента.ру» поговорила с наиболее яркими представителями нового тренда — исполнителями GSPD, «Дети», Coldcloud и «Лава» — узнала его истоки и получила прогнозы о его будущем.
25-летний Давид Деймур, более известный под псевдонимом GSPD, называет себя одним из пионеров возрождения евродэнса в России. GSPD — наиболее заметный представитель этой волны, уже в 2019 году он собирается провести концерты на стадионе «Сибур Арена» в Петербурге и в московском Adrenaline Stadium. Музыкант придерживается мнения, что музыка, связанная с рейвами и электропопом, не должна быть переполнена смыслами — в конце концов, «люди идут на такой концерт не для того, чтобы духовно обогатиться». В ироничных песнях с элементарными рифмами и под незатейливый минус GSPD поет о наркотиках, рейвах, вписках, проблемах с полицией — как утверждает сам Давид, он не пропагандирует подобный образ жизни, а является лишь наблюдателем происходящего в современной России.
«Я пришел на дискотеку,
Чтобы снять тебя и стресс.
Знаю, каждая девчонка
любит только евродэнс»,
— GSPD, «Евродэнс»
Одна из причин его популярности, помимо простоты и энергичности произведений, — в том, что он не прикрывается метафорами и не занимается самоцензурой. О русской молодежной действительности — в том числе той ее части, которая связана с веществами, — он поет даже нарочито вызывающе, будто дразнит правоохранительные органы. Однако сам Давид утверждает, что ничего запрещенного в его композициях нет.
GSPD: Если серьезно послушать треки и посмотреть, как упоминаются те или иные вещества, то я ни в одном из них не призываю [употреблять]. Это все упоминается либо иронично, либо как какой-то рассказ о солнечном дне — вот сегодня у нас солнечный день, точно так же, как есть какой-нибудь гашиш и конопля. Просто есть, как факт, в мире. Поэтому никаким призывом я уж точно не занимаюсь.
Один из самых популярных ваших клипов — на трек NFS Underground. Он переполнен упоминанием веществ — это тоже неотъемлемая часть культуры, о которой вы поете?
GSPD: Клип NFS Underground я все-таки позиционировал как несерьезный. Это была компиляция всего юмористического и сатирического, что может быть связано с этой культурой. А что касается наркотиков — я думаю, вы не будете отрицать, что это связано не только с рейв-культурой, но и с рэп-культурой. Потому что каждый второй рэпер сегодня так или иначе упоминает какие-то вещества. На мой взгляд, это связано также с рок-культурой. Например, в текстах «Пошлой Молли», если я не ошибаюсь, можно что-нибудь подобное услышать. И, наверное, дело не в подобной музыке, а в пресловутом социальном запросе — людям это интересно. Молодым людям это интересно. А музыканты — генераторы общественного мнения, выдают то, что хочет общество.
То есть наркотики проникли в рейв-культуру, как и во многие другие явления в России, и стали на нее влиять — но как именно?
GSPD: Если мы рассматриваем каноничные рейвы из 1990-х, то там, безусловно, это присутствовало. А что касается сегодня — меня вот многие обвиняют в том, что я являюсь популистом, а мои рейвы — нечто ненастоящее. Ну, пускай так. Я знаю, что очень много адекватных ребят и девчонок приходит на мои концерты. И, возможно, для них с наркотой это уже никак не связано. Безусловно, упоминание каких-то веществ в треках может быть — ровно так же, как это является частью современной жизни молодежи. Это может быть плохо, это может быть для кого-то хорошо, но это факт, который отражается в культуре.
Едем под землей в метро,
Вырубаем мефедрон.
Слышу, кто-то из толпы кричит:
«Эрон-дон-дон!»
— GSPD, NFS Underground
Давид поет о рейв-культуре, дискотеках и их постоянных посетителях — молодежи. При этом сам он на современных рейвах не бывает, черпая вдохновение из своего подросткового опыта: «Я уж постарше, наверное, чем моя основная аудитория — мне 25 лет, 26 будет в этом году. И дискотеки, всякие танцевальные тусовки — это то, что было в моем детстве, то, что меня окружало. И скорее из-за этого мне захотелось жанр возродить. Сам я все же не очень частый тусовщик и посетитель подобных мероприятий».
