Для многих больших и коммерчески успешных музыкантов 2020-й со всеми его сложностями стал годом простоя: их масштабные туры срывались, а выходы альбомов переносились на более стабильные времена. Это позволило сместить фокус внимания на менее популярных артистов, которые, похоже, продуктивно проводили время в студии и не так тяжело переживали отсутствие концертов — спасибо возможностям интернета и стриминга. «Лента.ру» представляет список из 15 наиболее интересных альбомов уходящего года, записанных как мировыми звездами, так и самобытными артистами с не такой обширной аудиторией.
В беседе с Forbes нидерландская певица с иранскими корнями Sevdaliza призналась, что после пары EP и дебютника ISON, ставшего напоминанием о том, каким проникновенным и своеобразным может быть трип-хоп, она начала чувствовать себя уверенно как никогда — и именно эта уверенность льется через наушники при включении Shabrang. Мастерски отточенным здесь оказывается почти все: и приглушенный магический вокал артистки, и саунд, держащий в изматывающем эмоциональном напряжении, и тексты, выстроенные вокруг личных переживаний и персидской мифологии. Используя те или иные образы, Sevdaliza в первую очередь рассказывает о себе, а заглавный трек Shabrang, название которого заимствовано из иранской поэмы «Шахнаме», метафорично описывает пройденный ею путь. И пусть сравнение самой себя с преданным конем, ставшим символом невинности после испытания огнем, слишком высокопарно, одновременно сказочные и интимные истории Sevdaliza делают ее одной из самых заметных арт-поп-исполнительниц современности, вызывающих уважение как у коммерчески успешных звезд, так и у представителей более узкопрофильных жанров.
Послушать похожее: Eartheater — Phoenix: Flames Are Dew Upon My Skin, Anachnid — Dreamweaver, Lafawndah — The Fifth Season.
Американский музыкант Шон Боуи, известный под псевдонимом Yves Tumor, пожалуй, как никто другой заслуживает звания главного прорыва года. Своим релизом Heaven To A Tortured Mind Боуи, который уже проделал довольно быстрый путь от последних строчек в лайнапах электронных фестивалей до сотрудничества с легендарным лейблом Warp, показал намерение хотя бы на время отойти от малопонятной и лишенной какой бы то ни было структуры музыки к более коммерческому звучанию. Свою роль в этом, скорее всего, сыграл и продюсер Джастин Райзен, который сотрудничал со звездами уровня Charli XCX и Joji, — с ним новые треки Yves Tumor стали более цельными, хотя страсть музыканта к созданию целой мозаики из сэмплов никуда не делась (в альбоме можно услышать как звуки из игры Metal Gear Solid, так и песню, написанную Кеном Хенсли). К слову, использование элементов рок-музыки 70-х тут неслучайно: пластинка пропитана духом того времени, резкими электрогитарами и бунтарским, но сексуальным артистизмом, который, казалось, давно ушел из жанра. Поющий о любви и вожделении Yves Tumor, несмотря на свой бэкграунд экспериментального музыканта, мастерски перевоплощается в нерафинированную и дерзкую рок-звезду прошлого. Вполне возможно, что в следующей своей работе артист начнет читать рэп или уйдет в приторную попсу, но каким бы ни был новый костюм, который примерит на себя Боуи, он будет выглядеть в нем предельно органично.
Послушать похожее: Yves Tumor удалось выпустить довольно оригинальный альбом, который сложно сравнивать с другими релизами 2020-го.
