14 и 15 сентября на сцене Мариинского театра в Санкт-Петербурге давали «Сны спящей красавицы» с Дианой Вишневой в роли Авроры. На российской премьере самого яркого и необычного шоу сезона присутствовали главные и тонкие ценители современного искусства, включая Алексея Миллера и Романа Абрамовича. Отзывы самые восторженные. «Погружение в глубокие слои подсознания», «синтез цифрового искусства, современного танца и передовых технологий», «электронная музыка вводит в транс», «прорыв в будущее в искусстве танца, который можно сравнить только с прорывом, совершенным Дягелевым в "Русских сезонах"», «совершенство, которое невозможно превзойти»…
Темный зал ДК «Ленсовета». Освещена только сцена, за ней экран, занимающий весь задник.
— Три — четыре — пять — шесть — семь — восемь. Бам — пам — пам — пам — пам… Еще раз. Немного медленнее. Локоть выше...
Эдвард Клюг, всемирно известный хореограф из Марибора, ведет репетицию.
— Мягко, нежно… Готовимся!
Клюг выскакивает на сцену:
— Мягко, нежно, очень нежно… Бам! Удар!
Клюг падает боком на специальное балетное покрытие. Поднимается и снова валится на бок, показывая нужное движение еще раз.
На сцене две пары. Диана Вишнева и Марайн Радемакер — принцесса и принц первого состава и их дублеры — Асами Накашима и Денис Савин.
Вишнева царственна. Каждое ее движение отточено до такой степени, что становится абсолютно органичным. Органика придает уверенность, а уверенность рождает свободу. Вишнева — прима. Здесь она устанавливает границы дозволенного: когда нужно все выполнить с точностью до миллиметра, а где можно и немного расслабиться.
Японка подчеркнуто вторая. Держит дистанцию. Четкая иерархия у нее в крови.
Чуть в стороне танцует китаянка Ми Дэнг. На вид не старше 22-23 лет. Ее постепенно подводят к основному составу. Будет танцевать в ноябре, когда шоу покажут в ее родном Ванкувере. Китаянка плавна и воздушна как тень на ветру. Формально она повторяет движения за Вишневой, но делает их все равно очень по-своему. У Дианы каждое движение четко зафиксировано, а китаянка плывет и переливается. Для миниатюрного тела у нее широкая и длинная стопа, позволяющая держать равновесие под самыми неправдоподобными углами наклона тела. И очень тонкие и длинные пальцы рук.
Новый эпизод. Танцоры кордебалета поднимают Диану на тонких бамбуковых шестах. Клюг снова выскакивает на сцену, теперь уже он повторяет движения танцоров, как будто подсознательно страхуя свою ведущую танцовщицу.
Эпизод закончен. Небольшой перерыв. Подхожу к хореографу, который выглядит озабоченно. Эдвард Клюг — звезда мирового масштаба и абсолютный перфекционист. Он работает с Большим театром, Штутгартом, Амстердамом, Лондоном, Монреалем. В Петербург прилетел из Les Grands Ballets Montreal, чтобы подготовить российскую премьеру.
Вы удовлетворены сегодняшней репетицией?
Эдвард Клюг: Более, чем удовлетворен. То, что вы видите сегодня, это результат целого года нашей работы.
Но год назад шоу уже показывали в Нью-Йорке и во Флориде. Что изменилось со времени первых показов в США?
Я бы сказал, что это уже совершенно разные шоу. В США у нас не было достаточно времени, чтобы полностью подготовить столь амбициозный и сложный проект. Если быть честным, то это стало одним из моих самых больших разочарований.
Но в Америке «Сны» имели успех. Были очень хорошо приняты…
В США мы только показали, какой огромный у этого шоу потенциал, но реализовать его так и не смогли. Теперь пришло время сложить вместе все элементы: хореографию, технологии, музыку, костюмы, свет. Соединение и разъединение всех элементов должно стать органичным. Зритель должен погрузиться в атмосферу сна. И все это, а не только постановку танцев, должен сделать я. Но танец — это главное. Потому что визуальные и звуковые эффекты не должны разрушить танец, как это произошло в США.
