В последние несколько лет одной из самых обсуждаемых тем в российской киноиндустрии (причем на всех уровнях) остается прокатное удостоверение — некогда формальный документ усилиями Минкульта превратился в почти всесильный инструмент влияния чиновников и средство для манипуляций как цензурного, так и экономического характера. «Лента.ру» рассказывает о том, как простая по своему предназначению бумажка вредит здоровому функционированию российского кинорынка.
Понятие «прокатное удостоверение» появилось в российских законах с 1993 года, когда Виктор Черномырдин подписал постановление «О регистрации кино- и видеофильмов», основным предназначением которого была борьба с распространением пиратского контента. На протяжении полутора десятилетий документ был более-менее формальностью: для того, чтобы получить право выпустить тот или иной фильм в прокат, необходимо было лишь заплатить пошлину в 3,5 тысячи рублей (а в случае кино российского или снятого в копродукции России и зарубежных стран — еще и сдать копию картины в Госфильмофонд, причем на пленке).
Само удостоверение таким образом выполняло сугубо бюрократическую функцию: информация о картине появлялась в Государственном реестре кино- и видеофильмов — также фильм обзаводился и рекомендацией по возрастному ограничению аудитории. До 2012 года единственным кинематографистом, кто воевал с государством насчет так называемой прокатки, был порнограф Сергей Прянишников — в 2011-м у более ста фильмов его студии были отозваны прокатные удостоверения. Под довольно абсурдным, по мнению продюсера, предлогом использования нецензурных слов в названиях (как порно в принципе смогло получить прокатки при действующем запрете на его изготовление, история умалчивает) — впрочем, суды предсказуемо встали на сторону властей.
Первый случай, когда Минкульт решил отказать в выдаче прокатного удостоверения, произошел в августе 2012-го — через несколько месяцев после того, как ведомство возглавил Владимир Мединский. От решения чиновников пострадал победивший в начале того же года на фестивале в Роттердаме сербский фильм «Клип» — камнем преткновения, похоже, стала сцена, в которой несовершеннолетняя героиня занимается оральным сексом (актрисе Исидоре Симионович при этом было больше 18). В 2015-м такая же судьба — и опять же под предлогом наличия «материалов порнографического характера» — постигла фильм «Любовь» Гаспара Ноэ, которому также не помогли ни признание международных фестивалей, ни дружное возмущение профессионального киносообщества.
Впрочем, прокатки вскоре стали поводом для куда более громкой и уже не привязанной к конкретным фильмам дискуссии: Минкульт опубликовал проект закона о повышении пошлины за получение удостоверения сразу до 5 миллионов рублей, тем самым пригрозив лишить отечественный прокат почти всех независимых дистрибьюторов и заодно более-менее любого авторского и независимого кино. К счастью, недовольство индустрии оказалось таким единогласным, что реформа так и осталась проектом — но статья закона о прокатных удостоверениях поправок все же не избежала. Более того, все новые и новые изменения вносятся в нее практически каждые полгода, а дискуссия об их целесообразности не затихает: в последний раз прокатки обсуждали на государственном уровне не далее как месяц назад на заседании Общественного совета при комитете Госдумы по культуре. Тем временем Минкульт, у которого с очередными поправками появилось право не только отказывать в выдаче удостоверения, но и переносить даты релизов, начал все активнее и активнее использовать документ как рычаг прямого влияния на рынок проката и показа кино — тем самым решая сразу несколько сомнительных задач, которые стоит рассмотреть подробнее.
Ситуации с «Клипом» и «Любовью» еще можно объяснить попаданием этих авторских фильмов в серую зону российского законодательства, никак юридически не определяющего понятие «порнографии», — хотя куда лучше они иллюстрируют неизбывное ханжество современного русского чиновничества (характерно, что посмотрев картину Ноэ, Мединский даже не нашел «слов, передающих эмоции после просмотра этого фильма», и объясняться за запрет не стал). Другое дело, что смущают Минкульт с недавних пор далеко не только гениталии — но и, например, такая больная для возглавляющего еще и Российское военно-историческое общество Мединского тема, как отечественная история, к изображению которой в зарубежном кино ведомство при нем относится куда ревностнее, чем по отношению к фильмам собственного производства (сколько бы архивариусы ни опровергали тот же миф о 28 панфиловцах и сколько бы ляпов и искажений истории ни обнаруживалось в лентах о непобедимых танках или, например, спортивных победах).