Несколько лет назад бывшая гитаристка группы «Наадя» Мария Теряева увидела, как американская композиторка Кейтлин Аурелиа Смит играет на Buchla, и загадала обзавестись таким же синтезатором. В 2017 году увлечение Теряевой редким инструментом привело к появлению Focus — очаровательного и при этом несколько непродуманного альбома, все шероховатости которого артистка с лихвой компенсировала в Conservatory Of Flowers. В своем втором релизе Мария Теряева показала, какой может быть максимально земная электроника, в которой то щебечут птицы, то течет вода — все это будто бы в противовес многим другим электронным музыкантам из России, делающим ставку на индустриальный, лишенный какой-либо жизни звук. Казалось бы, сибирячка должна разделять такой подход, но в итоге эксперименты с возможностями Buchla позволили ей творить игривый и по-детски беззаботный эмбиент, который обернулся полной противоположностью работам других отечественных электронщиков.
Послушать похожее: Kate NV — Room for the Moon, Kaitlyn Aurelia Smith — The Mosaic Of Transformation.
По сравнению со второй половиной нулевых американский хип-хоп-артист Oddisee явно сбавил обороты, будто бы решив приостановить свою музыкальную экспансию и творить для более узкого и преданного круга слушателей. Появившийся без каких-либо анонсов релиз Odd Cure стал его первым альбомом за три года и был записан, пока музыкант проводил карантин на студии. Судя по свежей работе, участник коллективов Diamond District и Low Budget Crew по-прежнему делает добрый хип-хоп с теплым джазовым звучанием, избегая надрыва, острых текстов и тем более откровенной жести вроде читки про оружие, наркотики и уличные разборки, — с самого начала своей карьеры Oddisee всячески подчеркивал, что мягкая и миролюбивая музыка ему куда ближе, чем гангстерский рэп. Его Odd Cure получился по-семейному теплым и уютным, в первую очередь за счет обилия скитов, в ходе которых можно услышать, как исполнитель обзванивает всех подряд, интересуется, как дела у его родных, спрашивает, носят ли они маску, и вспоминает с дедушкой, как он перебрался в Америку в пятью долларами в кармане. В описании к альбому Oddisee отмечает, что впервые за долгое время целый мир переживает одинаковый опыт, в то время как его новый альбом напоминает о чудовищно банальной истине: даже самые смутные времена можно пережить, если рядом есть близкие.
Послушать похожее: 9th Wonder — Zion V The Ballad of Charles Douthit, Blu — Miles, Elzhi — Seven Times Down Eight Times Up.
В уходящем году музыкальные издания бесконечно хвалили Дуа Липу за удачное включение элементов диско в современный поп, однако настоящей королевой жанра остается сделавшая четырехлетний перерыв культовая ирландка Рошин Мерфи. Будто бы обращаясь ко всем, кто успел списать ее со счетов, бывшая вокалистка Moloko начинает новую пластинку с фразы: «Я чувствую, что моя история еще не рассказана, но я создам свой собственный счастливый конец». После этих слов слушателя моментально затягивает в вихрь танцевальных мелодий — таких же пестрых пестрых и праздничных, как и наряды Мерфи, которая славится своим умением молниеносно менять образы прямо на сцене. Любопытным в релизе Róisín Machine оказывается не только то, что певица ни капли не теряет задора, но и то, что, к счастью, с годами у нее совсем не появилось желание усложнять и кому-то что-то доказывать. Под ее треки по-прежнему хочется радоваться жизни и откупоривать одну за другой бутылки с шампанским, несмотря на то, что поводов для этого 2020-й предоставил не так уж много.
Послушать похожее: Little Dragon — New Me, Same Us.
За 2020-й год легенды электроники в лице Шона Бута и Роберта Брауна выпустили целых два музыкальных полотна с разницей всего в пару недель. Часовой альбом PLUS стал своего рода бонусом к предшествующему ему и не менее масштабному релизу SIGN, причем бонусом еще более экспериментальным (хотя это слово, разумеется, применимо абсолютно ко всему творчеству коллектива) и неуютным. Два полноформатника напомнили о том, что пока треки большинства электронных музыкантов легко могут включаться в качестве некого фона, дуэт Autechre всегда идет в противоположном направлении, создавая лишенную всяких ритмических узоров музыку, которая в обязательном порядке требует от слушателя не только включенности, но и сиюминутных попыток обдумать или прочувствовать каждый из непредсказуемо возникающих звуков. То ли настоящим вызовом, то ли приглашением в путешествие (все зависит от ваших отношений с музыкой Autechre) оборачивается 12-минутый X4 — один из самых беспорядочно выстроенных и продолжительных треков альбома.
