Телеведущему Владимиру Познеру 1 апреля исполнилось 85 лет. Он продолжает делать авторскую программу на Первом канале, снимать документальные фильмы, ездить по миру с лекциями и наслаждаться жизнью, совмещая спорт и алкоголь. О баснословной зарплате в СССР, карьере через постель и стоимости понтов — в откровенном интервью «Ленте.ру».
«Лента.ру»: Когда человеку в возрасте хотят сделать заочный комплимент, почему-то говорят: «Да у него даже все зубы свои!» Что еще, кроме зубов, неплохо было бы сохранить к 85 годам?
Владимир Познер: Мозги! Обязательно!
Мозги — в смысле чтобы просто соображать или чтобы еще быть способным что-то создавать?
Чтобы быть просто в хорошей форме. Уметь общаться с людьми. И создавать, если ты еще работаешь. В общем, быть, как бы это сказать, абсолютно соответствующим.
У вас и мозги свои, и зубы?
Нет, не все зубы. Хотел бы сказать, что все, но — нет.
К молодому поколению накопилось много вопросов?
Вообще всегда люди старшие критиковали молодежь. Я помню, читал у Аристотеля, который написал две с половиной тысячи лет тому назад, что с нынешней нашей молодежью всем осталось недолго, мир перестанет существовать. Это характерно вообще. И принято ведь говорить: когда мне было столько лет, сколько сейчас тебе, да я уже такое делал, да я это, да я то. Это признак старости. У меня такого совсем нет. Наоборот — я всегда, особенно сегодня, полагаюсь именно на молодых. Уверен, что они могут сделать что-то гораздо лучше, чем, скажем, люди моего возраста. А когда начинают брюзжать по поводу молодежи — для меня это признак старения.
Но вы пока не брюзжите?
Никогда!
Сколько лет вам внутри?
Это непростой вопрос. Наверное, я могу ответить, что тридцать. Но тридцать, сдобренные опытом. А чувствую я себя, конечно, человеком молодым.
В каких-то ситуациях вы чувствуете себя старым?
Бывает. Но не старым, а пожившим. Какие-то происходящие вещи я воспринимаю не так наивно. Слушая некоторые высказывания молодых людей с горящими глазами о том, что здесь нужно так, а там нужно эдак, я себя вспоминаю точно таким же. И понимаю, что у них будут трудности, они столкнутся с реальностью, которая не такая, как им представляется. Скажем, я-то уже понимаю, что жизнь несправедлива. Что само представление о справедливости — это наша выдумка.
Жизнь такая, какая она есть. Вот кирпич упал на голову человеку — это справедливо? Конечно же, нет. И много подобных вещей происходит. В случаях, когда идет такой разговор или я вижу такие реакции, я чувствую себя уже пожившим.
Не верится в то, что вам в этот момент нечего сказать или ответить!
Я могу сказать. Более того — иногда говорю и пытаюсь что-то объяснить. Но все-таки молодые люди чище, наивнее и более романтичные, чем люди определенного возраста. Их жизнь еще не побила. А людей моего возраста она била не раз и не два. Конечно, хочется подложить подушку, чуть-чуть предупредить. Хотя это не помогает.
Как вы чувствуете, что вы больше никогда не сделаете в жизни, что было в последний раз?
Думаю, что я больше не женюсь.
Возраст не мешает дню рождения оставаться праздником? Вы отмечаете?
О, еще как! В этом году, например, в Риме, в Вечном городе. Я пригласил довольно много своих друзей, приятелей. Безусловно, для меня это праздник.
От каких людей вы получаете самые искренние поздравления, а какая категория поздравляющих традиционно выдает самые лицемерные пожелания?
Мне трудно ответить на вторую часть вопроса, потому что я знаю, что есть люди, которые меня любят, и они, конечно, абсолютно искренни. И есть люди, которые не очень хорошо меня знают, а все равно искренни. Ну, и наверняка есть какая-то категория лиц, которая формально это делает. Просто на всякий случай, потому что надо, чтобы просто поддержать общение.
Что это за лица? Какие-нибудь условные чиновники средней руки, например?
