Мало кому в нынешней России известно про «боксерский мятеж» (восстание ихэтуаней) 1900 года, когда Китай воевал не только с нашей страной, но и почти со всей Европой, а также с США и Японией. Зачем Россия тогда оккупировала Маньчжурию и подумывала присоединить ее к себе? Как английские, французские, американские, японские и германские войска брали Пекин под командованием русского генерала? Кто виноват в смерти тысяч китайских беженцев при переправе через Амур и помнят ли об этом в современном Китае? Обо всех этих драматических событиях «Ленте.ру» напомнил кандидат исторических наук, доцент Уральского федерального университета имени первого президента России Б.Н. Ельцина Сергей Смирнов.
«Лента.ру»: Многие западные историки считают события 1900 года полноценной войной России и Китая. Сейчас схожим образом их оценивают и некоторые российские исследователи — в частности, ваш красноярский коллега Владимир Дацышен. Как думаете вы?
Сергей Смирнов: Все признаки указывают на то, что это действительно была самая настоящая война. Во-первых, Китай официально объявил, что находится в состоянии войны с восемью державами, в том числе и с Россией. Во-вторых, между правительственными войсками наших стран имели место широкомасштабные боевые действия. В-третьих, в результате этих боев часть территории Китая оказалась под российской оккупацией.
Хотя тут есть некоторые особенности. Вторжение экспедиционного корпуса войск восьми государств, в том числе и России, в китайскую провинцию Чжили было направлено против мятежников-ихэтуаней (в западных, российских и японских источниках их именовали «боксерами» — прим. «Ленты.ру»), а не против центрального правительства в Пекине.
Говоря, что часть территории Китая оказалась под российской оккупацией, вы имеете в виду Маньчжурию?
Да, именно там велись основные боевые действия между Россией и Китаем.
Но разве вторжение России не было спровоцировано действиями ихэтуаней и вставших на их сторону регулярных китайских войск?
Да, это так. Когда в июне 1900 года императрица Цы Си объявила войну иностранным державам, не все губернаторы провинций ее поддержали. Но в Маньчжурии такой призыв нашел горячий отклик, что неудивительно — это родовая территория для династии Цин, правившей Китаем с 1644 года. И там действительно регулярные китайские части выступили против русских.
Я читал, что российские войска вошли в Маньчжурию после многочисленных жестоких расправ китайцев над русским персоналом строящейся Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД). Известна жуткая история о молодом инженере Борисе Верховском, которому отрубили голову и повесили ее в клетке над воротами города Ляояна.
Такие случаи действительно были, но их нельзя назвать многочисленными. Основываясь на этих инцидентах, во время восстания ихэтуаней пресса невероятно раздула масштабы творимого в Китае насилия. Антикитайская истерия захлестнула не только Россию, но и всю Европу. Ихэтуаней всячески демонизировали и нередко приписывали им то, чего они никогда не делали.
На самом деле Россия приступила к вводу своих войск в Маньчжурию не после объявления ей войны Китаем, а месяцем ранее, еще в мае 1900 года. Именно тогда на КВЖД участились случаи нападения на русских, а китайские власти не могли или не хотели этому противодействовать.
Теперь о подоплеке тех событий. Китай в конце XIX века пребывал в плачевном состоянии, фактически превратившись в полуколонию западных государств и Японии. Российская политика в отношении этой страны в преддверии восстания ихэтуаней как-то отличалась от политики других великих держав?
По сути мало чем. Хотя после японско-китайской войны 1894-1895 годов Россия и Китай заключили военно-политический союз, направленный на сдерживание Японии. Но фактически продержался он недолго: вскоре Россия силой навязала Китаю соглашение о долгосрочной аренде юга Ляодунского полуострова для строительства крепости Порт-Артур и незамерзающего порта Дальний. Поэтому современные китайские историки никак не выделяют Российскую империю из ряда других империалистических держав того времени.
Можно ли сказать, что Россия в отношении Китая тогда вела себя крайне непоследовательно? Петербургский историк Игорь Лукоянов отмечал, что она «не только не преуспела в амбициозных планах, но и втянулась в агрессивную политику без четкой перспективы на успех». Его коллега Николай Самойлов причиной этого называет тщеславие Николая II, который «в своем стремлении развивать движение России к Тихому океану пытался осуществлять политику, сходную, по его мнению, с линией Петра Великого, добившегося прорыва России на Балтику».
