Трудно себе представить вислоухую лису, которая виляла бы хвостом при виде человека. Однако они есть. Такие лисы появились в результате эксперимента по селекции, в ходе которого тысячи веков эволюции были словно бы спрессованы в несколько десятков лет. В 1959 году биологи из Академгородка Дмитрий Беляев и Людмила Трут начали эксперимент с несколькими десятками лисиц, содержавшихся на сибирских зверофермах. Лисы относятся к семейству псовых, и ученые хотели воспроизвести в реальном времени ход эволюции от волка к собаке — увидеть, как протекает процесс одомашнивания. Теперь этот эксперимент впервые полностью описан в книге Ли Дугаткина и Людмилы Трут «Как приручить лису (и превратить в собаку): Сибирский эволюционный эксперимент», которая на днях вышла в издательстве «Альпина нон-фикшн». С разрешения издательства «Лента.ру» публикует фрагмент текста.
Допустим, вы «создаете с нуля» идеальную собаку. Какие ее качества будут для вас главными? Конечно, ум и преданность человеку. Еще она должна быть симпатичной — скажем, с добрыми глазами и мохнатым хвостом колечком, которым она радостно виляет, ожидая, когда вы обратите на нее внимание. Чтобы тут же захотелось потрепать этот пушистый комок, который словно бы кричит вам: «Может, я и не красавица, но ты ведь знаешь, как я люблю тебя и нуждаюсь в тебе!»
Хорошая новость состоит в том, что трудиться вам не придется. Эту идеальную собаку уже создали для вас Людмила Трут (одна из авторов этой книги) и Дмитрий Беляев. С одной оговоркой — это не собака, а лисица. Одомашненная лисица. Это новое живое существо было выведено быстро, невероятно быстро, меньше чем за 60 лет. Ничтожный срок по сравнению с долгим временем, которое понадобилось нашим пращурам, чтобы превратить волка в домашнюю собаку. В Сибири, порой при труднопереносимых 40-градусных морозах, Людмила (а до нее Дмитрий) провела один из самых долгих и необычных экспериментов по изучению поведения и эволюции животных. Результатом его стали очаровательные ручные лисы, которые норовят лизнуть вас в щеку, отчего ваше сердце готово растаять.
Об эксперименте по одомашниванию лисиц написано немало статей, но до сих пор не вышло ни одной книги, где он описывался бы полностью. Это история о дружелюбных лисах, об ученых, о работниках питомника (простых сельских жителях, которые, не понимая до конца смысла своей работы, отдавали ей все силы), о политических играх, жизненных драмах и трагедиях. Есть в ней и дела сердечные, и закулисные интриги. Всё — на страницах этой книги.
История эта началась в первой половине 1950-х годов и продолжается по сей день, но для начала давайте-ка отправимся в год 1974-й.
…Ясным морозным утром, когда солнце сияло над еще не растаявшими сибирскими снегами, Людмила в компании необычной маленькой лисы по имени Пушинка поселилась в домике, стоявшем на краю экспериментальной зверофермы. Пушинка была красивой самочкой с пронзительным взглядом черных глаз, темным, отороченным серебром мехом и белой полоской на левой щеке. Ей только-только исполнился год, и на ферме Пушинку любили все без исключения, потому что эта ручная лиса совсем по-собачьи выражала свои чувства к людям. Людмила и ее наставник и старший коллега Дмитрий Беляев решили выяснить, сможет ли Пушинка сделать еще один важный шаг и стать полностью домашним животным. Сумеет ли эта лисичка жить с человеком в его доме?
Дмитрий Беляев был прозорливым ученым, генетиком, работавшим в области пушного звероводства — экономически чрезвычайно важной для России отрасли производства. Когда он только начинал свою ученую карьеру, генетические исследования оказались под запретом, и Дмитрий занялся селекцией пушных зверей, чтобы под прикрытием этой работы продолжать исследования. За 22 года до появления Пушинки на свет Беляев начал беспрецедентный эксперимент по изучению поведения животных — он задумал вывести породу ручных лис. Идея состояла в том, чтобы повторить некогда произошедшее на Земле превращение дикого зверя (волка) в домашнего (собаку). Но на этот раз одомашнить предстояло не волка, а черно-бурых лис, которые приходятся волкам двоюродными родственниками. Если бы экспериментаторам удалось превратить лису в некое собакоподобное существо, это помогло бы решить давний вопрос о том, как происходило приручение животных. А может быть, и того больше — узнать нечто важное об эволюции самого человека, ведь в конце концов кто мы, если не «одомашнившиеся» человекообразные обезьяны?
