Всю страну регулярно будоражат новости о все новых и новых рекордах по отжиманиям среди мальчиков. Сначала отличился чеченский, потом ингушский. Зарегистрировала их якобы Книга рекордов России. Однако при внимательном рассмотрении оказалось, что к настоящей Книге рекордов России, редакция которой сотрудничает с Книгой рекордов Гиннесса еще с конца 80-х годов прошлого века, она не имеет никакого отношения. «Лента.ру» поговорила с главным редактором изначального издания Алексеем Свистуновым о его работе, планах и борьбе с фейками.
«Лента.ру»: Когда вы впервые узнали о Книге рекордов Гиннесса?
Свистунов: Это произошло еще в школьном возрасте. С детства я очень любил читать газеты, в особенности мне нравились колонка «Интеркурьер» в «Советской России» или, как ее тогда называли, «Савраске». И там очень часто упоминалась эта самая «волшебная» Книга рекордов Гиннесса, в которой описывались необыкновенные истории, завораживавшие меня, о людях, способных на неординарные поступки.
По работе (от газеты «Комсомольская правда») я в 1989 году попал в США. Меня, можно сказать, таким образом поощрили, поскольку до этого я взял интервью у диктатора Гаити Жана-Клода Дювалье, о котором Грэм Грин писал роман «Комедианты». Тогда меня приняли во все союзы журналистов — от московского и российского до международного в Брюсселе.
И там, в Штатах, я, конечно же, захотел познакомиться с этой книгой рекордов — как журналист я понимал, что это настоящее сокровище. Имея такую книгу, я смогу годами публиковать небольшие истории из нее, в пересказах, возможно, с какими-то комментариями, приводя какие-то российские аналоги этих достижений.
Такова была наша предыстория. Эта покупка на вокзале не была случайной, я искал ее. Но, конечно, как вы понимаете, когда находишься в движении по Америке, куча событий, все распланировано — вот так вот пойти и найти эту книгу было сложно. И вдруг я ее увидел. Это было американское издание, в корне отличающееся от европейских — не альбом, а покетбук, карманная книжка (хотя в карман она, конечно, не влезала, поскольку была очень толстая). Я немедленно бросился ее читать.
То есть тот романтический рассказ, который представлен на сайте вашей организации — это не просто красивая легенда?
Нет, конечно, все так и было. Есть люди, которые при этом присутствовали.
О нас тогда (в поезде) снимали фильм сразу две американские новостные телекомпании, давая каждый день по сюжету в эфир.
Это были сюжеты о работе советских журналистов?
Нет. Это была поездка по линии советского Комитета защиты мира. С нами были наши аспиранты и студенты старших курсов из МГИМО, представители самого Комитета, ну и я был от «Комсомольской правды». Мы все поехали в рамках обмена, представляли страну, рассказывали о Горбачеве, перестройке, ребята участвовали в политических играх со студентами Института Джонса Хопкинса в Балтиморе и Колумбийского университета в Нью-Йорке (это аналоги МГИМО). Плюс нам сделали тур по стране, — скажем, мы были в Мичигане, в Мичиганском университете.
У меня была двойная задача. Я понимал, что эта поездка — поощрение мне как журналисту за интервью, за развенчание образа одиозного диктатора Гаити. Поэтому, конечно же, я выступал в роли журналиста и старался извлечь максимум для себя из этой поездки.
Как вы познакомились с редакцией Книги рекордов Гиннесса?
Кстати, прерву вас. Меня приглашали и на шоу знаменитого Ларри Кинга. Он мне задавал вопрос об ошибках Книги рекордов Гиннесса — потому что это, с моей подачи, стало темой всех новостей. Тогда уже все и созрело.
Что это за ошибки были?
Во-первых, это был их одиозный подход. Я обратил внимание на то, что они вольно цитируют вещи, связанные с вооружением: самый быстрый истребитель, самая смертоносная бомба… Например, они называли Царь-пушку самой большой пушкой в мире. Это совершенно не так. Самая большая пушка находится в Перми. Раньше она стояла на территории оружейного завода, сейчас — при местном музее.
