Главной ценностью для ведущей сегодня в мире IT-отрасли являются не суперкомпьютеры и разработки в области искусственного интеллекта, а люди, способные заниматься этой работой и определять, каким будет следующий виток ее развития, — то есть программисты. Жизнь некоторых из них — вдохновляющая история преодоления всевозможных барьеров и препятствий. Чиновники Минтруда и соцзащиты в России уже обратили на это внимание и поручили АНО «Институт развития интернета» (ИРИ) провести исследование сайтов госорганов на доступность для людей с ограниченными возможностями здоровья. «Лента.ру» записала монолог Максима Спиридонова — слепого программиста из Санкт-Петербурга, одного из разработчиков уникального навигатора и очков с машинным зрением, позволяющих незрячим людям в одиночку отправляться в путешествие в любую страну мира.
На сегодняшний день у сайтов госструктур, рассчитанных на широкого пользователя, — к примеру, у сайта госуслуг, налоговой или моей поликлиники в Санкт-Петербурге — никаких серьезных проблем с доступностью я не замечаю.
Из тех, что все-таки возникают, я бы выделил ввод даты, когда это реализовано в виде календаря, а не простого окна, куда вбивается текст.
У государственных или общественных, но более специализированных ресурсов дела порой обстоят похуже. К примеру, в апреле я заходил на ресурс, связанный с российским союзом индивидуальных предпринимателей в Санкт-Петербурге. Вот он очень недружественный к слепым, и пришлось приложить немало сил, чтобы заполнить там необходимые формы.
Вероятно, доступность госсайтов сейчас определяется их простотой и шаблонностью, удобной для программ экранного доступа (скринридеров), которыми мы пользуемся.
С коммерческими, скажем так, ресурсами проблем больше, даже с самыми передовыми. Особенно если там у руля оказываются дизайнеры, а не программисты.
Возьмем к примеру «Яндекс». Раз в два года они проводят опрос: какими сервисами вы пользуетесь, что вам нравится, где есть косяки и так далее. Однако проблемы, на которые обращают их внимание слепые пользователи, почти не решаются.
Так, в «Яндекс.Радио» есть три кнопки, которыми оно управляется. Скринридеры прочесть не могут. Узнать, что левая — трек вперед, средняя — пауза, правая — лайк, можно, только спросив у зрячего человека.
В «Яндекс.Дзен» тоже некоторые важные кнопки не читаются, тот же лайк, например.
Я обсуждал с многими айтишниками, как возникают подобные проблемы: разработчики просто забывают ставить лейблы, возможно, даже не знают, что это такое. Печально.
Еще одна распространенная в Рунете проблема — верификация, когда человек должен найти светофор на картинках, собрать пазл или указать цвета.
Какие-нибудь продвинутые юзеры вроде меня еще могут это где-то обойти, но для неспециалистов это настоящая стена.
Я думаю, что ситуация не изменится, пока у нас не заработает такая же строгая система, как в США. Там человек, у которого возникают проблемы с доступностью на определенном сайте, обращается к его администрации, и если они не реагируют — их штрафуют.
По этой причине с каким-нибудь Facebook никаких проблем у нас не возникает.
Безусловно, для позитивных перемен нам необходимы осознанность и обратная связь. Люди, создающие и развивающие отечественные интернет-ресурсы, в особенности государственные, должны держать в голове, что есть пользователи с ограниченными возможностями здоровья.
Также необходимо развивать обратную связь, как это делаем мы со своей продукцией, о чем я расскажу дальше.
Ведь проблемы с доступностью возникают и у здоровых людей. Они открывают сайт какого-нибудь госоргана и вынуждены читать биографию его руководителя, ведомственные новости и еще что-то, а необходимая услуга может быть зарыта где-то в глубине. Я считаю, что информация на госсайтах должна распределяться автоматически, с учетом частоты поступающих от людей запросов.
Поделюсь еще одним наблюдением. Если незрячая молодежь готова копаться в плохо доступных интернет-ресурсах, просто ленясь сделать что-то, поехать куда-то офлайн, то для незрячихих людей в возрасте интернет ограничивается соцсетями.
