Кубинские врачи — частые гости и в президентских дворцах, и в клиниках для простых смертных во многих странах Латинской Америки. Они не только спасают тысячи жизней, но и зарабатывают так необходимую для Гаваны валюту. Тем не менее, кубинских врачей часто обманывают собственные власти, калечат и убивают те, кого они приехали лечить, и используют как политическое оружие правительства тех стран, где они работают. «Лента.ру» решила изучить нелегкую жизнь «армии в белых халатах».
Название «Кубинская армия белых халатов», кстати, придумал вождь кубинской революции Фидель Кастро: так он называл зарубежные миссии врачей, существующие с 1960-х годов как символ солидарности коммунистического правительства с населением всего мира. Доктора — гордость Кубы — работают в более чем 60 странах мира, в основном в Африке и Латинской Америке. По разным данным, за рубежом их насчитывается от 20 до 50 тысяч человек. Стоит отметить, что Гавана ежегодно предлагает сотни бесплатных мест для обучения в медвузах иностранным студентам, в том числе из США.
Миссии в других странах помогают Гаване получать необходимую иностранную валюту, из-за чего Кубу постоянно обвиняют в обходе наложенных на нее санкций. По оценкам, за год таким образом остров получает около 8 миллиардов долларов. Идти средства должны в том числе на улучшение медицины внутри страны, однако точно отследить это невозможно. Но то, что эти деньги поступают на счета кубинского правительства, — несомненно.
«Однажды ночью я проснулась оттого, что кто-то зажал мне рот. Это были двое мужчин в балаклавах и с оружием. Я услышала крики подруги в соседней комнате», — рассказала 48-летняя Джулия, семейный врач с Кубы, отправленная на помощь братскому венесуэльскому народу. Ее изнасиловали.
В опасное и отдаленное место — венесуэльский штат Боливар — доктора послал кубинский координатор, которому она не ответила взаимностью на ухаживания. Там она и ее коллега жили в лачуге с прозрачной пластиковой крышей. Дверь их «дома» кто-то однажды с легкостью вскрыл, но на власти страны этот случай впечатления не произвел. А после изнасилований женщин просто вывезли из глубинки в столицу Венесуэлы, где они прошли превентивную терапию против ВИЧ, а основной посыл от психолога был простым: «никому не рассказывай». Джулия и не рассказала: когда координатор перевел ее в Боливию, она просто пересекла границу с Чили и затем перебралась в Испанию, где запросила убежища и стала ассистентом хирурга.
Подобные истории среди кубинских медиков-«дезертиров», которых отправляют «на экспорт», не редкость. При этом сами кубинские врачи мечтают попасть на работу за рубежом: им кажется, что там можно не только приобрести опыт, но и неплохо заработать. Зарплаты действительно воодушевляют: если в 2011 году на родине врачу платили 15 долларов в месяц, то в Венесуэле — 125 долларов в месяц в первые полгода, 250 в последующие и 325 во время третьего года. При этом семье врача, которую не разрешают брать с собой, выплачивали дополнительно по 50 долларов. Это считалось своеобразной гарантией возвращения медика на родину.
С 2011-го зарплаты выросли примерно в три раза, однако именно такой расклад тогда привлек Дейли Коро (Dayli Coro). Девушка крайне усердно училась и мечтала работать в реанимации: поэтому когда ей предложили подписать трехлетний контракт на работу за рубежом, она согласилась. При этом в бумаги Коро не вчитывалась, да и персональной копии не получила. В итоге ее отправили в венесуэльский городок Эль-Сомбреро в октябре 2011-го, где она буквально оказалась в зоне боевых действий.
«Было много группировок. После боев раненых привозили к нам, потому что в местной венесуэльской больнице дежурила полиция», — рассказала Коро. На нее так часто наставляли пистолет, что она привыкла: почти каждый раз ее угрожали убить в случае смерти пациента.
По большей части ее пациентами были подростки лет 15. «Некоторые были живы, но мы знали, что если их не прооперируют через 20 минут, они умрут. А у нас не было необходимых условий. У нас не было даже обычных лекарств», — рассказывала она. Пациентов приходилось везти в больницу в 45 минутах езды, Дейли заставляли ехать с ними. При этом всегда был шанс, что другая группировка нападет на машину скорой, чтобы добить раненого.
