Коммунальные квартиры не канули в Лету вместе со страной, их породившей. В некоторых из них люди обитают с самого рождения, давно потеряв надежду на улучшение жилищных условий. Более того, в России каждый год появляются новые коммуналки — когда в результате конфликта и при невозможности срочного размена квартиры хозяева просто решают разделить лицевые счета. Совсем изничтожить коллективное жилье нельзя, но можно от него отказаться. Именно так поступила жительница одного из подмосковных городов Татьяна. Свобода стоила ей брака. Историю жизни в коммуналке и побега из нее она рассказала «Ленте.ру».
Я всегда жила плохо — именно в плане квартирных условий. Отцу, когда он женился на матери, было 48 лет. Крупный специалист на местном заводе, умница. Конечно, у него была квартира, но в ней жили дети от первого брака и жена. Не выгонять же их на улицу. Он ушел к маме в обычную «однушку» в пятиэтажке, даже вещей с собой никаких не взял. Документы какие-то, как мне потом мама рассказывала, его бывшая принесла сама — знала, где живут, город-то маленький. Принесла и вывалила у подъезда. Драма!
В этой однокомнатной квартире через год родилась я. И с самого детства мечтала о своем доме, где никто не будет храпеть, топать и хлопать дверями. Что это такое, когда семья живет на 30 квадратных метрах? Встал ночью, извините, по малой нужде — просыпаются все. Как в тюрьме. Друзей привести некуда, переодеться по-нормальному негде.
Отец рассчитывал, что ему на заводе как-то помогут с жильем, но в перестройку с этим стало туго. Не то что квартиру — зарплату перестали давать. А потом вообще все производство прикрыли, разогнали всех. Отец от безделья и неприкаянности быстро загнулся, не смог в новых экономических условиях жить. Остались мы с мамой вдвоем. Жили очень тяжело, потому что не было ничего. Мать какие-то копейки зарабатывала, она вообще не умела приспосабливаться. Я была подростком, училась в школе. С девчонками брали на оптовом рынке газировку, шли на станцию и перепродавали дачникам с наценкой. Это летом, а зимой вообще было глухо.
Короче говоря, тоска. Мать так и живет там, мы почти не общаемся, на это у обеих есть свои причины, о которых я не хочу говорить. Скажем так, мама страдает от очень распространенного в нашей стране заболевания.
Я после школы уехала учиться в Москву, потом снова в Подмосковье, но уже поближе к столице. Долго снимала с тремя другими девчонками квартиру, а когда стукнуло 26, смогла купить комнату — ту самую, которую теперь ненавижу.
Поначалу, конечно, было совсем другое восприятие — было счастье. Своя комната, 16 квадратных метров. Чистый подъезд, потолки высокие. Никто не топает сверху! Соседи показались приличными, к тому же заезжала я летом, половины вообще не было — все на дачах, огородах. Но прежде всего эйфория была именно от того, что вот — у меня свое жилье! Туман рассеялся довольно быстро.
Квартира у нас старая, но ремонт в общем коридоре, кухне, туалете и ванной делали недавно, лет десять назад, то есть когда я заезжала, он был совсем свежий. На этом плюсы заканчиваются. В квартире четыре комнаты, и в каждой — по проблеме. Ну я, по меркам соседей, обиженная жизнью женщина с запиленным мужем. Стучу соседям в стенку, если сильно шумят, ворчу, вижу говно — начинаю истерично убираться.
Про мужа — он подселился не сразу, года через два после меня, хотя мы и тогда уже встречались. Муж как муж, но жилья своего не было. Когда женились, два варианта рассматривали: либо к его родителям, либо ко мне. Я выбрала свою комнату. Теперь думаю — может, и зря. Но покажите мне молодоженов, которые хотят жить с родителями. Тем более они живут в другом районе области, неудобно мотаться на работу.
Так вот, соседи. За стенкой у меня обитают алкаши. Они прямо киношные, их надо в «Ералаше» снимать. Сами бухают, да еще и гости у них постоянно. Ни днем ни ночью нет от них покоя: то пляшут, то дерутся, то смеются. Песни поют, естественно. Гадят страшно. Сделаешь замечание — пошлют трехэтажным матом. Хорошо хоть руки не распускают. Мужик при этом работает — внимание! — в такси. Не знаю, как он там ездит, при таких-то запоях. Просветления у них случаются, но редко. Максимум месяца на два, обычно после вызова полиции.
Я ментов никогда не вызывала — толку-то. Звонят всегда пенсионеры, которые живут в комнате напротив. Они тоже психи — могут полгода никого не трогать, здравствуйте — до свиданья, все спокойно. А потом закатывают скандал. Поводы находятся легко — из-за грязи, из-за того, что шумим. Мы котенка в свое время взяли, держали у себя в комнате, но все равно пришлось друзьям отдать, потому что старики вдруг взбунтовались. Якобы запах был. Участкового они задолбали — и в отделение звонят, и лично ему на мобильный. Нас с мужем не любят, это факт. Хотя из всех жильцов мы объективно самые нормальные: днем — на работе, вечером — у себя в комнате. Не пьем, не орем.
