В российский прокат вышли «Затерянные во льдах» бразильца Джо Пенны — редкий пример подлинно изобретательного приключенческого фильма о выживании в суровых природных условиях, который к тому же держится почти исключительно на игре Мадса Миккельсена, звезды сериала «Ганнибал» и таких фильмов, как «Восхождение Вальгаллы», «Казино Рояль» и «Охота». Миккельсен рассказал «Ленте.ру» о том, каково было работать над этим кино.
«Лента.ру»: Чем вас привлекла эта история?
Мадс Миккельсен: Своей универсальностью. Откуда бы ни был зритель — из Испании, России, Китая, Бразилии или Дании — он понимает, что такое желание выжить. Понимает это состояние: холод, голод, необходимость принимать сложные решения. Мне нравится сниматься в фильмах, которые понятны и близки кому угодно вне зависимости от бэкграунда и опыта. И я хочу и дальше работать в этом направлении.
При этом большую часть фильма, в сущности, в кадре нет никого, кроме вас. Было ли это вызовом?
Конечно же. Знаете, «Затерянные во льдах» понравились мне не потому, что это фильм о выживании. Я верю, что сама по себе принадлежность к тому или иному жанру еще ничего не определяет. Главное — какую именно историю ты помещаешь в эти жанровые рамки, что именно хочешь рассказать. Скажем, это мог бы быть фильм о мужчине, который в завязке ссорится с отцом, а затем так же терпит крушение и дальше, по ходу того же приключенческого сюжета мирится с тем фактом, что он потерял отца. И это была бы вполне легитимная версия того же кино. У нас история другая, и как мне кажется, очень красивая. По большому счету, мы в «Затерянных во льдах» пытаемся напомнить зрителям о разнице между выживанием и жизнью. Это две принципиально разные вещи. Как раз в эту идею я и влюбился. Выжить в таких условиях, в которых оказывается герой, действительно сложнейший вызов. Но меня привлек не он.
В таком кино еще очень важно, как на протяжении фильма меняется сам герой. Какие перемены в вашем персонаже хотелось подчеркнуть?
Ну, мы застаем его уже взрослым, зрелым человеком и ничего не знаем о жизни, которую он вел до начала действия сюжета. Поэтому происходящее с ним нелегко рассмотреть с точки зрения классического развития. Он, по сути, пребывает в состоянии комфортного оцепенения чувств. Не счастлив и не огорчен. Он выживает. Он существует. Когда в пространстве фильма появляется второй человек, еще одна героиня, его чувство жизни обостряется. А в концовке он уже готов принять, что его жизнь может быть закончена — но все не так уж трагично, если рядом есть кто-то, кого можно взять за руку. Такое развитие персонажа меня устраивает. И я, к слову, не большой поклонник сюжетов, где развитие героя просчитано сценаристом до мелочей, как будто в математике.
Насколько важно то, что второй персонаж «Затерянных во льдах» — женщина? Это привносит какой-то отдельный смысл?
Не думаю. Это мог бы быть и пожилой мужчина, и… Да более-менее кто угодно. Мы решили, что это будет женщина — и конечно, из этого факта можно, наверное, извлечь какие-то догадки. Предположить, например, что у главного героя есть дочь. Но напрямую ничего этого в фильме мы не говорим — и тут уже зрителю решать, как это трактовать.
Вы говорили, что эта роль стала одной из самых сложных для вас. Почему?
Посмотрите на экран (смеется) В фильме почти нет никаких спецэффектов. Все эти сложные природные условия, в которых оказывается герой — это те условия, в которых мы работали над фильмом, снимая по много, много часов подряд. Стихия в данном случае была нашим худшим врагом — которого мы должны были сделать своим другом. Это было нелегко, но это было необходимо. Кроме того, сложно мне было еще и потому, что я почти все время был в кадре один. Это не то, к чему большинство из нас, актеров, привыкло.
Вы как-то сказали, что теперь, в эпоху фильмов с CGI-спецэффектами современный актер не так уж много и работает с коллегами в кадре.
В какой-то степени так и есть, но… Я снимался в нескольких фильмах, которые во многом полагались на спецэффекты, но, на мою удачу, это почти никогда не были CGI-персонажи — скорее, мир вокруг героев. Как если бы в «Затерянных во льдах» был созданный компьютерной графикой айсберг или белый медведь — у нас их, правда, нет. Точнее, белый медведь у нас есть. Но настоящий. И в кадре это видно — и эффект соответственно производится совсем другой, более подлинный и устрашающий.
Для режиссера Джо Пенны это первый фильм. Вам было сложно или легко работать с дебютантом? Приходилось ли подсказывать в каких-то ситуациях, предлагать какие-то идеи?