«Мне было тогда 24 года: маленькая, худенькая девушка. Но когда тебя окружает столько насилия, становишься невероятно безэмоциональным человеком», — отметила Коро, которой сейчас 31 год. Ей, в отличие от Джулии, даже повезло: сама она жертвой физического насилия не стала.
Впрочем, даже если врачи не попадают в зону боевых действий, работать им приходится в не самых приятных условиях. Они живут в одном месте, соблюдают комендантский час и не покидают домов после шести вечера. Им запрещено дружить с местными и даже посещать их с проверкой после оказания помощи. Координаторы — сотрудники служб безопасности — каждую неделю допрашивают всех сотрудников миссии, а кому-то предлагают деньги за сотрудничество: вычисляют потенциальных перебежчиков.
Кстати, по опросам правозащитников, 89 процентов кубинских докторов не знали заранее, в какую страну их направят, не говоря уж о конкретном месте. У 41 процента кураторы или чиновники по приезде забирали паспорта. Практически все — 91 процент — рассказали, что за ними постоянно наблюдали сотрудники службы безопасности, у некоторых также требовали данные о коллегах. Кроме того, получаемая докторами на месте зарплата на самом деле составляла всего 10-25 процентов той суммы, какую принимающая сторона платит Кубе за одного врача. Остальное оказывается у властей.
Одними бытовыми неурядицами дело не ограничивается: врачам приходится работать без необходимых медикаментов, а также постоянно подделывать показатели, чтобы они соответствовали спущенным сверху. Правозащитники сообщают, что этим занималась по меньшей мере половина опрошенных: они выдумывали пациентов и визиты, спасенные жизни, а также необходимые для статистики состояния. Считается, что преувеличение эффективности миссий позволяет Кубе запрашивать у принимающей стороны больше средств.
Коро эту информацию подтверждает. По ее словам, подобное вмешательство просто-напросто неэтично. «Если пациент готов идти домой и принимать лекарства сам, я не собираюсь оставлять его на пять дней под капельницей. Я не могу сказать, сколько пациентов с сердечными приступами у меня будет на неделе, капельницы могут понадобиться и им», — отметила она.
Именно из-за несогласия с подобной тактикой у Дейли начались проблемы. Ее перевели в спокойную сельскую местность, но и там требовалось «рисовать» показатели. При этом необходимого оборудования и лекарств в клинике не было. Врач рассказывала и о чудовищных формальностях: так, мужчину с раком легких отказались переводить в Каракас просто для того, чтобы он значился именно в статистике местного учреждения. «Здоровье венесуэльцев кубинскую миссию не волнует. Однажды у меня на руках умер 11-летний ребенок, пока я пыталась подключить его к аппарату искусственной вентиляции легких, который не работал», — рассказала женщина.
В итоге по возвращении на Кубу в 2014-м, ее отправили в больницу, где в принципе не было отделения реанимации (а она именно в таком мечтала работать) — четкий сигнал о попадании в немилость. Позднее Коро отстранили от работы под предлогом прогулов, стали относиться как к диссиденту, начались нападки на семью и друзей. В итоге она поехала в гости к родственникам в Испанию, где и осталась.
Похожую историю рассказал и 48-летний Карлос Мойсес Авила (Carlos Moisés Ávila). Он работал в Венесуэле в 2004 году. «Каждый из нас должен был ежедневно отчитываться о спасении одной жизни, поэтому иногда приходилось брать здорового человека и класть его под капельницу», — рассказал Авила. При этом ситуация с медикаментами, по его словам, была вообще ужасающей: с Кубы привозили уже просроченные, поэтому их приходилось уничтожать и включать в списки как использованные.
Кроме того, тогда впервые лекарства стали использовать в политических целях перед референдумом по возможной досрочной отставке президента Уго Чавеса в 2004 году. «Нас отправляли с обходом по домам для раздачи подарков и медикаментов, чтобы поднять популярность президента Чавеса. У нас также были списки пациентов по их политическим предпочтениям. Поддерживающие режим Чавеса значились как "гипертоники", оппозиционно настроенные — как "диабетики"», — рассказал врач. Первые получали более качественное лечение.
