16 марта в Латвии традиционно чествовали ветеранов национального добровольческого легиона СС, воевавших в годы Второй мировой войны на стороне Германии. Сначала это был государственный праздник, но позже под давлением международной общественности его статус понизили. Теперь это просто памятная дата, но власти не препятствуют неофициальным мероприятиям и не запрещают ветеранам СС и их потомкам собираться на марши. Примечательно, что в те же дни в России тоже вспоминали события Второй мировой с участием латышских легионеров СС — в Новгородской области, в селе Жестяная Горка, почтили память нескольких тысяч жертв массовых расправ, учиненных нацистами в 1942-1943 годах. О том, почему в соседних странах сложилось настолько разное восприятие одних и тех же событий и почему массовые казни не считают в Латвии военными преступлениями, — в материале «Лента.ру».
Мемориал в районе села Жестяная Горка возведен в память жертв массовых казней, которые проводили в местном концлагере нацистские пособники из числа латышских добровольцев. Точное число жертв до сих пор не установлено, но, по приблизительным оценкам на основе сохранившихся данных о числе отправленных в «место содержания» лиц, речь идет о 2,5-3,7 тысячи казненных. Среди них военнопленные, евреи и жители Латвии славянской национальности.
А в Латвии почтили память тех, чьими руками творились эти злодеяния, хотя из-за пандемии коронавируса традиционное шествие националистов и ветеранов Латышского легиона СС оказалось под запретом. Тем не менее возложить цветы к памятнику Свободы в Риге, вопреки ограничениям, пришли десятки человек. Они принесли к монументу свечи и большой венок с эмблемой легиона. Городские власти и полиция не препятствовали проведению акции, а некоторые депутаты парламента и вовсе призвали почтить память легионеров в частном порядке, соблюдая санитарные ограничения.
Но, несмотря на ограничения, чествования коллаборационистов все равно состоялись. Пусть и не в тех масштабах, что прежде, — как правило, эти акции собирают тысячи участников. Ветераны вермахта и сочувствующие проходят маршем по Риге с национальными флагами и портретами латышских коллаборационистов. Нередко такие мероприятия заканчиваются столкновениями с антифашистами, которые проводят собственные акции против реабилитации нацизма.
В ЕС однозначно негативно относятся к такого рода мероприятиям, однако, несмотря на репутационные издержки, латвийские власти не желают ограничивать проведения неонацистских шествий. Напротив, правительственные чиновники и депутаты обвиняют в «подрывной деятельности» тех, кто выходит на улицы, чтобы отметить 9 мая как День Победы над нацистской Германией, и выступает против любой реабилитации нацистов и их пособников.
Дело в том, что официальная историография Латвии считает разгром Германии печальным событием. Рига считает, что нацистская оккупация страны просто сменилась советской, и официальные историки затрудняются ответить, какая была хуже. В Латвии считают, что советский режим оба раза (в 1940-м и 1945 годах) устанавливался в республике насильственным путем, СССР практиковал массовые казни и депортации населения. В то же время немцы, по мнению экспертов, хоть и оккупировали Латвию, но относились к латышам значительно мягче, в отличие от советской власти.
В частности, весной 2020 года президент республики Эгил Левитс упрекнул празднующих День Победы в отсутствии патриотизма. Он заявил, что ни один здравомыслящий гражданин не станет отмечать триумф Красной армии в Берлине. Значительное число граждан оказались оскорблены этим высказыванием.
С каждым годом способов почтить память павших советских солдат остается все меньше. Так, с начала 2020 года под запретом в республике оказалось ношение советской военной формы, а также любых ее элементов — даже медалей и орденов. Исключение не сделали даже для ветеранов. Позже в парламенте Латвии также развернулась дискуссия о фактически последнем легальном символе Победы в стране — георгиевской ленточке. Власти считают, что она является символом «российской агрессии и оккупации», используется Москвой в «экспансионистских целях» и должна быть запрещена.
Известие об этом вызвало сильнейшую волну негодования, однако многочисленные митинги противников этой инициативы ни к чему не привели. Соответствующий законопроект уже прошел стадию первого чтения и может быть принят сеймом уже в ближайшее время. В свою очередь, распространять аналогичные решения на символику неонацистов парламентарии пока не торопятся.
Первые попытки реабилитировать коллаборационизм в Латвии начались вскоре после распада СССР. Уже в середине 90-х выжившие легионеры и латышские националисты стали ежегодно выходить на городские улицы с национальными флагами в руках. Главным организатором и идеологом выступила организация «Ястребы Даугавы», которую в 1945 году организовали сумевшие избежать правосудия латышские ветераны СС.