А что вообще считать пушкой? Вот современные артиллерийские орудия можно называть пушками?
Конечно, если брать не ракетную, а которая снарядами стреляет. Та гаубица, которая была в Перми, предназначалась сначала для корабля, потом для балтийских фортов, но так и не была вывезена, хотя из нее стреляли триста раз. А то, что стоит в Кремле — это макет, из такой пушки стрелять в принципе невозможно. Ядра ей вообще не принадлежат, просто первые попавшиеся положили — это чуть ли не скульптурная группа. Естественно, на тот момент люди всего этого не знали и представляли, что именно она является самой большой пушкой в мире.
И как, та, что в Перми — до сих пор самая большая?
До сих пор. По весу, по размерам у нее нет аналогов, если брать нашу страну, не было ничего подобного.
Подобных вещей было достаточно много. Например, автомат Калашникова был назван самым смертоносным оружием всех времен и народов. В Книге Гиннесса было написано, что из него убито самое большое количество людей. Это фейк.
Как они вообще это подсчитывали?
Вот. Этот вопрос я и задал в свое время британским редакторам. Я сказал: ребята, вы не правы, начиная с того, что две мировые войны были выиграны исключительно винтовками, потому что винтовка была главным оружием, автоматического оружия тогда практически не было. Все эти «шмайсеры» в фильмах о войне — это зачастую авторский вымысел. Ими вооружали десантников отдельной элитной части СС, и автоматов у немцев практически не было. Просто это красиво выглядит в кадре. На самом деле все солдаты с обеих сторон были вооружены винтовками. ППШ у нас тоже были не особо распространены. Их производилось, конечно, много, но не хватало.
Возвращаясь к цифрам, я им и задал вопрос, мол, откуда у вас такие сведения? Они, конечно, попытались аргументировать тем, что автоматы Калашникова использовались во Второй мировой, и это вызвало у меня смех. АК-47 — в его названии уже заложен год его выпуска и изобретения. Война уже два года как закончилась. Сами понимаете, с тех пор у меня встал большой вопрос о компетенции той редакции.
Но мы взаимодействовали очень много. Они, конечно, первопроходцы. История Книги рекордов Гиннесса породила не только нас, но и подобные бренды по всему миру. Практически в каждой стране мира есть своя книга рекордов, в некоторых — похожая на Россию ситуация, то есть возникают многочисленные клоны, рекламные или пиратские. Индия в этом плане очень показательная страна.
И что там?
Там очень большое население, плохо с авторским правом, так что ситуация, думаю, понятна.
Сколько там книг рекордов?
Четыре. Есть одна официальная, другая спонсировалась крупным производителем напитков и фиксировала, естественно, рекорды, связанные только с этими напитками. Еще одна — исключительно любительская, человек просто собирал все, что читал в прессе, и выдавал за некий реестр, в котором не было никаких сравнений и никаких позиций экспертов.
Мы очень плотно сотрудничаем с индийской редакцией много лет, и поэтому я все это очень хорошо знаю. Более того, мы совместно учредили в Азии издание под названием Asia book of records — то есть Книга азиатских рекордов. Индийцы тоже приезжают к нам. В частности, мы фиксировали восхождение целой семьи на Эльбрус. То есть это не декларативное партнерство, а реально работающее на сегодняшний день.
Вы сказали, что изначальная, британская редакция практически не занималась проверкой фактов. Какая тогда ценность в их сертификате рекорда?
Они появились отчасти как рекламное издание, эта история связана с пивом. Нужно было продвигать пиво Guinness, и они очень кстати создали эту книгу рекордов для пабов. В ней должны были содержаться ответы на вопросы самых жарких споров. Одной из вещей, очень волновавших посетителей питейных заведений, была скорость полета ржанки, распространенной в Великобритании охотничьей птицы, которая очень быстро летает. Конечно, многие из них, будучи охотниками, предполагали, что она летит с той или иной скоростью, и в пабах было нормальным поспорить об этом, поплескать друг на друга пивом, доказывая с жаром свою правоту в этом вопросе.