Нет, вовсе нет. Хотя я и считаю себя человеком, который обязан помогать всем, кто его окружает, и который при этом открыт принимать помощь в ответ. Так что никакого особенного отношения не было — да и не требовалось. Мне не было необходимости надевать защитные перчатки, работая с Джо, если можно так выразиться. И Пенна написал безупречный с моей точки зрения сценарий. Если ты способен написать такой текст, то ты определенно знаешь, что делаешь. Мы пообщались с Джо по Skype еще на стадии утверждения актеров, и я с самого начала понял, что он справится, что это должно быть именно его кино как режиссера. И я без всяких сомнений подписался на проект. Вообще, я думаю, что — в идеале, по крайней мере — у всех режиссеров-дебютантов должно быть одно объединяющее качество — отказ идти на компромиссы. Они не должны беспокоиться о сложности задач, которые стоят перед ними. И тогда создается очень правильная для кино энергия. Более того, пожалуй, любой здравомыслящий режиссер должен стремиться к тому, чтобы и на своем десятом фильме сохранить этот заряд. Так что первый это фильм для Джо или десятый, если бы мне не сказали, то я бы и не догадался.
Что касается вашего героя… Вы действительно верите, что простой человек, попав в такую ситуацию, пытался бы разрешить ее так упрямо и изобретательно? Что не потерял бы выдержку?
На сто процентов. Уверен, что я сам бы вел себя ровно таким же образом. Не сомневаюсь, что это касается и всех остальных людей. Мы, люди, обладаем внутренним ресурсом куда более богатым, чем мы сами можем вообразить. Просто чаще всего мы даже и близко не попадаем в ситуации, в которых этот ресурс приходится активировать. Нет, я абсолютно в этом убежден. Есть куда более сумасшедшие истории человеческого выживания, которые происходили в реальной жизни.
Но настолько позитивный настрой…
Позитивный? (смеется) Такого определения я еще не слышал! Но в самом деле, он должен сохранять определенный оптимизм, если он хочет выжить. Да, чем дальше, тем отчетливее герой понимает, что эта его персональная миссия вряд ли увенчается успехом. Но у него нет другого выбора. Лучше умереть, пытаясь, чем умереть, бездействуя. И это урок, который жизнь преподает ему с появлением второй героини. Это оно заставляет его сорваться с места, перестать ждать у моря погоды. По большому счету, «Затерянные во льдах» — фильм о том, что тебе всегда нужны другие люди рядом, чтобы суметь зажить по-настоящему. И чтобы умереть достойно, тоже.
Были ли у вас ориентиры в виде других фильмов? В последнее время, да и в целом в истории кино, хватает приключенческих фильмов о выживании в сложных условиях.
Да, но все это очень разные фильмы и разные истории. И чаще всего речь идет о картинах, которые так или иначе развиваются через персонажей, через их характеры — и дают более полное представление о них через флешбэки, воспоминания и так далее. У нас ничего такого нет — потому что мы стремились снять другое кино, в котором именно режиссура и сами обстоятельства, в которых находится герой, задавали бы драму. Поэтому «Затерянных во льдах» очень трудно с чем-то сравнить. Если и есть один более-менее адекватный референс, то это фильм «Ад в Тихом океане» Джона Бурмана — где герои Ли Марвина и Тосиро Мифуне, американский и японский солдаты, в дни окончания Второй мировой войны оказываются вдвоем на необитаемом острове. Не зная, что война уже закончилась. Поэтому они раз за разом пытаются взять друг друга в плен, а потом сбегают из него. Они ненавидят друг друга, но как ты понимаешь по ходу фильма, и существовать друг без друга они не могут — ничего и никого другого у них просто нет. С этим кино у нашей ленты есть определенные параллели. Но и то — достаточно умозрительные. Повторюсь, Джо Пенна написал замечательный сценарий — аналогов которому я не знаю.
Не могу не спросить про сцену с медведем — настоящим, насколько я понимаю. Как она снималась?
О, я обожаю эту сцену. Она блестящая. Правда, с медведем — точнее, медведицей, это была самка — я так и не встретился. Нам было запрещено оказываться рядом по условиям контракта. Так что никто бы нам этого не позволил, тем более в такой конфигурации: я внутри пещеры, она пытается пролезть внутрь. Конечно, медведица была тренированная, но все равно — эффекта присутствия нас обоих в кадре мы добивались с помощью магии кино. Монтаж, ракурсы камеры, дублер (к которому я, к слову, ревновал, потому что сам бы хотел выступить в настоящем дуэте с этим зверем), ну и конечно, звуковые эффекты: если бы медведица действительно зарычала так яростно, как это звучит в фильме, нам всем пришлось бы бежать с площадки в страхе. Но только звуковые эффекты — никакого CGI там нет.
«Затерянные во льдах» в российском прокате с 21 февраля. Купить билеты на фильм на «Афише»