В прокат вышел дебютный режиссерский проект Александра Лунгина «Большая поэзия» — снятый при поддержке OKKO Studios фильм о паре инкассаторов с окопным прошлым и поэтическими амбициями стал одним из главных хитов «Кинотавра» и одним из первых в российском кино затрагивает тему конфликта на востоке Украины.
Подмосковье, наши дни. К офису одного из местных банков мчит инкассаторский фургончик — внутри пара близких друзей, вместе подвизавшихся на ниве охраны. Витя (Александр Кузнецов) сидит молча. Леха (Алексей Филимонов) отчаянно хочет отлить, но пока терпит — и заодно декламирует свое новое произведение: дерзновенное, но в отсутствие рэп-бита какое-то сиротливое стихотворение, бойко кончающееся строчкой «Вот это и есть большая поэзия». Большая проза начнется, когда из банка навстречу инкассаторам выскочит троица в масках и с калашами — Витя успеет кое в кого попасть и даже отбить одну из сумок с деньгами. Леха успеет обоссаться. С такой тяжелой смены товарищи отправятся поразительным образом... в поэтический кружок. Там Леху считают довольно талантливым, а Витька — парнем надежным и четким, но в плане сочинительства довольно бездарным.
Но так ли уж велики различия между ними, как кажется на первый взгляд? Один поровнее, другой задерганнее. Один неплохо складывает слова в рифмы (считая, впрочем, себя больше рэпером, чем поэтом), зато другой изъясняется почти исключительно емкими, броскими афоризмами. Оба так или иначе проводят время в одних и тех же неприхотливых занятиях. Шатаются без дела между массивов окраинных многоэтажек, издевательски раскрашенных застройщиками в позитивные яркие цвета. Не отрывают глаз от петушиных боев, которые узбеки устраивают на крыше одного из домов, — ставки, правда, делает только Леха, исключительно неудачно. Немногословно выпивают, рассевшись на вершине гигантской помойки посреди микрорайона — она, к слову, входит в число тех объектов, которые охраняет их ЧОП. Как раз в стенах ЧОПа, к слову, Леху с Витьком разглядит повнимательнее демон-искуситель, он же глава службы безопасности ограбленного в первой сцене банка Цыпин (Федор Лавров). Разглядит — и начнет строить на их счет предсказуемо коварные планы.
ЧОП — не единственная ключевая для бытования современной России аббревиатура, попадающая в прицел «Большой поэзии», режиссерского дебюта Александра Лунгина (именитому режиссеру Павлу Лунгину он приходится сыном — он же написал и сценарий недавнего отцовского «Братства» об Афгане). Другая — ЛНР: именно там сложилась дружба Лехи и Вити во время службы в добровольческом батальоне. Логично, что следующая аббревиатура, которая возникает в подкорке фильма, — ПТСР, посттравматическое стрессовое расстройство, демонстрирующееся здесь способами настолько разными, что, кажется, именно оно служит магистральной темой, довлеющей над всем этим миром инкассаторов и поэтов, гастарбайтеров и петухов. Не являет себя оно в «Большой поэзии» лишь в одном — в словах, будь то поэзия, проза или строчки диалогов: языка для проговаривания травмы (тем более такой табуированной, как травма восточноукраинская) по Лунгину в современной России попросту нет. Нет у Лехи с Витьком, впрочем, и особого желания свой военный опыт словами озвучивать.
Это логично — пережитый кошмар Луганска (и хотя в украинских окопах персонажи оказались по собственной воле, меньшим кошмаром он не становится) вполне убедительно проговаривает себя в поступках, в действии или, напротив, бездействии. В том, с какой поразительной легкостью сдержанный, здравый Витек вдруг способен переходить из мирного режима в боевой, от покоя к насилию. В том, какой истеричностью вспыхивает то тут, то там неприкаянность Лехи. В том, как глаза обоих артистов Кузнецова и Филимонова раз за разом, почти до прозрачности, застилает пустота. Но травмированы в мире «Большой поэзии» не только они — в изображаемой Лунгиным реальности как будто каждый представитель мужского пола ощущает себя ветераном боевых действий: и прошедший школу площади Минутка начальник ЧОПа (Евгений Сытый), и отсидевшийся на первой чеченской в штабе манипулятор в исполнении Лаврова, и даже растерянный, чудовищный в своей готовности мгновенно выносить оценки и суждения преподаватель поэзии (Александр Топурия).
Да, никакого серьезного разговора об опыте ДНР и ЛНР «Большая поэзия» так и не поднимает — предпочитая обходиться намеками и общими фразами. И да, экранный мир Лунгина откровенно, беззастенчиво мужской — женские персонажи здесь настолько функциональны, что, кажется, годятся только на то, чтобы их трахали (да и то — пока не начнут трахать мозг в ответ). Но эта грубая ограниченность «Большой поэзии» почти наверняка намеренна — по крайней мере, ее только подчеркивает лунгинская режиссура, в полном соответствии с мировоззрением персонажей избегающая любого украшательства и любой стилизации. Этот фильм снят демонстративно грубо и незатейливо — настолько, что чем ближе к финалу, тем монументальнее начинают выглядеть типовые российские пейзажи, превращаясь из декораций в полноценное, почти единственное явное здесь средство авторской выразительности. Ничего удивительного, что и пролегающий по этому ландшафту путь героев начинает стремиться к самовыпиливанию — поэтами мужчины Лунгина могут не быть, но вот солдатами в этой жизни они оказываются быть обязаны. А век солдата короток.
«Большая поэзия» вышла в российский прокат 28 ноября. На фестивале «Кинотавр»-2019 фильм удостоился приза за лучшую режиссуру (Александр Лунгин) и лучшую мужскую роль (Александр Кузнецов)