Пандемия коронавируса затронула почти все страны мира, устроив серьезное испытание для их экономики и системы здравоохранения. Особенно болезненно вспышку смертельной инфекции переживает Африка с большим процентом населения за чертой бедности и плохо развитой медициной. Помимо вируса, на континент пришли голод, рост преступности и полицейского произвола — в Нигерии силовики расстреливают нарушителей карантина, а в Кении грабят последних оставшихся приезжих. О том, как Африка выживает в условиях пандемии, «Ленте.ру» рассказали мигранты и застрявшие там туристы.
Елена Изеала, блогер
Я живу в Нигерии, у меня здесь семья и дети. На наших глазах в 2014 году прошла эпидемия смертельной лихорадки Эбола — в стране даже не ввели карантин, и работали все рынки и церкви. Разве что нигерийцы узнали, что такое санитайзеры, которые поставили перед каждым учреждением и стали продавать по завышенным ценам.
Во время пандемии коронавируса все происходит иначе. С конца марта до начала мая мы сидели в жестком локдауне: выходить из дома за продуктами разрешалось только по средам и субботам, в остальные дни все было закрыто. Школы перевели на онлайн-образование, хотя здесь дорогой трафик (15 долларов за 15 гигабайт), который могут позволить себе лишь немногие. Каким образом учиться детям из бедных семей, непонятно.
В сети были жуткие истории о том, как они выстрелили в мужчину, который ехал в госпиталь к отцу и не притормозил, чтобы не терять времени. Другого убили, когда он спешил за лекарством для больной жены. После этих случаев в стране начался бунт: люди стали просто вылавливать армейцев на улицах и избивать их.
Однажды я и сама столкнулась с вооруженными силовиками. Выехала раньше времени при введенном комендантском часе, и меня встретили сразу девять экипажей. Некоторые полицейские стояли с автоматами, и один, говоривший со мной, явно был пьян. Пришлось сказать, что срочно еду в аптеку, чтобы меня пропустили.
В Нигерии проживают 204 миллиона человек, и среди них очень низкий процент трудоустроенных. Большинство граждан выживают как могут: торгуют апельсинами на дорогах, таксуют на мотоциклах или перепродают бензин. Во время пандемии голодные нигерийцы начали вламываться в чужие дома и забирать еду.
В итоге правительство страны решило закупить продовольствие для населения. В интернете есть ролики, где в бедные районы отправляют машины, нагруженные мешками с рисом, и люди сражаются за них, дерутся и душат друг друга.
В начале апреля правительство Нигерии начало выдачу финансовой помощи бедным. Для поддержки населения было выделено несколько миллионов наир, и семьям полагалась выплата в размере 20 тысяч (51 доллар). Планировалось, что деньги получит миллион домохозяйств.
Однако уже спустя неделю в столице Абудже загорелся Дом казначейства. По странному стечению обстоятельств пожар случился после того, как местные правозащитники обвинили правительство в мошенничестве и неспособности отчитаться в том, как оно тратит средства, пожертвованные меценатами и выделенные федеральным правительством для помощи нигерийцам.
Многие жаловались, что по факту они получали гораздо меньше, чем было заявлено, — всего по пять долларов на семью.
В то же время в Нигерии радикально борются с нарушениями правил во всех их проявлениях. На прошлой неделе в штате Риверс на юге страны снесли два отеля, продолжавших работу, несмотря на запрет губернатора.
Этому предшествовала история, когда по вине одного из владельцев гостиничного бизнеса в штате произошла вспышка коронавируса. Мужчина заболел сам и заразил всех своих сотрудников, семью и даже перевозившего его таксиста, который в итоге умер. После этого правительство провело проверку и потребовало, чтобы все отели перестали принимать постояльцев.
Сегодня в стране нет ни одного штата, где бы не было зафиксировано коронавируса. Однако многие жители до сих пор не поняли, что такое карантин и для чего его вводили. Богатые по-прежнему приглашали гостей, бедные шли на улицы от безысходности со словами: «Можете пристрелить меня — но у меня дома голодные дети». Моя помощница, которая после снятия локдауна сразу отправилась домой (она не видела семью пять недель), сказала, что в ее деревне нет никакой самоизоляции и все живут как обычно.
