«Накопить на северах» Как россияне копят целые состояния вдали от дома, но не торопятся их тратить

Работать на Север едут не только за экзотикой и природными красотами, а еще и за надбавками и высокими зарплатами. Чтобы накопить денег, купить квартиру-машину-дачу где-нибудь в Центральной России и переехать туда. В таких условиях и проявляется синдром отложенной жизни, при котором человек считает, что сегодня и сейчас — момент проходной и неважный, а настоящая жизнь начнется нескоро, после переезда. Психолог, профессор Высшей школы экономики Владимир Серкин рассказал «Ленте.ру», как сценарий и невроз отложенной жизни проявляются на Русском Севере, Дальнем Востоке и как с этим бороться, чтобы начать жить сегодня, а не в несбыточном прекрасном будущем.

«Лента.ру»: Термин «невроз отложенной жизни» придумали именно вы. Вы же его и описали еще в 1990-х.

Владимир Серкин: Для начала стоит сказать про сценарий отложенной жизни, про невроз — чуть позже. Ведь он является одной из составных частей этого сценария: человек считает, что сейчас живет не настоящей жизнью, настоящая начнется только после какого-то события.

Увидел и стал описывать я этот сценарий в 1987 году, когда вернулся в Магадан после аспирантуры и начал работать в педагогическом институте. Советский его вариант тогда был такой: накопить на северах как можно больше денег, чтобы как можно скорее уехать в Центральную Россию. Купить кооперативную квартиру, дачу, машину, гараж, и только тогда зажить уже более-менее полноценной жизнью, которой в Магадане нет. Естественно, чаще всего на это уходила вся жизнь: несмотря на северные надбавки, платили не настолько много, но люди и за этим ехали.

Когда этот сценарий появился у нас в стране и почему?

И на Русском Севере, и в некоторых дальневосточных регионах он появился после смерти Сталина. Добыча золота и других металлов держалась на рабочей силе заключенных, а после его смерти пошла массовая реабилитация и массовое освобождение. Люди стали уезжать, северные регионы опустели — в сравнении с тем, что там было во времена ГУЛАГа: в 1961 году в Магаданской области уже жило гораздо меньше народу, чем в 1953-м.

Материалы по теме:

«Думал, что тут нереальная жизнь»Пять историй о том, как бросить все и уехать жить на Север

11 февраля 2018

«Сначала это финансовая необходимость, потом — образ жизни»Монолог вахтовика о жизни и заработках на Крайнем Севере

23 февраля 2017

Поскольку ресурсы, полезные ископаемые и сами эти территории геополитически были нужны, хрущевское правительство стало привлекать туда людей. Для этого ввели так называемые северные надбавки. Вначале их ошибочно платили только тем, кто приезжал. Местных обошли: посчитали, что раз они и так уже там живут, зачем им приплачивать. Соответственно, местное население стало уезжать еще активнее. А это были уже прижившиеся специалисты, устроенные как-то. Их стало ощутимо не хватать, так что власти очень быстро спохватилось и ввели надбавки для всех.

Люди с 1961 года поехали из-за надбавок, привлеченные возможностью заработать. Если брать Магадан, то там районный коэффициент 1,7: человек приезжал и вместо московских 100 рублей получал 170. А чтобы люди закреплялись, каждые полгода накидывали еще 10 процентов, и так до 80 процентов. Если ты продержался пять лет — а именно за это время вырабатывались все надбавки, — то вместо 100 рублей в Москве за ту же работу в Магадане получал 250. Цены при этом отличались незначительно: скажем, если в Москве — в 1-м поясе — килограмм сахара-рафинада стоил 98 копеек, то в Магадане — 1 рубль 2 копейки.

Большинство ехавших на Север не планировали там жить. Они ехали заработать, вернуться назад и зажить с комфортом в Центральной России. Например, в кооперативе «Волга» в Ярославле я опросил жителей целого подъезда. Все из Магадана и Магаданской области, все приезжали туда, чтобы заработать, построиться и уехать. У них этот сценарий реализовался, а для многих он продолжает быть актуальным и сейчас. Люди по-прежнему живут и работают на Севере, чтобы купить-построить квартиру и дачу в европейской части страны и переехать туда жить. Москву и область не все могут потянуть, распространенные варианты — Питер, Белгород, Краснодарский край, Тула, Ярославль.