Авила отметил, что отправился в зарубежную миссию с целью подзаработать. В Венесуэле он проработал семь лет, затем его отправили в Бразилию, откуда он самовольно уехал в США. Теперь он работает помощником врача в Хьюстоне. При этом на родину вернуться даже с коротким визитом не может: ему грозит тюрьма за дезертирство. В 2018-м ему отказали в гуманитарной визе, и он не смог приехать к умирающей матери. «Такова их игра (...) Я достаточно быстро понял, что наша миссия была скорее политической, чем гуманитарной», — сказал он.
От подобных политических игр Венесуэла и Куба со временем, судя по рассказам, не отказались. Однако если при Чавесе кубинские медики просто напоминали венесуэльцам, кого именно нужно благодарить голосами за помощь, то при его преемнике Николасе Мадуро стало гораздо хуже. «Это стало формой шантажа: “Вы не получите лекарства. У вас не будет бесплатной медицины. Вы не получите дородовой уход при беременности”», — рассказал хирург-стоматолог Карлос Рамирес (Carlos Ramírez) о надлежащем порядке работы с диссидентами.
Докторов переориентировали на лечение пациентов с хроническими болезнями: во время консультаций намекали на возможность отказа в выдаче лекарств в случае неправильного голосования. Другие медики рассказывали о «правильных» инструкциях пожилым, которых легко в чем-то убедить. По некоторым сообщениям, врачам даже выдавали поддельные удостоверения личности, чтобы они сами принимали участие в выборах.
Тогда же сотрудники венесуэльской Единой социалистической партии, которую возглавляет Мадуро, начали давить на кубинских докторов, обосновавшись прямо в клиниках. А в особо критичные моменты перед выборами чиновники сами наряжались в белые халаты и, притворяясь врачами, ходили по домам и раздавали таблетки, даже не зная, для чего они и как действуют.
К концу 2016 года в Венесуэле наблюдались уже серьезные перебои с продуктами питания и медикаментами, а докторам приходилось мыть руки кипяченой водой без мыла, которое тоже оказалось в дефиците. В таких условиях жители обозлились на докторов, приходящих с пропагандой, и встречали их с ружьями или собаками. Врачи же начали воровать хоть какие-то доступные в клиниках лекарства и менять их на еду.
Ситуация обострилась перед очередными выборами, на которые шел Мадуро. Ее красочно иллюстрирует картина, описанная доктором Янсниром Ариасом (Yansnier Arias). По его словам, в помощи отказывали не просто оппозиционно настроенным людям, а вообще всем: лекарства приказали прятать, а затем «вывалить» перед больными непосредственно после обещаний голосовать за Мадуро.
В результате страдали совершенно невиновные люди. Однажды в клинику Ариаса поступил 65-летний пациент с сердечной недостаточностью. Мужчине срочно нужен был кислород, баллоны с которым стояли в соседней комнате, однако как венесуэльское, так и кубинское начальство запретило ему использовать необходимое. «Мне не дали им воспользоваться. Мы обязаны были его оставить до выборов», — рассказал он. А перед голосованием действительно «появилось» все: и лекарства, и газ, и бинты, и сыворотки.
Это стало для Ариаса последней каплей: он сбежал в Чили, где укрылся в церкви. Устроиться врачом он пока не смог, а потому моет полы в больнице. «Если я не могу быть врачом, то хочу хотя бы быть человеком», — отметил мужчина.
Если ситуация в Венесуэле столь плоха, возможно, на самой Кубе лучше? Рассказы о происходящем в здравоохранении на острове все же вызывают вопросы. Да, в стране государство покрывает расходы не только на простейшие обследования, но и на сложнейшие операции, медикаменты и визиты врачей на дом. Да и статистика вроде бы подтверждает эффективность системы: в 2015 году 4,2 случая младенческой смертности на 1000 родов (для сравнения в России — 5,5), и ожидаемая продолжительность жизни в 77 лет для мужчин и 81 год для женщин (67 лет и 78 лет для россиян, соответственно).