Дискотеки и прочие танцевальные тусовки в некоторых песнях GSPD (к примеру, в треке «Переходный возраст» и клипе на композицию «Евродэнс») превращаются в гоп-трэш с насилием, пьяными школьниками и беспорядочными половыми связями — автор доводит градус всего вышеперечисленного до такого абсурда, что подобное вряд ли можно воспринимать как пересказ чего-то произошедшего в действительности — однако этот трэш получает отклик у публики. Давид объясняет свою популярность социальным запросом, который возник у молодежи на подобную музыку. Его основная фан-база состоит из людей, которые времена первого бума популярности евродэнса и поп-электроники в России не запомнили в силу возраста — и поэтому для них попсовое звучание GSPD, вдохновлявшегося такими группами, как Demo и «Руки Вверх!», кажется чем-то новым. А также им, по словам Давида, нужно куда-то девать свою энергию — и большие концерты энергичной музыки оказались подходящей заменой рейвам.
25-летний Илья Бурков и 24-летний Владислав Смирнов из группы «Дети» уже выступали у GSPD на разогреве. Коллектив появился в 2018 году и успел выпустить три альбома, а также единственный клип на композицию «Турбо-пушка», собравший более 3,5 миллиона просмотров на YouTube.
Причиной популярности подобной музыки сегодня «Дети», как и GSPD, считают жажду драйва и танцев у молодежи. «Все устали грустить, устали от медленных ритмов, все хотят танцевать. Народ понял, что не нужно быть хардкорщиком каким-то для этого, и что девочки красиво накрашенные, на каблуках, тоже хотят отрываться», — говорит Илья. «Мне кажется, люди еще просто устали от ******** [позерства], как в рэпе. Весь рэп, все попсовые песни — это как кто-то куда-то едет на мерседесе. А все хотят просто по-доброму пойти в толпу и особо не думать ни о чем», — добавляет Влад.
«Разошлись два человечка,
Градус выше, гаснет свечка.
Боль не вылечит аптечка,
Рейв спасет твое сердечко»,
— «Дети», «Сердечко»
Тексты композиций у них не обременены смыслом по той же причине — поклонники идут на их концерты, чтобы выпускать энергию, и «Дети» это прекрасно понимают. По словам музыкантов, особенно явно это проявляется на их концертах, где фанаты устраивают просто неописуемый цензурными фразами слэм, во время которого попытки снимать действие на камеру заканчиваются полетом телефона через весь зал, а в крайних случаях — даже переломом костей.
В творчестве «Детей», как и у GSPD, поется о рейв-вечеринках, отношениях, в некоторых треках упоминаются и наркотики. Впрочем, встретившись с популярностью, артисты переосмыслили свое творчество — по их словам, сейчас они бы не стали так смело петь о веществах.
Илья: Первые два альбома были по фану — не было никакой серьезности в музыке. Потом получилось так, что это начало обретать популярность. И когда я переслушивал, я понимал, что таким образом некоторые вещи не написал бы. Потому что в новом альбоме, «13 способов», есть упоминания наркотиков. Но они — именно упоминания. Нет призыва к этому. У молодежи есть проблема в стране — я когда в Москву попал, был в шоке, что каждый второй — наркоман. И мы работаем только с теми, кто не употребляет.
Влад: Это основной критерий — найти продюсера, человека, который нам поможет с музыкальной точки зрения.
Илья: У нас сейчас саунд-продюсер, он чист. А это сложно — все что-нибудь употребляют. Я никогда в жизни вообще ничего не пробовал, кроме марихуаны. Все остальное для меня под запретом, никогда и ни в коем случае. Наркота — это полная ***** [ерунда].
Ну, от артистов в нынешних реалиях иного ответа трудно ожидать. Но в ваших текстах то и дело встречается лексика, связанная с наркотиками, — это ли не следствие того, что рейв-культура тесно с ними связана? Или откуда она взялась?
Илья: Не то чтобы тесно. Сам рейв — да. Изначально, когда это появилось, то было связано с жесткими синтетическими наркотиками. Мы стараемся от этого уйти. Почему «новый русский рейв» — хочется задать моду здорового образа жизни. Но нельзя их не упоминать, закрывать на это глаза будет нечестно. Когда слушатель встречает знакомые слова — а их знают все, — он понимает, что это правда. Что такое есть. А если закрыть глаза на все и создать иллюзию, что наркотиков не существует, — а где тогда искренность? Без искренности слушатель скажет: ну, это не мое. Что-то он, по-моему, не то городит.
«Раздеваемся под бит,
Две таблетки «Айболит».
