Прошел год с тех пор, как в Китае к врачам обратились первые пациенты с жалобами на странные симптомы. С того времени СОVID-19 по всему миру заболели 75 миллионов человек, погибли почти 1,7 миллиона человек. В ВОЗ надеются, что в следующем году пандемия может пойти на спад. От нового коронавируса разработаны несколько видов вакцин, и в странах стартовала массовая вакцинация. В Роспотребнадзоре пообещали, что в России с инфекцией могут покончить уже весной. О том, что ждет человечество в 2021 году и после ковида, «Лента.ру» поговорила с доктором биологических наук, профессором Школы системной биологии университета Джорджа Мэйсона (США), главным научным сотрудником медико-генетического научного центра РАН Анчой Барановой.
«Лента.ру»: Чего нам ждать в наступающем году? Избавится человечество, наконец, от вируса?
Анча Баранова: Этого все хотят, и я в том числе. У нас появятся средства контроля над вирусом — вакцины, но полного прекращения эпидемии ждать не стоит. Не думаю, что мы сможем в ближайшие годы забыть о ковиде. Лет 10-20 еще будут регулярно выходить какие-то отчеты врачей и ученых по тому, как ведет себя SARS-CoV-2, сбор эпидемиологической статистики не прекратится. Даже после масштабной вакцинации коронавирус все равно останется с нами как сезонная инфекция. Катастрофы не произойдет, но на нашу жизнь и здоровье это все будет долго оказывать влияние.
Сейчас в основном ведется учет погибших. Но можно ожидать, что и для тех, кто выздоровел, могут наступить последствия для здоровья. Например, есть статистика по Нью-Йорку, что большинству из тех пациентов, кто долгое время находился на аппарате искусственной вентиляции легких, после выздоровления был поставлен диагноз почечной недостаточности.
Вышла хорошая работа университета Гумбольдта (Берлин), в которой доказано, что вирус обладает нейротропностью. Весь интернет завален шутками на тему потери обоняния, это многим кажется прикольным. На самом деле аносмия — довольно опасна.
Можно сказать, что уже доказано: вирус способен инфицировать мозг. Ну и многое другое. Бесследно эта встряска для организма не проходит.
Отдаленные последствия стоит ждать всем, кто болел?
Даже при одинаковой выраженности инфекционного заболевания у кого-то это будет в меньшей степени, у кого-то — в большей. Все зависит от того, насколько тяжело текла болезнь. И от того, насколько наши легкие и другие органы на момент заражения были уже чем-то подорваны. Например, есть люди, у которых снижена работоспособность почек, то есть у них изначально скорость клубочковой фильтрации — 65 миллилитров в минуту. Хотя это и не дает клинических симптомов, но человеку с этими показателями нужно регулярно наблюдаться у нефролога. Если он заболеет коронавирусом в тяжелой форме, то вполне вероятно, что после выздоровления ему придется два раза в неделю выполнять диализ. Но если изначально показатель работы почек у человека был 120 миллилитров в минуту, то даже если он и снизится до 90 — в среднем по популяции это будет норма. То есть подрыв ресурса больного органа приводит к более тяжелым последствиям. Маневра для восстановления очень мало.
Сейчас все говорят про новый штамм коронавируса, обнаруженный в Англии. Несколько европейских стран уже объявили, что из-за этого готовы закрыть свои границы. Эта мутация реально опасна?
Только что прочитала научное описание этой находки. Предварительный вывод, который там сделан — конфигурация нового штамма соответствует тому, что данный вирус эволюционировал внутри одного хозяина в течение длительного времени. То есть это скорее всего произошло либо у человека с иммуносупрессией, либо у людей, в тканях которых вирус подвергался факторам дополнительного отбора. Например, если пациента лечили высокими концентрациями конвалесцентной плазмы или противовирусными препаратами фавипиравир или ремдесивир. Все эти лекарства портят вирусную полимеразу, заставляют ее чаще ошибаться. Именно поэтому SARS-CoV-2 смог накопить большое количество мутаций.
