Россиянин Константин Колотов, который отправился в кругосветное путешествие, продолжает рассказывать «Ленте.ру» о своих приключениях. В прошлых публикациях речь шла об острове Занзибаре с точки зрения туриста, о начале и завершении пешего путешествия вокруг острова и попытках организовать на Занзибаре бизнес. В сегодняшнем материале Колотов открывает для себя новую страну — Эфиопию.
Вот уже скоро два года я бродяжничаю. 31 декабря 2017 года я собрал рюкзак и вышел из «семейного гнезда» в Санкт-Петербурге. Отправиться бродить было не моим решением, тогда моя бывшая жена настояла, чтобы я ушел немедленно. Мне было одновременно и страшно, и обидно, и стыдно, и... свободно. Практически сразу меня попросили выписаться из того места, где я был прописан. Так я остался без крыши над головой и без прописки в паспорте.
В тот вечер меня приютила подруга, но оставаться у нее надолго я не мог. Меня звали к себе родители — они живут в большом доме в Подмосковье. Но мне нужно было идти. Уже в путешествии по ЮАР, в городе Веллингтоне, я обрел друга. Его зовут Йен, он стал мне вторым отцом и тоже предлагал остаться. Но мое путешествие еще не было окончено. И на Занзибаре мне предложили дом и жизнь на райском острове в компании хороших людей.
Тут есть чем заняться: можно построить отель, систематизировать работу рыбацкой деревни, открыть точки общепита и при этом жить на берегу Индийского океана, наслаждаясь каждым мгновением этой жизни. Но я обнял Суди и пошел дальше. Последний раз прогулялся по деревне, пожал руки уже ставшими мне хорошими знакомыми рыбакам и вышел на дорогу. Там остановил мотоцикл, и мы понеслись, разрезая воздух, к международному аэропорту Занзибара.
Занзибарский аэропорт переносит вас в советское прошлое. Старенький, неуютный ангар с минимальными удобствами, но я был рад оказаться и в нем, потому что поездка на мотоцикле до аэропорта оказалась чересчур экстремальной. Мой водитель ехал так, как будто это последняя поездка в его жизни.
Мне предстояло три перелета: Занзибар — Дар-эс-Салам (Танзания) — Найроби (Кения) — Аддис-Абеба (Эфиопия). Во время короткого пребывания в каждой из стран я хотел хотя бы немного узнать о ней. В финальной точке моего маршрута в аэропорту Аддис-Абебы меня должен был встречать Эшету — муж моей подруги из Петербурга.
Он уже 13 лет живет в Санкт-Петербурге и занимается импортом кофе из Эфиопии. У нас не было четких договоренностей о том, сколько времени я могу провести в доме Эшету и какой план у нас на это время. Поэтому мне было важно понять, что это за страна и как там себя вести.
Между берегом буйного Красного моря,
И суданским тенистым лесом видна,
Разметавшись среди четырех плоскогорий,
С отдыхающей львицею схожа, страна.
Так описал Абиссинию — Эфиопию побывавший в этой стране с экспедицией русский офицер и поэт Николай Гумилев. Эфиопия — древнее библейское царство, откуда, как считают некоторые эксперты, прибыла в Иерусалим царица Савская. В IV веке в Эфиопию пришло христианство, что определило направление ее развития.
В XIX веке эфиопским правителям удалось отбить все попытки колонизировать страну со стороны Великобритании, Италии и одного из суданских халифатов. За это страна заслужила негласный титул столицы Африки. А еще Эфиопия, по версии некоторых уважаемых антропологов и археологов, — место зарождения человечества. Именно здесь был найден скелет австралопитека Люси — самого старого представителя этого вида.
Возможно, кого-то это удивит, но «Эфиопские авиалинии», как и аэропорт Аддис-Абебы, прекрасны. Все понятно и логично, не заблудишься. Я быстро нашел место, где за 50 долларов мне должны сделать визу на месяц. По дороге присмотрел несколько банкоматов, чтобы, если не получится рассчитаться картой, снять наличность.
