Запрещенная в России «Украинская Национальная Ассамблея — Украинская Националистическая Самооборона» (УНА-УНСО) была первой партией украинских националистов, преуспевшей в создании боевых отрядов. Оно и неудивительно, если своей целью организация обозначила силовой захват власти. Но, в отличие от большинства военизированных организаций, члены УНСО не ограничились учебными сборами на территории бывших пионерских лагерей. Им требовался реальный боевой опыт, который они получали, принимая участие в военных конфликтах на постсоветском пространстве. «Лента.ру» проследила боевой путь украинских националистов в странах бывшего СССР.
В апреле 2008 года лидер киевского отделения УНА-УНСО Игорь Мазур заявил, что украинские националисты намерены бороться с вечным врагом — Россией, «пока она не распадется и не сузится до радиуса 70 километров вокруг Москвы». Тогда его подняли на смех. Мазур был представителем партии, которую на последних выборах поддержали 16 тысяч украинцев. Но сегодня эти слова воспринимаются иначе. Нечто подобное можно услышать на государственных телеканалах, а радикальные националисты заседают в Верховной Раде. Что же касается УНА-УНСО, то расцвет этой организации, как и пик ее популярности, пришелся на бурные 90-е.
30 июня 1990 года ряд мелких организаций украинских националистов объединились в УМА — Украинскую Межпартийную Ассамблею. Возглавить новую структуру пригласили Юрия Шухевича, сына Романа Шухевича, командира Украинской повстанческой армии (УПА) и замкомандира немецкого батальона «Нахтигаль». К весне 1991 года Ассамблея оформилась в полноценную политическую партию, которую переименовали в Украинскую Национальную Ассамблею — УНА.
После провала августовского путча ГКЧП (1991 год) на Украине образовался вакуум власти. Руководство УССР взяло курс на отделение от Союза и создание независимого государства, однако было решительно непонятно, как к этому отнесутся в Москве. Военнослужащие расквартированных на территории Украины частей Минобороны еще не принесли присягу новой родине, и националисты решили действовать самостоятельно.
Тогда и появилась Украинская Народная Самооборона (УНСО) — военизированная организация, которую планировали использовать в качестве штурмовых отрядов партии УНА. Националисты сразу взяли курс на вооруженный захват власти и силовое противостояние с Россией. Девиз УНСО был выдержан в лучших традициях народно-освободительных движений: «Лучше умереть волком, чем жить собакой». Однако лидеры организации не были наивными романтиками и понимали, что выездных тренировок на территории пионерлагерей явно недостаточно для создания боеспособных подразделений. Нужен был опыт военных действий, которым обладали немногочисленные ветераны Афганистана. И вскоре такая возможность им представилась.
В марте 1992 полыхнул левый берег Днестра. Для УНСО этот конфликт был как нельзя более кстати. Позже лидеры организации называли днестровский вояж «крестовым походом против румынизации украинцев Молдавии», но истинные причины участия УНСО в конфликте были куда прагматичнее: приобретение боевого опыта и создание на территории Приднестровья баз для подготовки новобранцев. Был и сугубо пропагандистский момент: своим участием в конфликте бойцы УНСО пытались разрушить монополию России на защиту славян.
В апреле 1992 года на передовую прибыли первые отряды добровольцев. Для них даже зарегистрировали отдельную организацию — УНСО ПМР (Приднестровской Молдавской Республики). В дальнейшем ее планировалось использовать как политическую силу в независимом Приднестровье, а пока бойцы УНСО вошли в состав вооруженных сил непризнанного государства.
К неудовольствию лидеров УНСО, горячая фаза конфликта быстро закончилась, и добровольцам практически не удалось проявить себя в бою. Война быстро приобрела позиционный характер, а украинским националистам отчаянно не хватало опытных бойцов для создания, например, диверсионных групп. В основном унсовцы несли караульную службу на блокпостах, мостах через Днестр, патрулировали улицы Тирасполя.
Долгосрочного присутствия в Приднестровье тоже не получилось. Одним из условий заключения перемирия стало разоружение УНСО и других подразделений самообороны, не состоявших из граждан ПМР. Украинские добровольцы вернулись домой. Казалось, приднестровский проект провалился. Яркого медийного образа защитников украинцев и силы, способной встать на защиту славянства, не получилось. Организация не смогла стать серьезным участником приднестровской политики или разместить на территории республики свои базы. Но полторы тысячи украинских добровольцев все-таки получили первое представление о том, что такое война. И были готовы продолжать.