Когда и где началось одомашнивание, можно узнать, исследуя ископаемые остатки. По ним мы в общих чертах представляем, как изменялись приручаемые животные с течением времени. Однако находки археологов не могут рассказать, как произошел первый шаг в процессе одомашнивания: как агрессивные дикие звери стали послушными существами, которых человек мог разводить? И, кстати, что заставило наших с вами предков начать меняться и в конце концов стать людьми современного типа? Ответы мог бы дать эксперимент по доместикации (одомашниванию), проводимый в режиме реального времени.
План такого эксперимента, разработанный Беляевым, был невероятно смелым. В то время считалось, что одомашнивание животных проходило медленно, на протяжении долгих тысячелетий. Каких же результатов можно добиться за несколько десятков лет? Однако вот она, Пушинка, ручная лиса, столь похожая на домашнюю собачку. Она отзывается на свою кличку и бегает по пятам за работниками зверофермы по территории питомника, любит гулять вместе с Людмилой по тихим проселочным дорогам в окрестностях Новосибирска, где проходит эксперимент. Пушинка, заметим, всего лишь одна из сотен ручных лис, которых здесь разводят.
Поселившись с Пушинкой в домике на краю фермы, Людмила приступила к новому этапу исследования. Пятнадцать лет, отданных селекции ручных лис, увенчались полным успехом. Теперь предстояло выяснить, сможет ли Пушинка, живя бок о бок с Людмилой, выработать особую привязанность к ней, такую же, какую испытывают домашние собаки к своим хозяевам. Если не считать кошек и собак, то одомашненные животные обычно не проявляют выраженной «эмоциональной» привязанности к людям. Как и почему она вообще возникла? В результате долгой совместной жизни с человеком? Или, наоборот, за очень короткий срок, что наблюдали наши герои на примере ручных лис? И будет ли даже такая одомашненная лиса, как Пушинка, чувствовать себя комфортно под одной крышей с человеком?
(…)
Пушинка оказалась хорошей матерью, и, пока ее дети были совсем маленькими, она играла с ними, внимательно присматривая за всем происходящим. Она охотно играла с щенками в догонялки и бегала по двору за Людмилой, хватая ее за одежду. Но даже под присмотром матери игры взрослеющих лисят неизбежно становятся жесткими, ведь детеныши должны научиться постоять за себя. Маленькая Пенка все чаще нуждалась в защите Людмилы. Особенно от Пушка, который нередко бросал на сестру «свирепые взгляды» (запись в дневнике Людмилы), за которыми обычно следовало нападение. Людмила не всегда оказывалась рядом, и однажды Пенка была сильно покусана; на шее в нескольких местах у нее были вырваны клочки шерсти. Людмила позвала ветеринара, и Пенку забрали в лечебницу.
Лечение проходило в главной части фермы, там, где Пенка могла получить нужный уход. Людмила часто приходила навестить ее, что доставляло Пенке большую радость. Когда Людмила уходила, Пенка принималась жалобно скулить. Эти звуки трогали Людмилу до глубины души, о чем говорят записи в дневнике: «В шесть часов вечера пришла к Пенке… Она подбежала, когда я позвала ее. Встретила меня спокойно, без жалоб… сразу же забралась на руки»; «Пенка сидит грустная, и только с моим появлением становится веселее»; «Она не отставала от меня ни на шаг, бегала следом, как щенок. Дав мне немного поработать, легла на бок, когда я начала ее гладить». Ну как тут остаться равнодушной?
Такую же любовь Людмила испытывала к другим лисятам, а те отвечали взаимностью ей и ее дочери. «Щенки буквально толпятся вокруг меня и Марины, — записывала Людмила, — запрыгивают к нам на колени, сразу по трое-четверо, и что-то “напевают”». Точнее охарактеризовать эти звуки она не могла. Лисы явно выражали удовольствие, но изучение вокализации не входило в задачи Людмилы, к тому же она всегда помнила о трудностях, связанных с оценкой проявления эмоций у животных. Оставалось только занести эту приблизительную характеристику в дневник и держать на заметке, пока не придет пора заняться вплотную изучением этих звуков.
Когда лисят охватывало совсем уж озорное настроение, они с разбегу тыкались носом в Людмилу и, «виляя хвостом и отдуваясь, валились на пол». Жизнь у детенышей была вполне беззаботная. Однажды Людмила записала, как она вошла в комнату и увидела их «мирно спящими, без тревоги и страха».