К тому же в Африке существует много других болезней — малярия, брюшной тиф, и они кажутся местным большей угрозой, чем какая-то новая инфекция. Та же домработница, например, долгое время думала, что коронавирус поражает только богатых людей, которые могут позволить себе летать на самолетах. Сотрудники магазина, в котором я за пару дней до локдауна покупала зарядное устройство для телефона, спорили со мной, что вирус никогда не придет в страну, а если и придет, то не выживает из-за жары. Но, как мы видим, это все оказалось мифами.
Сейчас в Нигерии зарегистрировано более 7,5 тысячи случаев заражения коронавирусом, больше всего — в столице Абудже и крупных городах Лагосе и Кано. При этом все знают, что реально цифры могут быть совсем другими: в стране недостаточно оборудования для тестирования людей, да и точность тестов вызывает вопросы.
На самом деле, ситуация в стране становится пугающей. В конце апреля в северном штате Кано зафиксировали загадочную вспышку смертей: 640 человек за неделю. Причина остается неизвестной, но у жителей нет сомнений, что это коронавирус (местные могильщики рассказали «Би-би-си», что они уже месяц работают сверхурочно и «не хоронили столько людей со времен вспышки холеры в 60-х годах»).
После случившегося правительство Кано начало свое расследование и ввело полную блокировку штата. Однако официально там подтверждено всего 883 случая заражения и 36 летальных исходов.
Елена, туристка
Я почти два месяца прожила на ферме в 300 километрах от Йоханнесбурга в Южно-Африканской Республике (ЮАР). Прилетела в марте, чтобы провести мототур с группой туристов, однако несколько дней спустя местный президент выступил с объявлением, что в стране вводится локдаун. Мы прыгнули на мотоциклы и помчались в аэропорт, где узнали, что наш обратный рейс отменен. Ребятам удалось улететь через Катар за две тысячи долларов (146 тысяч рублей), где они в итоге застряли, у меня же был забронирован билет на другой день, но на следующее утро Россия закрыла границы.
Оставаться в Йоханнесбурге было опасно: это криминальный город, где много нищего населения. И сейчас люди голодают на карантине и нападают на прохожих, отбирая сумки и телефоны.
Президент обещал гражданам социальные выплаты и выдачу продуктов, однако меры поддержки доходят не до всех. Мало того, во время карантина власти приняли постановление, запрещающее церквям кормежку нищих продуктами от прихожан.
Я поселилась у своих друзей, где есть главное — еда и ружье. На всякий случай научилась стрелять, хотя не думала, что это потребуется: ферма находится далеко от людей, в 60 километрах от ближайшего населенного пункта.
Правда, недавно в этом поселке напали на нашего сотрудника, который ездил на почту за деньгами. Его ударили по спине и отняли кошелек. Но здесь это распространенная история.
В нашем районе зафиксировано менее ста случаев коронавируса, гораздо больше в крупных городах с аэропортами — но и там удалось вовремя остановить распространение. Может быть, здесь просто нет тестов, и африканцы переносят болезнь легко.
Людей обязали носить маски, но у них очень низкий уровень просвещения, и многие просто не догадываются, что их нужно стирать и менять. Одноразовые маски носят неделями, поправляют их грязными руками — потому для многих, и меня тоже, удивительно, как здесь не произошло серьезной вспышки.
Самое страшное, если коронавирус проберется в тауншипы — фанерные домики на окраинах, где живет самое бедное население. Люди обитают там большими семьями и постоянно контактируют друг с другом, потому остановить распространение будет невозможно.
UPD: на момент публикации Елену вместе с 80 другими застрявшими россиянами эвакуировали сборным рейсом Маврикий — Йоханнесбург (ЮАР) — Занзибар (Танзания) — Москва. По ее словам, в столице ЮАР Кейптауне осталось еще несколько десятков туристов.
Олег Приходько, блогер
Я поехал в Западную Африку, чтобы снять фильм про эпидемию вируса Эбола, который шесть лет назад лютовал здесь, словно слон в посудной лавке, и убивал каждого второго заразившегося (смертность от лихорадки в 2014 году достигала 72 процентов — прим. «Ленты.ру»). Вспышка окончательно стихла, а значит, можно было прокатиться по горячим следам и посмотреть, как живет пострадавший регион. В мои планы входило посетить семь-восемь стран, включая Гвинею, Сьерра-Леоне и Либерию.