Следующая возможность представилась совсем скоро: в том же 1992 году начался конфликт в Абхазии. Тогда лидеры УНСО выбрали неочевидную сторону конфликта — правительственные силы Грузии. «Нам тяжело далось решение об участии на стороне Грузии, ибо мы знали, что на противоположной стороне воюют в основном славяне (абхазов там было мало), — рассказывал впоследствии лидер организации Дмитрий Корчинский. — Но после решения Верховного Совета России о статусе Севастополя (подтвердить российский федеральный статус города Севастополя в административно-территориальных границах по состоянию на декабрь 1991 года — прим. «Ленты.ру»), после того, как конфликт в Крыму оказался реальным, мы решили, что в случае его возникновения Крым и Абхазия будут двумя фронтами одной войны... Чем меньший фронт мы хотели иметь в Крыму, тем больший мы должны были иметь на Кавказе».
Из украинских националистов тогда сформировали батальон «Арго», который возглавил Валерий Бобрович под позывным «сотник Устим». Батальон включили в состав грузинской морской пехоты. Игорь Мазур, воевавший в «Арго», рассказывал, что добровольцев из Украины встретили очень тепло: таможню они не проходили и были приняты первыми лицами государства. «Мы все были взволнованы, будто ехали на свадьбу, а не на войну. Лучшей тренировки для бойцов, чем реальная война, сложно себе представить. И нам все равно где воевать, лишь бы воевать против русских», — вспоминал Бобрович настроения в батальоне при переброске в Грузию.
Несмотря на громкое название, батальон «Арго» по количеству личного состава едва дотягивал до роты: единовременно в нем никогда не состояло больше сотни человек. Отряд привносил некий колорит в грузинскую армию, но не был ценной боевой единицей, в отличие от пятитысячного чеченского «абхазского» батальона Шамиля Басаева, воевавшего на стороне Абхазской Республики.
Однако какой-никакой опыт ветеранов Приднестровья и дисциплина в отряде оказались полезны для молодой грузинской армии. Стоит сказать, что первой жертвой украинцев чуть не стал грузинский солдат, который пытался ночью проникнуть на территорию военной базы, возвращаясь из самоволки. Грузин не смог назвать пароль, и от гибели его спасло чудо — было темно, и пуля украинского волонтера, выпущенная на звук, лишь задела нарушителя. «Жаль, не убили. Подтянуло бы дисциплину в частях», — заявил после этого инцидента грузинский командир.
Самой известной операцией бойцов УНСО в Абхазии стал бой за село Шрома. Большого военного значения эта операция не имела, но украинцам удалось сделать из нее яркую пропагандистскую историю. По версии украинцев, 19 июля 1993 года их отряд из 50 человек ворвался в село, обороняемое казаками-добровольцами, выбил их и несколько дней удерживал позиции, отражая атаки гвардейского батальона российских десантников, многие из которых полегли в том бою. Минобороны РФ не располагает данными о десантниках, погибших в районе поселка Шрома, и хотя это ведомство склонно замалчивать потери, скрыть гибель такого количества военнослужащих элитного подразделения в мирное время вряд ли возможно. По меньшей мере об этом должны были заявить родственники погибших, но все попытки найти этих людей не увенчались успехом.
Несколько украинских добровольцев по возвращении домой провели четыре месяца в тюрьме за наемничество. Их выпустили по личной просьбе Эдуарда Шеварднадзе. Он заявил украинскому правительству, что держать в тюрьме людей, получивших военные награды от Грузии, неуважительно по отношению к его стране.
Абхазия дала украинцам куда больше боевого опыта и понимания принципов войны. Кроме того, они завели контакты на Кавказе, где постепенно разгорался новый конфликт.
На кадрах из Грозного — голубоглазый парень в камуфляже. На каске повязка с надписью «Украина». «Ми захищаємо свободу чеченсько-українського народу проти московської агресії», — говорит он журналисту. Это Александр Музычко, более известный как Сашко Билый. В 2014 году его убьют в ходе операции украинского ГУБОП по задержанию членов ОПГ в Ровенской области, а сейчас он командир батальона «Викинг», в котором воевали украинские националисты.