Таким образом, логичным шагом для государственных структур было бы развитие своего присутствия в соцсетях, расширение доступного там функционала и услуг.
Я не люблю обращаться к кому-либо за помощью. Я так воспитан. Привык всего добиваться самостоятельно.
После родовой травмы зрение у меня еще несколько лет сохранялось, но очень плохое. Я телевизор мог смотреть только с расстояния двух метров. При этом гулял, бегал по стройкам, как обычные дети.
Мои родители никогда меня чрезмерно не опекали: «Хочешь чаю? Иди и налей себе». В семь лет отдали меня в школу-интернат для слепых, где я учился и жил от каникул до каникул. Другого варианта не было. Родители мои жили в Новгородской области, а школа такая ближайшая была только в Санкт-Петербурге.
В таких условиях ты волей-неволей приучаешься к самостоятельности, некому поплакаться в жилетку. Мобильных телефонов тоже не было. Все, что происходило в интернате, оставалось в интернате: первые драки и всякие подростковые истории.
Полностью зрение я потерял в восемь лет. Не помню, чтобы у меня были по этому поводу какие-то душевные терзания.
Родители говорят, что когда я окончательно ослеп, то ударился в спорт — активно занимался гимнастикой, атлетикой, лыжами. Причем занимался очень много, что потом дало свои плоды на турнирах.
Мой путь как программиста начался еще в школьные годы. Учился я тогда в старших классах — это 2004-2005 годы. Насытившись компьютерными игрушками и серфингом в сети, я заинтересовался тем, как все вообще устроено в системном блоке. Мы увлеклись этим вместе с товарищем, который теперь, как и я, незрячий программист.
Еще до поступления в университет мы стали активно изучать программирование по учебникам. Когда речь шла о поступлении в вуз, я уже знал, что хочу работать в уютном офисе, пить кофе и получать хорошие деньги, при этом находиться за своим любимым компьютером.
Поступил в Политехнический университет в Санкт-Петербурге на факультет технической кибернетики. Подавал документы на кафедру информационных систем и технологий, но что-то напутал и оказался на системном анализе.
Там я получил довольно обширные знания, но возникло недопонимание с преподавателем по электротехнике. Он все никак не мог понять, что слепой не может собирать цепи руками. То есть чисто физически я мог, и в школе какие-то такие вещи были, но за безопасность всего этого я не отвечаю.
В конечном итоге деканат перевел меня на кафедру информационных систем и технологий. Здесь уже на производственную практику я пошел не в какую-нибудь фирму, а на дополнительное образование, в школу разработчика digital-дизайна по курсу тестирования программного обеспечения.
Когда учился на втором курсе, я узнал о компании Oriens, которая занималась разработкой GPS-навигатора для слепых. Написал им, уже учась на пятом курсе, и так совпало, что им как раз нужен был программист и незрячий тестировщик. Тут, как говорится, звезды сошлись.
В компанию я пришел, когда продукт готовился к продаже и было очень много работы. Коллеги спокойно и терпеливо ввели меня в командную разработку. Мне нужно было быстро освоить операционные системы, надстройки и программы, в которых они работали.
В сентябре 2015 года стартовали продажи. На меня легла не только разработка и тестирование, но и техническая поддержка, сопровождение пользователей.
Среди клиентов у нас и молодежь, и люди среднего и почтенного возраста. Устройство принципиально новое, и пользователей нужно было обучать им пользоваться. Мы занимались этим всеми возможными способами, в том числе путем обычных телефонных разговоров, на которые порой уходило несколько часов.
Люди нам писали, чего бы они еще хотели от устройства, какие функции нужно поправить, и мы все это делали. Раз в сезон мы организовывали чат, где собирались все наши клиенты, и обсуждали тонкости использования устройства, перспективы его развития. Все это нужно было для того, чтобы всем быть на одной волне.
Сам по себе навигатор представляет собой коробочку с кнопками и динамиком. Без дисплея. Мы решили делать именно отдельное устройство, а не приложение. Им легко управлять одной рукой.
