Один год. Одно заработанное очко. 20-е место в таблице. Сергей Сироткин, третий российский пилот в истории «Формулы-1», гонщик программы SMP Racing оказался последним среди всех участников чемпионата-2018. В итоге его менеджмент решил прекратить сотрудничество с Williams. Команда переживает непростые времена, а проблемы с болидом во многом предопределили результаты Сироткина в сезоне. Теперь же спортсмен присоединился к команде SMP Racing, чтобы принять участие в чемпионате мира в гонках на выносливость, в том числе — легендарных «24 часах Ле-Мана». О планах на будущее и своем взгляде на автогонки Сироткин рассказал в интервью «Ленте.ру».
«Лента.ру»: Сергей, в вашем Instagram есть фотография с Михаэлем Шумахером, и в подписи вы называете его примером для себя. Почему именно примером? Разделяете ли вы понятия «пример» и «кумир»?
Сироткин: Ну, может, в чем-то и разделяю, но конкретно в этом случае — нет. Шумахер и пример, и кумир. В дополнение к этому можно сказать про него много хороших слов. Это в какой-то степени индивидуально.
Вы также обращаетесь к Шумахеру на «ты». Понимаю, что в английском нет разделения на «ты» и «вы», но все же спрошу: значит ли это, что вам удалось перейти к какому-то неформальному общению с чемпионом?
Это было зимой 2008 года, мы с ним проехали один заезд в картинге. В тот день нам удалось достаточно много поговорить. Уже тогда он являлся семикратным чемпионом мира, но в общении это не чувствовалось совсем. Михаэль — открытый, приятный, простой парень, общий язык с ним найти легко. Это будто не было общением с семикратным чемпионом, я разговаривал с обычным человеком. Мы ходили с ним обедать, и не могу сказать, что очень многие его узнавали.
Удивительно.
Да. Не было никакого сумасшествия. Но и сам Шумахер ко всему процессу относился с пониманием, по-человечески. Собственно, поэтому он для меня был примером и кумиром. Не только из-за его заслуг на трассе.
Но и в человеческом плане?
Тут можно дальше начать копать и разбираться, как он работал в команде, как вел себя с окружающими, какую позицию занимал и в политическом отношении. Так или иначе, во многих областях он был для меня примером. Не только в спорте.
После страшных событий 2013-го, когда Шумахер получил тяжелую травму головы, его семья закрылась от мира. Сейчас, по сути, о реальном состоянии здоровья Михаэля никто толком не знает. Вы как его поклонник согласны с таким решением родных?
Я бы сделал точно так же. Прекрасно понимаю, что значит повышенное внимание. Особенно в такой ситуации, в которую попал Шумахер. Насколько я знаю, в его семье все такие же простые люди, как и он сам. И им тоже неприятно лишнее внимание.
Пилоты «Формулы-1» вообще страдают от повышенного внимания?
Понятно, что люди обращают гораздо больше внимания. Тебя узнают, донимают вопросами и еще много чего. Не знаю, как к этому относятся другие, но я всегда четко вижу, когда человек искренен, а когда нет. Если я вижу приятное к себе отношение, если вижу, что человек не хочет извлечь выгоду из общения со мной, то мне от этого хорошо. Мне приятно, когда люди болеют, поддерживают. Тогда я и сам отношусь к ним с любезностью и благодарностью.
Из-за результатов в прошлом сезоне вы часто сталкивались именно с негативом со стороны болельщиков и просто неравнодушных к автоспорту людей?
Нет, на самом деле. Все знают, в какой ситуации был Williams. И все знают, сколько я сделал для того, чтобы пилотировать на должном уровне. Так что наоборот, за этот трудный год я получил гораздо меньше негатива, чем обычно. Зная, как народ у нас любит всех критиковать, я ждал другого. Поддержки было даже больше, чем я ожидал.
После Гран-при Франции вы сказали, что провели лучшую гонку в сезоне, но никто этого не заметил.
Да, говорил, и действительно я провел много хороших гонок, которые останутся за кадром по понятным обстоятельствам. Но, повторюсь, с критикой из-за этого я сталкивался не так уж часто.
Проблемы по ходу чемпионата ведь во многом были связаны с качеством болида, который вы пилотировали.
Для людей, которые хоть немного разбираются в автоспорте, это было очевидно.
А для тех, кто не разбирается? Они в первую очередь смотрят на результаты и видят, что Сироткин — последний в таблице.