Да, все верно. Единой линии в отношении Дальнего Востока, и особенно Китая, в России не было. В Петербурге имелось два противоположных взгляда на эту проблему. С одной стороны, министр финансов Сергей Витте со своими соратниками выступали за мирное проникновение в Китай и расширение экономического сотрудничества с ним. Витте стал инициатором строительства КВЖД, но категорически возражал против основания Порт-Артура, считая эту затею бессмысленной военной авантюрой.
Другая группировка, получившая в либеральной печати прозвище «безобразовской клики», включала в себя влиятельных генералов и примкнувшего к ним министра иностранных дел Михаила Муравьева. Она выступала за более активную и наступательную политику России в этом регионе. В итоге именно эта линия потом победила, хотя и ненадолго, как показала русско-японская война 1904-1905 годов.
Как вы считаете, почему?
Возможно, тут ключевую роль сыграло не только стремление Николая II подражать Петру I, на что указывает процитированный вами коллега, но и его личные мотивы. Речь идет о покушении, которое он пережил во время визита в Японию в 1891 году. Трудно сказать, как это повлияло на политику на китайском направлении, но в отношении российского императора к Японии в преддверии войны с ней такой фактор явно прослеживается.
Вы сказали, что в Европе и в России «боксеров»-ихэтуаней демонизировали. Но разве идейная основа этого движения не сочетала религиозный фанатизм с дикой ксенофобией? Откуда у ихэтуаней была такая варварская и лютая жестокость? Этим они напоминают нынешних сторонников ИГИЛ (организация запрещена в РФ — прим. «Ленты.ру»).
Такая жестокость была обычной для традиционных обществ. К тому же позднее, в XX веке, нечто подобное будет происходить и в России, и в Европе. Идейным фундаментом движения ихэтуаней действительно стало причудливое переплетение различных религиозных верований, среди которых преобладал буддизм. Что касается ксенофобии, ихэтуани всех европейцев воспринимали враждебно, называя их гуйцзы — «заморскими демонами».
Почему?
Потому что считали их проводниками чуждых и опасных порядков, размывающих и подрывающих многовековые устои традиционного китайского общества.
Восстание «боксеров»-ихэтуаней стало протестом против глобализации в тогдашнем ее виде?
Смотря что считать глобализацией. Если люди видят, что их страна пребывает в подчиненном состоянии и везде всем заправляют иностранцы, такая глобализация вряд ли им понравится.
Может быть, это был еще и протест против модернизации — неизменного спутника глобализации?
Сложно сказать. В любом обществе подобные процессы проходят настолько противоречиво и своеобразно, что в этом нельзя выделить «хороших» прогрессистов и «плохих» консерваторов. Любые преобразования сопровождаются болезненной ломкой прежних норм и традиций, чего значительная часть общества поначалу не принимает, а потом со временем приспосабливается, пусть и с трудом.
Можно ли тогда сравнить уничтожение китайскими «боксерами»-ихэтуанями железнодорожных путей, телеграфных станций и других европейских новшеств с движением луддитов, громивших в начале XIX века новые станки и механизмы в Англии?
В какой-то степени да, хотя луддиты боролись прежде всего за свои рабочие места, а ихэтуани желали в принципе уничтожить всякое иностранное влияние в Китае. Массовое строительство железных дорог в стране не только лишало работы десятки тысяч китайцев, но и неузнаваемо меняло привычные ландшафты, ломало традиционный быт всей страны.
Если я правильно понимаю, восстание ихэтуаней стало в том числе и реакцией на неудачные реформы второй половины XIX века по европейскому образцу, получившие название «движения по усвоению заморских дел» или «политика самоусиления».
Да, это так.
Почему в Японии во время революции Мэйдзи схожие реформы удались, а в Китае в то же самое время — нет?
В двух словах сказать трудно — на эту тему выпускаются целые исследования. Я бы отметил здесь коренное отличие у этих двух стран к заимствованию чужого опыта. В то время Япония, будучи на протяжении нескольких столетий периферией китайской цивилизации, выработала особый механизм заимствования и адаптации достижений более развитого соседа для нужд собственного развития.
