В этой тюрьме на открытом воздухе нет камер и решеток, по улочкам бегают дети, а заключенные живут вместе с семьями. Кто угодно может выходить в город — но только днем. В конце срока многие плачут и отказываются от свободы. О необычной индийской тюрьме, построенной на принципах Ганди, — в материале «Ленты.ру».
В индийской деревне Санганер расположена одна из самых удивительных тюрем в мире. В ней нет камер — заключенные живут с семьями в домах, собственноручно построенных или купленных у уже вышедших на свободу заключенных. Нет столовой — каждый ест то, что сам приготовит. И наконец, нет запрета на выход за стены учреждения — с шести утра до семи вечера заключенные вольны находиться, где захотят, в радиусе десяти километров, и заниматься, чем угодно. Разумеется, в рамках закона. На родственников комендантский час не распространяется: они могут в любое время входить и выходить из тюрьмы.
Санганер считается самой старой открытой тюрьмой в Азии — учреждение площадью в 40 тысяч квадратных метров открылось в 1958 году. В большинстве своем срок там отбывают мужчины, но есть и небольшой процент женщин. Все заключенные были обвинены в убийстве. Как правило, это случалось в пылу драки и ненамеренно — человек брал в руки палку или что-то тяжелое, чтобы напугать противника, но не рассчитывал силу. Некоторые заключенные совершили «убийство чести» — растерзали ищущих любовных приключений до свадьбы сестер или неверных жен. Другие — «убийство долга» — лишили жизни жен за то, что за них так и не выплатили обещанное приданое.
История известной на всю страну тюрьмы началась с болливудского фильма 1958 года «Два глаза, двенадцать рук» — криминальной комедии о надзирателе, решившем бороться с насилием заключенных добротой. Мужчина сначала разрешил видеться с детьми ударившему его узнику, а затем взял шестерых отпетых убийц и поселился с ними на ферме. Разумеется, абсолютно все пошло не так, но добро в итоге восторжествовало.
Кино восхитило человека, занимавшего на тот момент пост губернатора штата Раджастхан, и он велел открыть подобное пенитенциарное заведение в своих владениях. До 1996 года на территории тюрьмы было три хижины и 35 заключенных, возделывающих сад и огород. Эксперимент был практически признан провальным, но затем у начальника системы открытых тюрем появился новый заместитель — Арун Дугар.
Молодому чиновнику пришлось буквально выгрызать каждое, даже небольшое изменение в жизни заключенных. «Я решил рискнуть, но риск был просчитан. Мне надоело ждать разрешения. Помимо Санганера, в стране есть еще несколько открытых тюрем. Но ни одна из них не сравнится по степени открытости с нашей», — похвалился Дугар. Он добавил, что в итоге правительство смирилось с его экспериментами. Разгадка проста — на Санганер больше не пришлось тратить ни рупии из бюджета.
В основе функционирования деревни лежат принципы Махатмы Ганди: искупление через труд и «свадеши» — крестьянская жизнь, основанная на полном самообеспечении. «Тюрьмы воспроизводят насилие, недовольство и рецидивистов. А вот из тех, кто отбывал наказание в открытых тюрьмах, как правило, получаются хорошие, законопослушные граждане, — размышляет Санжай Йадав, вице-комиссар Управления пенитенциарных учреждений штата Раджастхан. — Я придерживаюсь четырех принципов: исправление, реабилитация, доверие, самообеспечение. Таким образом я готовлю заключенных к жизни вне тюремных стен».
Сейчас развитием системы открытых тюрем занимается Смита Чакрабурти. Она обратилась в Верховный суд с просьбой открыть как можно больше подобных тюрем по всей стране. К концу 2015 года в Индии появилась 61 открытая тюрьма. В них жили 3 889 заключенных — меньше процента от всех, отбывающих лишение свободы в стране.
В шесть утра и семь вечера все узники выстраиваются перед воротами в шеренгу на перекличку. Если человек заранее не предупредил о том, что опоздает, его признают сбежавшим. Во время переклички охранник не только пересчитывает заключенных по головам, но может и сделать им замечание. Например, за оставленный возле дома мусор — дворников в Санганере нет, и чистоту все заключенные поддерживают своими силами. Сейчас в тюрьме отбывают срок около 450 заключенных. Почти у каждого из них есть семья.
Дома заключенных не сильно отличаются от домов индийских бедняков на воле. Обычно в самодельных постройках есть гостиная с телевизором, кухня, туалет и небольшой гараж. Как правило, в нем либо стоит мопед, либо живет корова. У самых богатых узников есть автомобили. У всех есть мобильные телефоны. Заключенные сами решают вопросы о поставках воды и электроэнергии — старейшины договариваются с поставщиками, а затем все заключенные скидываются и платят. Все хозяйство в тюрьме ведет импровизированный панчаят — совет из пяти старейшин, во главе которого стоит «мэр». Рядом с тюрьмой расположена бесплатная начальная школа и текстильная фабрика.