На въезд в Эфиопию не пришлось заполнять никакой миграционной карты, очередь из десятка человек за визами двигалась очень быстро, и через какие-то десять минут я уже был у окошка администратора. Девушка взяла у меня паспорт, поинтересовалась, где я планирую остановиться. Я показал адрес и телефон Эшету, и через минуту в мой паспорт была вклеена виза.
Девушка попросила у меня 50 долларов, но у меня была только карта. Она на пару секунд смутилась, а потом пригласила меня пройти в офис, где другой администратор достал машинку для считывания карт. Минутная заминка — и администратор сказал, что карта не прошла. Мы попробовали эту процедуру еще дважды, опять без результатов. Я дал еще две карты, но и там последовал отказ. Я предложил сходить к банкомату и снять наличные, чтобы рассчитаться, но ребята начали объяснять мне, что у меня не получится. Мне не хватало знания языка, чтобы понять, почему. Ребята откуда-то принесли вторую машинку для чтения карт, но и эта попытка не удалась.
Ситуация становилась патовой. Снять деньги в банкомате я не могу, карты не читаются, а без визы на территорию Эфиопии меня пускать не хотят. Я представил себя героем Тома Хэнкса из фильма «Терминал», которому пришлось жить в аэропорту. Администраторы приготовили мне чай и усадили в кресло. «Don’t worry (Не переживайте)», — успокоили они меня. Минут через 15 в офис была принесена еще одна машина по считыванию карт, но я уже не верил в успех этого предприятия. Неожиданно машинка заскрипела и принялась печатать чек. Аллилуйя!
Карта прочитана, 50 долларов сняты, мы все радовались. Забегая вперед, скажу, что я так и не подержал в руках местную валюту — эфиопские быры. Ни один банкомат в городе не захотел мне выдать денег. Эшету объяснил мне, что в стране монополия на банковские услуги, и правительство очень скрупулезно следит за оборотом денег.
Это, кстати, создает огромный черный рынок валюты. Официально стоимость одного доллара в Эфиопии— 29,3 быра, но на черном рынке доллары можно продать почти в два раза дороже. Туристам, которые приезжают в Эфиопию, необходимо везти с собой доллары, так как снять деньги в банкомате проблематично, а рассчитаться картой можно далеко не везде.
Эшету ждал меня на парковке. Он уже 13 лет живет в России и свободно разговаривает на русском. Да и паспорт у него российский, так что уже непонятно, кто он больше — русский или эфиоп. Эшету невысокого роста, чуть светлее обычного эфиопа, с открытым и добрым взглядом. Следом за ним подошел знакомиться его брат Адис.
Мы сели в машину, и ребята первым делом поехали меня кормить. У меня простой принцип: первое время в стране я заказываю то, что едят местные жители, пробую, разбираюсь, делаю свои выводы, а уже после решаю, стоит ли продолжать так питаться или искать более подходящую еду. Но мы пришли во вполне европейское кафе, где я получил на завтрак тосты с джемом и чай. «Не переживай, тебе придется есть еще много национальной еды. Завтра начинается большой эфиопский праздник Мескель, мы поедем в деревню на несколько дней. Там придется много есть, поверь, ты еще устанешь, так что сейчас просто отдыхай», — успокоили меня.
После завтрака ребята отвезли меня в самую крутую эфиопскую кофейню. Кружка кофе в ней стоила всего десять рублей, но место было очень антуражным. Кофейня оказалась двухэтажным зданием, в котором каждый этаж разбит на несколько комнат. В каждой стоял длинный высокий стол, за которым стоят человек 15 и пьют кофе из маленьких кружек.
Никаких стульев, лишнего интерьера, вообще ничего, кроме стен, стола и кофе. Кофейня была битком, нам пришлось несколько минут подождать места за столом. И в этом нет ничего удивительного, ведь кофе — это национальный эфиопский напиток, а сама страна — родина кофе, в тропических лесах и поныне деревья арабики произрастают в диком виде.