Репетиция продолжается, но теперь в ней появились новые участники. Это аватары. На Диану крепят семнадцать сенсоров, реагирующих на движение. Их сигналы обрабатываются в компьютерном «мозгу» и передаются на экран в нескольких вариантах образов в зависимости от сюжета и эмоциональной составляющей эпизода танца.
Аватары танцуют вместе с Дианой, повторяя ее движения на 3D-экране в реальном времени. Эффект полной вовлеченности зрителей в процесс создают очень сложные технологии Real-Time Digital Avatar, огромный во всю сцену экран и аудиосистема L-ISA (L-Acoustics Immersive Sound Art). В итоге диковинные метаморфозы образов из снов Авроры выглядят абсолютно реальными.
Диана танцует, а многорукий аватар буквально оплетает ее душным ночным кошмаром, из которого танцовщица тщетно пытается вырваться. В какие-то моменты начинает казаться, что чудовище на экране получило свободу воли и стремится поглотить свою хозяйку. Взаимодействие живого танца и его проекций настолько необычно, что завораживает и пугает. И это всего лишь репетиция!
Пока Диана работает на сцене, Ми Дэнг с увлечением играет в телефоне — новое поколение выбирает гаджеты, и с этим уже ничего не сделать.
Трудно танцевать в этом костюме?
Ми Дэнг: Проблемы бывают с сенсорами. Особенно во время дуэта с принцем. Когда мы работаем в паре, сенсор может соскочить во время контакта с партнером. Приходится за этим постоянно следить, защищать его, а это отвлекает от драматургии самого танца, ведь история развивается, и принцесса должна переживать содержание своих снов, страстей, эмоций, страхов…
Как складываются ваши отношения с аватарами? То, что вы видите в их исполнении на экране, сильно отличается от того, что делаете вы сами?
Для меня аватар — это то, что исходит изнутри меня, из моей души и проецируется на экран. Иногда он в точности воспроизводит то, что, как мне кажется, делаю я со своим телом, а иногда это отличается. Он показывает меня изнутри, мои страхи и мои мечты. И я безусловно на это реагирую. Так что получается работа в дуэте — я и он, как бы наше совместное творчество.
Сны спящей красавицы выглядят жутковато, в них много тревоги, страхов, а в ваших собственных снах это присутствует?
Да, конечно. Страхи наших снов — это то, что мы не смогли преодолеть в реальной жизни. Сны, это приключение, которое бывает очень трудно принять. Реальные события интерпретируются в наших снах самым причудливым и фантастическим образом. В реальной жизни у нас есть свобода, чтобы защитить себя, а в снах мы бываем совершенно беспомощны и беззащитны. Там нет никаких пределов.
А можно, скажем так, вытанцевать ночной кошмар? Перевести потенциальную энергию страха в кинетическую энергию танца и освободить себя от нее?
Да. Я думаю, да. Страх находится очень глубоко в нас. Если ты хочешь его побороть, то следует выпустить его наружу. Изнутри — во вне. Освободиться от энергии страха, которая прячется внутри тебя. В танце ты можешь раскрыть свои переживания. И это может стать эффективным способом борьбы со страхом.
Есть теория языка тела. Вы профессионал. Можете ли вы контролировать язык своего тела?
Да, конечно. Я профессиональная танцовщица, я учусь говорить своим телом, я учусь его контролировать и постоянно слежу за этим. Чтобы что-то показать, мне не нужно об этом громко говорить, я могу сделать это своим телом. Танец — это всегда целая история.
Еще один короткий перерыв. Самое время обратиться к технологиям. Ими на площадке заведуют американцы Рич Барр и Джереми Ферланд.
Как это работает, парни?
Рич Барр: Сенсорные Wi Fi датчики считывают информацию о движениях артиста и передают ее на компьютер. Это наш мозг. Он обрабатывает сигнал и создает проекцию в виде аватара на дисплее, занимающем весь задник сцены. Аватар может приобретать разные образы, но при этом он повторяет движения человека, который танцует. То есть мы, соединяя технологии с танцором, получаем аватара, который начинает жить на экране.
Одновременно многоканальная система звукоусиления L-ISA Audio System погружает зрителей в звуковое пространство за счет дополнительных систем расширения звуковой сцены и каналов пространственных эффектов.