Послушать похожее: Autechre — SIGN, Squarepusher — Be Up A Hello.
На протяжении нескольких лет Айгель Гайсина была главным лицом АИГЕЛ: ее местами мультяшный голос, непредсказуемая манера исполнения и то навороченная, то, наоборот, очень приземленная лирика о тюрьме и российской глубинке стали визиткой дуэта, слегка затмив тот факт, что напарник поэтессы Илья Барамия — электронный музыкант с внушительным бэкграундом, играющий в группе не меньшую роль, чем Айгель. К счастью, именно первый татароязычный альбом группы «Пыяла» восстановил баланс и позволил сместить акцент с содержания на столь же интересную форму проекта АИГЕЛ. Оказалось, что создаваемый Барамией саунд, который он сам описывает как «хрустяще-индустриальную оболочку», затягивает еще больше, если его не обременять словесными конструкциями. За весь альбом ловко переключающаяся между двумя языкам Гайсина произносит всего несколько фраз на русском языке, задавая настроения одной лишь интонацией и подстраиваясь как под динамичные треки «Тен» и «Чыкма судан», так и под тягучие и загадочные композиции вроде «Кара айгыр», звучащие словно зловещая татарская сказка.
Послушать похожее: Cabaret Voltaire — Shadow of Fear.
Посмертные пластинки считаются явлением весьма спорным, причем как с этической, так и с профессиональной точки зрения. Нередко становясь попыткой нажиться на наследии музыканта, такие сборники ожидаемо бывают наполнены сырым и недоработанным материалом, чего нельзя сказать о выпущенном через два года после смерти Мака Миллера релизе Circles, над которым музыкант работал совместно с продюсером и композитором Джоном Брайоном. Он вполне мог превратить Миллера из рядового рэпера в поп-звезду — по крайней мере такие ощущения производил альбом 2018 года Swimming: мелодичный, цельный, до краев наполненный светлой грустью и оптимизмом. Не надо быть знатоком биографии Брайона, чтобы понять, что то настроение, которое создавали его работы, идеально подходило для саундтреков к какому-нибудь романтическому кино — к слову, этих самых саундтреков Брайон, автор музыки к таким картинам, как «Развод по-американски» и «Любовь, сбивающая с ног», написал немало. Как ни странно, такое чуть приторное звучание весьма удачно наложилось на лирику Миллера, который в сотрудничестве с продюсером будто бы только начал находить себя. К сожалению, этим поискам не суждено было продлиться слишком долго, и строчки из духоподъемного, на первый взгляд, альбома (в треке I Can See Миллер произносит пророческую фразу: «Мне нужен кто-то, кто спасет меня») стремительно обросли другими, более мрачными и траурными ассоциациями.
Послушать похожее: Thundercat — It Is What It Is.
Два года назад артистка из Торонто Айо Лейлани опубликовала свой сольный дебютник под псевдонимом Witch Prophet, еще за десять лет до этого успев основать Heart Lake Records — квир-лейбл, выпускающий хип-хоп, соул и альтернативный R&B. В 2020 году исполнительница, на радость всем ценителям перечисленных жанров, продолжила постепенный выход из тени, выпустив DNA ACTIVATION — второй полноформатный релиз, вдохновленный семьей, Библией и историей предков (у Лейлани имеются эфиопские и эритрейские корни), в котором название каждой песни представляет собой имя того или иного родственника певицы. По описанию работу Witch Prophet можно ошибочно принять за сборник этнических мелодий, но на самом деле ее альбом звучит вполне современно — не просто же так Pitchfork пророчит исполнительнице фит с Дрейком. Правда, совсем непонятно, кто в таком тандеме будет настоящей звездой: по сравнению с Дрейком Witch Prophet уже сейчас звучит довольно своеобразно, а повторяющиеся, словно мантры, строки ее песен и плотные джазовые аранжировки с обилием саксофонных элементов окутывают таким мощным дурманом, что вырваться из него удается лишь когда доигрывает последний трек.
