На севере Москвы собираются строить очередной храм — один из 380, предусмотренных нашумевшей программой возведения церквей по всему городу. Уместность нового храма вызывает вопросы у местных жителей, а его архитектурные достоинства — у специалистов. Однако все это не смущает главного архитектора Москвы Сергея Кузнецова, который вопреки всему одобрил его появление. Страсти по стройке — в материале «Ленты.ру».
О строительстве Храма в честь Святого равноапостольного великого князя Владимира в районе Покровское-Стрешнево (многие из-за близости одноименной станции метро называют его Тушиным) заговорили в 2014 году.
Вместе с домашней для футбольного «Спартака» «Открытие Ареной» он должен стать частью большого многофункционального квартала «Тушино-2018» — с жилыми корпусами, торговыми центрами и спорткомплексами. За проект отвечает строительная компания «Стадион Спартак», ее совладелец — брат собственника футбольного клуба, а также вице-президента и крупного акционера «Лукойла» Леонида Федуна Андрей.
Храм входит в «Программу 200», которая была запущена еще в 2010 году. Изначально она предусматривала возведение в Москве 200 новых храмов. После присоединения к столице новых территорий их общее число увеличилось до 380. Несмотря на то что проект был запущен еще в лужковскую эпоху, его активно поддерживает и нынешний главный архитектор города Сергей Кузнецов: «Нас учили в институте, что церковь — самое главное архитектурное сооружение», — говорил он, комментируя возведение храма в районе Покровское-Стрешнево.
Между тем многие специалисты сомневаются в необходимости еще одного религиозного строения в городе. В его окрестностях уже сейчас есть как минимум пять церквей, и недостаток в них местные верующие испытывают едва ли.
К слову, уже вскоре после того, как заговорили о строительстве сотен новых храмов, выяснилось, что жители спальных районов (стройки почти не затронули центр города, где и без того было исторически много храмов) не рады новому соседству. Кто-то сетовал на вырубку парков или близость церквей к жилым домам, кому-то не нравилось засилье религиозных сооружений в столице и агрессивная политика РПЦ. Вокруг некоторых строительных площадок разворачивались полномасштабные протесты: люди разбирали заграждения и блокировали работу техники.
Самый известный случай произошел в 2015 году в парке «Торфянка» на севере Москвы. Многие митингующие тогда подчеркивали, что считают себя верующими, но прежде всего хотят сохранить зеленый массив рядом с домом. После нескольких недель противостояния, в котором успели поучаствовать православные активисты из движения «Сорок сороков», стройку было решено перенести на альтернативный участок неподалеку. Впрочем, это далеко не единственный раз, когда строительство храмов особо не согласовывалось с жителями.
Протестовали не только в Москве. За последние пять лет подобные акции проводились в 28 городах 25 регионов России.
Иногда общественный гнев доходит и до преступления — в ноябре прошлого года 35-летний житель Южного Тушина (граничит с Покровским-Стрешневым) Евгений Сенчин поджег другой храм, расположенный в его районе. Сначала сообщалось, что деревянному строению нанесен непоправимый ущерб (в денежном выражении он оценивался в миллион рублей) и восстановлению оно не подлежит. Но впоследствии все же было решено отстроить церковь заново и передать ее другой общине. Теперь же рядом с районом, где жители сжигают церкви, решили построить еще одну.
Изначально храм должен был быть готов к 2017 году и выглядеть совсем иначе. Планировалось, что он повторит внешний и внутренний облик исторического Владимирского собора в крымском Херсонесе. Именно там в 988 году легендарный киевский князь прошел крещение, после чего взял в жены византийскую принцессу Анну. Однако начало работ затягивалось, и к сегодняшнему дню от облика старинного собора не осталось ничего.
Сегодня сооружение позиционируется как современный проект, однако, по словам архитектора Даниила Макарова, таковым его можно назвать с большой натяжкой. «Качество пластических решений фасадов и пропорции можно назвать компромиссными: классическая композиция и детали храма сочетаются с современными способами использования орнаментальных паттернов на поверхностях и попыткой минимизировать пластику фасадов. И детали, и орнаменты в проекте проигрывают от этого компромисса. Получается, что и современным проект не получается назвать, но и на уровень архитектурных проектов храмов конца XIX — начала XX века, он не выходит», — отмечает Макаров.
Он уверен, что авторы проекта так и не определились, каким хотят видеть храм в итоге и какая роль ему подойдет: «С одной стороны, этот храм должен стать приходским для жителей, с другой стороны, композиция храма относит его к совершенно иной типологии церквей, которые задумывались для подчеркивания торжественности и парадности места или в качестве мемориалов (церковь Вознесения в Коломенском, Распятская церковь-колокольня в Александровском кремле, храм-памятник русской славы в немецком Лейпциге). Найти равновесие между мемориальной и приходской функциями довольно сложно. Если рассматривать проект в качестве мемориального, то он встает в один ряд с такими проектами, как упомянутый уже храм-памятник в Лейпциге 1913 года постройки и храм-памятник в честь Всех святых в Минске 2018 года постройки. Но обсуждаемый проект оказывается наименее пафосным среди них».
Наконец, у храма есть недостатки с точки зрения экономики и урбанистики. Многие церкви проектируются таким образом, чтобы их мог содержать приход. В России они регистрируются в качестве религиозных некоммерческих организаций, освобождаются от налогов и получают возможность зарабатывать проведением обрядов, продажей литературы. Это уменьшает их зависимость от внешних пожертвований. Однако, по словам Даниила Макарова, реализовать это в храме в Покровском-Стрешневе будет сложно. «Пока не понятно, учитываются ли в проекте проблемы современной храмовой архитектуры: возможности независимого содержания храма приходом, задела для развития приходских активностей, применения принципов устойчивого развития, энергоэффективности и так далее. Возможно, этого и не требуется для храма-памятника, чье содержание будет перекладываться на попечителей, что ставит проект вне категорий устойчивости», — говорит архитектор.
