В России живут миллионы мигрантов — молодые люди и целые семьи едут в Москву и другие крупные города, чтобы заработать денег и содержать родных, оставшихся на родине. За годы их пребывания здесь сформировалась целая инфраструктура, скрытая от глаз простых россиян. Заведующая Центром качественных исследований социальной политики Института социальной политики НИУ Высшей школы экономики Екатерина Деминцева уже несколько лет исследует жизнь трудовых мигрантов из Средней Азии. «Лента.ру» узнала у нее, как мигранты находят в столице жилье и «свои» клиники, устраивают личную жизнь и развлекаются.
«Лента.ру»: Давайте начнем с общего. Вот, скажем: можно ли нарисовать портрет среднестатистического современного мигранта из Средней Азии?
Деминцева: Думаю, нет. Еще лет десять назад это вполне можно было сделать: как правило, это был молодой человек или средних лет мужчина, приехавший на заработки. Сегодняшние мигранты из Средней Азии — это множество типажей. Может быть и молодой человек, только что окончивший школу, чьи родители живут в России уже лет десять. Могут быть родители этого молодого человека, причем сначала в Россию приехал отец, а спустя еще несколько лет — мать. Может быть молодая девушка, приехавшая к родственникам, чтобы финансово помочь своей семье. Может быть одинокая женщина средних лет — разведенная или вдова, которой нужно содержать детей. С каждым годом количество этих типажей растет.
Заработок — их единственная цель?
Скажем так, основная. Мигранты трудятся для того, чтобы обеспечить свою семью на родине. Большинство приезжают потому, что в их стране нет работы, и иммиграция в Россию для них единственный способ заработать. В то же время если они перестанут работать, им в России будет попросту не на что жить — для них здесь не существует ни социальных программ, ни социального жилья. Те, кто находит хорошую работу и жилье, перевозят в Россию свои семьи. Нельзя говорить о том, что это массовое явление, но те, кто перевозит сюда детей, делают это ради их будущего — хорошей медицины, хорошего образования, хорошей работы.
Другими словами, большинство мигрантов из Средней Азии приезжает в Россию не для того, чтобы тут осесть, а на время.
Совершенно верно. Мы наблюдаем, как те, кто приехал сюда лет пять-десять назад из киргизской или таджикской деревни, кто все это время поддерживал свою семью, высылая им деньги, возвращаются на родину. А на смену им приезжают их сыновья. Я бы отметила, что эти потоки вообще очень мобильны. Некоторые приезжают на сезонные заработки, а остаются на несколько лет. Другие собирались прожить в России год или два, но уже после нескольких месяцев, не найдя работы, возвращаются на родину.
Значит, ассимилироваться мигрантам тут нет никаких резонов, потому что ментально они все равно остаются у себя дома?
Я бы не стала использовать понятие «менталитет». Это ситуация социальных отношений между разными группами людей. Представьте: человек приезжает, например, в Москву и десять часов в сутки работает дворником. Его общение с местным населением ограничивается тем, что, возможно, за день с ним поздоровается максимум пара жителей во дворе. Вечером, уставший, он приходит в квартиру, которую снимает вместе с несколькими земляками или коллегами, ест и ложится спать. И на следующий день все повторяется.
К тому же приезжие из Средней Азии выполняют ту работу, которая не то чтобы от нас скрыта, но просто не особо заметна. Обратите внимание: в кафе, например, они не трудятся официантами, а находятся на кухне, готовят или моют посуду.
Этакие люди-невидимки?
Хорошее определение. Делая одно из первых своих исследований, я изучала, как живут мигранты в разных районах Москвы. Спрашивала у них, куда они предпочитают ходить в выходные. Многие назвали торговые центры в непосредственной близости от мест их проживания, а также «Афимолл» у метро «Международная». Они рассказывали, что приезжают туда погулять, сфотографироваться, встретиться с друзьями. Я рассказала об этом своим подругам, которые бывают в «Афимолле», но они удивились, потому что никогда там мигрантов не видели. Мы вместе поехали прогуляться по «Афимоллу» и действительно увидели много выходцев из Средней Азии: кто-то сидел в ресторанном дворике, кто-то фотографировался на фоне фонтана, кто-то просто гулял по коридорам. Но мои подруги увидели их в первый раз. Раньше они просто не обращали внимания на «других», которые ходят в одном с ними пространстве. Так происходит везде: мы можем жить в одном дворе, ходить в один и тот же магазин, но не замечать друг друга.
В одном дворе, говорите... Можно ли утверждать, что в Москве, как и в других российских городах, нет ни одного мигрантского района?
Можно. Ни один район Москвы и Подмосковья мигрантским не является, как не является и этническим, не является каким-то анклавом или местом проживания какого-то сообщества. Я знаю лишь одно место в Подмосковье, где в силу того, что рядом находится крупный рынок, живет достаточно большое количество мигрантов, потому что они на этом рынке работают.