Главный вывод, который следует из этого —вовсе не то, что эта мутация более инфекционна. Вспомните, что в апреле-марте уже все пугались по поводу штамма D614G, у которого также была повышенная заразность. Нужно иметь в виду, что в результате лечения можно ожидать появления других мутаций, совершенно независимых от английского варианта. Если все страны закроют границу с Англией, это ничего не изменит. Новые мутации все равно появятся. Может, они уже существуют в том же Владивостоке или в Липецке. Просто мы пока о них еще не знаем. Чем лучше мы лечим людей, тем больше мы подвергаем вирус селекции и получаем больше разных мутаций.
Звучит мрачновато.
Это совершенно нормальный процесс эволюции вируса, который приспосабливается к организму хозяина. Какие-то мутации могут оказаться опасными, какие-то— наоборот. Этот конкретный английский мутант, например, более инфекционен, но большей патогенностью не обладает. Более того, в нем наблюдается утрата функций одного из белков — ORF8A. Весной в Сингапуре ученые также отмечали в одной из мутаций вируса отсутствие ORF8A. И это привело к снижению патогенности штамма. Позже этот мутант вируса в Сингапуре исчез совсем.
Думаю, может, даже и хорошо, что появился этот штамм. Бессимптомных станет больше, тяжелых пациентов — меньше. Не нужно пугаться.
Если вирус так усиленно эволюционирует под воздействием лечения, могут ли уже созданные вакцины оказаться бесполезными?
В теории такая вероятность всегда есть для любой вакцины. Но у нас в вакцине «Спутник V» используется целый S-белок. А в вакцине «ЭпиВакКорона» — специально подобранные наиболее иммуногенные пептиды, которые, по предварительным данным, мало подвержены мутациям. При вакцинации в организме человека происходит выработка моноклональных антител не одного какого-то вида, а много разных. То есть нет такого, что вас провакцинировали и у вас иммунитет либо появился, либо нет. Просто у одних он больше, у других меньше. Если вирус «вырвется» из под одного какого-то антитела, то останутся другие. Да, можно сказать, что снизится эффективность вакцинации, но не до нуля. А потом появится новый вариант вакцины, в котором заменим часть мутировавшего белка. Конечно, не очень удобно, если вакцинация станет ежегодной. Но если другого выхода не будет — то сделаем. Мы же — человечество. Если враг сразу не сдается, будем рубить ему хвост по кусочкам, постепенно уничтожим.
Насколько обоснована версия, что коронавирус может «лечить» онкологию?
Вышли несколько прямо противоположных работ на эту тему, пока это не полноценные научные статьи, а экспертные мнения ученых. В одной говорится о том, что ковид может будить «спящие» опухоли, про которые человек мог до этого ничего и не знать, или же вызывать рецидив уже вылеченного рака, а в других — наоборот.
Но есть и другая точка зрения. Существуют онколитические вирусы, они «дикие», обитают в природе. Если такой вирус инфицирует онкопациента, у него снизится скорость роста опухоли из-за усиления процесса клеточной гибели, а в некоторых случаях опухоль может даже исчезнуть — такие чудеса описаны. Вирус не бессимптомный, он может спровоцировать высокую температуру. Человек болеет, но в результате этого через недельку-другую опухоль у него сгорает.
Изначально такие случаи были задокументированы еще в 1960-х годах на примере вируса болезни Ньюкасла. Это птичий вирус, курицы от него тяжело болеют и гибнут. В природе он практически исчез после того, как на птицефабриках начали вакцинировать цыплят. Такие же онколитические свойства есть у некоторых других видов вирусов, например, эховирусов. Эти вирусы изучаются в лабораториях, на их основе делают онколитические препараты, в России этим занимается Петр Чумаков, а в Китае такой препарат уже одобрен, причем на основе того же аденовируса, что и в вакцине «Спутник V».