До нас подобную схему создавали лишь стационарно, и она работала только на той площадке, где ее смонтировали. Наша задача создать такое пространство, которое можно будет интегрировать в любую сферу, будь то концертный зал, классический театр оперы и балета или стадион.
А если сенсор отвалится?
Если отвалится батарея, мы с этим справимся, а вот если сенсор упадет, то он уже не будет контролировать какую-то часть тела, и это проблема. Аватар может лишиться ноги или руки. Поэтому мы тщательно все укрепляем и тестируем до начала шоу. Но если это все же произойдет, шоу будет продолжаться, и скорее всего люди этого даже не заметят. В крайнем случае, мы сможем заменить какой-то фрагмент живого шоу записью и решить эту проблему.
Задержка между движением танцора и реакцией аватара существует?
В Америке была секунда — и это можно было заметить. Сейчас задержка в полсекунды, и она уже практически не заметна.
Размер площадки имеет значение?
У нас есть варианты обустройства шоу для разных площадок. Здесь в Петербурге все рассчитано на небольшой зал, а в Москве экран будет почти в два раза больше. Технологии вполне позволяют сделать шоу и на открытом воздухе. Все это перевозится на двух-трех траках. В России — на трех, в Америке — на двух, потому что они там побольше. Видео, свет и L-ISA мы можем арендовать на месте, а «мозг» везде возим с собой, куда бы не поехали.
Технологии скоро убьют классический балет?
Джереми Ферланд: Думаю, что нет. Но мы уже вступили в новый век технологий, и они постепенно меняют пространство вокруг нас, внедряются во все сферы, в том числе и в балет. С сегодняшними технологиями и современным танцем, можно сделать очень много всего.
В вашем шоу живой танец, живой аватар, а музыка?
Рич Барр: Вся музыка сочинена и записана в студии специально для этого шоу очень известным трио из Нидерландов Noisia. Но она не застывшая, благодаря L-ISA, она двигается вместе с танцором в процессе изменения его положения на сцене. То есть если танцор передвигается на край сцены, музыка двигается за ним.
А что было сделать труднее всего?
Джереми Ферланд: Самое сложное создать команду единомышленников, потому что у всех, кто участвует в этом проекте, есть свой опыт и свое видение результата. Тут сплетена и классическая хореография, и современный танец, и новейшие технологии, но, чтобы все это соединить и сделать одно большое шоу, все должны говорить на общем языке. Год назад в Америке этого не получилось, сейчас все гораздо лучше.
— В прошлом году в Соединенных Штатах мы сделали только первый пробный шаг, — вступает в разговор руководитель проекта (Chief Executive Officer) Эдуард (Эд) Ратников. Он же президент T.C.I. — одного из крупнейших концертных агентств в России, только что привозивших к нам Rammstein и Дженнифер Лопес.
— Сжатые сроки подготовки были тогда продиктованы сжатым бюджетом, потому что если делать все суперкомфортно и эволюционно, оттачивая идею, доводя ее до перфекционизма, это займет месяцы работы. А это в свою очередь месяцы аренды оборудования, месяцы работы людей, артистов и адский бюджет.
Премьеры «Снов» в США были довольно неплохи, и мы убедились, что у проекта огромный потенциал. С тех пор мы заменили некоторых людей, что-то дополнили, что-то изменили, доточили шероховатости, заполнили пустоты, которые должны нести свою миссию психологически и ассоциативно… У тех, кто увидит наше шоу, должно быть абсолютное считывание процесса в одно единое глобальное составляющее.
Перед тем как начать штормить мир мы все обкатываем и дотачиваем. Так что все идет по плану.
Вы руководите одним из крупнейших и очень успешным концертным агентством в России, почему вы взялись за этот проект?
Мне в этом проекте нравится все. Нравится то, что в нем участвует одна из лучших прим-балерин мира Диана Вишнева, наикрутейший хореограф Эдвард Клюг. Нравится, что это технологически революционное шоу. Нравится, что всем известная история рассказана нами под совершенно необычным углом. Тейс де Влигер, известный по работе в Nosia, написал великолепную музыку. Местами мурашки бегут по коже, местами становится просто страшно, стирается грань реальности — и у людей складывается впечатление, что они находятся внутри сна. Мне все нравится в этой истории, мы ее выносили, вырастили, постарались реализовать все задуманное и сейчас готовы представить большой аудитории.
