Увидев одну и ту же вещь в двух разных цветах — розовом и голубом, — мы моментально понимаем: первая для девочки, вторая — для мальчика. Бытует мнение, что с самого рождения в зависимости от пола людей тянет к предметам конкретного оттенка, а одевать детей в цвета «противоположного пола» в западном обществе все еще считается нелепым. Но так было далеко не всегда. «Лента.ру» разобралась, почему когда-то девочкам полагалось носить одежду голубого цвета, мальчикам — розового, и вспомнила, кто и как навязал миру стереотипы об обратном.
Деление на «мужские и женские» цвета произошло относительно недавно — только к середине прошлого века. До этого времени никто не придавал особенного значения оттенкам детской одежды. Младенцев же — как мальчиков, так и девочек — и вовсе зачастую наряжали в белые хлопковые платья, поскольку их легко можно было отбелить при стирке.
Голубой и розовый же не имели гендерной принадлежности и считались скорее цветами юности и свежести. Первый, например, вообще имел религиозный смысл: в скульптуре, живописи и на иконах Деву Марию изображали в голубых одеждах, которые символизировали чистоту и непорочность. По этой причине одежда для девочек в основном была голубой. Для мальчиков, соответственно, выбрали розовый — как более нейтральную версию красного, означающего мужественность и силу.
В 1927 году американский журнал Time опубликовал диаграмму цветов, которые наиболее подходят детям разного пола, по мнению ведущих сетей розничной торговли США. Так, бостонский Filene’s, нью-йоркский Best & Co, кливлендский Halle’s и чикагский Marshall Field — все как один рекомендовали покупать розовое для сыновей и голубое для дочерей.
Такую уловку, конечно, придумали маркетологи. Родителям, у которых есть дети обоих полов, для каждого ребенка приходилось покупать новые, «подходящие» по цвету комплекты одежды, аксессуаров и игрушек. Ведь теперь «в уважающих себя семьях» братья не могут донашивать старые вещи сестер, и наоборот.
Примечательно, что в СССР и России, далеких от западных трендов, гендерные цвета распределились с точностью до наоборот. Здесь, по традиции, после выписки из роддома одеяла мальчиков перевязывали голубой лентой, а девочек — розовой. Историки предполагают, что истоки такого порядка уходят ко временам царской России.
Дело в том, что до 1917 года дочерей знатных семей при крещении награждали орденом Святой Екатерины, а сыновей — орденом Андрея Первозванного. Первый был украшен красной лентой, второй — синей, а поскольку эти цвета казались чересчур яркими и грубыми для младенцев, со временем их заменили на более нежные аналоги.
Задолго до этого, в 60-х годах XIX века, в России набирал популярность морской стиль одежды. Вероятно, эта мода пришла из Англии. Тогда король Альберт и принцесса Виктория одевали своих детей в матроски в знак крепкой связи страны с флотом. Таким образом костюм мальчиков предполагал полосатый верх и брюки (платье для тех, кто помладше), выдержанные в спокойных синих оттенках. О розовом цвете, который считался «мальчишеским» в Америке и Европе, даже не помышляли.
После Второй мировой войны к современному восприятию гендерных цветов пришли и на Западе. Однако точная дата и причины этих изменений до сих пор до конца не определены. Во второй половине 40-х годов производители одежды внезапно объявили: мальчикам больше нравится голубой цвет, девочкам — розовый, и принялись выпускать коллекции в этих тонах.
В 1947 году французский модный дом Dior создал принципиально новый (особенно после обезличенных, бесформенных костюмов военного времени) женский стиль new look. Придуманная Кристианом Диором одежда акцентировала внимание на всех достоинствах женской фигуры, подчеркивала тонкую талию и хрупкие плечи. Такие наряды стали полнейшим антиподом привычному тогда виду труженицы, в поте лица вкалывающей на фабрике, пока ее муж воюет на фронте. Несмотря на то что общество осудило дизайнера за такую дерзость, его коллекции обрели фанаток по всему миру.
Тут маркетинговые отделы фирм детской одежды вновь проявили смекалку. Они предложили новый трюк: теперь силуэты детской одежды в точности повторяли взрослый крой. Девочек начали наряжать в нежные, женственные, приталенные платья. Мальчикам же полагалось одеваться наподобие своих отцов — в широкие брюки и рубашки. В результате сестры и братья снова нуждались в отдельном гардеробе, и продажи ретейлеров подскочили.