Вы имеете в виду район возле рынка «Садовод»?
Не буду конкретизировать, чтобы не провоцировать дискуссию вокруг одного конкретного района, но подчеркну: это не мигрантский район. И вот почему: в том значении, в котором термин «мигрантский район» используют социологи в Европе и в Америке, это должен быть бедный, социально однородный район, где живут разные этнические меньшинства, мигранты и выходцы из мигрантской среды. В Москве такого нет. В западных городах в таких районах часто расположено социальное жилье, где живут бедные люди, получающие квартиры от государства. В Москве социального жилья, которое предоставлялось бы еще и мигрантам, нет. Мигранты всегда снимают для себя койко-место или квартиру.
Если возвратиться к теме района, о котором я говорила, то многие квартиры, в которых живут мигранты, куплены ими. Многие из них являются владельцами магазинов на рынке, это далеко не бедные люди. Они могут позволить себе купить машину, нанять репетиторов для ребенка и поехать отдыхать на каникулы. Мы говорим о районе, в котором больше, чем в других, выходцев из мигрантской среды, но это очень разные социальные группы. И в нем нет тех проблем, с которыми сталкиваются в мигрантских районах, например, в Европе — высокий уровень преступности, безработица. Трудовые мигранты, приезжающие в Москву или другие города, не живут, сконцентрировавшись в каком-то одном месте.
В постсоветском городе, изначально предполагавшем социальное смешение и успешно добившемся этого в советские годы, мигрант может найти квартиру в любом районе.
Наверняка же существует тенденция, что земляки селятся рядом с земляками, родственники — с родственниками. Или все не так? По какому принципу ищут жилье бедные мигранты?
Нет такого принципа. В наших исследованиях мы изучали, как расселяются мигранты, проводили анкетные опросы и интервью, спрашивая московских мигрантов в том числе о том, где живут они сами, где живут их родственники и друзья. Оказалось, что они не стремятся селиться рядом хотя бы потому, что технически это очень сложно: попробуй-ка снять в Москве две квартиры неподалеку! Кроме того, мигрант чаще ищет жилье возле работы — так он избегает трат на транспорт и проблем с полицией.
Какое жилье в основном ищут мигранты? Квартиру? Комнату? Койко-место?
Это зависит от того, кто именно ищет. Если это одинокий, только что приехавший человек, он снимет койко-место. Причем абы какое, чтобы ему просто было где переночевать. А затем займется поисками более удобного жилья, которое можно снять в складчину с друзьями. Иногда объединяются, например — несколько женщин живут в одной квартире. Квартиры или комнаты снимают на семью, иногда подселяя в одну из комнат других мигрантов.
Говорят, в Москве работают специализированные агентства недвижимости для киргизов.
«Киргизские» риелторы появились несколько лет назад. У них есть очевидное преимущество: они знают запросы своей аудитории и запросы арендодателей.
То есть в курсе, что многие арендодатели отдельной строкой в объявлении прописывают «только для славян»?
Да, конечно. Я, к слову, буквально на днях разговаривала с киргизкой, живущей вместе с сестрой в одной комнате в трехкомнатной квартире. В этой же квартире живет семья из четырех человек, включая двоих детей, и еще в одной комнате — семья с ребенком. Это очень тяжело. Киргизская женщина и ее сестра уже два месяца пытаются найти небольшую отдельную квартиру в спальном районе и не могут этого сделать, потому что как только хозяева слышат, что они из Киргизии, тут же прощаются и прекращают разговор... Хотя у этих женщин хорошая работа, и они могут позволить себе снять однокомнатную квартиру на двоих. Вот в таких ситуациях «киргизские» риелторы могут быть очень полезны, потому что знают и с кем общаться, и как общаться, и как уговаривать людей.
Существуют ли еще мигрантские общежития «для своих»?
«Свои» — не совсем правильная формулировка. Когда я только начинала свои исследования в 2012 году, я работала как раз с таким условным общежитием. Сейчас его нет, снесен даже сам домик — бывший детский сад в центре Москвы, но тогда ЖКХ дало возможность жить там работающим в этой сфере мигрантам — в основном дворникам из соседних дворов. Но это были разные люди — их объединяло то, что они вместе работали.
Я скорее имею в виду ситуацию, при которой условный богатый узбек, киргиз или таджик выкупил или взял бы в аренду здание, поставил там койки, а после посуточно сдавал бы их бедным землякам.
Я таких не видела. Иногда работодатели строят общежития для своих сотрудников. Подобные заведения привязаны сегодня к работе, а не существуют сами по себе.
Вы говорили о торговых центрах. Существуют ли для среднеазиатских мигрантов другие точки притяжения в чужом городе? Может быть, мечети?