Однако проблемы кроются в самой инфраструктуре. Клиники и больницы остро нуждаются в ремонте, более современном медицинском оборудовании и стабильной подаче электричества и воды. Кроме того считается, что в стране существуют две системы: одна для обычного населения, а вторая для политиков, туристов и богатых. Для последних резервируются лучшие больницы и врачи, в то время как обычные кубинцы вынуждены посещать обветшавшие клиники, ждать часами в очередях, месяцами — возможности пройти процедуры, а также периодически закупать медикаменты на черном рынке или доставать их из-за рубежа.
При этом участие кубинцев в венесуэльской программе Barrio Adentro также активно критикуется. Ее недолюбливают за развал здравоохранения: кубинская миссия изначально рассматривалась как программа первичной медпомощи в дополнение к существующей, однако со временем вобрала в себя все больше функций. В итоге получается, что власти вливают средства, которые на самом деле используются крайне неэффективно: больницы не достраиваются, местных докторов становится все меньше, вакцинация резко сократилась, а данные об эффективности преувеличиваются. В итоге в Венесуэле распространяются инфекционные заболевания вроде полиомиелита, дифтерии, коклюша и столбняка, о которых ранее страна уже не задумывалась. А уровень материнской смертности вырос практически в два раза по сравнению с 1990-ми.
Критикуют кубинскую миссию и за слишком глубокую интеграцию. Эксперты высказывают подозрения, что врачей уже давно заменили на военных, и Куба в этой связи чуть ли не правит Венесуэлой.
***
Ситуация с кубинскими врачами оказалась в центре внимания после решения об их выводе из Бразилии. Это произошло после избрания президентом этой страны Жаира Болсонару, придерживающегося правых и проамериканских взглядов. Он заявил, что его стране не нужен «рабский труд», а также поставил под сомнение квалификацию медиков. Гавана в ответ заявила, что профессионализм и альтруизм медиков подвергать сомнению недопустимо.
Куба и Венесуэла, ожидаемо, все остальные обвинения «дезертиров» также отрицают. Они считают, что обвинения звучат от тех, кем манипулировали другие страны, и настаивают, что врачи лишь реально помогают населению, не вмешиваясь ни в какие политические конфликты. К примеру, как рассказал глава миссии в Венесуэле Фернандо Гонсалес, во время мартовского перебоя с электричеством, длившегося несколько дней, кубинцы провели почти 600 тысяч консультаций, более 1,4 тысячи операций и 160 тысяч лабораторных тестов. При этом помощь оказывается всем обратившимся пациентам, невзирая на их политические воззрения и социальный статус.
Президент Кубы Мигель Диас-Канель указал в Twitter, что подобные заявления и обвинения — ложь и инсинуации «империалистов». По его словам, они направлены на «дискредитацию программы сотрудничества Кубы в области здравоохранения с другими странами», ведь она подает прекрасный пример, а остальные завидуют ее успехам.
Кстати, правозащитники не едины в своей оценке ситуации. В то время как одни рассказывают о незаконных проделках врачей, другие указывают, что дезертиры зачастую приукрашивают ситуацию, а американские СМИ известны своими попытками показать лишь одну сторону происходящего. В частности, голосовать на выборах в Венесуэле кубинские доктора просто-напросто не смогли бы: в стране введена электронная система с проверкой по отпечаткам пальцев. Также издания представляют медиков как жандармов режима, замалчивая тот факт, что они зачастую сами становятся жертвами насилия со стороны венесуэльских оппозиционеров.
***
Как бы то ни было, кубинские врачи действительно спасают жизни, пусть и иногда в кошмарных условиях. Они помогают Венесуэле, они борются с болезнью, вызванной вирусом Эбола в Африке, работают во время катастроф.
Сложно точно назвать число кубинских врачей, которые не согласились с методами правительства и сбежали во время работы за границей. Неофициальные подсчеты говорят о тысячах человек. В то же время трудиться на правительство остаются тысячи других, и сколько всего могут скрывать они — неизвестно. Хотя все они, скорее всего, действительно желают помогать людям.
Пока Куба борется с обвинениями, ее миссии продолжают работать. Однако голоса сбежавших звучат все громче. И слова Дейли Коро заставляют задуматься: «Я хотела быть доктором на Кубе, но теперь сдалась. Не хочу создавать проблем семье. Я открыто высказала свое мнение и столкнулась с последствиями. Им нужны солдаты, а не врачи».