На этой психологии была построена вся кампания по созданию этой книги. Для этой цели наняли двух братьев Макуайртеров. С одним из них, Норрисом, мне посчастливилось общаться. Он и благословил нас, и тому свидетели — вся редакция газеты «Комсомольская правда», поскольку звонки тогда шли через машбюро, все фиксировалось на пленке, — и в результате наш диалог попал в печать. И в 1989 году родилось национальное издание, являющееся, кстати, первым национальным изданием книги рекордов как таковым. В тот момент ни в одной стране не было другой, а та, что появилась в Великобритании, занималась не национальными, а мировыми рекордами.
Сложно было в Советском Союзе заниматься ее изданием?
Как я уже говорил, в тот момент я работал в газете «Комсомольская правда». Когда эта идея появилась, я пришел к главному редактору и сказал, мол, так и так: мне дали добро на публикацию статьи «ПАРИ — брат Гиннесса», она вышла на полполосы. После этого я в течение недели получил 40 тысяч писем. Их было так много, что девочки из отдела писем сказали: «забирайте, мы не можем на это все отвечать» (а раньше они отвечали за все отделы). Мне пришлось вынести стулья из кабинета. Я неделями сидел на этих мешках, набитых письмами. В них были рекорды, достижения россиян, откликнувшихся на призыв.
Помните первый рекорд, который отобрали?
Один из первых рекордов, что интересно, был посвящен не живому человеку. Это было не личное достижение, не персональное, а количество названий Черного моря. Оказалось, что этот географический объект имеет самое большое количество названий. Этот рекорд прислал нам ученый, с приложением выписок из энциклопедий, научных изданий. Он, по-моему, и членом Географического общества был. Это была не простая заметка, а серьезное обращение, подкрепленное целой доказательной базой по каждому названию. Их оказалось более 250: и Русское море, и Синее море, и Скифское…
Естественно, одним из главных зарегистрированных достижений на тот момент были тиражи наших газет. Поскольку с этого началась вся история — я обратил внимание, что «Комсомольская правда», «Труд», «Аргументы и факты» выходили не только миллионами экземпляров, но десятками миллионов. АиФ, скажем, выпускался тиражом более 20 миллионов. А из ежедневных — «Комсомолка» с нашей подачи попала в Книгу рекордов Гиннеса в начале 90-х годов.
Интернета тогда не было. Каким образом вы проверяли достоверность рекордов?
Тогда у нас не было ни рекламы, ни каких-то спонсоров, частный бизнес был никакой. У нас не было своего рекламного издания или иного выплеска, чтобы получить какие-то спонсорские деньги — мы их могли получать только за публикации, как журналисты, продавать то, что мы создаем в любом виде: книги, брошюры… Чаще всего это были небольшие статьи за гонорары.
Поэтому я выезжал работать за границу (почти два года проработал в Великобритании), приезжал и из своей зарплаты, которую получал там, платил зарплату своим сотрудникам. Настолько была большая разница по доходу там и тут, что даже несмотря на колоссальный 46-процентный налог, который я первое время платил там, пока не разобрался в двойном налогообложении, у меня все равно хватало на то, чтобы оплатить редакцию и поддержать ее на плаву. Практически до конца 90-х это была игра скорее в минус как очень дорогостоящее хобби с очень интересной перспективой.
Но все же, как вы в таких условиях проверяли факты?
Как и сейчас, частично (хотя сейчас две трети — это ИТ, а треть — человеческий фактор). Мы выезжали в библиотеки, очень плотно работали с Ленинской. Еще до того, как Швыдкой стал министром, он работал там и очень помогал нам с архивами, со старыми изданиями. Мы обращались в профильные институты. Если речь шла о самом высоком человеке, то мы брали того же Александра Сизоненко в 1990 году и везли по самым известным институтам, где снимали показания, где его изучали, измеряли и делали выводы.