В него встроено мощное компьютерное железо, потому что здесь используется машинное зрение. Все это не может притормаживать, так как от этого зависит безопасность человека: он должен вовремя получить информацию о препятствии перед ним.
Используется модуль GPS/ГЛОНАСС. Практически по длине корпуса расположена его антенна. Она не бросает человека в подземном переходе, как в случае с обычным смартфоном, и всегда показывает его положение максимально точно.
Наш навигатор может не только вести пешехода по маршруту, но и рассказывать, что находится вокруг, — это функция гида, которая включается автоматически рядом с тем или иным объектом.
Навигатор называет остановки на транспорте, которые проезжает человек, что особенно актуально для маршруток, где никто ничего не объявляет.
Полностью функционал устройства раскрывается при подключении специальных очков, в которые встроены две видеокамеры. С их помощью навигатор получает стереокартинку с информацией о том, что окружает пользователя и где он находится, чтобы предупредить человека о том, где и как именно расположено препятствие (к примеру, дорожный знак на уровне лица или шлагбаум), и объяснить, как его обойти.
Система распознавания может определять денежные купюры, которые держит перед нашими очками пользователь, цвет одежды, товар по штрихкоду и может читать надписи на вывесках.
Что важно, есть функция поиска текста, которая нужна, когда слепой не знает, есть ли в том месте, где он находится, какие-то таблички с надписями. Устройство обратит внимание пользователя на то, что здесь есть какой-то текст, и подскажет, как навести камеру так, чтобы максимально большее количество символов попало в кадр.
Очки передают информацию на устройство по кабелю. Это тоже важный момент. В беспроводном соединении пока минусов больше, чем плюсов. Во-первых, происходит потеря скорости и бесперебойности передачи данных (могут возникнут какие-то помехи). Во-вторых, увеличиваются габариты очков, которые придется снабдить аккумулятором.
При опросе мы выяснили, что многие слепые задумываются над тем, как они выглядят. Людям хочется выглядеть стильно, и их не радует перспектива носить огромные очки.
Впрочем, наше устройство выглядит несколько футуристично и на обычные очки не похоже.
Важно, что навигатор может отслеживать все динамические объекты. Устройство «видит» на расстоянии от полутора до четырех метров вперед, угол обзора от 120 до 160 градусов (пользователь может менять настройки). Ширину пользователь может менять.
Практика показала, что нет смысла увеличивать ее даже до метра.
Для разработки мы не использовали никаких заготовок, разве только библиотеки, находящиеся в открытом доступе. Как и Google, мы опираемся на Open Street Map — это народные карты. Они быстрее развиваются, потому что сами пользователи добавляют различные точки и объекты.
На них могут быть в том числе и важные для слепого пешехода элементы — деревья и скамейки. Но в целом карты обновляются только раз в полгода, и какие-то ремонты, реконструкция улиц на них не отображаются.
Один из наших пользователей прислал идею, которую мы пока не реализовали, но она мне очень понравилась: научить устройство считывать эмоции, которые проявляются на лице у человека. К примеру, общаешься с кем-то, а тебе в наушник говорят, что ваш собеседник улыбается или кому-то подмигнул, — те моменты, которые ты не можешь уловить на слух.
Наш навигатор довольно дорого стоит: 24 тысячи рублей — это серьезные деньги для большинства незрячих людей. Технику для инвалидов вообще тяжело продавать.
Это мелкие серии производства, и конечная стоимость продукта получается высокой. Во многих странах компании, которые этим занимаются, поддерживает государство. Человек оплачивает от 5 до 10 процентов стоимости продукта, остальное покрывается бюджетными деньгами.
У нас в стране есть официальный и исчерпывающий список технических средств реабилитации. Их производство государство готово субсидировать. В этом списке пока нет записи, что GPS-навигатор является вспомогательным средством ориентирования на местности для слепого человека, хотя ведь это логично.
Так что наши покупатели не могут прийти в фонд социального страхования и попросить компенсации за приобретенный у нас товар.