Послушать похожее: Thanya Iyer — KIND, Sault — UNTITLED (Black Is).
20-летней Дарье Коротковой, взявшей себе забавный псевдоним Ушко, в уходящем году удалось сделать то, над чем давно трудятся многие молодые российские музыканты: записать альбом, который звучит как идеальное музыкальное сопровождение к школьной дискотеке 90-х. Ее сравнивают с такими артистками, как луни ана или Kedr Livanskiy, но благодаря юности и небольшому опыту московская исполнительница умудряется быть искренне и интереснее других представительниц отечественной сцены. При этом обвинить Ушко в эксплуатации ностальгии язык не поворачивается: джангл или драм-н-бэйс увлекают ее не меньше «Гостей из будущего», а в некоторых ее треках сквозит такой вызывающий пофигизм и нежелание выстраивать какую бы то ни было структуру, каких не позволила бы себе ни одна поп-звезда. В то время как песни «Пчелка» и «Опиаты» звучат как готовые лоу-файные поп-гимны, трек «7 часов» оставляет ощущение черновика, в котором одни записи наезжают на другие, а почерк практически невозможно разобрать. Вообще, старательность и дилетантство то и дело сменяют друг друга в работе Ушка, что и превращает Silver Hits в один из самых неожиданных и увлекательных российских релизов 2020-го.
Послушать похожее: Moa Pillar & Ушко — Volvo.
Летом живой классик выпустил свой 39-й альбом, а уже в начале декабря продал компании Universal права на все свои песни. Эту сделку музыкант никак не прокомментировал, так что слушателям остается только гадать, стоит ли считать этот жест прощальным, а альбом Rough and Rowdy Ways — последним в дискографии Дилана. Впрочем, на ценность пластинки разгадка этого вопроса никак не влияет: в ней Дилан звучит вовсе не как грустный герой ушедшей эпохи, а как человек, твердо уверенный в своем величии. «Я последний среди лучших, вы можете похоронить остальных», — уверенно произносит Дилан в False Prophet. Он пускается в ностальгию, размышляет в 17-минутном треке Murder Most Foul об убийстве Кеннеди и раскидывает такое количество отсылок — от Анны Франк до Юлия Цезаря, — что прослушивание сборника начинает напоминать экзамен по истории. Однако великой работу Rough and Rowdy Ways делает не столько эрудиция нобелевского лауреата, сколько то, с какой дерзкой уверенностью он ее применяет. Музыкант четко дает понять, что не намерен цепляться за современность, потому как вполне комфортно себя чувствует, перебирая людей и события прошлого. Пожалуй, где-то здесь и кроется главный феномен Дилана: позволяя себе существовать в прошлом веке, он не устаревает в веке нынешнем.
Послушать похожее: Neil Young — Homegrown.
Юбилейная пятая работа 39-летнего автора-исполнителя Майка Адреаса оставляет ощущение, будто проект Perfume Genius добрался до Эвереста — настолько разнообразно и при этом гармонично звучат в нем все 13 композиций и настолько складно переплетаются темы возвышенных чувств и травмы, сопровождаясь то пышным кинематографичным попом, то лиричным блюзом. Другой важной чертой Set My Heart on Fire Immediately становится его откровенность, при которой Адреас с одинаковой искренностью и пронзительностью рассказывает как про one-night stand с мужчиной, так и про непростые отношения с собственным телом, борющимся с болезнью Крона. Довести эту исповедь до совершенства помогает впечатляющий список сессионных музыкантов, приложивших руку к созданию альбома. Среди них Мэтт Чемберлен, Джим Келтнер и Пино Палладино.