В целом он называет храм «довольно качественным, но не сильно выделяющимся на фоне остальной церковной архитектуры». При этом, по словам Макарова, он вместе с коллегами надеялся на интересное и яркое решение, которое авторы проекта предложить так и не смогли: «Причин для этого может быть множество: начиная от своеобразной специфики церковной архитектуры, завязанной на воспроизведении исторических форм, и заканчивая взаимодействием многих участников проектировочного процесса — для того, чтобы сегодня сделать эстетически бескомпромиссный проект, должно сойтись очень много факторов».
Проект храма разрабатывало архитектурное бюро SPEECH, основанное в 2006 году Сергеем Кузнецовым и Сергеем Чобаном и прежде никогда не занимавшееся церквями. Среди самых заметных работ SPEECH — сразу три футбольных стадиона (реконструкция московских «Лужников», перестройка «Динамо» и арена в Краснодаре), башня «Федерация» в составе «Москвы-Сити», множество жилых комплексов в Москве и Петербурге, а также оформление знаковых выставок, в том числе павильона России на EXPO-2015 в Милане.
В 2012 году один из двух сооснователей SPEECH Сергей Кузнецов был назначен главным архитектором Москвы. На новой работе он «курирует крупные градостроительные проекты, реализуемые на территории столицы, а также работает с профессиональным сообществом». Формально с тех пор он никак не связан со своим бывшим бюро и не имеет в нем никаких коммерческих интересов — его развитием занимается бывший партнер Кузнецова Сергей Чобан. Однако недавно SPEECH стало самым востребованным проектировщиком на московском первичном рынке недвижимости: в 2016 году суммарная площадь реализуемых им проектов равнялась 1,93 миллиона квадратных метров (это 19 жилых комплексов). Ближайший конкурент — производственное объединение «Резерв» — тогда отстал в 2,5 раза и добился заказов только на 760 тысяч квадратных метров.
Помимо этого, SPEECH участвовало в проектировании нескольких объектов государственного значения. Среди них, например, главный информационный павильон нашумевшего парка «Зарядье» напротив Кремля, Дворец водных видов спорта в Казани, построенный к Универсиаде 2013 года, жилые кварталы инновационного центра «Сколково» (председателем градостроительного совета которого является Кузнецов), новые здания Третьяковской галереи и Мосгордумы. Часть этих заказов SPEECH получило еще до назначения своего основателя главным архитектором столицы, часть — уже после. Причем в некоторых (как в павильоне «Зарядья») Кузнецов указан соавтором проекта.
Заработало SPEECH и на московской реновации (хотя обычно специализируется на дорогом жилье), за которую тоже отвечает Кузнецов. Бюро неожиданно выиграло конкурс поквартальной реновации Кузьминок. Этот район стал одной из пяти экспериментальных площадок, опыт которых столичные власти собираются в дальнейшем распространить на весь город. В борьбе за голоса жюри SPEECH обошло всемирно известное бюро основоположника деконструктивизма Захи Хадид. Его специалисты предлагали превратить Кузьминки в новый деловой центр Москвы, построить дома с уникальной архитектурой — расходящиеся лучами по кварталам-треугольникам, а у метро возвести небоскребы со срезанной крышей. Однако предпочтение в итоге отдали довольно обыденному проекту, ориентированному на квартальную застройку с дворами-колодцами.
За время работы главным архитектором города Кузнецов уже не раз принимал решения, вызывавшие споры как в профессиональном сообществе, так и среди простых жителей. Именно он утвердил проект реконструкции легендарной библиотеки Института научной информации по общественным наукам (ИНИОН) РАН, пострадавшей от пожара в 2015 году. Нынешним летом библиотеку полностью снесли, чтобы затем отстроить заново (хоть и по оригинальным чертежам 1970-х). Архитекторы настаивают, что будущее здание не будет иметь ничего общего с утраченным и станет лишь его репликой.
Еще одна претензия к Кузнецову — массовая застройка Москвы некомфортными многоэтажными жилыми домами, в народе получившими название «человейники». Во многом это происходит в рамках той самой реновации. Многие опасаются, что город получит собственные гетто на окраинах, которых до сих пор удавалось избежать. Нередко подряды на проектирование таких домов достаются SPEECH и компании РТДА.
С ней Кузнецов никогда не был связан напрямую, но много помогал крупными госконтрактами. За последние два года их совокупный объем составил 545,7 миллиона рублей. Единственный собственник РТДА Марина Лепешкина четыре года проработала в научно-исследовательском и проектном институте Генплана, придя туда одновременно с назначением Кузнецова главным архитектором города. Сам он открещивался от возможного кумовства при распределении подрядов: «Конечно, можно искать связи через каких-то общих знакомых. Например, Марина Лепешкина долго работала в НИИ Генплана, а потом организовала свою компанию. Они делают, я считаю, квалифицированную работу».
Храм в Покровском-Стрешневе рискует стать новым просчетом главного столичного архитектора. Сам он всячески поддерживает стройку и называет ее «очень интересным проектом». «У коллег из РПЦ есть свой понятный и конкретный взгляд на строительство храмов в Москве. Мы сотрудничаем с ними по очень узкому ряду вопросов. Они мою позицию знают. Мы не раз обсуждали эту тему, что соборная архитектура должна быть шедевром», — говорил Кузнецов. Он уверен, что конфликта бизнес-интересов удалось избежать, но вот интересы города и его жителей никто, похоже, учитывать не собирался.