Кстати, специальные аудиоплееры для чтения книг в этом списке есть. Человек может приобрести его за 18 тысяч рублей, и государство ему (по состоянию на 2018 год) вернет 13 тысяч.
Этот список как создали десятилетия назад, так почти и не меняли. Только в прошлом году туда вписали брайлевский дисплей, хотя он существует уже много лет.
Я ратую не только за наш навигатор. Есть много перспективных устройств, но чтобы разработка развивалась, эти продукты должны продаваться.
Да, если бы у нас было партнерство с крупными игроками на рынке IT, то наш продукт стал бы конфеткой. У нас же всего три разработчика в команде, на них держится весь проект.
Интересно то, как он вообще появился. В 2006 году в лабораторию робототехники Политехнического университета пришел незрячий человек и сказал: «Ребята, вы делаете для роботов такие классные штуки. Может, вам что-то и для нас сделать?».
Оказалось, что и правда — многие инструменты, которые разрабатываются для роботов, могут быть весьма полезными для слепого пешехода. Его так же нужно сориентировать на улице, довести безопасно из одного пункта в другой — и так далее.
Среди наших пользователей теперь не только россияне, но и жители Узбекистана, Белоруссии и Украины.
Они порой присылают нам крутые отзывы, которые очень интересно читать. Меня особенно вдохновил тот, что мы получили от двоих незрячих путешественников. Они рассказали, что благодаря нашему устройству сами, без сопровождающих, посетили Непал и прекрасно себя там ощущали.
Мы просим клиентов, когда это возможно, вести аудиодневник, когда они непосредственно находятся на маршруте. Это потом в виде подкастов выкладывается в соцсетях, и те, кто думает о том, чтобы стать нашим пользователем, могут включить и послушать.
Благодаря этой работе я и сам стал активным путешественником. Мне нужно было не только писать коды, но и каждый раз тестировать устройство на себе перед тем, как публиковать обновления.
Я садился в первый попавшийся автобус, ехал до какой-нибудь случайной остановки, выходил и пытался сориентироваться в пространстве с помощью навигатора. Сделал так несколько раз, а потом мне стало это интересно. Ты как будто попадаешь в квест.
А потом мы с женой решили поехать вдвоем вслепую в Германию. Перед выездом мы познакомились через соцсети с жителями нескольких городов, которые собирались посетить, — просто разослали людям мотивационное письмо: мы, такие-то, ничего не видим, но очень хотим побывать в вашем городе и просим кого-нибудь встретиться с нами и описать словами то, что там находится.
В Германию мы ехали через Эстонию, где пробыли три дня и познакомились с замечательными людьми. Девушка по имени Елена там занимается адаптивными экскурсиями для слепых: она знает, как детально описать объект так, чтобы мы могли его представить.
Кстати, с помощью 3D-принтеров теперь и в Европе, и у нас делают специальные объемные модели — картины, здания, скульптуры, — чтобы слепые туристы могли их потрогать во время экскурсии.
У нас в Санкт-Петербурге тоже есть, к примеру, музей миниатюр на Горьковской, где можно потрогать макеты домов и представить, как выглядит, скажем, Исаакиевский собор.
В музее современного искусства «Гараж» в Москве тоже постоянно идут выставки с миниатюрными копиями всего, что там представлено, в том числе картин.
Например, на полотне изображено некое явно неласковое северное море. Как дают испытать слепому, что вот оно холодное? Изображают волны на листе плотной металлической фольги. Если есть корабли, то их модельки делают из дерева, и разница температур уже чувствуется.
Когда такие картины потом вспоминаешь дома за чашкой чая, то возникает зрительный образ, а не просто описание.
Я теперь уже много где побывал, но больше всего мне понравилось в Таллине и Барселоне.
У Таллина очень атмосферная историческая часть. Надо отдать должное людям, описывавшим нам эти места, но дело не только в красивых рассказах. В Таллине ты будто совершаешь путешествие в прошлое, на много веков назад, во времена средневековых рыцарей: узкие петляющие старинные улочки, вымощенные булыжником; грубые каменные стены, которые крошатся, когда их касаешься рукой...