Страна является одним из основных поставщиков кофейных зерен на мировой рынок, а производимые здесь сорта арабики гурманы признают одними из лучших. Некоторые исследователи выдвигают предположение, что происхождение слова «кофе» берет свое начало от юго-западного региона Эфиопии — Каффы. Местное население называет кофе «буна» или просто «бун». В связи с этим английское словосочетание сoffee вean, что означает «кофейные зерна», вполне может быть искаженной трактовкой kaffa bun.
Выращивание кофе — одна их ведущих отраслей экономики Эфиопии. В ней занято почти 15 миллионов человек. Практически 70 процентов доходов казне приносит экспорт кофе. А ведь около половины собранного урожая идет на внутренний рынок и не вывозится за пределы государства. В общей сложности на эфиопских плантациях в год собирают 350 тысяч тонн кофейных зерен.
Взял кружку такого же кофе, что и Эшету, — черный, без сахара и молока. Я не люблю кофе, но в Эфиопии не мог его не попробовать. Увы, мое мнение не изменилось. Очень странный напиток, никакой радости заливать его в рот. Ну да ладно, традиции есть традиции. Из кофейни мы отправились домой, чтобы я мог помыться и переодеться.
Минут 40 мы ехали до дома и вот, наконец, добрались в один из элитных районов города. Эшету остановился в доме своих родителей, туда же он привез и меня. Это был красивый трехэтажный дом с трехметровыми потолками, обнесенный высоким забором. В саду перед домом росли деревья и цветы.
Первый этаж состоял из гаража на пару машин, кухни и прихожей — небольшой комнаты со столом и телевизором для приема гостей. Далее по каменной лестнице нужно подняться на второй этаж. Это этаж отца. Здесь располагается его комната и большой зал для застолья с набором мебели, большим телевизором и столовой зоной, с большим удобным балконом, с которого открывается вид на центр города. Ну и третий этаж — это этаж матери. Здесь сделана большая комната для мамы и еще одна комната для младшего брата Эшету. Мне досталась именно она.
У Эшету 16 братьев и сестер. Позже я выяснил, что родной отец Эшету умер, когда ему исполнилось два года, мальчиков забрал на воспитание в свой дом брат отца и относится к ним как к родным детям. Поэтому у Эшету две мамы: одна родная, которая живет в деревне, а вторая приемная. Для эфиопов поддержка родственников и забота о семье — это первоочередная обязанность. Да и в целом люди в этой стране очень быстро открыли для меня какой-то новый, недосягаемый уровень человеческой любви и заботы друг о друге.
На обед нам принесли национальную лепешку, которая называется ынжера — это рыхлый кислый хлеб, сделанный из муки теф. Естественно, ынджера не содержит глютена и продуктов животного происхождения. Эти лепешки сопровождают практически любое блюдо, выступая в роли подложки. В течение следующих десяти дней не было ни одного блюда, которое я ел бы без этой лепешки. К лепешке подали маринованную говядину и капусту. Я стараюсь не есть мясо или ем его очень немного, но гостеприимной и заботливой маме отказать я не посмел. Еда в целом мне понравилась — вкус был необычным.
Перекусив, мы с Эшету отправились гулять по городу. В Кении, Танзании (даже на Занзибаре), Замбии и особенно в Зимбабве, да и в целом везде в Африке за исключением, пожалуй, Марокко и Египта, гулять после заката крайне не рекомендуется. Это чревато последствиями для белого туриста. И если в Ботсване и Мавритании вас могут банально ограбить, то в Кении, Нигерии и ЮАР — похитить или на выкуп, или на органы. Это не преувеличение, случаи таких похищений постоянно фиксируются.
