Пока США выводят войска из Сирии, теряя позиции на Ближнем Востоке, в регионе все больше влияния набирает старый новый лидер — Иран. Несмотря на непростую внутреннюю ситуацию в стране и недружественное окружение, Исламская Республика уже который год играет ключевую роль в одном из самых нестабильных регионов земного шара. «Лента.ру» разобралась во внешнеполитических поползновениях Ирана и выяснила, каким он хочет видеть и Ближний Восток, и весь мир.
«Если вы переживаете из-за беспорядков в Ираке и Ливане, советую посмотреть, как активно туда вмешиваются американцы и сионисты», — написал аятолла Али Хаменеи в своем Twitter 30 октября. Эти слова не стоит воспринимать лишь как излишнюю заботу о соседях по региону: в прошлогодних протестах в Иране его духовный лидер тоже увидел руку Запада. Тегеран боится, что требования улицы — бороться с коррупцией и начать восстановление экономики — перерастут в открытую критику правящего режима, который занят не решением социальных проблем, а вялотекущим подчинением Ближнего Востока.
Иран — единственное шиитское государство в регионе, окруженное недружественными суннитами и Израилем. Один из рычагов влияния Тегерана на страны региона — движение «Хезболла», возникшее в 80-е на деньги Исламской Республики. Тогда оно задумывалось как движущая сила сопротивления сионистам, но постепенно его влияние распространилось на весь регион и сохраняется до сих пор.
«Хезболла» придерживается более осторожной тактики, нежели, например, Вашингтон. США предпочитают вводить войска — как было с Ираком и Сирией — или финансировать правительства, в том числе ливанское: ему американцы выделили 105 миллионов долларов на «усиление безопасности». В противовес этому шиитское движение оказывает влияние на принятие политических решений. Благо, действует оно в регионе уже более 40 лет, а потому и контролировать людей получается неплохо.
Несмотря на деньги Вашингтона, «Хезболла» фактически заправляет ливанским правительством. В мае 2018 года представители движения вместе со своими единоверцами, шиитской партией «Амаль», получили большую часть мест в парламенте. Кроме того, если раньше с Тегераном соперничал Эр-Рияд, то теперь стало очевидно: самым сильным внешним игроком в Ливане стал именно Иран. Произошло это после двухнедельных уличных протестов — 29 октября премьер-министр Саад аль-Харири, которого давно обвиняли в излишних симпатиях Саудовской Аравии, подал в отставку.
Стоит отметить, что протесты в Ливане идут достаточно давно: в последние годы экономическая ситуация в стране ухудшается. Последний всплеск недовольства произошел после решения ввести новые налоги в попытке уменьшить внешний долг страны (он на третьем месте среди худших в мире). В итоге миллион ливанцев вышли на улицы, требуя сменить правительство, провести экономические реформы и бороться с коррупцией.
Лидер «Хезболлы» Хасан Насралла неоднократно выступал перед правительством, критикуя требования демонстрантов. В частности, он предупреждал, что отставка правительства лишь усугубит кризис и приведет к хаосу. Несмотря на продолжающиеся протесты, пока что руководство страны к нему прислушивается.
При этом как только протесты стали угрожать положению «Хезболлы» в стране, боевики движения разгромили палаточный лагерь протестующих в столице — Бейруте. Единоверцы из Ирана как бы напомнили: чем бы ни закончились массовые акции, «Хезболла» останется одной из самых мощных политических сил Ливана.
Распространяя свое влияние за пределы Ливана, движение отправило тысячи своих боевиков в соседнюю Сирию, чтобы поддержать президента страны и алавита Башара Асада (алавиты — ответвление шиитов). При этом помимо самой «Хезболлы» Иран спонсирует также сирийскую армию и проправительственные военизированные формирования: подразделения «шабиха», Национальные силы обороны и добровольческие штурмовые корпуса.
Поддерживал Тегеран не только Башара, но и его отца и бывшего президента страны Хафеза Асада. Тот еще в 60-х годах, будучи алавитом, смог вступить в алавитские вооруженные подразделения. А позднее, с приходом к власти, он превратил спецслужбы и органы госбезопасности в оплот своих религиозных сторонников, что только усилило влияние Ирана.
Впрочем, полному контролю иранской стороны над Сирией препятствует все тот же Вашингтон, спонсирующий оппозиционные правительству группировки и курдские ополчения, действующие на северо-востоке страны. В игру вступает и Россия, уже несколько лет активно участвующая в военных действиях на стороне сирийского правительства. И для Вашингтона, и для Москвы сирийский вопрос принципиален — он касается господства на Ближнем Востоке и возможности контролировать политические процессы в регионе.
Однако ни у американской, ни у российской стороны нет преимущества, которым обладает Иран: приграничной страны, через которую можно напрямую влиять на ситуацию в Сирии, поставляя туда боеприпасы и направляя шиитские ополчения. Для Тегерана таким транзитом стал Ирак.