Послушать похожее: Destroyer — Have We Met, Moses Sumney — græ.
В силу своей легкой и неторопливой атмосферы многие старые треки чилийско-американского продюсера загадочным образом прижились в качестве музыкального фона в каких-нибудь московских винных ресторанах с обитыми велюром креслами, причем чем дальше отходил Джаар от композиций тех времен, тем чаще их можно было услышать в совершенно неожиданных местах. Но пока золотые хиты наподобие Mi Mujer становились все более популярны в широких массах, артист творил довольно безумную, не всегда простую для восприятия и деструктурированную музыку в рамках своего проекта Against All Logic. В 2020-м году перемены добрались и до основного проекта Джаара: музыкант выпустил релиз Cenizas, неожиданно минималистичный и траурный, совершенно не вписывающийся в его коллекцию. О том, что в наушниках играет заметно погрустневший Джаар, напоминает лишь последний трек Faith Made of Silk (хотя композицию с тем же успехом можно спутать с последними работами Тома Йорка). Остальные части альбома веют трагедией и холодом бетонных стен, однако оказываются чуть ли не самым запоминающимся отрезком в дискографии Джаара.
Послушать похожее: Nicolas Jaar — Telas, Daniel Avery & Alessandro Cortini — Illusion of Time.
В свой 14-й студийный альбом ветеран трип-хопа, похоже, попытался вылить всю боль и злость, вызванные самоубийством его дочери Мины. Не то чтобы музыка Трики когда-то было особенно веселой и лишенной хмурых интонаций, но, кажется, тягаться по уровню мрачности с последней работой артиста может разве что его дебютник Maxinquaye, последовавший за столь же тяжелым событием в жизни бристольской легенды — смертью матери. За исключением воздушного и пронизанного звуками клавишных трека I’m in the Doorway и фанково-танцевального Fall Please, которые позволяют слегка набрать кислорода в легкие, остальные композиции буквально топят слушателя в скорби, и даже довольно нежные вокальные партии датчанки Oh Land и польки Марты Злаковски не слишком сглаживают тяжелую атмосферу записи. И хотя сам Трики появляется в релизе лишь эпизодически, например, чтобы сквозь зубы процедить фразу «Что за гребаная игра, я ненавижу эту чертову боль», его дымчатый и давящий саунд не дает забыть о трагедии, послужившей лейтмотивом всего альбома.
Послушать похожее: DJ Krush — Trickster.
Если говорить о том, кто создал самый концептуальный альбом года, то в этой категории безусловным лидером стала Лайра Прамук — трансгендерная исполнительница, прошедшая путь от классического музыкального образования до выступлений в берлинских индустриальных помещениях, от участницы церковного хора до квир-активистки, от мальчишки-ботана из Пенсильвании до 29-летней восходящей звезды экспериментальной сцены. При прослушивании ее дебютника невольно возникают ассоциации с Холли Херндон, записавшей релиз при помощи собственноручно разработанной нейросети, — пожалуй, только она может потягаться с создательницей Fountain в свежести подхода и футуристичности звучания. К слову, до выпуска своего первого релиза Прамук сотрудничала с Херндон, что, правда, совершенно не делает их музыку похожей. В своей первой работе, выпущенной на исландском лейбле Bedroom Community, исполнительница из Пенсильвании ломает типичное разделение композиции на вокальную составляющую и звуковой фон, так как в ее треках эти две функции выполняет один лишь только голос. За счет этого решения ее Fountain кажется не столько музыкальным произведением, сколько настоящим исследованием, в котором артистка демонстрирует возможности своего бесконечно меняющегося голоса, превращая его не в текстовое дополнение песни, а в главный инструмент. Остается лишь с нетерпением ждать, во что выльются творческие поиски Прамук, когда дело дойдет до второго альбома.
Послушать похожее: Lucrecia Dalt — No Era Sólida.