Я читал, что в Аддис-Абебе бывали случаи нападения местных бродяг на россиян — их пытались ограбить и кидали в них камнями, но Эшету с уверенностью заявил, что это ерунда: «Возможно, в каких-то районах города это может случиться, но я думаю, что и в Купчино или Люберцах ты бы не стал гулять ночью, особенно если всем ясно, что ты турист». Я подумал, что он, пожалуй, прав.
Мы прогулялись пару километров и присели в кафе. Эшету заказал мне пару сэндвичей и еще кофе. Вообще кофе мы пили каждые пару часов. Эфиопы очень любят этот напиток, поэтому в каждом кафе и в каждом доме есть кофейный сервиз, специальная печка и всегда горящие угли для приготовления кофе. За этот день я пил уже четвертую чашку кофе, и он уже ударил мне в голову: я чувствовал неестественную бодрость и энергию.
Чуть позже к нашей компании присоединился лучший друг Эшету по имени Чайна. Эшету прилетел в Эфиопию буквально за несколько часов до меня, поэтому встреча друзей стала первой за прошедшие четыре года. Чайна плохо говорил по-английски, но это не мешало ему быть общительным и гостеприимным. Допив очередную чашку кофе, мы отправились кататься на его машине по городу.
Аддис-Абеба — не только большой (в городе проживает более пяти миллионов человек), но и по-настоящему уникальный город. Это самая высокогорная столица в мире. Его нижняя точка находится на высоте 2326 метров, а самая верхняя — на высоте три тысячи метров. Столица Эфиопии за те четыре года, что здесь не было Эшету, сильно изменилась. Выросли небоскребы, деловые центры, жилые высотки. Этот город справедливо называют столицей Африки, а его название переводится как «новый цветок».
Главный недостаток города — отсутствие хоть какого-то генплана по строительству и развитию: дома лепят везде, где ни попадя. Мне, петербуржцу, архитектурный хаос всегда бросается в глаза и портит все впечатление. Мне даже Москву любить после Санкт-Петербурга трудно, а уж Аддис-Абебу...
Мы проехали по улочкам центра, остановились на центральной площади города, немного прогулялись и отправились в ресторан национальной культуры. Таких мест в городе несколько, и они очень популярны не только у туристов, но и у местных. В ресторане мои друзья заказали литровую бутылку национального алкогольного напитка, который у нас бы назвали медовухой. Его крепость составляла 10-15 градусов, а вкус был мягким и приятным. К выпивке подали маринованное мясо, национальные лепешки, куски жареного мяса и второй вид национального хлеба, который делается из плодов хлебного дерева.
Трапезу сопровождали национальные песни и танцы. Все было так атмосферно, красиво и мило, а люди были такими приветливыми и добрыми — я получал искреннее наслаждение от всего происходящего. А еще я заметил, что эфиопские девушки очень красивы. У них европейские черты лица и очень смуглая, но не черная кожа. Фигуры тоже близки к европейским. Уж не знаю, медовуха ли так на меня подействовала или и правда эфиопки оказались самыми красивыми девушками Африки, но мне они исключительно нравились.
Через пару часов концерта артисты спустились в зал и начали поднимать гостей, приглашая их принять участие в танцах. Из белых я, пожалуй, был один в ресторане, и мимо меня артисты пройти, естественно, не смогли. Отказываться от танцев я не стал, да и медовуха звала в пляс. Я отрывался, скакал, плясал и даже подпевал. Это был очень яркий, красивый музыкальный вечер в компании моих новых друзей и жгучих эфиопских танцовщиц. Я был счастлив. Эфиопия с первого дня полюбилась мне.
К 11 часам вечера мы закончили с танцами, так как на следующий день предстоял ранний подъем. Мы планировали уехать в какую-то загадочную деревню. Эшету уверял меня, что она не идет ни в какое сравнение с городом. Я лег спать в предвкушении. О том, что ждало меня в этой деревне и как эфиопы празднуют Мескель, я расскажу в следующий раз.
Поддержать Константина Колотова в его путешествии можно по ссылке.