Однако привлекательность Ирака не только в том, что он стал транзитом в Сирию, корни конфликта тянутся из начала прошлого века. Страны постоянно боролись за пограничные территории, в частности, Багдад давно присматривался к восточному берегу реки Шатт-эль-Араб на самой границе с Ираном: богатому нефтяными залежами, с крупными торговыми портами. С 1970-х страны подписали несколько договоров о границах, однако бывший президент Ирака Саддам Хусейн решил навсегда прекратить бесполезные переговоры, аннулировал их и вторгся на территорию соседа. Маленькая победоносная война продлилась восемь лет, погибло свыше 700 тысяч человек, обе стороны применяли не только ракеты, но и химическое оружие.
Не успев закончиться, в Ираке снова начались войны: на этот раз свои войска ввели США. Военное вмешательство американцев началось в 2003 году и оставило Ирак обедневшим и обескровленным: по примерным подсчетам ВОЗ, только за три года погибло не менее 150 тысяч иракцев. После казни Саддама Хусейна в 2006 году, Багдаду стало ясно: из двух зол лучше выбрать соседнее.
Постепенно Ирак снова стал обращаться к Тегерану: сейчас объемы двусторонней торговли растут, а Иран контролирует и армию (в том числе через генералов-шиитов), и правительство. Нынешний премьер-министр Ирака Адиль Абдул-Махди поддерживает хорошие отношения с соседом, однако ему также приписывают тесные связи с Вашингтоном, курдами и всеми политическими кругами Ирака. Лавируя между внешними партнерами, премьер не выполняет обещаний по внутренней политике, чем вызывает острое недовольство и протесты населения. Например, он давно планировал провести реформы, которые помогут обуздать коррупцию, и организовать массовые перестановки в кабинете, однако пока лишь снизил зарплаты чиновникам. Протестующие высмеяли такое решение.
Под напором длящихся уже больше месяца протестов Абдул-Махди заявил, что готов уйти в отставку. Однако им влияние Ирана не ограничивается — в правительстве так и будут действовать шиитские партии, и здесь занимающие большую часть мест в парламенте.
Еще один метод, который позволяет Ирану расширять свое влияние на Ближнем Востоке, — поддержка вооруженных восстаний, инициированных шиитами. Таким образом Исламская Республика действует в Йемене, где с 2014 года идет гражданская война. Конфликт начался с захвата северного и центрального региона страны боевым крылом хуситов (шиитское движение «Ансар Аллах»). В 2015-м военную кампанию в Йемене на стороне изгнанного суннитского президента начала Саудовская Аравия.
Йемен — страна, где постоянно сталкиваются интересы не только Эр-Рияда и Тегерана, но и других сторон, которые с переменным успехом пытаются оказывать влияние на регион. Вашингтон вступает в игру, когда события нарушают и его интересы: как правило, это связано с нефтедобычей. К примеру, США без расследований обвинили Иран в причастности к сентябрьской атаке хуситов на нефтеперерабатывающий комплекс на востоке Саудовской Аравии. Их можно понять: атака на завод, считающийся самым большим в мире, обошлась саудовцам гораздо дороже, нежели нападения на танкеры в Персидском заливе. Добыча нефти в стране сократилась вдвое, мир же лишился 6 процентов добываемого топлива.
Однако, несмотря на обвинения Вашингтона, Иран продолжает спонсировать отряды хуситов, которые все еще контролируют юг Йемена. Возглавляемая Эр-Риядом коалиция же за четыре года так и не смогла справиться с поддерживаемыми Тегераном группировками. Да и вряд ли у нее это получится в ближайшей перспективе.
Многие эксперты считают, что за всеми подобными атаками стоит Иран, который поставляет хуситам оружие и боеприпасы. Однако другие эксперты, в частности, доцент Европейского университета в Санкт-Петербурге Николай Кожанов, с такой трактовкой не согласны. По словам Кожанова, Йемен — это просто козырь в рукаве Тегерана, который он готов сдать в обмен на более выгодные для себя условия в переговорах с США.
Однако мировое сообщество считает иначе, и на то есть причина: против Исламской Республики активно ведут информационную войну. Противники Ирана активно раздувают миф о его влиянии на хуситов, но обеим сторонам это только на руку — группировка продолжает получать иранское оружие и помощь в обучении бойцов, а Тегерану выгодна легенда о контроле над всеми процессами на Ближнем Востоке.
При всем при этом сила Ирана не только в адаптации к информационной войне, но и в его идеологии. Те, кого мировое сообщество видит марионетками Тегерана — и это не только хуситы, но и боевики «Хезболлы», — на самом деле не простые боевики, а его партнеры, союзники, последователи шиитских духовных наставников.
Однако сила старого нового лидера не бесконечна и часто сталкивается с другими акторами на Ближнем Востоке. И если Тегеран готов сдать позиции в Ливане и Йемене, то Ирак и Сирия для него слишком принципиальны. То, как твердо Иран стоит за этими регионами, иногда похоже на паранойю, и на то есть причины: когда война закончится, и мир будет решать, кто имеет первое слово в Дамаске и Багдаде, самые близкие друзья могут стать врагами. И тогда помимо Вашингтона и Эр-Рияда ряды противников Тегерана, вероятнее всего, пополнит и Москва, для которой позиции в Сирии тоже принципиально важны, и от которых она тоже отступать не будет.