Общая черта онколитических вирусов — они любят размножаться в опухолевых клетках, которые привлекают их определенными метаболическими свойствами. Другая же их общая черта — способность подавлять продукцию интерферонов. Наш коронавирус тоже умеет заглушать интерфероны, это отмечено учеными. И у нас есть один описанный случай, когда у человека с лимфомой из NK-клеток после старта ковида количество опухолевых клеток пошло вниз. Это четко зафиксировано маркерами. Пациент во время заражения просто наблюдался у доктора, не делал химиотерапию. От рака он не излечился — после того, как ковид отступил, опухолевые клетки снова начали расти. Хотя больше ничего подобного не зафиксировано, этот случай интересен. Может быть, есть какая-то серебряная подложечка у этого ужасного коронавируса.
Как относитесь к гипотезе, что коронавирус — это естественный отбор у людей? То есть он выбраковывает «некачественных» представителей вида?
То, что коронавирус подвергает человечество отбору, — это факт. Я, правда, старалась не говорить об этом, потому что хочу нести людям положительные эмоции, а не ужас и кошмар. Но у вас в «Ленте.ру» вышло интервью с Сергеем Викторовичем Нетесовым. Это глыба в науке, я его уважаю. Он озвучил эту мысль, поэтому я считаю, что теперь тоже могу говорить на эту тему.
Дело не в том, что выбраковываются слабые и какие-то не такие. Генетические конфигурации людей очень разнообразны. Мы — полиморфны (многообразны), и в этом наша сила. Но в течение последних ста лет эволюционная выбраковка людей со слабым иммунитетом была снижена, так как человечество научилось пользоваться антибиотиками, вакцинами против разных инфекций. Теперь пришел коронавирус, который может вызывать тяжелое заболевание.
Вакцин в массовой практике пока нет, а вот на первый взгляд здоровые люди, которые погибают от коронавируса — есть. Эти люди не имеют отягчаюших проблем: диабета, ожирения и должны бы перенести коронавирус легко или даже бессимптомно. Но мы нередко слышим — вот молодой человек, который и сам себя считал, и в глазах окружающих был совершенно здоровым — и вдруг погиб. Биологическое же объяснение этому простое: этот молодой человек, родись он в XVII–XVIII веках, долго бы не протянул, а умер бы еще в детстве от какой-нибудь инфекции. В XX же веке он был защищен — вакцинами, антибиотиками и хорошим питанием, но ровно до тех пор, пока не попался на зуб коронавирусу.
Вирус восстанавливает, если можно так сказать, природную справедливость?
У природы никакой справедливости нет. Просто те генетические варианты, которым удавалось выживать и размножаться под прикрытием средств антибиотиковой и вакцинной защиты, в ситуации коронавируса стали особенно уязвимыми.
В этом смысле есть эволюционный отбор, который убирает определенные варианты генов. Молодой человек погиб, не успев вырастить сына — а потому его гены так и не попали в следующее поколение. Что же касается пожилых людей, которые уже имеют и детей и внуков — здесь отбор также идет, но косвенный, пострепродуктивный. Доказано, что преждевременная гибель пожилых женщин (в среднем, конечно) приводит к снижению активности репродукции их детей.
Каким образом?
Для воспитания внуков бабушка просто необходима, и без нее молодые родители сто раз подумают, прежде чем родить третьего. Именно так пожилые люди и вносят реальный вклад в отбор генома своих детей. Научно доказано, что здоровая, крепкая бабушка вносит значительный вклад в то, что ее дети лучше размножаются. То есть гипотеза здоровых и нужных бабушек подтверждена цифрами. Именно поэтому и существуют физиологические механизмы, поддерживающие долголетие именно женского организма, чтобы бабушка еще успела своих внучат поднять, школу с ними закончить, в институт «поступить». Есть такая народная мудрость: настоящая мама должна довести своего ребенка до пенсии, и только потом уже можно помирать. А вот пожилые мужчины, к сожалению, не вносят значительный вклад в воспитание внуков. Поскольку гены дедушек эволюцию не волнуют, мужчины в среднем живут меньше, чем женщины.
Есть ли генетическая предрасположенность к ковиду?