Вы знаете, чиновники не особенно меня любят и не особенно поздравляют. Ну, бывают такие люди, которые считают, что на всякий случай надо со мной иметь хорошие отношения, вдруг я смогу пригодиться. Вот из этой области.
Но вы пригождаетесь?
Нет, не пригождаюсь.
Что вам традиционно дарят? Уместно ли, например, дарить мужчине цветы?
Я всегда прошу не дарить мне цветы. Придет много народа, и куда потом их девать. Выбрасывать жалко — значит, кому-то надо подарить, но в таком количестве они никуда не поместятся все равно. А сейчас, когда я в Риме, я говорю: не надо ничего мне дарить, потому что мне потом переть это обратно в Москву совершенно не хочется. Ну, а так кто-то подарит красивую картину, например. А я всем говорю, что лучше дарите мне книжки или виниловые пластинки.
С возрастом как-то менялось отношение к собственному дню рождения от восторгов в детстве до переживаний в зрелом возрасте — вот, мол, приходит старость?
Нет. Я очень люблю свой день рождения!
И 40 лет тоже отмечали?
Конечно! Это же все нерусские традиции. Не понимаю, почему у нас мужчины не отмечают 40 лет, для меня тайна.
Вас возможно удивить каким-то подарком или чем-то материальным?
Можно, еще как! Я не знаю чем. Но знаю точно, что меня можно удивить. Красотой подарка. Неожиданностью. Продуманностью. Я очень люблю в теннис играть. И вот мне как-то подарили, привезли из Штатов, некую картину с историей развития тенниса. На ней, например, изображены все виды теннисных ракеток, которые были в истории. Интересно, симпатично и любопытно.
Какой подарок был самым дорогим по стоимости?
Мне как-то подарили очень дорогой фотоаппарат. У меня много фотоаппаратов, я их почти что коллекционирую. У меня три камеры Leica, очень хороший Canon, еще шведский аппарат очень дорогой. Вот это самое-самое. И часы еще очень дорогие — Jaquet Droz. Их подарила моя жена.
А вы жене давно что-то дарили?
Ну, я ей дарю регулярно — на день рождения, на Рождество.
Просто так что-то дарите?
Бывает. Но необязательно вдаваться в подробности, что именно.
Опишите парой слов то, чем вы сейчас занимаетесь на телевидении.
Беру интервью. И буду, видимо, делать фильм о Японии.
Вам больше нравится брать или давать?
Давать вообще не очень люблю. Но это намного проще. А вот когда я беру интервью, то пытаюсь все-таки как-то раскрыть человека, влезть в него, и это, конечно, гораздо труднее. Моя цель — чтобы зритель понимал, с кем он имеет дело: депутат Государственной Думы, министр и так далее.
Кого вам сложнее всего раскрыть?
Зависит от человека. Вот, скажем, Алла Борисовна Пугачева: ее раскрыть невозможно. Она просто закрытый человек, и как к ней ни подходи — не получается. Это от характера зависит. Я не нашел слов, которые бы ее раскрыли. Я не справился.
Но ведь бывают еще не только закрытые собеседники, а просто отрицательные персонажи сами по себе.
Да, бывают, конечно. Нечасто. Вот, например, госпожа Яровая (депутат Госдумы Ирина Яровая, соавтор закона, обязывающего операторов связи хранить весь пользовательский трафик в течение 30 суток — прим. «Ленты.ру»). Приходила ко мне на программу. Крайне неприятный человек для меня.
Расскажите, что за документальный фильм о вас снял Первый канал?
Я даже не знал, что обо мне делают фильм. Вообще был не в курсе. Когда-то, когда мне исполнилось 70 лет, фильм обо мне сделал Леонид Парфенов. Назывался он «Ведущий». Мы с Парфеновым вместе ездили, он сопровождал меня во Франции. Это было большое настоящее кино. И я был причастен к его созданию в том смысле, что я все время был с его автором. Сейчас без моего ведома распорядились сделать фильм, а ко мне пришли люди и сообщили. Я сказал: «Ну, пожалуйста». И у меня брали интервью, снимали, как я играю в теннис, как я выступаю перед студентами. Что из этого будет, понятия не имею. Фильм покажут шестого апреля. И в нем я объект. А в работе Парфенова я был соучастником.