«Формула-1» — это, к сожалению, технический вид спорта, и тут в большинстве случаев главным фактором является скорость машины. Во всяком случае до тех пор, пока нет каких-то косяков со стороны пилота. Более того, сам факт участия в «Формуле-1» — это большое достижение, даже если в таблице ты последним идешь. А тем, кто писал обо мне всякие гадости, я ничего говорить не хочу. У них своя жизнь, пускай думают о том, как лучше будет им. Мы тут сами разберемся.
Тогда в целом, каким был для вас сезон в «Формуле-1»?
Очень непростым. Не только с точки зрения спортивного пилотирования, но и ситуации, в которой я оказался. Потребовалось много сил, чтобы продолжать показывать максимум на трассе и не загружать себя всеми проблемами. Но, оглядываясь назад, не могу сказать, что не хотел бы этого повторить. В некоторые моменты было тяжело, да, и я не могу сказать, что наслаждался жизнью.
То есть отмотать время назад желания сейчас нет?
Есть, но только ради того, чтобы прожить этот год еще раз.
«Формула-1», как вы уже сами сказали, — технический вид спорта. И при этом элитарный.
Ну да, только 20 человек во всем мире в нем соревнуются. Чтобы попасть в «Формулу-1», нужна суперлицензия. А чтобы ее получить, нужно набирать очки по ходу карьеры. Все твои достижения переводятся в определенную очковую систему, и уже по ней ты должен заработать определенное количество баллов. Соответственно, чем выше уровень соревнований, тем ценнее очки.
Но вот, допустим, есть мальчик, который смотрит «Формулу-1» и мечтает стать пилотом. Родители у него небогатые. Что ему делать?
В России сейчас работает программа SMP Racing, которая и нацелена на развитие автоспорта в целом. Для таких детей существует программа в картинге — начиная от различных российских уровней и заканчивая европейскими. Также она работает и в «Формулах», в том числе в главном чемпионате. Естественно, многое зависит от самого ребенка, но потенциальная возможность есть у каждого.
То есть первая ступенька — это картинг?
Да, на очень примитивном уровне. Ребенку это помогает понять, хочет он вообще быть пилотом или нет. Потом будет профессиональный картинг, различные его уровни. В моем случае было так: я добился успеха на чемпионатах Москвы и России, потом «вкатился» в Европу, там был среди лучших ребят в топовых сериях. Потом дают возможность зацепиться за место в младших «Формулах». И так все выше и выше, до самой «Формулы-1». В идеале. Соответственно, за все свои успехи ты получаешь очки, складываешь их, и если суммы хватает — получаешь суперлицензию.
Такой высокий порог вхождения в «Формулу-1» — это хорошо или плохо?
Хорошо. «Формула-1» — это элита автоспорта. Это 20 лучших гонщиков мира. Там должен быть очень высокий уровень конкуренции за место. И чем он будет выше, тем будет лучше.
Все так, но для простого болельщика автогонки все еще малопонятны.
Часто сталкиваюсь с тем, что гонки критикуют, называют скучными. Но, знаете, то, как я вижу гонку, часто отличается от того, как гонку видит чуть ли не половина зрителей. Это будто две разные гонки. Я обычно вижу борьбу между пилотами, которую не замечает неподготовленный болельщик. Это делает «Формулу-1» увлекательной. Поверьте, в большинстве случаев во время заезда происходит много всего, но это действительно нужно видеть и понимать. Не надо думать, что если пилоты едут и не обгоняют друг друга, то они не борются. Но всем не объяснишь, что такое автоспорт.
Когда впервые выходили на старт в «Формуле-1», не хотелось выдохнуть и сказать: «Да, я в числе лучших пилотов в мире»?
Нет, потому что я провел какое-то время внутри этой системы, был знаком со многими ребятами. В детстве я следил за Фернандо Алонсо (двукратный чемпион «Формулы-1» — прим. «Ленты.ру»), радовался его победам, а теперь с ним неплохо общаюсь. Первое время было даже немного неловко оттого, что летел в самолете с такими, как он. Думаешь про себя: «Я такой простой парень, пришел тут, а вы со мной разговариваете». Это странно. Человек, который был для тебя как бог, теперь с тобой вот так запросто разговаривает. Это крутое ощущение.
Когда садились за руль, руки не дрожали?
На трассе такого не было. Садишься в машину, за спиной команда, и ты стараешься выжать максимум. Уже все равно, с кем бороться, будь то Алонсо или Льюис Хэмилтон (пятикратный чемпион мира — прим. «Ленты.ру»). С последним мы, по понятным причинам, боролись не так много, но все же.
В общении Хэмилтон, Алонсо и остальные пилоты оказались не сложнее, чем Шумахер?
Нет, абсолютно. Простые люди, с которыми можно просто постоять и поболтать. Автоспорт — это тесный мир. Все друг друга знают и уважают.