В свое время был популярный феномен «магнитных людей». Мы его разоблачили. После того как спрос превысил предложение от всех телекомпаний и журналистов — нас просто засыпали предложениями найти таких людей и куда-нибудь их привезти, вплоть до приглашений приехать в Японию (и мы ездили туда, реально, на шоу «Суперлюди мира»). Когда мы проверяли таких людей в институтах, выяснилось, что это никакое не магнитное свойство, а вещество под названием пектин. Оно есть у всех, и у всех выделяется по-разному — отсюда и знакомое всем с детства выражение «липкий пот». Отсюда и традиция омывать мертвых, потому что иначе их просто невозможно переодеть, они все липкие, выступает пектин и одежда прилипает.
Когда мы все это обнаружили и поняли, что люди, активно трущие себя полотенцами, просто стимулируют эти железы, в результате чего прилипнуть может любой диэлектрик, мы этот факт предали огласке. Но уже тогда заметили, что телевидение слишком компромиссно. Они сначала показывают картинку, восхищаются, удивляются, а потом либо забывают сказать, что стоит за этим феноменом, либо придумывают свои невероятные теории — электромагнетизма или чего-то еще.
Были такие случаи, когда вам присылали рекорд, а вы не верили, что такое возможно? А потом оказывалось, что да, все так и есть?
Приведу пример с Книгой рекордов Гиннесса. Нам одна бабушка из Сибири прислала в качестве примера сделанных из бусинок насекомых — бабочек и сказала, что у нее самая большая коллекция таких бабочек в мире. Мы стали объяснять, что коллекция — это нечто, что человек собирает, а не создает, а это — скорее, ремесло. Но парадокс состоял в том, что она это не продавала. Получается, для нее это не было бизнесом, но при этом она создала огромную коллекцию, весь ее дом был завешен панно с этими несуществующими бабочками.
Она рвалась в Книгу рекордов Гиннесса, и тогда мы приняли соломоново решение, которое сейчас работает как определенная парадигма в таких ситуациях. Мы сказали: раз уж вы так настаиваете, и хотя мы вас отговариваем (насколько помню, даже бесплатную экспертизу ей провели) — давайте. Получили грант от губернатора, отослали заявку в Книгу рекордов Гиннесса. И что бы вы думали? Британцам так понравились ее бабочки, что они открыли новую категорию.
Бабочки из бисера?
Да, бабочки из бисера! Они назвали это тоже collection (коллекция). И хотя они были полностью в курсе дела, образцы их просто поразили. Но никогда не угадаешь их реакцию. В то же время, когда мы недавно боролись с ними за звание самого большого в мире валенка, созданного питерской художницей Валерией Лошак, первый ответ был обескураживающим. После ряда серьезных экспертиз нам прислали ответ, что это не обувь, что валенки — это национальный русский сувенир, и по снегу в этом ходить нельзя, поскольку войлок априори промокает. Только после того, как мы прислали огромное количество заключений, фотографий — от чукчей и эскимосов до современных мурманчан и даже президента России Владимира Владимировича Путина в валенках перед прорубью, они смогли убедиться, что валенки — это обувь.
Кстати, интересно, а где она этот гигантский валенок делала? Ведь в квартире такую махину не сваляешь.
Конечно. Прежде всего, это ее мегатехнология — она даже запатентовала два специальных аппарата для валяния шерсти в больших объемах. Это делалось в больших помещениях, а потом завершалось на улице, в Мандраги. Она делала это летом, очень волновалась за погоду, поскольку войлок при плохой погоде все же вбирает воду и форму может менять. Сейчас этот валенок стоит в деревне ремесел Мандраги под Петербургом и находится в специальном прозрачном стеклянном кубе, чтобы его можно было рассмотреть со всех сторон, и туристы, приплывающие на пароходиках, могли бы сфотографироваться с ним, поудивляться российской смекалке.
А в этой категории — «самая большая обувь» — до этого валенка что-то еще было? Она побила чей-то рекорд?
