Не самый гуманный Пацифисты, Черные пантеры и полицейская дубинка: за что борется новый политический хит Netflix

На Netflix вышел новый режиссерский проект самого известного сценариста современности Аарона Соркина «Суд над чикагской семеркой» — в котором автор «Социальной сети» и «Человека, который изменил все» переносит на экран историю скандального процесса над организаторами антивоенных протестов в Чикаго 1968 года. «Лента.ру» рассказывает о достоинствах и недостатках этой явно отсылающей к текущей политической обстановке картины.

«Это же протестный "Оскар" — и я рад быть среди номинантов». На скамье подсудимых в чикагском зале суда в сентябре 1969-го в самом деле оказалась сборная звезд американского активизма в составе восьми человек. Дерзкие, патлатые и перманентно накуренные Эбби Хоффман (Саша Барон Коэн) и Джерри Рубин (Джереми Стронг) — создатели скрестившей хиппарский психодел с абсурдистским политактивизмом партии йиппи. Благообразные на их фоне лидеры студенческого социалистического движения Том Хэйден (Эдди Рэдмейн) и Ренни Дэвис (Алекс Шарп). Пацифист-радикал Джон Деллинджер (Джон Кэрролл Линч) — массивный мужчина с бойскаутским бэкграундом и опытом отсидки за отказ от призыва на Вторую мировую. Ли Вайнер (Ноа Роббинс) и Джон Фройнс (Дэнни Флаэрти) — малоизвестные активисты, попавшие в число обвиняемых как будто бы за компанию. И, наконец, Бобби Сил (Яхья Абдул-Матин II) — сооснователь и действующий председатель Черных пантер.

Кадр: фильм «Суд над чикагской семеркой»

Годом ранее в том же Чикаго все они — за исключением Сила, приехавшего в город всего на несколько часов выступить на митинге, — принимали участие в протестах против войны во Вьетнаме, которые обернулись пятидневными боями с полицией и подняли на уши всю страну. Вины активистов в организации беспорядков, тем не менее, оперативно проведенное еще в 1968-м расследование не обнаружило — напротив, зачинщиками были более-менее официально объявлены полицейские. Но вскоре президентские выборы выиграл выдвигавшийся с охранительской платформой закона и порядка Никсон — а назначенный им генпрокурор Митчелл решил устроить активистам показательную порку, с помощью приговоров и сроков обезглавив протест. И вот уже под давлением вышестоящего начальства молодой и как будто бы вполне сознательный прокурор Шульц (Джозеф Гордон Левитт) выдвигает чикагской восьмерке обвинения в заговоре и организации беспорядков — не обращая внимания ни на принадлежность подсудимых к разным, не вполне солидарным друг с другом политическим силам, ни даже на очевидную непричастность к протестам Бобби Сила (дело в его отношении в итоге все-таки выведут в отдельное производство, из-за чего в историю США слушания не вполне справедливо войдут как суд над чикагской семеркой, а не восьмеркой). А вот судья Джулиус Хоффман (Фрэнк Ланджелла) демонстративно плюет на принципы состязательности судопроизводства — и уверенно ведет процесс к нужному власти людоедскому результату.

Этот факт, впрочем, больше говорит о России, чем о фильме Аарона Соркина — применительно к которому сравнения с контекстом, окружающим русских зрителей, являются, наверное, наименее интересной линией размышления. Точно так же было бы странно, например, с оглядкой на хромой, косой и безъязыкий русский кинематограф превозносить «Суд» по той причине, что он качественно, уверенно на уровне кинематографического ремесла написан, выстроен и сыгран. Как будто бы от Соркина, человека, написавшего «Социальную сеть» и «Человека, который изменил все», «Западное крыло» и «Несколько хороших парней», можно было в принципе ждать чего-то другого? Естественно, он знает свое дело — и от стен экранного суда отлетают пулеметные очереди фирменных диалогов, сплошь звездные актеры по очереди удостаиваются пятиминутных бенефисов (Ланджелле в роли некомпетентного и ангажированного судьи везет больше, и, судя по всему, неминуем «Оскар»), а сама конструкция сюжета, раз за разом возвращающегося флешбэками к сдобренным кровью и слезоточивым газом событиям на чикагских улицах 1968-го, выстроена так хитроумно, что сама по себе, кажется, способна удерживать зрительское внимание.

Кадр: фильм «Суд над чикагской семеркой»

Проще говоря, «Суд над чикагской семеркой» — творение Аарона Соркина в чистом, дистиллированном виде, во всем спектре его коронных приемов и сквозящих через все его работы персональных обсессий. Это, впрочем, необязательно комплимент. Соркин действительно блестяще владеет мастерством рассказывания историй — настолько, что поддавшись обаянию его игры драматургическими мускулами, легко принять на веру, оставить вне поля зрения и критики собственно содержание, частности его высказывания. А в том, что «Суд» это высказывание подразумевает, сомневаться не приходится — фильмы и сериалы авторства Соркина всегда создавали пространство для столкновения и осмысления глобальных идей, поверки американских ценностей как высшего идеала превратностями грязного дела большой политики. Вот и здесь широкими, почти спилберговскими по походке шагами Соркин, через один страстный монолог за другим, ведет свое кино к духоподъемному катарсису — выхлопу праведного либерального гнева, обращенного разом и на некомпетентную, заигрывающую с авторитаризмом власть, и на полицейское насилие, и на институциональный расизм, и на атомизацию левых сил.

Вот только чем настойчивее это кино напрашивается на злободневность, тем старомоднее начинает выглядеть, тем заметнее из его ткани начинают торчать белые нитки. Соркин может сколь угодно страстно выступать в защиту обвиняемых активистов, но нетрудно заметить, что историческая дистанция позволяет ему делать это с позиции победителя — из числа тех самых, что и пишут в итоге историю. Чикагская восьмерка в свою очередь историю творила — более того, делала это через постановку революционного дискурса в консервативном, закрепощенном обществе. Но есть ли хоть что-то революционное в фильме Соркина? Боюсь, что нет. Напротив, он при всей драматургической эквилибристике в своей режиссуре предпочитает большой голливудский стиль, каким тот был и при Никсоне, и при Рейгане, и при Клинтоне, и который по состоянию на сегодня подспудно транслирует не прогрессивные идеи, а тоску по статус-кво — в случае Соркина тому, что был утрачен с приходом к власти Трампа. Чтобы понять, насколько уязвима такая ностальгия, далеко идти не нужно — достаточно обратить внимание на фигуру Бобби Сила, пожалуй, самую проблемную и неоднозначную в пространстве «Суда». Именно на его долю приходятся самые мощные сцены этого кино — но тем не менее именно в его отношении Соркин наиболее лаконичен. Стоит же лидеру Черных пантер покинуть зал суда, как перестает он быть интересен и фильму. Ну да — на примере людей, добивавшихся вывода войск из Вьетнама и своего так или иначе добившихся, демонстрировать элегантность сторителлинга и политический здравый смысл будет всяко попроще. А чем были вызваны те протесты 2020-го, с которыми «Суд над чикагской семеркой» так рад был бы рифмоваться, какая в сущности разница.

Фильм «Суд над чикагской семеркой» (The Trial of the Chicago 7) вышел на платформе Netflix