Цветомузыка, танцпол,
Дискотека далеко»,
— «Дети», Sensation
«Новый русский рейв» — это, в понимании Ильи и Влада, не многочасовые концерты в подвалах заброшенных мануфактур, а зарождающийся музыкальный жанр. Это поп-рейв, вдохновленный творчеством групп 1990-х годов, — «Дети» в качестве своих источников вдохновения называют песни Prodigy, Аллы Пугачевой, «Руки Вверх!», Hi-Fi и Александра Новикова. «Алла Пугачева девяностых годов — это чистый рейв. “В воду войду” — ритма чуть прибавить, у нее там где-то 130-140 bpm (число ударных долей в минуту — прим. «Ленты.ру»), ей добавить до 160-ти — и все, новый русский рейв», — объясняет Илья.
21-летний чувашский исполнитель Андрей Андреев, выступающий под псевдонимом Coldcloud, не поет о рейвах, но вдохновение, кажется, берет из того же источника, что и GSPD с «Детьми», — хотя бы потому, что звучат его песни как смесь «Ласкового мая» и «Руки Вверх!» Но иллюзия действует, только если не вслушиваться в текст его песен. При другом музыкальном сопровождении поэзия Coldcloud выглядела бы мрачновато — он называет себя гопником из дворов, в красках описывает кровавые драки с оппонентами — все это, по его словам, реальные, хоть и слегка приукрашенные истории. В основном песни Coldcloud состоят из многократно повторяющихся строчек, настолько прилипчивых, что, услышав песню всего один раз, вы будете крутить ее у себя в голове целые сутки. Впрочем, если часть народной любви «Руки Вверх!» заработали именно такими въевшимися в память припевами, то у Coldcloud есть все шансы повторить их успех.
По признанию самого Андрея, к звучанию поп-групп двадцатилетней давности он пришел совершенно случайно.
Coldcloud: Все получилось случайно, благодаря Заразе (Zaraza — рэпер, исполнитель музыки в жанре Happy Hardcore — прим. «Ленты.ру») — я просто записал трек под трэп-бит, а он удалил его и сделал свой, под прямую бочку. Так появился Luv 2, «Красота ее колен». И после выхода этого трека мне все начали писать, что это «Руки вверх!» И я подумал: «Хм, надо бы реально что-то такое замутить. Только уже не случайное, а специальное — с новым, белоснежно-чувашским звучанием».
Голос тоже похож на Сергея Жукова из «Руки вверх!» Вы специально этого добивались?
Coldcloud: На самом деле все это случайно начало появляться. А потом я решил сделать трек Pop Star и такой: Уау-уау! Прикольно! И у меня уже как-то это все выработалось, такой стиль — и уже все само стало получаться.
«Юра, Юра Шатунов,
Сергей Жуков, два в одном.
На мне ща Louis Vuitton,
Коп мой палит телефон»,
— Coldcloud, Luv 3
Почему сегодня возник запрос на подобную тему?
Coldcloud: Мне кажется, что и раньше был запрос на такую музыку, а сейчас идет круговорот одних и тех же событий. Вообще, в нашем мире происходит этот круговорот, также и с музыкой — цикличность.
В текстах Coldcloud тоже упоминаются наркотические вещества. По признанию самого исполнителя, он уже осознал, что делать этого не стоило: «То, что я вообще писал про наркотики, — считаю, что это даже неправильно было немного с моей стороны. Потому что я понимаю, что могу своей музыкой, своим поведением привить слушателям любовь к жизни и спорту».
Еще одна новая группа, исследующая музыку 1990-х в своем творчестве, — «Лава», состоящая из Фила Гинзбурга, Ильи Дмитриева, Насти Лидер и Кати Логачевой. Их дебютный альбом «Фаталити» (на его записи с «Лавой» работала другая вокалистка — Катя Халанская) можно назвать почти академическим исследованием электроники и российской танцевальной поп-культуры 20-летней давности, поскольку музыканты не ограничивались каким-то одним поджанром, создав пластинку-палитру. Несмотря на то что «Лава» появилась на волне популярности к той музыке, которую делает, участники коллектива отделяют себя от этого тренда. Фил, работающий в Павильоне Книги на ВДНХ, в 2018 году проводил цикл лекций о российской музыкальной сцене 1990-х, а Илья уже долгое время занимался электронной музыкой в группах «Поехали» и Celebrine. Поклонников у «Лавы» в разы меньше, чем у вышеупомянутых артистов, однако для музыкантов это не главное.