Да, безусловно. Это было очень жесткое соревнование. Более того, в ходе него были и фейки. Их мы разоблачали. Например, один завод, который занимается массовым производством валенок, решил поддержать свой бренд. Сделал большой валенок, но внутрь они поместили металлическую сетку, и использовали совершенно другую технологию — не валяли, а просто накладывали материал кусками. Таким образом у них получился некий внешне напоминающий валенок объект.
В итоге все это стало разваливаться. Люди, которые пришли на него посмотреть, увидели, что там арматура, что это не валяльная технология, и вообще использовались какие-то бракованные шматы материала, отходы производства. «Я его слепила из того, что было», как говорится — идеальный случай, описывающий то, что произошло.
Вы написали нам письмо, в котором возмущались регистрацией рекордов ингушского и чеченского мальчиков по отжиманиям «главным редактором альтернативной Книги рекордов России Коненко». Кто это вообще?
На момент, когда образовалась Книга рекордов России, этот молодой человек, как мы установили, еще ходил в детский сад. Его публикации выглядят совершенно нелепо. Не моргнув глазом, он пишет о себе в различные издания как «основатель и главный редактор» Книги рекордов России. Он был в свое время со своим папой заявленцем, человеком, претендовавшим на рекорд. Тогда он был маленьким мальчиком, школьником, и вместе с папой они написали письмо: мол, папа микроминиатюрист, а сын ему помогает. Отец решил помочь сыну сделать карьеру, выдав некоторые свои работы за его произведения. Мы сказали, что да, все может быть, но нам нужны доказательства. Мы прислали им список своих работ: самое маленькое то, самое маленькое это… Но они ответили, что заниматься им этим слишком хлопотно, что, конечно, они поняли — Книга рекордов России — это здорово, и что они сами мечтали заниматься составлением ее, но рекорды свои доказывать и отстаивать они не готовы.
Дальше они везде ссылались на то, что они якобы рекордсмены. А потом пошли еще дальше. Видимо, мысль о том, что можно просто заявить о чем угодно на словах, и за это ничего не будет, обуревала их достаточно долго и вылилась в произошедшее. Думаю, отчасти это спровоцировали и другие многочисленные подобные проекты, появлявшиеся в нашей стране. Если порыться в интернете, то можно обнаружить такие книги рекордов, как «Левша», «Диво» и «Русские рекорды» — чего только не было. Эти клубы рождались, умирали и имели обычно какие-то свои оригинальные названия, никогда не претендуя при этом на звание редакции, поскольку редакция должна состоять из профессиональных журналистов, что-то издавать и иметь определенную концепцию — да, по крайней мере, зарегистрироваться как редакция.
А вы не пытались отстоять свою точку зрения в суде? У вас же есть права на это название?
Вопрос торговой марки — самый важный. Она наша, однозначно. В 1990 годах нельзя было официально зарегистрировать торговую марку со словом «Россия», был закон, запрещающий это, на него была монополия государства. Использование слова не возбранялось. Нам никто не препятствовал — я даже в Госдуму ходил, когда наш бывший главный редактор Геннадий Селезнев был там два срока подряд спикером. Мне сказали, что будет создан комитет, призванный решить эту проблему. Потом предложили всем компаниям с наименованием «Россия» платить определенный налог за его использование. В итоге в 2000-х годах все ограничения были отменены — и слово «Россия» в любых названиях, торговых марках разрешалось совершенно свободно использовать.
Но к этому моменту наша торговая марка обрела статус общеизвестной, поскольку срок ее использования на тот момент составлял почти четверть века. С появлением в гражданском кодексе нового четвертого раздела, определявшего все положения о защите правообладателей подобных торговых марок, мы получили защиту по закону. Для этого уже не требовалась специальная регистрация, законодательство автоматически защищало нас как первенцев, компанию, впервые использовавших ее.
Что тогда делают пираты?
Прежде всего, они придумывают оригинальные названия. Пожалуйста, «Клуб регистрации рекордов». И если кто-то вам верит, то вы можете выдавать дипломы, котирующиеся в рамках этого клуба и его любителей. Но мы претендуем на роль общероссийского издания.