В начале 50-х годов в модных журналах появилось еще одно новшество: розовый цвет внезапно признали символом свободы. Девушкам предложили носить одежду розового и красного оттенков в знак окончания войны. Уставшие от грязно-серых «солдатских» костюмов, они с рвением подхватили тенденцию.
Одной из законодательниц моды на розовый цвет можно назвать Мейми Эйзенхауэр, супругу 34-го президента США Дуайта Эйзенхауэра. В день его инаугурации в 1953 году она предстала перед публикой в пышном розовом платье, которое произвело фурор среди американок. После этого Мейми еще не раз выходила в свет в нарядах именно этого цвета, и по всей стране женщины сметали с прилавков розовые вещи не только для себя, но и для своих дочерей.
Через несколько лет для последних изобрели куклу, которая впоследствии стала самой продаваемой в мире. Barbie — настоящая сенсация в мире игрушек для девочек, а также образец для подражания у их мам — жила, естественно, в розовом доме, пользовалась розовой мебелью, ездила на розовом автомобиле и обожала все розовое.
Примерно в то же время на экраны вышел мюзикл Funny Face, героиня которого — редактор фэшн-журнала — посвящает розовому цвету уже целую оду. В своей песне она называет его цветом современных женщин и в очередной раз предлагает стереть из памяти события военных лет, противопоставляя розовый угрюмым военным цветам.
Но окончательно позицию «женского» цвета розовый закрепил в начале 60-х. В сознании американцев все издания с розовой обложкой в киосках были женскими, все розовые товары в магазинах — для женщин, любая реклама, где превалировали розовые тона, — направлена на женщин. Рекламщики пользовались трендом вовсю: на страницах любого журнала можно было непременно увидеть иллюстрацию, где подобно Barbie девушка в розовом платье с розовыми губами и маникюром стоит на фоне розовой машины или держит в руке розовую телефонную трубку.
Однако вскоре «розовый бум» прекратился. В 70-х годах, во время «второй волны» феминизма, женщины напрочь отказались от приторно-розовых вещей, приталенных платьев и каблуков. Добившись полного равноправия и ликвидации любых форм дискриминации (соответствующая конвенция была учреждена ООН в 1979 году), они все чаще стали носить брюки, шорты и деловые костюмы мужских фасонов. Некогда любимый розовый цвет оставили совсем маленьким девочкам и кукле Barbie.
С течением времени любовь к розовому цвету то угасала, то вспыхивала с новой силой, а женщины то отказывались признавать себя слабым полом, то, напротив, нарочито выпячивали свою женственность. Несмотря на то что многие модные бренды, специализирующиеся на товарах для женщин, вновь прибегают к розовым оттенкам в рекламных целях (у Victoria’s Secret даже есть целая линейка под названием Pink), в современном обществе стереотипов розовый цвет считается «цветом блондинок», наивности, а часто и вовсе легкомыслия.
Сегодня цветовые предубеждения остаются настолько сильными, что довольно взрослый, двухлетний ребенок, который по всем внешним признакам похож на мальчика, но одетый в розовый комбинезон, будет восприниматься исключительно девочкой.
Тому, в каком именно возрасте люди начинают ассоциировать свой пол с розовым или голубым цветом, посвящено немало исследований. Многие из них доказывают, что дети, вне зависимости от пола, предпочитают голубой всем остальным цветам, и едва ли подтверждают наличие врожденной склонности к розовому у девочек. Еще один эксперимент, опубликованный в британском научном журнале British Journal of Developmental Psychology, все же выявил не только тренд в цветовых предпочтениях двух полов, но и точный возраст их формирования.
В исследовании принимали участие дети в возрасте от семи месяцев до пяти лет. Каждому ребенку поочередно предлагали по восемь пар предметов разных цветов, при этом в каждой паре обязательно был один предмет розового цвета. В результате выяснилось, что к двум годам девочки предпочитали розовые объекты значительно чаще, чем мальчики, а к двум с половиной — практически всегда из двух объектов выбирали розовый. Мальчики, в свою очередь, его старательно избегали. И чем старше мальчик — тем меньше розовых вещей оказывалось у него в коллекции.
Существует и еще одна гипотеза о формировании склонности к «мужскому и женскому» цветам. Ученые предполагают, что такие предпочтения уходят корнями в глубокую древность, когда мужчины занимались охотой, а женщины — собирательством. Тогда голубое небо было сигналом о благоприятных условиях для охоты, а красный цвет и его оттенки говорили женщинам о спелости ягод. Так или иначе, даже если цветовые предпочтения заложены в нас генетически, компании давно научились бороться с природой и управлять ими ради прибыли.