Есть генетические варианты, при которых тяжелое течение коронавируса наиболее вероятно. Но анализы на это не коммерциализированы, то есть в обычных лабораториях их не сделаешь. Если человеку уже проведено полногеномное или экзомное секвенирование (определение последовательности ДНК и РНК, — прим. «Ленты.ру»), грамотный генетик или даже просто биолог может его проанализировать и дать заключение по рискам вероятности тяжелого течения коронавирусной болезни. Таких людей с генетически ослабленным иммунитетом в популяции примерно три-пять процентов, независимо от наличия у них диабета или ожирения. Я имею в виду именно риск тяжелого течения, то есть развития цитокинового шторма, а не просто заражения.
Но ведь сиквенс — достаточно дорогой анализ, имеет смысл его делать для такой опции?
Только лишь для коронавируса, может быть, не нужно. Но, вообще-то, я считаю, что для каждого человека знание о его собственной последовательности ДНК — очень важная информация. Анализируя его, можно сделать заключение о предрасположенностях к тем или иным патологиям. Например, кому-то следует опасаться Альцгеймера, у другого — большая вероятность заполучить после 60 лет поликистоз почек, а вот потери памяти опасаться не следует.
В моей генетической карте, например, видна предрасположенность к остеопорозу. Сейчас у меня никаких проблем нет, но в планах стоит сделать сканирование костей. В Америке нельзя просто так прийти к врачу по страховке и сказать — у меня ничего не болит, но на всякий случай назначьте мне это. Скажут, вот когда исполнится вам 55 или 60 лет, тогда приходите. За деньги же сделать это — неимоверно дорого. Поэтому я планировала эту процедуру пройти в России за разумные деньги, чтобы знать настоящую ситуацию, затем смотреть динамику, чтобы вовремя начать лечение, если вдруг что.
Плюс еще и в том, что секвенирование генома достаточно сделать один раз в жизни. А потом по мере возникновения новых проблем со здоровьем можно копаться в этом сиквенсе, интерпретируя его по мере надобности сколько хотите.
Сколько сейчас суперраспространителей ковида?
Они все бессимптомные, то есть посчитать практически невозможно. Имеются единичные случаи, когда с помощью эпидемиологического расследования какое-то конкретное событие удавалось связать с конкретным человеком. То есть доказать, что именно он заразил 100 человек или больше. Такое было в Корее, Китае. Но, естественно, многих суперраспространителей так никогда и не выявляют, потому что это требует значительных усилий. Ресурсов на это у нас, как у человечества, просто нет .
Повышенная способность заражать — это из-за того, что человек слишком общителен, у него много контактов?
Нет, это биологическая особенность. Причем, суперраспространители сами не знают об этом и ничего не ощущают. Некоторые вырабатывают страшное количество вируса. Даже не в два-три раза больше по сравнению со стандартными распространителями, а в тысячи раз.
Что это значит?
У летучих мышей немного по-другому иммунная система функционирует. У них В-клеточное звено, которое производит антитела, очень слабое. А Т-клеточное звено, которое с помощью интерферонов держит вирус под контролем — более сильное. Это можно сравнить с двумя стратегиями борьбы с врагом: его можно либо застрелить, либо связать. Летучие мыши врага связывают. У некоторых людей бывает более сильный В-клеточный иммунный ответ, а у других — Т-клеточный. Конечно, человек — не летучая мышь, вирусу в его организме не так хорошо. Однако есть такие люди, в которых вирусу наиболее комфортно. Это и есть суперраспространители.
Но есть ли у них генетические особенности — пока не знаем. Пока нет исследований, в которых суперраспространителей сравнили бы с обычными и показали, что у первых, допустим, повышена мочевая кислота в крови или что-то еще. Но со временем мы такие биомаркеры обязательно найдем
Правда ли, что чаще всего суперраспространителями становятся дети?
Ну я бы сказала, что не дети, а молодые люди. Официально человек перестает быть ребенком в 18 лет. Но это просто юридическая черта, она не означает, что по взмаху волшебной палочки подросток вдруг сразу повзрослел эмоционально и интеллектуально. С точки зрения физиологии взросление у разных людей наступает в разное время. Нет большой физиологической разницы между людьми 16 и 18 лет. Представить, что суперраспространителю 60-65 лет, труднее, чем то, что ему — 21. В 65 лет человек с огромным количеством вируса в организме просто сляжет, молодой же при этом может скакать.