И здесь не может быть, как вы сказали ранее, «альтернативной» Книги рекордов России, поскольку дважды два всегда четыре. Любой рекорд имеет численный параметр, и альтернативы ему быть не может.
Привожу конкретные примеры. Они зарегистрировали якобы самый длинный торт длиной 30 метров. А на этот момент рекорд составлял 250 метров, я лично ездил в Астрахань и замерял его. Естественно, маленький производитель счастлив и платит деньги за фейк. Журналисты ничего не проверяют, и это начинает гулять по интернету.
Стоп. Так он в основном делает это за деньги людей, которые хотят зарегистрировать рекорд?
Вы можете у него купить диплом. На сайте этого клуба — а это клуб, они себя так и позиционируют, но называют себя Книгой рекордов России — стоит кнопка «купить», привязанная к платежным системам. Вы можете приобрести себе медаль, сертификат, значок. Диплом может быть выслан вперед, без проверки.
Ценность нашей работы заключается в колоссальной базе данных, которую мы ведем 30 лет. Ее пополнила и Книга рекордов Гиннесса, дав нам данные о всех россиянах, когда-либо подававших туда заявки. Мы знаем все претензии на мировые рекорды и отслеживаем их, помогаем друг другу и помогаем россиянам туда попасть.
Подобные же клубы и господин Коненко пользуются тем, что где-то их показали. У Коненко был «королевский» выход на телевидении, когда ему предложили участвовать в шоу — а мы от таких вещей отказываемся. Когда мне предлагали контракты телеканалы, в них мелким шрифтом было написано, что редакция должна сделать коммерческой тайной то, что от 70 до 90 процентов показываемого является фейком, шоу, придуманным режиссерами и редакторами, и не может претендовать на рекорд. Но сама редакция ни в одной публикации, ни в настоящем, ни в будущем не должна об этом говорить. Естественно, от таких контрактов мы отказывались.
Но есть такие люди как Коненко, который обрадовался такому предложению и, получив такой пиар, начал ездить по стране как главный редактор Книги рекордов России, поскольку так его называли на телевидении. Когда мы обратились туда и прислали им даже сканы договоров из архивов 90-х, начала 2000-х годов с подписью того же Эрнста, где цитировалась наша торговая марка, где канал покупал у нас контент и приглашал на передачи, с вопросом: «А как же так? Каким образом от лица нашей редакции представляется неизвестный человек, как будто бы регистрирует какие-то достижения — на каком основании это происходит?» Мне перезвонили и ответили: «Поймите же, это шоу, мы не претендуем на что-то серьезное. Кроме того, это сторонний проект, не начинание Первого канала, это делал "Красный квадрат", и если будете судиться — судитесь с ними, а мы все равно будем показывать, потому что мы купили сторонний продакшн и нас не волнует, правда это или нет».
А вот эти самые ингушские и чеченские мальчики к вам не пытались обратиться? Или сразу к Коненко шли?
По поводу последнего, Ибрагима Льянова из Ингушетии — у нас был контакт с РЕН ТВ, который подключился к этой истории. Дали нам контакты его отца, и мы написали ему еще до того, как везде было объявлено о том, что он рекордсмен — о том, что рекорд по-настоящему намного выше, и он не соревнуется с мальчиком из Чеченской республики Рахимом Уриевым, который также не устанавливал рекорд.
В итоге Коненко очень крупно подставил руководителей двух республик и всю страну в целом. Люди теперь выглядят дураками, главы республик поставлены в неудобное положение, скомпрометирована их компетентность в таком не очень существенном вопросе, как отжимания детей. При этом все были поражены подарками: квартиры, Mercedes, айфоны, айпады… Если есть такие возможности у спонсоров, конечно, — ради бога.
Мы не хотим умалять достоинства и заслуги этих детей, само их стремление как таковое. Но это рекорды республик, поскольку десятилетия назад были результаты, вдвое превышающие те, что были объявлены рекордами. Вы же сами понимаете, что это чистый фейк. На борьбу с такой дезинформацией и направлен закон, который подписал президент 18-го марта — закон о фейковых новостях. Там конкретно сказано, что с этим надо бороться, но пока никак не обозначен механизм.