Большинство моих взрослых знакомых этим занимаются, продолжая пока жить в Магадане. Кто-то просто ждет, когда дети окончат школу или вуз. Да, отток сократился в три раза по сравнению с 1991 годом, но он есть. И он сильный.

А невроз как с этим связан?

У всех в этой жизни масса проблем. Но нормальный человек большую часть из них решает — не сразу, постепенно. Бросая, потом опять начиная. А невротик свои проблемы не решает — либо вообще, либо большую их часть. И при этом постоянно находит отговорки, объясняющие, почему он бездействует. Например, если говорить о северных регионах, человек не ремонтирует годами квартиру, говоря: «Я скоро уеду, зачем ее ремонтировать?» Или не заводит серьезных отношений: «Зачем, я скоро буду в другом регионе настоящей жизнью жить, там и заведу серьезные отношения». Вплоть до того, что ни отношений с коллегами, ни постройки гаража — ничего не делает, за что ни возьмись. И при этом он никуда не уезжает, просто бездействует, и у него все сыплется — накапливается и сыплется. И хотя такой человек психологически здоров, по стилю жизни он становится невротиком. Со временем груз проблем накапливается, и все это уже сказывается на поведении, становится заметно другим. Этот термин — «невроз отложенной жизни» (НОЖ) — я ввел в конце 1990-х, и он тут же получил широкое распространение. Сейчас он массово используется на Севере и Дальнем Востоке.

И для кого такие сценарий и невроз характерны?

Сейчас объясню. Вот попробуйте, например, сказать жителю Москвы, Ярославля, Воронежа, что удачный вариант — это уехать из мест, где ты прожил всю жизнь. Тебе ответят: «Ты с ума сошел, что ли? Здесь все связи, родственники, знакомые, зачем и куда я поеду? Меня больше никто нигде не знает и знать не желает». Но то, что в других регионах считается чепухой какой-то, на Севере, на Камчатке, на Сахалине воспринимается как норма.

Даже представители коренных народов Севера, а их везде очень мало, редко где десять процентов от всего населения набирается, — они тоже этот сценарий перенимают, тоже хотят уехать. Потому что, учась в одних школах, существуя в одних обществах с остальными, прониклись этой идеологией. Кстати, не всегда на осознанном уровне.

Мы с коллегами проводили в Магадане опрос, спрашивали: «Хотите уехать?» Психологический опрос шире социологического, он позволяет использовать другие ходы и приемы. И даже если человек в первый раз отвечает: «Нет», то уже через страницу, встретив вопрос «Что бы вы сделали, если бы у вас были деньги?», он напишет ответ «Купил бы домик в Подмосковье». «Что хотели бы выращивать?» — «Клубнику, арбузы». То есть то, что на Севере не растет. На основании таких ответов я делаю вывод, что человек тоже хочет уехать. До 2014 года мы проводили опросы, которые показывали, что осознанно разделяют этот сценарий до 70 процентов жителей Магадана, а неосознанно — до 90.

И как человеку вырваться из этого замкнутого круга?

Для этого человеку надо решить, хочет ли он остаться или уехать. Если он хочет оставаться на Севере, у него особых проблем нет: живет, охотится, рыбачит, наслаждается жизнью. Кто уезжает — по дешевке отдает квартиру, машину. Так что многие обустраивают на Севере такую туристически-охотничье-рыбачью жизнь.

А кто не хочет там жить, тому надо начать что-то делать. Я не говорю — сразу уволиться и уехать. Но хотя бы в отпуск надо съездить в тот регион, куда есть желание перебраться. (Тем более что раз в два года северянам бесплатный проезд по стране положен.) Надо поехать и посмотреть, что там есть.

Можно ли феномен сценария отложенной жизни распространить шире, не только на жителей Русского Севера и Дальнего Востока?