Сказка о спящей красавице существовала в устной европейской традиции несколько столетий. В 1697 году ее записал и опубликовал Шарль Перро. Полвека спустя свою версию представили братья Гримм. В 1890 году балет «Спящая красавица» на музыку Петра Ильича Чайковского поставил Мариус Петипа. В 1930 году советский режиссер Сергей Васильев снял одноименный фильм. Через тридцать лет после этого «Спящую красавицу» в виде рисованного мультфильма выпустил Уолт Дисней.
Это только самые известные версии прочтения истории принцессы Авроры, которых можно набрать уже сотни. И за все это время никто так и не задался вопросом: а что же ей снилось?
Аврора спала сто лет. Сто лет медленных и быстрых снов. Медленных, темных и пустых снов, как сама смерть, и быстрых — переполненных страстью, ужасом или восторгом, радостью или страхом, чувственных, эротических, с предчувствиями и кошмарами, снов о прошлом и будущем.
Семь часов вечера. Репетиция закончилась, и у меня появилась возможность поговорить с главной звездой шоу, одной из лучших балерин современности Дианой Вишневой.
Сны спящей красавицы, как вы вообще к снам относитесь?
Диана Вишнева: Стараюсь относиться серьезно. Я, конечно, не веду никакие записи, но сны мне важны, стараюсь их разгадать. Вот, допустим, ты человека долго не вспоминал, а он тебе вдруг приснился, и ты понимаешь, что он приснился не просто так. Понимаешь, что есть какая-то связь с космосом и это что-то значит.
В вещие сны верите?
В вещие сны не особенно верю. Со мной не бывало такого, что приснилась картинка — и потом она дублируется на жизнь, а вот в интерпретацию снов верю. Если перед спектаклем какой-то сон мне приснится, то я его могу немножко интерпретировать. Представить, что будет со мной на спектакле. Иногда это происходит из-за того, что мозг перегружен, нервное состояние и сложно расслабиться. Вот сегодня мне вдруг приснилось «Жизель». Именно вот по тактам приснилась. И почему-то до начала спектакля я разбиваю балетную туфлю, и она становится мягкой. Мне надо выходить, а у меня вместо пуантов мягкая туфля и других балетных туфель нет. Это настоящий кошмар, в котором нужно найти смысл, как-то его интерпретировать.
Иногда сны — это видения, иногда кошмары, иногда предвкушение, иногда они ведут тебя куда-то… Я знаю, какие сны мне снятся перед болезнью или перед смертью знакомого человека. Есть какие-то повторяющиеся сны.
Вы очень долго танцевали классический балет «Спящая красавица». Есть ли хоть что-нибудь, что из того балета вы сюда перенесли?
Я была классической Спящей красавицей, но ничего общего…
То есть это совсем другая история?
Я ничего не использую, но у меня есть данность. Это глубоко во мне. Есть мой шейп, мое классическое тело, есть опыт. И это меня обогащает. То есть хореографу со мной интереснее. Не каждый готов к экспериментам, когда нужно забыть все, что было с тобой до. Это определенная ломка, но ты должен через это пройти… Человек, который танцует этот спектакль, не станцевав классическую «Спящую красавицу», выглядит по–другому.
Вы осторожный человек?
Я — осторожный. Всегда сначала осмотрюсь, прежде чем нырну и сделаю свой выбор. Я нырну со своими условиями, понимаете. Не буду подстраиваться под систему, а буду стараться, чтобы система не травмировала меня и не меняла мой путь. Поэтому я очень скрупулезно отношусь и к выбору проекта, и с каким человеком мне работать… или не работать. Я делаю выбор, чтобы иметь возможность оставаться свободной и искренней. И я очень дорожу свободой и оберегаю ее. Поэтому я очень свободна.
Полное интервью с Дианой Вишневой выйдет на «Ленте.ру» в ближайшее время. А пока не пропустите возможность увидеть «Сны спящей красавицы» собственными глазами 20 сентября в московском зале «Крокус Сити Холла».