Мечети — точки притяжения, во-первых, только для мужчин. А во-вторых, для мужчин верующих и практикующих, каковыми являются далеко не все приезжающие из постсоветского пространства люди, даже если они из мусульманских стран. Так что посещение мечети — всего лишь одна из форм досуга для определенного круга мигрантов. В основном же трудовой мигрант пользуется тем же, чем и любой другой житель Москвы [инфраструктурой] для людей низкого социального статуса.
Посмотрите: в воскресенье в ресторанном дворике любого крупного торгового центра можно встретить целые семьи или большие компании трудовых мигрантов из стран Средней Азии. Для них, часто живущих в разных концах города, это прекрасная возможность собраться вместе и поболтать.
К слову, о «вместе». Знаете ли вы примеры браков между мигрантом из Средней Азии и москвичкой или наоборот? Они вообще ассимилируются или стараются этого не делать?
У меня была пара интервью с мигрантками, которые вышли замуж за русских москвичей. У одной из них, разведенной женщины из Киргизии, работавшей в Москве в сфере ЖКХ, новым мужем стал потерявший жену мужчина, также работавший в ЖКХ — кажется, слесарем. И к моменту нашего знакомства они уже собирались разводиться, потому что к их браку очень плохо отнеслась семья мужа, поэтому киргизка была вынуждена уйти из дома... В общем, не сложилось. И второй случай тоже был очень похож. А больше подобных браков я не помню. Многие мигранты из стран Средней Азии приезжают в Москву, уже находясь в браке, или знакомятся здесь.
Как происходят эти знакомства?
Два года назад я общалась с одной парой, недавно приехавшей из Киргизии в Москву. Родители девушки жили здесь уже лет десять, и его родители примерно столько же. Ребята приехали к ним, стали работать, а познакомились просто на улице. Оказалось, что они жили в соседних домах. Родители были против их отношений, поскольку ребята были из разных областей Киргизии, что довольно принципиально для них. Но потом семьи встретились, поговорили, нашли много общего в своих семейных историях, да и молодые друг друга очень любят. Так что свадьба состоялась.
То есть очевидно, что в первую очередь мигранты нацелены строить отношения со своими?
А насколько их принимают не свои? Какой у этих молодых людей круг общения? Девушка целыми днями на кухне моет посуду среди таких же, как она, женщин из Средней Азии. Парень работает грузчиком в магазине, и к нему относятся как к человеку второго сорта. Каков шанс, что на нее обратит внимание русский парень, а на него — русская девушка?
Существуют ли у среднеазиатских мигрантов в Москве свои брачные агентства, службы знакомств?
Я не знаю таких агентств. Знакомства происходят либо случайно (как в том случае, о котором я уже рассказывала), либо в соцсетях — во «ВКонтакте», либо завязываются, скажем, на киргизских дискотеках.
Есть ли в Москве что-то подобное для узбеков или таджиков?
Не уверена. Дело в том, что у киргизов в Москве вообще более развитая инфраструктура, потому что у них куда чаще есть российское гражданство, из-за чего они имеют право создавать свои компании, фирмы и организовывать мероприятия. Кроме того, Киргизия входит в ЕАЭС, что для выходцев из этой страны облегчает оформление документов и устройство на работу. Вы же наверняка слышали и про «киргизские» медицинские клиники?
Давайте поговорим о «киргизских» клиниках. Зачем они нужны? Мигранты не могут обратиться в госклинику?
Могут, конечно. У многих из них есть ОМС. Они могут обратиться и в частную клинику. Но дело в том, что, опять же, в этих больницах и поликлиниках на них будут смотреть как на мигрантов, как на людей второго сорта, пренебрежительно — мол, понаехали. Кому в этой ситуации будет комфортно? В «киргизских» клиниках работают обычные врачи, там нет никакой народной медицины — обычный гинеколог, обычный уролог, обычные стоматолог и хирург, то есть те специалисты, которые больше всего востребованы у молодых мигрантов. Но все они — киргизы. И люди идут к ним, потому что знают: здесь ждут таких, как они, здесь не будет к ним пренебрежительного отношения. Здесь им помогут выбрать не самое дорогое лекарство, определят, сможет ли человек финансово потянуть лечение в Москве или ему нужно возвращаться на родину. Кроме того, здесь могут вести беременность, оказывая минимальный набор необходимых услуг.
Если мигрантка все же приезжает в российский роддом, чаще всего она оказывается в инфекционном отделении, потому что почти ни у кого из них нет обменной карты, в которой собраны все необходимые анализы.
«Киргизские» клиники работают только для киргизов?
Для всех мигрантов, хотя в основном туда идут мигранты из Средней Азии. Но я видела, как в такие заведения приходили и ребята из Белоруссии, зная, что там можно дешевле полечить зубы. А стоматологи рассказывали, что к ним приходят и бабушки-пенсионерки из соседних домов.