Еще Киплинг писал об этом — правда, не обобщая. У него англичанин едет в Индию в 20 лет, заключает контракт, работает там в колониальной администрации 30 лет и при этом считает, что не живет там настоящей жизнью. О чем он мечтает? Он считает, что настоящая жизнь начнется потом, когда он вернется в Англию, купит домик и будет гулять там по вересковым полям с собакой и трубкой, в фетровом пальто и шляпе. Молодость и бодрость проходят, а он думает, что настоящая жизнь случится когда-то потом, в Англии. Как и у наших северян, которые считают, что в 60 все только начнется.

В наши дни в других странах есть такой феномен?

Да, на Аляске я провел несколько опросов по сценарию отложенной жизни. Выяснилось, что там абсолютно то же самое, только накопить быстрее получается. Из основной части США, что отделена от Аляски Канадой, люди приезжают, чтобы заработать и снова уехать в теплые штаты, жить там, как они считают, настоящей жизнью.

Может, признаков сценария отложенной жизни много и в Москве? В любом маленьком городе и современном мегаполисе?

Что я тут замечаю? Во-первых, ипотечники. Есть люди, у которых большие заработки, и для них что коммуналку, что ипотеку выплачивать проблем не составляет. Но, скажем, у менеджеров среднего звена не такие большие заработки, и ползарплаты они отдают в ипотеку. Часто это одинокие люди, которые считают, что пока не могут завести семью: вот выплатят кредит за 25-30 лет, тогда женятся или выйдут замуж. Либо это семейные пары, которые не могут завести детей, потому что считают, что экономических условий нет. Значит, надо зарабатывать, и нельзя дернуться — заработок прекратится. Поэтому они ограничены в движении по своему карьерному и рабочему поиску. Таких много.

А еще хуже — приезжий средний менеджмент, или, как они друг друга называют, «линейный менеджмент». Я в последние годы не раз сталкивался с ситуациями, когда мужчинам и женщинам уже за 30, а у них ни семьи, ни детей, ни квартиры. Некоторые даже в ипотеку не вступают, потому что вроде бы нет возможности. Все, что у них есть, — это поездки в отпуск: в Турцию, в Египет...

Спрашиваешь у них: «Чего ты ждешь?» Отвечают: «Я жду, что что-то изменится, и потом начнется настоящая жизнь». После вопроса: «Когда потом?» — многие женщины начинают плакать, потому что понимают, вот уже 35 — ничего не изменилось, 40 — ничего не изменится… Я считаю, что это худший вариант, потому что северный сценарий хотя бы имеет финал: построю квартиру, дачу, куплю машину — и поеду. А тут люди ждут непонятно чего. Они все признают, что да — я живу ненастоящей жизнью. Настоящая начнется, когда изменятся условия. А как они могут измениться, если ты ничего для этого не делаешь?

Почти религиозная вера...

Конечно. Это как в христианстве. Какой там подход? Сейчас ты терпишь страдания, но если будешь вести себя правильно, попадешь в рай. Посмотрим на социалистическую идеологию: сейчас переходный момент, мы все терпим неудобства, но потом, при коммунизме, все будут жить счастливо.

Кроме того, новое поколение, хоть и в меньшей степени, но все-таки унаследовало родительский сценарий — государственный патернализм. В СССР ведь не надо было многого добиваться, как сейчас. На работу распределяли от института. Пришел на производство, встал в очередь на жилье, и где через пять лет, а где-то через двадцать, но квартиру тебе дали. Ты не копил на нее: живешь, как жил, очередь подходит — квартиру дают. Люди не имели сценария построения своего дома, своей квартиры.

Сейчас социальная ситуация изменилась, но основная масса населения оказалась к ней не готова. Ипотека у нас появилась, но под грабительский процент, а не под такой, как в Европе. По тем или иным причинам массовый сценарий не выстраивается. И можно говорить о том, что колониальный сценарий у нас сейчас стал общероссийским. Потому что существует большая группа людей, мечтающих заработать в России, чтобы купить недвижимость и обустроить свою жизнь в другой стране, где, по их мнению, и начнется настоящая жизнь. Не начнется, потому что настоящая жизнь — здесь и сейчас.