Хип-хоп родился из семплирования композиций других жанров, и логично, что для него как для музыки постмодерна нет субкультуры, которую он оказался бы неспособен в себя вобрать. И потому даже такой далекий жанр, как кантри, со всеми сопутствующими элементами вроде звучания банджо и реднеков с флагами Конфедерации, приобрел собственных хип-хоп-представителей (по большей части, очевидно, белых, хотя самым популярным мейнстримным артистом жанра сегодня является темнокожий Лил Нэс Икс). Йелавулф (Yelawolf, настоящее имя Майкл Уэйн Эта), музыкант из Алабамы, получил известность благодаря двум вещам — исполнению кантри-рэпа в ковбойской шляпе и лейблу Эминема Shady Records, с которым он сотрудничал до марта 2019 года. Сегодня Майкл, пытаясь отойти и от первого, и от второго, переизобретает свой стиль и звучание. Он рассказал «Ленте.ру» о причинах ухода с лейбла Маршалла Мэтерса, о том, почему резко разочаровался в кантри-рэпе, и о главной опасности в жизни звезды — бесплатной выпивке и наркотиках.
Твой последний альбом на лейбле Эминема, Trunk Muzik III, вышел в марте 2019-го, почти год назад, и уже через полгода ты выпустил первую независимую студийную пластинку Ghetto Cowboy. У тебя песни были уже готовы или это порыв вдохновения?
Yelawolf: Ghetto Cowboy уже был наполовину закончен. Я просто хотел его поскорее выпустить, потому что в творческом плане двигаюсь быстро. Поэтому и хорошо быть независимым артистом — можешь выпускать музыку, когда захочешь.
Этот релиз был для тебя символичным? Типа манифестации себя как независимого артиста?
Не, я никакого особого смысла в это не вкладывал. Я просто быстро делаю музыку. Большинство моих альбомов выпущены на крупном лейбле, и выходили они медленно. Они порой могут задержать проект на целый год — будут готовить его к выпуску или чего еще. Мне просто не нравится так работать. У нас есть небольшая команда, Slumerican, и мы выкладываем все, когда хотим и как хотим. Ghetto Cowboy был нашим первым релизом, и мне просто хотелось поскорее им поделиться, чтобы перейти к следующему проекту.
Следующий проект, получается, тоже выйдет совсем скоро?
Да, так и будет. Я часто остаюсь в студии, собираю кое-что сейчас. Не назову дату выхода, но — да, в этом году будут довольно особенные, неожиданные коллаборации. Подождите и увидите.
А почему ты вообще ушел с лейбла Эминема? Наверное, из-за множества причин, но главная какая?
Не было никаких многих причин. Я просто выполнил свой контракт.
Ну, ты его не стал продлевать.
Это не так работает. Ты заключаешь сделку на определенное количество записей, делаешь их и идешь дальше. Это естественное развитие. Каждый артист… ну, большинство артистов делают так. У меня появилась возможность работать на себя, и я за нее ухватился.
И каково быть самому себе начальником?
По сути, я всегда был сам себе начальник, разница заключается в командах. Никто не может меня вести в каком-то определенном направлении. Никто и не вел, хотя попытки были, только со мной это просто не работает. Я не такой художник, меня лучше предоставить самому себе. Поэтому у меня просто сменилась команда. С точки зрения бизнеса я теперь рулю собственной компанией — Slumerican как бренд, свой магазин, своя музыка. Это палка о двух концах, потому что ты — единственный человек, на ком лежит обязанность осознать, когда что-то идет не так, если это случится. Зато, если все идет отлично, ты пожинаешь все плоды. Но команда очень важна, поскольку в одиночку ты ни черта не сможешь. А у меня отличная команда.
Ghetto Cowboy, как мне кажется, по звучанию ближе к Trunk Muzik III, чем к предшествовавшим им Trial by Fire или Love Story. Ты намеренно уходишь от кантри-рэпа к чему-то более энергичному, агрессивному?
Trial by Fire был последним в этом ключе. Это просто была моя попытка творчески смешать кантри-музыку и хип-хоп. Но эта тема мне надоела практически за одну ночь. Мне нравилось делать такую музыку, однако меня насторожила определенная культура, которая начала ее окружать. Я не понял ее. Появились другие кантри-рэп-композиции, которые, на мой взгляд, попросту неприемлемы. И находиться в этом кругу мне совсем не понравилось, все оказалось не так весело, как я думал. Мне захотелось вернуться к энергичной музыке. К тому же в Trial by Fire я пересказал кучу личных переживаний и проблем, мне пришлось это заново пропускать через себя. Это серьезно изматывает, потому что речь идет об очень темном периоде в моей жизни. Есть много причин, почему я решил двигаться дальше, но это все еще один из моих любимых альбомов, просто с ним было нелегко во всех смыслах. Может, он опередил свое время.
Ты упомянул культуру вокруг этой темы — это про хик-хоп или про мейнстримных артистов вроде Lil Nas X?
Я на самом деле не слежу за какими-то определенными исполнителями. Хик-хоп — вообще какая-то чертовщина, я никогда не понимал этого, и не знаю, реально ли это вообще (смеется). Не понимаю, кто этим занимается, и описать это тоже затрудняюсь. Это просто очень плохая идея. Не хотел бы, чтобы меня ассоциировали с этой идеей, или с этим жанром.
Каждый исполнитель, вместе с которым я записывал Trial by Fire, — это либо мой друг, либо друг моих родственников, друг друзей. Я просто окружил себя группой людей, которые понимают меня, понимают и кантри, и рок, и все-такое.