Первые члены УНСО прибыли в Чечню в январе 1995 года. Ядро группы составили ветераны Афганистана, Приднестровья и Абхазии. На территорию Ичкерии они попали довольно просто — прилетели на самолете в Махачкалу, где их ждали знакомые по Абхазии чеченцы. Несмотря на то что в Абхазии они воевали по разные стороны фронта — кто старое помянет, как говорится, тому глаз вон...
Российские журналисты тогда писали, что украинцы сражаются на стороне Дудаева за деньги. Вряд ли это так. В то время у чеченцев не было богатых спонсоров, и платить они могли только специалистам с уникальными навыками — например, опытным саперам, снайперам и т.п. Бегать по горам с автоматами могли и местные, причем бесплатно.
Данные о количестве украинцев, прошедших через Чечню, разнятся, но, судя по всему, речь идет о нескольких сотнях человек. В УК Украины по-прежнему существует статья за наемничество, поэтому ветераны на всякий случай предпочитают не распространяться о своем участии в конфликте.
Евгений Дикий, украинский журналист и правозащитник, писавший из Чечни репортажи, вспоминал, что отношение к украинцам у чеченцев было очень теплое. По словам Дикого, украинский паспорт был универсальным пропуском, боевики ценили добровольцев-немусульман.
Они были незаменимы в условиях диверсионно-партизанской войны. Например, харьковчанин Олег Челнов с позывным «Беркут» иногда переодевался в российскую форму и в неразберихе боя выдавал себя за офицера, выводя российских солдат под огонь чеченцев. Ветеран Афганистана, осведомленный о позывных некоторых командиров и понимающий правила и стилистику общения в радиоэфире, Челнов выходил на частоты российских артиллеристов и вызывал огонь на российские же части. Его убили в Грозном в 1996 году. Челнов — один из двух украинцев, получивших высший военный орден Ичкерии «Къоман Турпал» («Герой нации»). Вторым стал Сашко Билый. В их честь в Грозном назвали улицы. До конца 90-х правительство Ичкерии выплачивало дочери Челнова пенсию.
По понятным причинам российские военные украинских добровольцев в плен не брали. Бойцы УНСО всегда оставляли гранату для самоподрыва. Что касается отношения самих украинцев к пленным, то здесь все неоднозначно. Сообщения об их участии в пытках, скорее всего, не соответствуют действительности. Более того, они даже помогали тем солдатам российской армии, которые идентифицировали себя как украинцы, вернуться домой.
С другой стороны, украинцы помогали чеченцам выявлять среди пленных офицеров и авианаводчиков. Вот как вспоминает один из таких эпизодов экс-лидер УНСО Дмитрий Корчинский:
«Произошло все как в шаблонном фильме о войне. Нашелся доброхот из числа украинцев, поскольку чеченцы поначалу не знали, как это делается. Гена Ключников (к слову, военный журналист — до недавнего времени он писал для «Независимого военного обозрения»), по старой гэрэушной привычке зацепил этого офицера:
— Как стоишь? Какое училище заканчивал? Саратовское… А почему на тебе ботинки летные? Какое училище? Правду говори!
И парень лоханулся — признал, что был послан в распоряжение командира наземной бригады как авианаводчик. Фамилия его была Брянцев, звание — старший лейтенант, родом из Мариуполя. Если бы он не побоялся и записал себя при регистрации украинцем, мы бы его вытащили».
Большинство украинских добровольцев покинули Чечню к лету 1995, когда война начала переходить в партизанскую фазу. Осталась лишь пара десятков. Некоторые из них приняли ислам и осели в Чечне, приняв участие и во второй кампании.
Как политическая сила УНСО была разгромлена украинским правительством в середине 90-х. Она перестала играть серьезную роль, а штурмовые отряды партии так и остались невостребованными. Тем не менее из УНСО вышло множество политиков-националистов — например, депутат Верховной Рады от Радикальной партии Игорь Мосийчук. В публичное поле УНСО вернулась с Евромайданом, войдя в состав запрещенного в России «Правого сектора». Член УНСО Михаил Жизневский погиб на Майдане одним из первых.
После свержения Януковича и начала боевых действий на юго-востоке Украины члены УНСО пополнили добровольческие батальоны в качестве офицеров, инструкторов и рядовых бойцов. Большинство из них обладают колоссальным боевым опытом, и пусть украинская власть поприжала ультраправых — националисты показали, что ждать они умеют.