В описании фильма есть фраза «он не боится начинать жизнь сначала». Понятно, что это больше для красного словца, но все-таки когда вы последний раз начинали жизнь заново?
Я думаю, имеется в виду, что я трижды женат. Что я ушел от второй супруги, с которой мы прожили 37 лет, когда мне было за 70. Мол, я с нуля там что-то начинал. Но я не согласен, что это заново! Наоборот — это продолжение жизни.
Вообще было романтическое время — когда Парфенов снимал фильмы, а в журналистской среде еще не подогревалась тема харассмента.
О, да! А теперь даже глагол появился — харассить.
Вот именно! Вы сталкивались когда-нибудь с этим глаголом?
Я лично? Чтобы ко мне приставали?! Знаете, нет. Я с этим никогда не сталкивался. Но, конечно, были про это разговоры. Я всегда очень активно интересовался проблемами женщин — и у нас, и не только у нас. Это связано с тем, что моя прапрабабушка (Эжени Нибуайе, издательница феминистской газеты «Голос женщин» (La Voix des Femmes) — прим. «Ленты.ру») была первой французской суфражисткой, которая добивалась права женщин голосовать. Она очень известна во Франции. На спичечных коробках есть ее портрет. Так что сама тема меня занимает. И занимает конкретно в России.
Но что касается харассмента — когда женщину заставляют отдаваться, чтобы продвинуться по карьерной лестнице, — я отдельно этим не занимался и с подобным не встречался. Но много говорил об этом с разными людьми, в том числе в Америке. И меня поражает, что в России к такому явлению мужчины относятся со снисходительной улыбкой. К сожалению, здесь, в отличие от Штатов, женщины гораздо менее охотно говорят: да, со мной это было.
А если ты и без того талантлив — просто интимные отношения с руководством помогут чуть быстрее раскрыться? Разве это плохо?
Я к этому так отношусь: если хочется переспать — то на здоровье. Но когда это вынужденная мера, когда тебе дают понять, что придется отдаться, если хочешь идти дальше, — я категорически против.
Может, мы сгущаем краски и многие жертвы, как говорится, сами виноваты?
Нет. У меня нет такого ощущения совсем. Был один человек из РПЦ по фамилии Чаплин (Всеволод Чаплин, бывший председатель Синодального отдела по взаимодействию церкви и общества Московского патриархата — прим. «Ленты.ру»). Так он как-то рассуждал: если у женщины глубокое декольте и ее изнасиловали — она сама спровоцировала. Ну ничего себе!
Но здесь всем достается — юноши в этом смысле тоже под ударом.
Ну, вероятно, здесь речь идет о гомосексуализме. Мне никто предложений не делал. И я вот часто задумывался, я в каком-то смысле хоть раз шел на какие-то такие вещи, был ли близок к ним? Все-таки никогда.
Никаких компромиссов?
Нет, на компромиссы, конечно, человек идет. Например, я знаю, что есть люди, которых я не могу пригласить в свою программу. [Гендиректор Первого канала Константин] Эрнст скажет «не надо». Компромисс? Безусловно. Но я не продаюсь при этом.
Но при этом многое покупается. Что для вас деньги?
Я не зациклен на деньгах. Мне они дают возможность получать какие-то удовольствия: например, путешествовать. Деньги сами по себе, деньги ради денег — вообще для меня не существуют.
Вы когда-то чувствовали их нехватку?
Конечно! В молодости денег сильно не хватало!
В каком возрасте вы почувствовали себя обеспеченным человеком?
Наверное, где-то в 72-м или 73-м году (в 38-39 лет — прим. «Ленты.ру»). Я работал на радио тогда, и мне было поручено писать каждый день. И я очень много зарабатывал. Я получал больше министра — за тысячу рублей (при министерской зарплате в 700 рублей).
На что вы тратите деньги сейчас? Как расслабляетесь?
Я очень люблю спиртное. Очень. Я пью вино почти каждый день. Красное в основном.