У биологов и врачей разный подход к лечению болезней, того же ковида. Биологи, опираясь на патофизиологию, предлагают спасаться витаминами и другими полезными биологическими веществами. А врачи, особенно те, кто придерживается концепции доказательной медицины, считают, что так нельзя. Даже самые безобидные добавки могут аукнуться через много лет.
Абсолютно любые действия связаны с риском. Пойдешь через дорогу за хлебушком — тебя машина может сбить. Точно так, же когда кто-то говорит: вот вы витамины попили, вам это аукнется. Но если вы эти витамины не будете пить, вам это тоже аукнется.
Есть лекарственные средства, которые в отдельных небольших исследованиях показали свою эффективность против ковида. Например, в Бразилии и США проводились испытания по ивермектину (противопаразитарное средство, — прим. «Ленты.ру»), которые показали, что препарат снижает смертность. В России ивермектин зарегистрирован только как ветеринарный препарат в форме подкожных инъекций для свиней. Меня постоянно спрашивают люди: в какой концентрации разводить свиную инъекцию, чтобы можно было использовать у человека. Так точно не надо делать, это опасно.
Казалось бы, если ивермектин подает надежды, то почему бы кому-то в России не взять его и не провести клинические исследования. Такие, как по фавипиравиру, например. Но на этом бизнес никакой не сделаешь, потому что препарат мегадешевый, стоит три копейки.
Или есть еще артемизинин, который делается из полыни. По нему также очень хорошие результаты. Препарат не спасающий, то есть нельзя сказать, что напьешься артемизинина и все — ни одного симптома. Но если по степени эффективности сопоставить ту же полынь с ремдесивиром — они примерно на одном уровне. Однако разница между ними в цене — почти в восемь тысяч раз. Но полынь природное средство, на нем также нельзя заработать.
В случае коронавируса совершенно точно существуют простые методы помощи, те же природные компоненты отлично действуют. Но они плохо коммерциализируются. Хотя, есть и исключение. Например, Китай, где тестируются в нормальных клинических исследованиях средства народной медицины. По многим веществам опубликованы научные работы, что-то получило доказательность, подобраны дозировки. И сейчас уже эти средства могут по рецептам выписывать обычные доктора. Это научно верный, доказательный путь, но затратный.
Интересно, что много природных средств, которые в Китае тестируются — родом из России. Страна ведь граничит с Сибирью, Дальним Востоком. В качестве примера можно вспомнить байкалеин. Это лекарство, полученное из шлемника байкальского. В последние годы препарат активно изучается, в PubMed (англоязычная база данных медицинских и биологических публикаций, — прим.«Ленты.ру») — по нему сотни статей. Байкалеин — отличное профилактическое средство от рака кишечника. Но, несмотря на то, что родина растения — Байкал, о нем мало кто знает в России.
Когда вы даете советы по поводу природных средств и методик, по которым нет строгих научных доказательств, вас не обижают негативные отзывы врачей?
На самом деле врачи сейчас не так плохо ко мне относятся по сравнению с тем, как это было весной, когда я только начала рассказывать о ковиде. Очень многое из того, о чем я говорила, воплощено в жизнь. Еще в начале марта у меня вышла видеолекция о том, что нужно лежать на животе, когда болеешь. Это облегчает дыхание. Потом эта методика выкладывания на живот даже в реанимации (прон-позиция, — прим. «Ленты.ру») считалась едва ли не прорывом.
Я работаю по ковиду не из-за того, чтоб потешить свое самолюбие. Я профессор в Америке уже 20 лет. Все иерархии преподавательской должности прошла, сейчас — full professor (высшая ступень,— прим. «Ленты.ру»). Какие-то научные открытия, может, еще совершу, но в карьерном плане у меня возможностей для развития немного. Потому что после моей должности следующая ступень — это либо заниматься коммерциализацией какого-то препарата, то есть делать ставку на что-то одно, говорить, что это спасет человечество, и быстро собирать деньги от инвесторов. А второй вариант — заниматься администрированием, поставить себе амбицию стать начальником департамента или еще что-то в этом роде. Но мне это может присниться только в страшном сне.