Первым под предлогом искажения советской истории в 2015-м пострадал относительно невинный криминальный триллер «Номер 44», где энкавэдэшник в исполнении Тома Харди расследовал серийные убийства в сталинском СССР — уже получивший прокатку фильм ее лишился за два дня до релиза (после закрытого показа в Минкульте, вдохновившего Мединского на натуральную отповедь в письменной форме). Спустя три года та же судьба (удостоверение вновь было отозвано буквально за дни до релиза) постигла «Смерть Сталина» Армандо Ианнуччи — абсурдистская сатира о грызне советских чинуш за власть после кончины генсека привела в натуральную ярость чинуш уже современных: в их риторику мгновенно прорвались типичные для горе-сталинистов максимы о глумлении над страной, победившей фашизм. Попытавшийся же показать картину, вопреки запрету, кинотеатр «Пионер» — ранее сумевший схожим образом обойти запрет на прокат «Любви» Ноэ, благодаря фестивальным показам — напоролся на вторжение полиции прямо во время сеансов.
Урок прокатчиками очевидно был усвоен — с недавних времен все спорные элементы убираются из голливудских фильмов уже на стадии дубляжа: так шуточно упомянутый в «Хеллбое» Сталин оказался изменен на Гитлера. Сталин — не единственная священная корова. Белорусский диктатор из боевика «Телохранитель киллера» в отечественном прокате превратился в президента Боснии, а дистрибьютор блокбастера «Лига справедливости» превратил убогую и нищую российскую глубинку, куда заносит персонажей, в Польшу. Особенно же достается любым заигрываниям Голливуда с темой гомосексуальности: так свидание эпизодического героя «Мстителей» с мужчиной в локализации стало невинным ужином. О совсем недавнем казусе самоцензуры, постигшем лишившегося нескольких минут хронометража (включая сцену гомосексуальной любви) байопика Элтона Джона «Рокетмен», напоминать, наверное, тоже не нужно — в отличие от того факта, что, очевидно, возрастных ограничений в тех же прокатных удостоверениях больше не достаточно (то есть одну из своих первоначальных функций документ выполнять по факту перестал).
В начале 2015-го Мединский впервые заговорил о том, что Минкульт теперь будет по собственному усмотрению еще и разводить фильмы «на схожую тематику и со схожей целевой аудиторией» по дате релиза — соответствующая правка в положение о прокатных удостоверениях не заставила себя ждать. Первый громкий пример такой разводки, по крайней мере, затрагивал два российских фильма о славном советском космосе — и «Время первых», и «Салют-7» претендовали на дату 12 апреля 2017-го, второму фильму в итоге пришлось полгода подождать. Во всех остальных случаях преференции уже выдавались отечественному кино по отношению к иностранному — в полном соответствии с многочисленными заявлениями министра о противостоянии Голливуду (тот противоречивый факт, что на российском прокате американских картин зарабатывают прежде всего российские дистрибьюторы и российские кинотеатры, обычно умалчивается).
Некоторые из подобных решений осуществлялись со скандалами. Сначала общественности приходилось отбивать от Минкульта медвежонка Паддингтона («Приключения Паддингтона 2» за день до проката были перенесены на неделю, а после шумихи все-таки вышли на экраны на два дня позже), попавшему под каток «Движения вверх» и «Скифа», а когда же очередной подобный сдвиг — осуществленный опять же случившейся в последний момент задержкой в выдаче прокатки — постиг мультфильм «Королевский корги», который подвинули ради релиза аляповатой русско-чешской анимации «Гурвинек», взбунтовались уже кинотеатры, объявившие последнему бойкот. Не обходится и без натурального фарса — вроде задержки с выходом фильма Франсуа Озона «По воле божьей» о католических священниках-педофилах... из-за празднования православной Пасхи.