Однако в момент, когда я переходил границу между Гвинеей (которая запомнилась как жутко грязная страна с полицейскими, вымогающими деньги у туристов) и Сьерра-Леоне, работники местного министерства здравоохранения отправили меня на карантин по коронавирусу. У меня забрали паспорт и поселили в специальном гестхаузе в приграничном городке Камбия.
Место оказалось почти санаторием: отдельный номер, душ, домашняя еда и проверка температуры три раза в день. Мой тест на коронавирус был отрицательным, и по истечении двух недель меня отпустили.
Я поехал в столицу республики Фритаун, где к тому моменту было зафиксировано всего два случая заражения коронавирусом. Тогда там действовал режим частичной самоизоляции: три дня в неделю людям запрещалось выходить на улицу.
Такую меру приняли, поскольку долго держать население взаперти нельзя: у многих нет холодильников, и они едят только свежую пищу. Потому все закупались провизией и пересиживали, кто как может. Я воспользовался каучсерфингом и поселился в трущобах.
Там оказалось не так люто, как в индийских, но все же довольно некомфортно: маленькая комнатушка с общим матрасом на полу, тусклый свет от маломощной лампочки. Ночью рядом с тобой шуршат тараканы, а в пакете с едой ковыряется мышь. Ночью на меня кто-то прыгнул — по ощущениям, кошка (надеюсь, это была не крыса).
Я провел в трущобах всего два дня, пока город не закрыли на карантин. Оставаться не хотелось — сидеть в таких условиях безвылазно было бы тоскливо, и я переехал в отель на пляжной тусовочной улице. Хозяева на три недели приняли меня бесплатно, потому что номера все равно пустуют — в обычное время там живут бизнесмены и командировочные за 50 долларов в сутки.
После этого я жил на вилле у знакомых русских, провел неделю на старом корабле, который когда-то пришел в Западную Африку из Севастополя и добывал здесь алмазы, а теперь просто стоит и гниет возле необитаемого острова. А на борту месяцами ведут вахту моряки — следят, чтобы местные не разворовали содержимое, потому что судно еще на ходу.
В середине мая подхватил тропическую малярию (Plasmodium falciparum): поднялась высокая температура, а ночью к ней добавились судороги, боль в конечностях и головная боль. Но мне уже доводилось переносить эту болезнь (правда, менее тяжелый штамм) несколько лет назад, в джунглях, потому я сразу сделал экспресс-тест, начал терапию и вылечился за несколько дней.
Что же касается коронавируса — в Сьерра-Леоне зафиксировано более 700 случаев, потому все еще введен карантин и комендантский час. Но меры могут ужесточить, поскольку в июле начнется сезон дождей, и власти прогнозируют увеличение числа зараженных до нескольких тысяч человек.
Говорят, что несколько лет назад так было с Эболой: Западной Африке выделили большие средства, но практически все они были разворованы местными чиновниками и организациями. В Сьерра-Леоне, например, так и не построили ни одного госпиталя.
Сравнивая Эболу и коронавирус, местные отмечают, что лихорадка была в основном в глухих районах и деревнях. Коронавирус, наоборот, чаще появляется в городах. Люди опасаются новой инфекции, но в целом обстановка здесь пока достаточно спокойная.
Светлана, туристка
Я нахожусь в столице ЮАР Кейптауне — здесь введен один из самых жестких локдаунов в мире. Сейчас мы уже прошли этап максимального, когда запрещено все, кроме выходов в магазины, банки и аптеки, однако все еще действует комендантский час, и полностью остановлена продажа алкоголя и сигарет, чтобы легче было контролировать население. Поначалу были случаи, когда люди пытались грабить магазины со спиртным, и тогда все напитки вывезли, оставив только продукты питания.
Надо отметить, что ЮАР очень разная, и благоустроенный Кейптаун — вроде местного уголка Европы. Здесь высокий уровень безопасности и большой процент богатого населения. Конечно, есть и бездомные, и для них правительство выстроило специальные поселения, закупило кровати, еду и воду, чтобы люди могли выжить во время карантина.
Многие, правда, вернулись на улицы — и привычно занялись попрошайничеством.
Многие горожане поддерживают нищих другим способом: организуют в магазинах специальные полки с едой для нуждающихся. В течение дня люди могут покупать им продукты, а затем пожертвования передаются бедным или отвозятся в тауншипы.