Кантри-рэп, наверное, никогда за все время не получал такой известности, как благодаря треку Лил Нэса Old Time Road, хотя он в жанре был полным новичком. Ты же в индустрии уже больше 15 лет — как думаешь, почему его песня стала хитом?
Ты на самом деле никогда не можешь этого предугадать. Песня может возникнуть вообще из ниоткуда, как какой-нибудь ****** [чертов] Gangnam Style, и внезапно это самая популярная композиция в мире.
Если бы у них был хрустальный шар, предсказывающий хиты...
То они бы уже прославились.
Ага, или любой продюсер, маленький или крупный лейбл уже использовал бы это. Сейчас, я думаю, дверь для всех, кто хочет попытаться смешать хип-хоп и кантри, уже приоткрыта. Но если ты идешь по чьим-то следам, за чужим успехом, то ты обречен. Если какой-нибудь еще артист захочет выделиться в этом жанре, ему нужно будет привнести что-то свое. Он не сможет сиять в тени Лил Нэса.
Ты еще упомянул темный период в своей жизни, это про зависимость?
Да, у меня было несколько критических моментов, которые перевернули мою жизнь. Проблемы с зависимостью… (в сторону) У тебя есть сигарета?
Я очень долго откладывал эту проблему. У меня уже просто должен был случиться срыв. Если бы ты зашел так далеко, как я зашел, и делал бы это так долго, как я, то это бы по-любому произошло. Мне все было доступно. Ну и музыка еще, понимаешь?
Имеешь в виду стресс от выступлений, от работы?
Дело не в этом, это не стресс от творчества. Я обожаю выступать на сцене, мне кажется, это лучшая часть моей деятельности. Речь о том, что происходит после выступлений.
А что происходит после?
Если вернуться совсем уж в прошлое, как ты впервые заинтересовался рэпом?
Музыка всегда была частью моего мира. Первый «долгосрочный» парень моей мамы работал в музыкальной индустрии, я путешествовал с чужими гастролями, бывал на сцене. Музыка всегда была рядом. Тед Ньюджент, Aerosmith — они разъезжали с ними, и я тоже, или они приходили к нам домой, всякие звуковые инженеры, осветители, всякие роуди (дорожная техническая команда, сопровождающая музыкальные группы в турах, — прим. «Ленты.ру»). Я в этом варился, привык к этому с детства. Музыка кормила нас. А хип-хоп… мне просто понравился звук. Я полюбил кататься на скейтборде, через это начал читать рэп и погружался в тему все глубже. Я понял, что у меня есть какой-то талант к этому, когда мы просто фристайлили в машине. У меня получалось лучше, чем у остальных (смеется). Я понял, что именно это у меня выходит, и было с чем сравнивать — я не был, к примеру, хорош в граффити, хотя этим тоже занимался, не выделялся на скейте, хоть и катался, а среди рэперов всегда зажигал. Секрет в том, чтобы найти какой-то талант, который поможет тебе исполнить твои желания.
Во многих треках ты описываешь сельскую Америку, ее жителей, которые, как я понимаю, сегодня маргинализованы...
Жители? (смеется)
Неверное слово?
Не-не-не, хорошее слово, мне нравится.
На самом деле, это как раз к вопросу подводит — как ты относишься к термину «реднек», что он для тебя означает?
Для человека, выросшего на Юге, это может быть как что-то уничижительное, так и повод для гордости. Тебя могут назвать реднеком, чтобы унизить, но кто-то просто относится к этому с юмором и даже поддерживает. Погружаясь в хип-хоп-культуру, я понял, что этот стереотип обо мне, что я из Алабамы, из-за моего окружения, — это моя сильная сторона, а не уязвимость. Помню, как выступал на разогреве у Wu-Tang в Европе, и кто-то возле сцены орал: «Ты ****** [чертов] реднек, ****** реднек, ****** реднек!» А у меня уже тогда была набита красная татуировка вокруг шеи. Я бросил микрофон и прыгнул в толпу, такой «ну и че?» Это даже не надо объяснять, просто ***** [гори все огнем], что есть, то есть, ты и сам это видишь. И я поддерживаю это, как часть своей жизни, как свои корни. Это забавный способ быть творческим. Я знаю об этом много, жил с настоящими ****** [жесткими] реднеками. Catfish Billy, мое альтер-эго, — преувеличенная версия всего этого.
У тебя есть песни Box Chevy на каждом релизе, в Ghetto Cowboy уже вышла Box Chevy 7. Последний альбом на лейбле Эминема — это третий Trunk Muzik. Что за тема с цифрами после названий, это какая-то концепция?
Это просто моя идея. Я сделал Box Chevy и Box Chevy 2, а потом решил: ***** [пошло оно], буду делать его на каждый Trunk Muzik и вообще на каждый проект. Но это единственная песня в моей дискографии, которая регулярно появляется в релизах. Просто стала традицией какой-то. Это весело, мне нравятся тачки, очевидно, нравятся Chevrolet, я вырос в семье любителей Chevrolet. Так что это тема для коллекции Trunk Muzik.
Потом, может, выпустишь отдельным альбомом.
Ага, это я точно сделаю когда-нибудь. Целый ****** [чертов] альбом Box Chevy, будет состоять из песен двадцати (смеется).
Yelawolf выступит в московском клубе «ГлавClub Green Concert» 27 февраля и в петербургском A2 Green Concert 28 февраля