Привязанность между Людмилой и Пушинкой также становилась все сильнее. Подрастающие щенки уже не требовали неусыпного надзора, и их мать обращала больше внимания на Людмилу, постоянно добиваясь ее общества. Когда исследовательница была чем-то занята на заднем дворе, лиса приходила и стояла возле нее, призывая поиграть или приласкать ее. Она ложилась к ногам Людмилы, чтобы та почесала ей шею. Когда Людмила отлучалась в институт или уезжала, чтобы провести некоторое время с семьей, Пушинка приветствовала ее возвращение, все так же энергично размахивая хвостом.
В ее поведении появилась еще одна собачья черта — она по-разному реагировала на людей, приходивших в дом, явно различая их индивидуальность. В целом Пушинка относилась к пришельцам вполне дружелюбно, но некоторых встречала настороженно. Совсем как собаки, которые ни с того ни с сего облаивают одного незнакомца и проникаются симпатией к другому. Также Пушинка продолжала припрятывать часть пищи, которую получала от Людмилы. Однажды, когда в дом пришла уборщица, Пушинка выскочила из гнезда и принялась бегать из угла в угол, в спешке поедая свои припасы. Казалось, она подозревает уборщицу в намерении похитить ее сокровища. В другой раз, когда в домик зашел сотрудник института по имени Анатолий, она вывела щенков из комнаты, словно хотела защитить их от него. Часто появлялся у них Павел Бородин, тот самый, что проводил эксперимент по доместикации крыс, чтобы подменить Людмилу на ночном дежурстве. Перед ним Пушинка ложилась на спину, ожидая, что он почешет ей брюшко. Она явно выделяла в особую категорию людей, проводивших много времени с ней и с ее лисятами, — не только Людмилу, но и всех сотрудников института, которые могли находиться в доме целыми сутками.
И все же самые крепкие отношения сложились у Пушинки с Людмилой. Они очень напоминали отношения между собакой и ее хозяйкой. Пушинка пыталась защищать Людмилу и ревностно добивалась ее внимания. Однажды Людмила привела «в гости» другую ручную лису по кличке Рада, и Пушинка тут же набросилась на нее и выгнала из дома на задний двор. На Людмилу она тоже рассердилась. «Я почувствовала, что Пушинка мне больше не доверяет, — гласит запись в дневнике. — Она даже не хочет, чтобы я ее погладила». Но вскоре все пришло в норму: «Как только я убрала Раду из дома, наши отношения снова наладились».
Было очевидно, что их взаимная привязанность очень сильна, и все же однажды Людмилу просто потрясло проявление преданности Пушинки. Это произошло поздно вечером 15 июля 1974 года, когда она в свободную минуту сидела на лавочке возле дома. Пушинка, как это часто бывало, лежала у нее в ногах. Вдруг послышались чьи-то шаги. Пушинка вскочила. Кто-то подошел к изгороди, окружавшей их домик. Людмила решила, что это шаги ночного сторожа, и не обеспокоилась, но Пушинка думала иначе. Раньше она никогда не проявляла агрессивности к человеку, а теперь явно чувствовала угрозу. Лиса бросилась к темнеющей в сумерках фигуре предполагаемого злоумышленника, и то, что Людмила услышала, ошеломило ее: Пушинка залаяла. Агрессивные лисы часто издают короткие лающие звуки, если к их клетке приближается человек. Но тут было нечто другое. К Пушинке никто не подходил, она сама бросилась в погоню за неизвестным, а теперь лаяла, совсем как сторожевой пес. «Собаки лают, чтобы защитить человека, лисы никогда так не делают», — отметила про себя Людмила. Она поспешила к ограде и увидела, что это была ночная обходчица, шаги которой напугали лису. Людмила заговорила с ней, Пушинка, поняв, что все в порядке, перестала лаять. И по сей день Людмила с трудом находит слова, чтобы выразить шквал эмоций, захлестнувший ее в тот июльский вечер, когда она услышала лай своей любимицы. Ее переполняло чувство гордости. Пушинка, конечно, тоже была чрезвычайно собой довольна.
Так был получен ответ на очень интересный вопрос: смогут ли «элитные» лисы, живя бок о бок с человеком или группой людей, выработать особую привязанность к конкретному лицу, как это делают собаки. Было очевидно, что у Пушинки возникла не только привязанность к Людмиле, но и стремление защищать свою хозяйку.
Переводчик Максим Винарский, доктор биологических наук