Кроме того, белое население организует благотворительные сборы, а владельцы закрытых на карантин ресторанов переоборудуют их для приготовления супов и каш для бедствующего населения.
Богдан Митин-Шевченко, турист
Мы с женой третий месяц живем в Кении. Прилетели, чтобы провести здесь отпуск — катались по саванне, смотрели на зверей и изучали страну, а затем наш обратный рейс отменили. Потом мы три раза покупали новые билеты, но так и не смогли улететь домой.
Когда закончилась турпутевка, мы уехали из столицы страны Найроби, сейчас снимаем квартиру в прибрежной деревне Мтвапа — раньше здесь было что-то вроде пригорода Анапы со множеством туристов, и местные выживали за счет продажи товаров и мелкого бизнеса. Но во время пандемии отсюда уехали иностранцы, закрылись все кафе и развлекательные заведения, и люди обеднели настолько, что им стало не на что кормить семьи. Иногда они подходят на улице и предлагают купить у них кокос или оказать услугу — подвезти на мотоцикле или сходить в магазин за рыбой или пивом.
Я посылал человека за продуктами, заплатив ему три доллара, и он был счастлив, потому что другой работы здесь нет. Таксист, который возит нас в город в супермаркет, говорит, что у него остались две-три поездки в день стоимостью те же три доллара.
Люди оказались на грани нищеты, они сидят на обочинах дорог в оборванной одежде, не зная, чем себя занять, пока в деревне нет приезжих.
В Кении, как и везде, введен карантин из-за коронавируса. И к его соблюдению здесь относятся серьезно: даже в беднейших районах возле магазинов установлены рукомойники и к каждому столбу прибиты санитайзеры.
Мы с женой все время проводим в изоляции, потому что заболеть здесь страшно. Недавно я повредил локоть на тренировке, и из-за воспаления поднялась температура, — но, загуглив фотографии местной больницы, все же решил лечиться дома. Хорошо, что жена захватила лекарства, потому что поблизости нет ни одной аптеки.
Официально в стране подтверждено 1,2 тысячи случаев заражения коронавирусом и 50 смертей. Но я думаю, что их больше, просто людям не могут провести диагностику.
По данным ВОЗ, по состоянию на 24 мая в Африке зафиксировано 108 тысяч случаев заражения коронавирусом, умерли 3,2 тысячи человек. Наибольшее количество заболевших выявлено в ЮАР (21,3 тысячи), Египте (16,5 тысяч), Алжире (8,3 тысячи), Нигерии (7,5 тысячи), Марокко (7,4 тысячи) и Гане (6,6 тысячи). Больше всего смертей зарегистрировано в Египте (735), Алжире (600) и ЮАР (407).
Эксперты отмечают, что пока коронавирус распространяется в Африке медленнее, чем на других континентах. Однако в странах начинают появляться «горячие точки», и к одной из таких относят нигерийский штат Кано. По словам местных врачей, опрошенных журналистами The New York Times на условиях анонимности, власти до последнего не признавали факты смерти людей от коронавируса, выдавая причину за гипертонию, диабет или малярию.
Работники государственной больницы города не увидели во вспышке смертей ничего загадочного, поскольку задолго до того, как в штате зафиксировали первый случай заражения коронавирусом, в стационар постоянными потоком шли пожилые люди с лихорадкой, кашлем, затрудненным дыханием и низким уровнем насыщения кислородом.
Врач добавил, что он с коллегами долгое время были вынуждены работать без средств индивидуальной защиты за исключением простых хирургических масок. В результате заразились 70 человек, один из них умер.
В то же время многие жители штата все еще считают коронавирус обманом и не принимают никаких мер предосторожности.
Другая часть населения, утверждают врачи, считает вирус смертным приговором и боится проходить тестирование, чтобы не стать изгоями среди родственников и соседей.
Помимо Кано, смертность увеличилась в других северных штатах Нигерии: Джигаве, Йобе, Сокото и Кацине, там умерли сотни людей, в том числе три эмира и бывший министр здравоохранения. Кроме того, экспертов настораживает ситуация в столице Сомали Могадишо, где утроилось количество свежих захоронений, хотя официально в стране зафиксировано 1,6 тысячи случаев заражения коронавирусом и 61 летальный исход.