Сколько выпиваете за раз?
Где-то полбутылки. Иногда больше.
С кем последний раз выпивали?
С женой.
А давно пили так, чтобы опьянеть?
Как давно? Вот вчера.
Судя по коллекции, виски вы тоже любите.
Люблю и односолодовый, и очень люблю бурбон. Как-то в одной передаче меня спросили, какие я люблю напитки, я стал перечислять, и на меня все так смотрели: вы что, алкоголик, что ли?! Нет, не алкоголик!
В каких объемах нужно пить, чтобы не считаться алкоголиком?
Я вот не могу ответить. Мне кажется, что алкоголик не может не пить. А я могу не пить совершенно спокойно.
Сколько вы тратите на алкоголь? Или в основном его дарят?
Нет-нет. Почти все, особенно вина, я покупаю сам. Честно говоря, никогда не считал. Но с точки зрения заработка среднего человека — конечно, много очень.
В разное время в нашей жизни были определенные символы роскоши: для кого-то это бриллианты, для кого-то видеодвойка. Какие вещи для вас были показателем роскоши в советское время, какие сейчас?
В советское время это, безусловно, автомобиль. Просто автомобиль, не конкретизируя марку. Потом это, конечно, большая квартира. Или, скажем, большая дача. А сейчас, мне кажется, ничего особо не изменилось. Может, немного преобразилось. Дачи, например, уже другие — это дворцы. Машина — это Maybach, а не просто какая-то там. Костюм — это Brioni. В некоторых случаях — часы известной марки, чтобы было ясно, что они стоят хрен знает сколько. И прочие эти бредовые вещи.
Американские понты сильно отличаются от российских?
Сейчас в Америке как-то не принято понтоваться. Чем богаче человек, тем он меньше это показывает. Он ходит в обычных джинсах. Другое дело, что дома у него может быть что-то роскошное на тысяче гектаров, — это да. А вот каких-то особых символов нет. Понты на Западе уже как-то свое отыграли, там же давно все есть. У нас это впервые. Вот когда наедятся — успокоятся.
В этом плане нам-то закуски только принесли.
Да, только рот открыли!
Ну, вот мы постоянно от кого-то отстаем и кого-то догоняем. Что нужно, чтоб мы как-то подтянулись уже?
Нужно, чтобы другие люди пришли к власти. Чтобы пришли молодые, а не советские остались — те самые, которые все-таки продукт другой системы и не знают, как действовать в современной. Нужно менять очень многие вещи, причем системного характера. И пока мы этого не сделаем, мы и будем отставать. И это как раз то самое молодое поколение, уж точно не мое. Лет через 20 или 25 эти все уже уйдут, и будут совсем другие люди. Не лучше и не хуже, но другие.
После таких рассуждений теперь хочется перейти к главному: как цвет ваших носков коррелирует со всем остальным?
Еще как коррелирует! Если я надеваю красные носки — то вряд ли надену коричневые штаны. Считаю, что это не монтируется.
Продолжим блиц. Клетка или полоска?
Полоска. Просто мне больше нравится.
Оксфорды или дерби?
Так… дерби!
Любимый парфюм?
Наверное, Mitsouko Guerlain. Но это женский аромат, конечно. Я не пользуюсь.
Не мужское дело — душиться?
Ну, просто дело вкуса. Я — нет.
Где живут самые красивые люди?
Женщины — в России. Мужчины — в Сербии, Хорватии, где-то там.
Фастфуд или высокая кухня?
Конечно, высокая кухня! Фастфуд не люблю.
Средний чек в вашем ресторане «Жеральдин»?
Ой, я туда не хожу. Только иногда там выступаю. Думаю, что довольно дорого, но точно не знаю. Не я им управляю. Управляет [ресторатор Александр] Раппопорт, а я получаю некий процент.
Какие слабости не стыдно иметь мужчине?
Вот это вопрос, на который я даже не знаю ответа. Наверное, сентиментальность. Но слабость ли это?
Вы всегда чувствовали себя в России как дома?
Никогда.
Вы боитесь умереть?
Нет. Но не хочу.