Еще больше релизов переносится за закрытыми дверьми — задолго до объявления и последующего сноса (как в случае «Паддингтона» и Озона) даты премьеры. Впрочем, иногда и о них становится известно широкой публике — хотя бы в силу своей очевидности: так источник в Минкульте признал, что недавний финал блокбастера «Мстители» задержался в России по сравнению со всем миром на четыре дня (тем самым подвергнув русских зрителей волне спойлеров из-за рубежа) ради провалившегося в итоге в прокате «Миллиарда» с Владимиром Машковым. Обращение зрителей в ФАС не помогло: закулисный контроль Минкульта за датами релизов, потому и закулисный, что не нуждается в документировании, а значит, юридически к ведомству не подкопаться.
В теории желание министерства защищать русские фильмы от соседства с голливудскими колоссами понятно и в чьих-то глазах даже, наверное, похвально. На практике, впрочем, за ним легко рассмотреть еще одно проявление того стремления к тотальному контролю рынка (номинально считающегося свободным), какое не так давно, например, выразилось еще и в окончательном уходе под влияние ведомства прежде более свободного в своих решениях Фонда кино, организации, рулящей миллиардными потоками госсубсидий на съемки кино. То есть все очевиднее попытки Минкульта подмять под себя все этапы функционирования индустрии: производство (через разделение бюджета Фонда), прокат (через выдачу или отзыв прокаток) и кинопоказ (через возможность свободно рулить датами релизов) — налицо советская по своей природе тяга к централизации всего и вся.
Чем чреват такой тотальный контроль — не новость. Пользуясь прокатным удостоверением как дубинкой (и имея возможность поправками как угодно часто менять правила игры), Минкульт не только искусственно помогает сборам «Движения вверх» и ему подобных (что не всегда помогает — см. примеры «Миллиарда», «Гурвинека» и многих других бенефициаров игр ведомства с расписаниями релизов), но и вносит в деятельность индустрии хаос. Очевидны убытки от манипуляций с прокатками тех дистрибьюторов, что не могут похвастать связями в ведомстве и поддержкой голливудских и российских мейджоров — под даты релизов заточены маркетинг и реклама. «Дата выхода фильма — это важнейший маркетинговый фактор. Мы вкладываем туда много денег, много творческого потенциала и (когда за месяц) узнаем, что будет не эта дата, а другая, это, конечно, плохо», — говорила на июньском совещании в Госдуме глава киносети «Пионер» Мэри Назари.
Несут убытки и кинотеатры — когда под слабый русский релиз временно сдвигается сильное иностранное кино, залы неизбежно оказываются пустыми. Российская аудитория, к счастью, еще далека от того, чтобы быть послушным стадом, идущим в кинотеатры на то, «что дают», и фантазии одержимых обманчиво победоносными цифрами чиновников о доле отечественного кино в бокс-офисе выше 50 процентов («Нынешние рекордные показатели, убежден, не последнее слово нашего кинематографа. До 100% еще далеко» — недавно замахивался министр) могут стать реальностью лишь при полном запрете или жестком квотировании иностранных фильмов.
Другое очевидное следствие сосредоточения Минкультом власти над киноиндустрией — высокий риск злоупотреблений. Инсайдеры рынка уже в открытую говорят о том, что право ведомства в ручном режиме разводить релизы в прокате некоторые продюсеры и прокатчики уравновешивают пресловутым телефонным правом. «Функцию по выдаче прокатного удостоверения нужно отобрать у министерства культуры. Оно находится в ужасном положении: все научились пользовались дубинкой выдачи удостоверения, каждый режиссер, каждый продюсер знает, кому позвонить. Необязательно в министерство, можно даже депутатам. Давайте министерство освободим от этой ответственности», — призывал на том же совещании в Госдуме глава Ассоциации владельцев кинотеатров Олег Березин. Впрочем, судя по тому, как министерство консолидирует в своих руках власть (с очередными поправками к той же статье о прокатных удостоверениях, к слову, под его контроль попали еще и кинофестивали, которые теперь вынуждены добиваться попадания в специальный реестр Минкульта) и как часто в риторике чиновников всерьез всплывают совершенно безумные идеи, освободят — от нормального, разнообразного и независимого кино — скорее, как раз нас.