Что считать фейком? Вот, Коненко говорит: у нас есть рекорд. И что теперь — вообще об этом нельзя рассказывать? Как бороться с фейками вообще?
У нас существует совершенно бесплатная (в отличие от британцев) служба консультантов. Для всех журналистов, и даже не журналистов, звонящих и спрашивающих, будет ли рекордом то, что они собираются сделать, мы мгновенно сверяем информацию и тут же даем ответ, или обращаемся к специалистам. А с такими простыми вещами, как отжимания, вопросов практически нет.
С отжиманиями все понятно. Но, скажем, я вот не так давно видел на сайте федерального издания новость о том, что якобы ученые выяснили, что на Марсе существовала продвинутая цивилизация, уничтожившая себя с помощью ядерного оружия. С этим что делать? Это фейк ньюз, или нет?
Надо смотреть на цели. Тут же все очень просто. Если это новость нейтрального свойства и не затрагивает широких интересов, она редко бывает фейковой, даже если она удивительная. Все меняется, когда явно просматриваются чьи-то интересы. Конечно, бывают и конспирологи, это популярная тема — кто что разглядел на поверхности Марса.
Вернемся к вашей работе. Вы сейчас выезжаете на место, чтобы проверить достижение, или делаете это удаленно, с помощью интернета?
Конечно, постоянно выезжаем. Недавно я вернулся с Кубани, где замерял самую большую кружку кваса на пять тонн, там же выстраивалась и самая большая надпись из слова «квас». Я постоянно в поездках, причем это тоже важный момент. Пираты ездят по стране на фуршеты, я же постоянно в кругосветном путешествии. Я был на Северном полюсе, поднимался на Гималаи, на Эльбрус восхожу каждый год с разными экспедициями.
Здоровья это требует неимоверного. Плюс подготовка — постоянно нужно тренироваться, иначе просто невозможно все это делать в таком режиме. Конечно, у всех этих клубов все это отсутствует. Это, прежде всего, дорого, и к тому же надо знать языки. Я выучил 13 языков, из них в институте — только три. Потом в «Комсомолке» прихватил, и дальше я уже учил исключительно для моей профессии.
Вы говорили, что изначально это для вас было что-то вроде затратного хобби. А сейчас?
Конечно, работа. Это серьезная редакция, это давно не хобби.
А что дальше планируете делать? Есть какой-то задел на будущее? Или механизм налажен и в модернизации не нуждается?
Если говорить о планах, то, конечно, у нас огромное количество проектов. Я постоянно в командировках. Мы во многом перешли на электронные платформы. Если раньше мы печатали книги, выходили в форматах передач, то теперь, как понимаете, все ушли в интернет. Сейчас мы будем развивать это направление.
Мы сотрудничаем с крупными музеями, национальными проектами. Понятно, что Газпром, Сбербанк или Эрмитаж придут к нам, как бы Коненко ни рекламировал себя, потому что никто из людей с реальными рекордами не хочет выглядеть глупо. Сейчас, например, мы регистрируем коллекцию гарднеровского фарфора, недавно я вручил диплом министру культуры Москвы за 500 атрибуций портретов (он установил персонажей, изображенных на них, которые считались неизвестными).
Рекорды бывают самые разные. Хотя, конечно, часто бывает обидно, когда звонит представитель крупной организации и говорит: «Мы знаем, что [Коненко] — это пираты, но они согласны на любые деньги, желательно в карман, без оформления и готовы зарегистрировать рекорд при любых обстоятельствах». Мы так ответить не можем. Нам нужно, чтобы нам доказали, что это рекорд. Только в этом случае мы скажем, что это действительно достижение. Так что борьба с фейками сейчас тоже очень важный момент. Я буду обращаться к президенту страны с этой, казалось бы, маленькой проблемой, но раз уж он сам подписал закон о фейковых новостях, значит, она есть, причем везде.