Но Китай — совсем другой случай. Много веков он осознавал себя «срединной империей», единственным центром цивилизации, поэтому часто выступал в качестве культурного донора для окружающих его стран и народов. Китайцы в принципе не могли заимствовать что-то у «варваров» — это считалось противоестественным. Чтобы изменить подобное мироощущение и признать, что другие страны тоже чего-то достигли, а в чем-то даже превзошли Китай, ему потребовались долгие и мучительные десятилетия. А в Японии такой переворот в сознании произошел относительно быстро.
К тому же в обеих странах была совершенно разная политическая ситуация. Правящая верхушка Китая XIX века в целом негативно относилась к преобразованиям по европейским образцам — как правило, их поддерживал лишь узкий круг просвещенных придворных. Реформы в рамках «политики самоусиления» проводились непоследовательно и охватывали только три-четыре провинции. А в Японии это была четкая, повсеместная и централизованная система действий, осуществляемая императорским двором по единому плану и под непосредственным руководством самого императора.
А в Китае, насколько можно понять, вдовствующая императрица Цы Си постоянно лавировала, поддерживая то сторонников реформ, то их противников.
Да, для нее самым важным было удержать власть, ведь в Китае женщины никогда не правили, а она была лишь регентшей — сначала при малолетнем сыне, а потом при племяннике. На самом деле ее позиции всегда были шаткими, поскольку Цы Си не имела законных прав управлять государством. Когда движение ихэтуаней стало набирать силу, возникла реальная угроза захвата Пекина и свержения правящей династии.
Именно поэтому в июне 1900 года Цы Си официально поддержала ихэтуаней и объявила войну иностранным державам?
Конечно, когда ихэтуани стали едва ли не хозяевами положения в столичной провинции Чжили, получив поддержку различных слоев общества, ей ничего другого не оставалось. К тому же Цы Си хотела использовать это восстание в качестве инструмента давления на иностранные державы, чтобы ослабить их позиции в Китае. Немаловажен и тот факт, что императрица Цы Си объявила войну державам после того, как иностранные войска разгромили форт Дагу, прикрывавший с моря подступы к столице.
Как вы считаете, если бы не это решение, удалось бы летом 1900 года избежать массовой резни иностранцев и местных христиан в Пекине, осады Посольского квартала?
Возможно, поддержка властей некоторым образом подбодрила ихэтуаней. Но события тогда развивались насколько стремительно, что от центрального правительства мало что зависело.
Осада Посольского квартала в Пекине — это особый сюжет, достойный фильма с голливудским размахом. Например, сводные отряды из русских, американских и британских солдат вместе отбивали китайские атаки на свои расположенные рядом посольства. Но вот что в Китае делали войска из Италии и Австро-Венгрии? У них тоже там были свои интересы?
Эти страны, как все великие державы того времени, тоже имели выгодные для себя торгово-экономические соглашения с Китаем. Восстание ихэтуаней было направлено на полное уничтожение иностранного влияния в стране, поэтому затрагивало и их интересы тоже.
Восстание, как известно, было подавлено совместной военной интервенцией пяти европейских стран, России, США и Японии. Какая из великих держав осуществляла руководство этой операцией? Кто при этом доминировал?
Наибольшие воинские контингенты в Китай послали Россия, Япония и Великобритания. Они и сыграли главную роль во всех этих событиях.
В советское время подчеркивали, что интервентами руководил германский фельдмаршал Альфред фон Вальдерзее, но замалчивали тот факт, что Пекин в августе 1900 года был взят экспедиционным корпусом под командованием русского генерала Николая Линевича.
Фон Вальдерзее осуществлял общую координацию боевых действий альянса восьми держав, чьи войска находились под командованием своих военачальников. У русских наиболее видную роль сыграл генерал Николай Линевич, командовавший штурмом Пекина, а, например, у англичан это был адмирал Эдвард Сеймур.
Итогом восстания стало усиление иностранного влияния в Китае. То есть случилось ровно то, против чего боролись ихэтуани. Правда ли, что многие высокопоставленные люди в России — вроде военного министра Алексея Куропаткина и приамурского генерал-губернатора Николая Гродекова — после подавления восстания предлагали аннексировать Маньчжурию?
Да, восстание ихэтуаней дало дополнительные козыри сторонникам активной политики России на Дальнем Востоке. Такие планы действительно существовали. Другое дело, что вряд ли Россия смогла бы это реализовать.
Почему?