Там часто проходят фестивали средневековой культуры, и мы тоже такой посетили: актеры разыгрывали сцену, как кого-то вели на казнь.
При этом в историческом центре Таллина не слышно машин и современной музыки, только какие-то старинные мелодии, исполняемые на народных инструментах.
Как-то меня спросили, зачем слепые вообще путешествуют, если они ничего не могут увидеть. А я спросил в ответ: «Зачем вы едете, если можно посмотреть картинки в интернете?».
Многие просто не задумываются о том, зачем именно они куда-то едут. И на этот вопрос действительно трудно ответить, потому что речь идет о личных переживаниях, ощущениях, общении с другими людьми.
Чем мне, к примеру, понравилась Барселона: это теплый южный город, но главное его достоинство не в месте, а в людях. Они там очень открытые и добрые, там чувствуешь себя как дома, тебе везде рады.
Идешь по улице — и с тобой здороваются! При этом Барселона — это большой город, а не маленький поселок или деревня. Там меня, человека в очках и с белой тростью, аккуратно обходили, а не врезались и не натыкались.
В Барселоне мы тоже искали людей, которым бы захотелось нам рассказать о городе. Нашли замечательную компанию, которая проводит иммерсивные экскурсии. Нам дали аудиогид, и голос в наушниках рассказывал нам городские легенды. По пути мы встречались с актерами. Наши руки клали на их одежду, чтобы мы могли понять, как этот человек выглядит.
Если в истории упоминалась роза — нам давали в руки цветок, чтобы мы могли ощутить его запах. Это была удивительная игра с воображением.
Потом, помню, мы поехали с женой в кафе, пили там «Cангрию». На улице был дождь с грозой, и это тоже было здорово — когда чувствуешь, как через открытое окно в лицо дует теплый ветер с каплями дождя.
Вот скажите, если бы мы видели, то смогли бы так кайфовать от встречи и общения со столь отзывчивыми и добрыми людьми, которые устраивали нам разные интересные вещи?
Скорее всего, я бы не стал ни с кем в Барселоне знакомиться, а просто ходил бы сам по себе, ориентируясь по приложению с гидом. Я не получил бы и половины ощущений и воспоминаний от своей поездки!
Мне вообще везет на встречи и знакомства. Свою будущую жену я встретил при довольно необычных обстоятельствах. Нас пригласили поучаствовать в одном экспериментальном проекте, который устраивали немцы на территории Польши: Fit for mobility.
Группа из 25 россиян, группа воспитанников немецких элитных школ, деревенские ребята из Польши и группа глухонемых юношей и девушек из Румынии — все вместе мы жили в замке недалеко от Вроцлава, и нам устраивали различные активности, воркшопы, на которых мы должны были обучаться контактным танцам, импровизационной игре на инструментах и много чему еще.
Наши группы постоянно перемешивали и смотрели, как мы взаимодействуем. Не забывайте, что и языковые барьеры между нами существовали.
Но мы как-то умудрялись находить общий язык. До сих пор не понимаю, как и на каком уровне это работает, но даже с глухонемыми слепому можно общаться — в бытовом плане по крайней мере: чай подать, куда-то проводить.
Так я познакомился и близко сошелся с будущей женой. Оказывается, мы с ней учились в одной школе, но почему-то там никак не пересекались. Вернувшись в Санкт-Петербург, уже не расставались.
Мы стараемся жить активной культурной жизнью, бывать в разных интересных местах.
На прошлой неделе у меня сломался смартфон, и за один день без него я понял, насколько весь мой быт завязан на нем. Техника заменяет мне глаза уже буквально. Мне, к примеру, нравится с помощью сервисов «Яндекса» и камеры телефона решать, йогурт с каким именно вкусом взять из холодильника.
Есть огромное количество разных приложений, которые упрощают жизнь, — это и доставки еды из магазина, и онлайн-банк. Смартфон сообщает мне время и погоду.
Кстати, я предпочитаю Android, а не iOS, потому что мне нравится быть на пике технологий, тестировать, на свой страх и риск, приложение, которое еще не попало в Play Market. Вот это я люблю.