Поэтому я начала деятельность по популяризации науки. В марте, когда стартовала эта история с коронавирусом, записала видеолекцию с объяснением каких-то основ. Видео стало популярным. Люди начали слушать, вопросы какие-то пишут. Поэтому не могу пока это бросить. У меня нет цели добиться известности или еще чего-то. Но мне приятно наблюдать, что мои прогнозы сбываются. Например, отличным мотиватором стало то, что когда опубликовали, чем лечили президента Америки Трампа, это практически полностью соответствовало моему протоколу. Разумеется, я к этому никакого отношения не имею. Но понятно, что люди, которые работали с президентом — совершенно точно не тупые, разбираются и в биологии, и в медицине.
Трампу давали цинк, мелатонин, витамин D, аспирин, витамин С и, конечно же, знаменитый коктейль из антител. Но про коктейль я мало рассказываю, потому что для обычного человека в этом нет никакого смысла — дотянуться до этого препарата он все равно не сможет.
Как биолог вы считаете неправильной тактику «нелечения» легкой формы ковида?
Зрители присылали мне протокол лечения научного медицинского центра при МГУ, составленный профессором Симоном Мацкеплишвили. С точки зрения биолога это — мегаразумная схема, думаю, что она спасла много жизней. Но потом я посмотрела видеоинтервью доктора, в котором он четко говорит: не лечитесь никакими витаминами, потому что они абсолютно бесполезны.
И от этого всем будет польза, в том числе врачам, ведь нагрузка на больницы снизится. Очень часто врачебная точка зрения довольно максималистская, черно-белая: пока вы болеете не очень сильно и можете справиться с заболеванием, то лучше вообще не лечитесь. А когда сильно заболеете, начнется одышка, и вас привезут к нам на скорой, мы вас спасем. Я с этим совершенно не согласна, мне кажется, что это — перебор. Больницы перегружены, далеко не все попадут в замечательные столичные клиники. Лучше подстелить соломку, не доводить, пока человек посинеет.
За этот год в поведении вируса что для вас стало самым неожиданным?
Вирус никак не может себя как-то вести, он не живой, это простая биологическая система. С самого начала было понятно, что он вызывает тяжелое заболевание. Для меня самым неприятным стало, что у него обнаруживается способность персистировать (постоянно оставаться в организме, — прим. «Ленты.ру»). Но это тоже не биологическая загадка, такие стратегии есть и у других вирусов.
Меня больше удивили не свойства вируса, а то, насколько хрупкой оказалась система здравоохранения практически во всех странах. В Америке, например, врачи не ходят на домашние вызовы. Но я почему-то полагала, что когда госпитали забиты под завязку, чтобы туда попасть, реально нужно едва ползти, и в этой ситуации система как-то перестроится. Появятся домашние визиты и так далее. Но все осталось по-прежнему. Большая группа населения осталась без медицинской помощи. А ведь, кроме коронавируса, существуют и другие болезни.
Я уверена, что в результате всей этой коронавирусной истории у нас каким-то образом будет пересмотрена мировая система здравоохранения. И приоритеты в ней будут по-другому расставляться.
Например?
Я не могу дать точный прогноз, как реорганизуется реальная система, но, что это будет сделано — факт. Потому что так, как сейчас, продолжаться просто не может. Возможно, будет сделан больший упор на профилактику хронических заболеваний. Автовладелец понимает, что раз в год нужно проходить техосмотр машины. То есть не уклоняться, не пытаться искать тех, кто просто шлепнет печать в документе. Лучше заранее выяснить, сделать небольшой ремонт, чем потом посреди дороги отвалится карданный вал.
Люди понимают это про машины, а про собственный организм — не понимают. К человеческому организму нужно относиться так же, как к автомобилю. Чем сильнее мы его эксплуатируем, тем быстрее он изнашивается. Но если мы регулярно проходим техосмотр и ремонтируем организм, он прослужит дольше.