Во-первых, российская общественность была настроена резко против.
Какая общественность? Как и сейчас, тогдашнее общество было расколото на «прогрессивную» и «охранительную» части.
То, что сейчас называют либеральной общественностью. Именно она тогда, в преддверии революции 1905-1907 годов, задавала тон в печати, где яростно критиковалась идея создания так называемой «Желтороссии». К тому же многим русским людям Маньчжурия представлялась далеким, непонятным и абсолютно чуждым захолустьем на краю земли.
Во-вторых, если бы Россия присоединила к себе Маньчжурию, она противопоставила бы себя всему остальному миру. Такой шаг вызвал бы резкое обострение отношений с Великобританией и Японией — главными соперниками России на Дальнем Востоке. К этому наша страна была явно не готова. К тому же подобное решение навсегда испортило бы отношения с Китаем, который стал бы вечным врагом нашей страны.
В-третьих, даже с точки зрения безопасности Российской империи это было бы сомнительно. Тогда в Маньчжурии проживало свыше 40 миллионов китайцев, в то время как население всего российского Дальнего Востока не насчитывало и миллиона. В общем, как ни посмотри, аннексия Маньчжурии принесла бы России больше вреда, чем пользы.
Как вы уже сказали, последствием восстания ихэтуаней стал резкий рост антикитайских настроений в России, особенно на Дальнем Востоке. Печальным результатом этого явился китайский погром в Благовещенске в июле 1900 года. Что там случилось на самом деле — это было целенаправленное истребление китайцев или типичный эксцесс исполнителей?
Полагаю, можно говорить о сочетании одного с другим. Дело в том, что во время восстания ихэтуаней Благовещенск на протяжении 19 дней периодически подвергался обстрелам с китайского берега. Разумеется, после этого многочисленную китайскую диаспору, проживающую на российском Дальнем Востоке, и рядовые обыватели, и местные власти стали воспринимать «пятой колонной» соседней страны.
Поэтому было принято решение всех китайцев выдворить на родину. Но реализация этого решения, как это часто бывает, оказалась поспешной, бестолковой и совершенно неподготовленной. Несколько тысяч китайцев силой загнали в Амур, заставив вплавь добираться до другого берега. Лодок или хотя бы плотов им не предоставили. То, что большинство китайцев тогда вообще не умели плавать, никого не волновало. В результате депортация китайцев превратилась в самую настоящую бойню.
Сколько людей погибло?
Поскольку их никто не считал, сложно сказать точно. По различным данным, погибло от трех до семи тысяч человек. Сохранились свидетельства очевидцев, что после всех этих событий в низовьях Амура из-за множества всплывших трупов была надолго затруднена навигация.
Есть свидетельства (тут и тут — «прим. «Ленты.ру»)», что россиян не пускают в Айгуньский исторический музей в Китае, где имеется обширная экспозиция о благовещенском погроме 1900 года. Это так?
Трудно сказать, я в этом музее никогда не был. Хотя в существование каких-либо закрытых музейных экспозиций в Китае могу охотно поверить.
Как в современном Китае рассказывают о тех событиях и как оценивают участие в них России?
Современные китайские историки роль царской России трактуют однозначно негативно: с их точки зрения, она проводила такую же агрессивную империалистическую политику, что и остальные великие державы. В этой связи Россию никак не выделяют из ряда стран, грабивших и угнетавших Китай в период его временной слабости.
Что касается интерпретации восстания ихэтуаней, здесь немного сложнее. С одной стороны, его считают патриотическим движением, направленным на защиту интересов страны. С другой стороны, современные китайцы еще со времен реформ Дэна Сяопина приучены к мысли, что модернизация — это благо. «Политика самоусиления» и «Сто дней реформ» императора Гуансюя в китайских учебниках истории теперь трактуются исключительно в положительном смысле.
В связи с этим ихэтуани с их дремучей ксенофобией выступали тормозом на пути преобразований. Восстание показало тщетность противостояния новому, а также невозможность что-либо изменить под руководством консервативной правящей династии. Это обеспечило в последующее десятилетие выход на первый план в политической жизни страны революционеров-реформаторов, выступавших за свержение династии Цин и проведение широкомасштабных реформ, аналогичных мэйдзианским преобразованиям в Японии. Их целью стало превращение Китая в развитую страну и ликвидация зависимости от империалистов.