Узники Санганера сравнительно неплохо зарабатывают. Даже самые бедные заключенные получают 1,5 тысячи рупий в месяц, работая на водокачке. Однако многие при этом живут впроголодь, откладывая деньги на жизнь на свободе или для детей. 45-летний Винод Кумар Шарма работает резчиком и почти все деньги отдает родственникам: «Моему старшему сыну 22 года, я должен обеспечить ему достойную жизнь. Когда я выйду из тюрьмы, никто не будет вспоминать, что я тут ел и как зарабатывал».
Попасть в Санганер сразу из зала суда нельзя. Заключенный должен отбыть не меньше двух третей срока в обычной тюрьме и отличаться примерным поведением. В открытую тюрьму не берут насильников, серийных убийц и наркоторговцев. С 1996 года по 2004 год только трое заключенных нарушили правило комендантского часа. Один из них вернулся через несколько дней, другого нашли мертвецки пьяным, и только третий пропал без следа. За плохое поведение заключенных ждет самое страшное для них наказание — их возвращают в обычную тюрьму.
Изначально все заключенные должны были быть женатыми или замужними. Но через некоторое время правило признали дискриминационным и отменили. Тем не менее хотя бы один родственник должен последовать за узником, если он хочет поселиться в Санганере. Одиноким людям легче найти себе пару среди других заключенных, чем снаружи: хоть тюрьма и открытая, отношение к узникам остается все таким же настороженным.
Охранники предпочитают не носить форму, чтобы не нервировать женщин и детей. «Они и так знают, что сидят в тюрьме, зачем напоминать им об этом?» — задается вопросом главный охранник Кишан Мина. Его часто можно увидеть в кругу заключенных: они вместе пьют чай и разговаривают.
Навин Шарма, занимавший должность «мэра» тюрьмы в 2004 году, кажется богатым наследником, по недоразумению попавшим за решетку: он носит безупречно белую куртку и черные кожаные мокасины. На самом деле Шарма родился в семье полицейского. Он попал в тюрьму за то, что еще старшеклассником убил человека и открыто признается в этом: «Я ударил его ножом около 30 раз. Сейчас я понимаю, что совершил ошибку. Но тогда мне казалось, что у меня нет выбора. Он терроризировал всю округу». Шарма занимается разнообразными бизнес-проектами, стоимость которых может достигать десятки миллионов рупий. В год заключенный выручает до семи миллионов рупий. Мужчина никогда не называет деловым партнерам свой адрес — стесняется. Он построил первый и единственный храм на территории тюрьмы, а также договорился об установке телефонной будки.
Узницы Санганера считают, что в тюрьме их жизнь куда спокойнее и насыщеннее, чем на воле. «Если честно, то за пределами Санганера гораздо опаснее, чем здесь», — признается осужденная за убийство мужа 31-летняя парикмахер Пармила Сингх. В тюрьме она даже попала в совет старейшин, что необычно для Индии, где к женщинам далеко не всегда относятся с должным уважением. Тем не менее сыновей она отправила к родителям, подальше от убийц.
38-летняя Урмила копит на хороших юристов. Десять лет назад муж обвинил ее в отравлении их общего ребенка из корыстных побуждений. Женщина утверждает, что она не виновата. К тому же в итоге дом, некогда купленный ею на 70 тысяч рупий, достался свекру и свекрови. Урмила мечтает выйти из тюрьмы и отвоевать недвижимость.
Гомеопат Анил Шарма оказывает услуги в клинике, расположенной в пяти минутах езды на мопеде от тюрьмы. Туда же он направляет попросивших его о помощи заключенных. В месяц он выручает около десяти тысяч рупий и объясняет, что все деньги уходят на хозяйство и образование детей.
Нарпат Сингх держит неподалеку от тюрьмы продуктовую лавку. Единственное, о чем он жалеет, — так это о том, что приходится закрываться до семи вечера. Он бы хотел стоять за прилавком до девяти.
Рамхан водит школьный автобус, а его жена, Сугна, работает на швейной фабрике. Их свели соседи: мужчина долгое время не мог никого найти, а женщина повздорила с семьей. Соседки постоянно невзначай сводили их и причитали, что Рамхану некому готовить лепешки. «Я и сам себе могу печь лепешки», — отвечал им раздраженный индиец. Но в итоге все же женился на Сугне. Не из-за лепешек, а по любви. Теперь оба они отбывают срок в Санганере за убийство.
Дугар не называет заключенных Санганера преступниками. «Им просто не повезло», — считает он. Он мечтает открыть как можно больше подобных пенитенциарных заведений по всей стране. Дугар часто общается с заключенными. Навин может похвастаться перед ним успехами в бизнесе, а для Урмилы у него найдутся контакты юриста по недвижимости.
«Cодержать здесь убийц — довольно практично, — утверждает охранник Мина. — Да, они – убийцы, но в остальном они довольно хорошие люди. У нас практически никогда не крадут и не совершают других преступлений». «Беспроблемные» заключенные доставляют неприятности только тогда, когда их срок подходит к концу. Многие не желают покидать деревню и упираются из последних сил. Руководству учреждения приходится грозить подопечным новым сроком. В обычной тюрьме.