«Настал момент, мы падаем вверх,
Нас больше не отпустит, отдайся своим чувствам.
Набираем скорость — теперь не время ждать.
Нам нечего терять, я не могу дышать»,
— «Лава», «Знак»
Фил: У нас никогда не было цели гнаться за трендами и делать что-то в угоду публике. Мы просто искренне все это любим.
Настя: Показательно было, когда я пришла сюда в первый раз, спросила: «А вы эту музыку написали, потому что это сейчас очень модно?» И они такие: «Че-е, да мы всю жизнь слушаем эту музыку, она нам просто нравится!» И обиделись так еще!
Фил: Так и было. Наверное, если бы мы хотели делать что-то в угоду публике, то и стадионы собирали бы сейчас. А может и не собирали бы. Тем не менее мне очень нравится то, что мы делаем сейчас, потому что мы ни разу не наступили на горло своим убеждениям и вкусам.
В припеве песни «Фаталити» Фил, автор текстов «Лавы», рифмует «кровь» с «любовью», в песне «Знак» — глаголы «ждать», «дышать» и «терять» — и это как раз соответствует стилю той культуры, которую музыканты решили возродить. Фил в качестве источников вдохновения называет, в частности, первый альбом «Иванушек International», украинскую певицу Русю, группу Aqua Vita, дебютную пластинку Hi-Fi и певца Шуру.
Творчество «Лавы» отличается и тем, что в ней совсем нет иронии, — они не поют о драках на тусовках, их описание некого танца или движения и связанных с ними эмоций скорее романтичное. Упоминание наркотиков у них также отсутствует — по словам музыкантов, при том, что вещества крепко связаны с девяностыми, к ним самим они никакого отношения не имеют, и потому упоминать их в песнях было бы неискренне — а «Лава» не собирается хайпить на горячей теме. Единственное появление веществ в их творчестве — в клипе на песню «Знак», когда актеры глотают что-то перед тем, как заняться любовью, однако к композициям группы это отношения не имеет. «Тема наркотиков в наших песнях не поднимается. В клипе “Знак” это чисто аллегорически было, нужна была завязка, так сказать. С одной стороны, наверняка многие, кто нас слушают, молодые люди, пробуют наркотики, и им это будет близко. Но это поверхностная близость — есть более глубокие темы, которые не менее близки людям, гораздо большему их числу. Мы стараемся исследовать эти темы», — объясняет Илья Дмитриев.
Илья считает причиной возрождения популярности музыкальных мотивов евродэнса небольшое отставание культурных трендов в России от западных — в Европе мода на девяностые началась пять-семь лет назад и уже успела сойти на нет. «Мы можем назвать это очередным ревайвлом (возрождение — прим. «Ленты.ру»). Почему именно сейчас — непонятно. Мы находимся в какой-то нестабильной атмосфере насчет нашего будущего, будущего нашей страны, может быть. Приходит определенное время перемен», — говорит он. «Или ожидания перемен. Это все очень пластично», — добавляет Фил.
«Лава» исполняет ту музыку, которую можно было услышать на рейвах девяностых, и с этой культурой участники группы знакомы не понаслышке — вне состава «Лавы» Фил и Илья уже не раз играли диджей-сеты на подобных мероприятиях. «Но есть дисклеймер, — подчеркивает Илья. — То, что мы сейчас называем рейвами, — это вечеринки. Это не совсем то, что называлось рейвами изначально. А на настоящих рейвах мы на самом деле не были — на нашем веку их уже не было».
Новая мода на музыку конца прошлого века не появилась из воздуха — это явление, по мнению артистов, можно было даже спрогнозировать, обратив внимание на западную культуру. Волна этого тренда породила множество групп, умело манипулирующих уже созданной ранее музыкой, добавляя в нее что-то современное или просто высмеивая ее. Эта же волна подхватила коллективы, которые просто любят исследовать культурное наследие того времени, пусть относительно недавнего, для многих — спорного, для кого-то — проклятого. Упоминание наркотиков в композициях может быть и как констатацией факта, рассказом о собственных наблюдениях, так и попыткой приобрести популярность среди слушателей, с которыми эта тема резонирует. В любом случае мода на музыку девяностых пройдет, и ее место займет что-то другое. А что останется? «Рэп», — отвечают ребята из «Лавы», полусмеясь, полугрустя.