Главное яблоко раздора у нас — ванная и туалет. В квартире семь человек (это когда у алкашей нет гостей), все удобства общие. Санузел совмещенный — если кто-то моется, в туалет не попадешь. А надо всем постоянно. Утром ломятся, чтобы побыстрее умыться и на работу. Вечером тоже аншлаг. Приходится мыться, как в армии. Ну и грязь, естественно. Нормальные люди, наверное, даже не представляют, что можно ходить в туалет со своим сиденьем для унитаза. А мы это делаем годами. Врагу не пожелаешь. Одно хорошо — что алкаши, что пенсионеры редко моются, поэтому ванна относительно чистая.
Про соседку, которая занимает комнату наискосок от моей, надо рассказать отдельно. Давайте ее назовем хоть Марьей Ивановной. Собственно, в ней и кроется главная проблема. Алкаши хоть и придурки, но по сути беззлобные. А эта — просто тварь.
Поначалу все было нормально, бабуля даже обрадовалась моему заселению, потому что до меня комнату сдавали, и жил там кто попало, в том числе наркоманы. Так что я для соседей оказалась неплохим вариантом. Чай вместе пили, разговоры разговаривали. Она вообще интересная женщина, раньше в одном крутом московском театре работала уборщицей. Много всяких историй знает. Но характер!
Сломалось все вмиг, когда Марья Ивановна попросила у меня в долг денег. Десять тысяч рублей. О том, что такая сумма у меня есть, она знала — я сама, дура, проговорилась, что копим на отпуск. Но воля отказать ей нашлась. Объяснять ничего не стала — сказала, не могу и все. Почему я должна свои деньги отдавать соседям? На что они ей? После этого начался какой-то триллер.
Во-первых, Марья Ивановна перестала со мной разговаривать. С мужем моим — тоже. Во-вторых, начала гадить. По мелочи, но противно. Кастрюлю оставлю на плите — переставит, и обязательно к посуде алкашей. Сама постоянно мою конфорку занимает. Полотенце в ванной забыть — не дай бог, просто бросит на пол. Типа само упало. Кажется, пользуется моим шампунем. Но это бездоказательно. Принципиально не открывает дверь, если три раза звонят, то есть если ко мне пришли. Может прямо в коридоре стоять, но не откроет, хоть убей.
В коридоре ходит в той же обуви, в которой на улице. Я ненавижу грязный пол, мою его вне очереди. Только помою — прется. Хоть снег, хоть дождь, хоть говно собачье. Снимает свои сапоги только на пороге комнаты. Недавно масло пролила прямо около моей двери. Убрала кое-как, но я навернулась, чуть голову не разбила.
Участковый приходил — она зачем-то наврала, что живу с разными мужиками. Это вообще-то смешно, потому что и меня, и моего мужа он прекрасно знает. Как бабку утихомирить — понятия не имею, да и неважно это уже, потому что я ушла.
Ушла я к подруге после скандала с мужем. Теперь езжу на работу по два часа в одну сторону, но это не главное. Ни мужа, ни жилья, ни перспектив. Планов нет. Подруга советует пойти учиться на маникюршу или на массажные курсы, чтобы дополнительно зарабатывать — тогда смогу квартиру снять.
Уверена, что если бы мы жили в каких-то нормальных условиях, такого не случилось бы. Только где их взять, эти условия? Сколько зарабатываем, столько и тратим. Надо комнату продать, взять ипотеку. Но никто покупать не захочет. У соседей две комнаты стоят пустыми лет пять — нет желающих там жить. И я людей понимаю, коммуналка — это ад. Лучше ипотека на сто лет, чем каждый день видеть в квартире чужих людей, делить с ними ванную, кухню и личную жизнь.
Хотя вот у моего папы была двоюродная сестра, петербурженка, мы у нее неделю гостили в середине 1990-х, мне тогда было 11 или 12 лет. А жила она тоже в огромной коммунальной квартире, только атмосфера там была совсем не такая, как у нас. Центр города, огромные потолки, из окна видно огромный собор... И никто не пил. Чисто, тихо, спокойно.
А у нас террариум — гостей позвать стыдно, самим жить больно. Мужу моему, между тем, нормально. За все годы он только пару раз вышел из себя. И считает, что я просто психую. Так рассуждает: пенсионеры помрут, потому что старые, Марья Ивановна тоже скоро помрет, алкаши однозначно помрут от водки. И тогда мы заживем королями. Тот факт, что комнаты у них в собственности и наверняка достанутся наследникам, не учитывается. То есть я должна сидеть и ждать, когда все сдохнут, а там — как повезет. Нет уж.
Человек должен жить один, семья должна жить семьей. А когда все вместе — это каторга.