Достижения голову не кружат?
Я к «Формуле-1» шел два года. У меня было время осознать, что происходит. Если бы меня вчера позвали, а сегодня я бы стал пилотом «Формулы-1», то было бы по-другому. А так... Я проделал очень большую работу, шаг за шагом двигался к этому. Потом, когда подписал контракт, еще пару месяцев говорить об этом было нельзя. Так что к моменту официального объявления мысль о том, что буду участвовать в королевских гонках, приелась.
Неужели вы, объявив о сотрудничестве с Williams, не испытали совсем ничего?
Нет, ну все равно это было крайне волнительно. Да и, честно говоря, полное осознание того, что я — пилот «Формулы-1», пришло ближе к концу сезона.
Сейчас вы — лучший пилот в России?
Я амбициозный спортсмен, так что должен верить в себя. Поэтому считаю, что лучший. Но я с огромным уважением отношусь к Даниилу Квяту и Виталию Петрову (российские пилоты, выступавшие в «Ф-1» до Сироткина — прим. «Ленты.ру»), так что этими словами не пытаюсь их задеть. Просто я искренне в это верю. Не верил бы — не стоял здесь и не занимался автоспортом вообще. В такой конкурентной среде нужно верить, что ты лучше всех на свете. Иначе тебя там очень быстро задавят и все. Спросите остальных пилотов — они ответят так же. Но мне есть куда расти и в каких направлениях развиваться.
В «Формуле-1» мы вас еще увидим?
В ближайшее время мы объявим стратегию возвращения. Через год буду в паддоке.
Точно вас можно будет увидеть в гонках на выносливость. «24 часа Ле-Мана» вы гоняли в 2017-м, выйдете на старт во Франции и в 2019-м. Разница в ощущениях есть?
В прошлый раз для меня все прошло как-то быстро. Прилетел в понедельник, готовился неделю, а проехать много нам не удалось из-за технических проблем. И все, улетел. Это был этакий моментальный вызов. Так что сильно много из того опыта я не извлек. Сейчас же мы говорим о полноценном возвращении в этот вид гонок.
Есть ощущения, что сейчас «24 часа Ле-Мана» — это шаг назад?
По сравнению с «Формулой-1» все будет шагом назад. Это совсем другой вид гонок. Если честно, мне не очень нравится эта идеология. Когда ты едешь 24 часа, тебе приходится максимально беречь машину. И часто побеждает именно самый надежный болид, а не самый быстрый. По ходу гонки, которая длится сутки, у всех случаются технические неприятности. Поэтому победит не пилот, который был максимально сфокусирован и вел машину предельно быстро, а тот, у кого просто возникло меньше проблем.
Участие в таких гонках — способ оставаться на виду?
Меня больше мотивирует тот факт, что у нас есть своя машина, и я сейчас борюсь не за свой рейтинг, а за престиж SMP Racing и нашей машины.
Сергей, вы пьете?
Из-за нашего образа жизни иногда приходится. Пилоты редко могут позволить себе выпить. Люблю хорошее пиво или красное вино. Но, разумеется, в меру.
Алкоголь — это способ справиться с напряжением как физическим, так и эмоциональным?
Не совсем так. У гонщиков не принято собраться после этапа Гран-при в самолете и напиваться, чтобы снять стресс. Да, бывало, мы командой отмечали хорошую гонку, но это не какая-то традиция.
Тогда как вы расслабляетесь?
В этом году я в России проводил очень мало времени, поэтому вернуться домой — лучший способ немного перезагрузиться. Увидеться с семьей, с любимой девушкой, сходить куда-то всем вместе. Когда ты можешь позволить себе это так редко, начинаешь ценить это гораздо больше. У меня получалось бывать в Москве раз в месяц. На выходные, не дольше.
Сейчас в столице вы проводите гораздо больше времени. Появилась рутина в жизни?
Рутина появилась, да. Недавно хвастался, что утюг купил. На самом деле домашние дела, которые многие люди воспринимают как бытовые проблемы, — это даже приятно. Все это время, когда соревновался, у меня, по сути, не было дома. Было так: вещи из чемодана вытащил, постирал, положил обратно в чемодан и улетел. Даже зубную щетку хранил в чемодане. Эта стабильная жизнь, когда можно засыпать и просыпаться в одной кровати больше, чем несколько дней подряд, для меня немного странная. Но по-приятному странная. Круто. Завидую тем, кто так живет.
Ну, и вам бы многие позавидовали. Я про тех, что живут в режиме «работа — дом».
Тут компромисс должен быть. Режим «дом — работа» тоже угнетает, но жизнь профессионального гонщика точно не легче.