Первоначально организация появилась в одном из союзнических лагерей для военнопленных в Бельгии. После окончания войны большинство ее членов перебрались в Мюнстер, где создали штаб, а позже открыли филиалы в 12 странах. К середине XX века к «ястребам» себя причисляли около девяти тысяч человек. Многие из них сумели избежать наказания, сотрудничая с разведкой западных государств.
Пожалуй, самым известным лидером движения стал Янис Цирулис — военный преступник, служивший полицейским при оккупационной немецкой администрации Латвии, позже получивший чин офицера СС. В первую очередь он известен как непосредственный участник карательных операций на севере России и расправ над мирным населением, в том числе в лагере пленных в районе Жестяной Горки (Новгородская область). Цирулис возглавил «Ястребов» с конца 60-х и сконцентрировался на идее «восстановления исторической справедливости» для Легиона. Незадолго до смерти Цирулиса про его деяния стало известно советской разведке, однако запрос к ФРГ об экстрадиции со стороны СССР остался без ответа.
В начале нулевых под давлением антифашистских организаций и представителей ряда европейских стран власти Латвии отменили свое решение об учреждении Дня памяти легионеров. Страна готовилась вступить в состав ЕС, и на фоне обвинений в реабилитации нацизма это было бы проблематично. Но уже в 2005 году акции памяти возобновились в большем масштабе. Позже Верховный суд Латвии и вовсе легализовал неонацистские марши. Он посчитал, что не все бойцы, сражавшиеся под флагом со свастикой, виновны в организации геноцида.
Судебный процесс ожидаемо вызвал шквал негодования как в латвийском обществе, так и за рубежом. Еще до вынесения соответствующего вердикта российский МИД увидел в действиях Риги намерение реабилитировать нацистов. Дипломаты подчеркивали, что участие бойцов Латышского добровольческого легиона СС в военных преступлениях является неоспоримым фактом.
Аналогичная реакция последовала и со стороны Евросоюза. В 2011 году Европейская комиссия по борьбе с расизмом и нетерпимостью рекомендовала Латвии запрещать любые собрания и шествия, легитимизирующие нацизм и его пособников. «Власти Латвии должны осудить все попытки чтить лиц, сражавшихся в рядах Waffen SS и сотрудничавших с нацистами», — заявили в Брюсселе. Но все эти заявления не возымели успеха.
Позиция Риги в вопросе, какая оккупация хуже — советская и нацистская, осталась неизменной. Поддерживая этот тезис, в 2018 году парламент страны даровал статус участников Второй мировой войны как солдатам Красной армии, так и сражавшимся на стороне нацистов. Вот только почему-то «борцами за свободу» латвийские власти и СМИ называют исключительно последних, несмотря на то что до 1941 года никаких регулярных подразделений, сражавшихся против СССР, не существовало.
После заключения в 1939 году договора о дружбе и границе между Москвой и Берлином Прибалтика оказалась в сфере влияния СССР, и уже в 1940 году советские войска вошли в Ригу, Таллин и Вильнюс. Идея небольшого числа политиков организовать вооруженное сопротивление Красной армии не нашла поддержки среди жителей. Напротив, во время введения войск национальные газеты пестрили утверждениями, что республики смогут «безопасно переждать» начавшуюся войну в Европе под крылом Советов.
Однако вскоре общественные настроения изменились кардинально. Сразу после вторжения Германии в Советский Союз по Прибалтике прокатилась серия антисоветских восстаний. Большинство латвийских гарнизонов попросту атаковали в спину противостоящие немецкому натиску подразделения Красной армии, но с приходом нацистов быстро сложили оружие. По каким-то причинам латыши надеялись, что Третий рейх предоставит им независимость, но эти надежды быстро были рассеяны.
Личным решением Адольфа Гитлера прибалтийские народы были отнесены к «вымирающим расам», а их исторические земли после войны подлежали заселению немцами. Тем не менее основной удар репрессий все же пришелся на еврейское и славянское население в регионе, а из латышей, эстонцев и литовцев стали формировать так называемые айнзацгруппы (военизированные «эскадроны смерти» — прим. «Ленты.ру»), которым поручались карательные операции на оккупированных территориях СССР.
Как утверждает доктор исторических наук и ведущий научный сотрудник Санкт-Петербургского института истории РАН Борис Ковалев, эти полицейские соединения, вопреки позиции современной Риги, формировались исключительно на добровольной основе. Первоначально они не участвовали в боях с Красной армией, а лишь исполняли гарнизонные и антипартизанские функции, но затем их функционал расширился.
Прибалтийские подразделения в первую очередь направлялись в северо-западные регионы России, где фактически занимались репрессиями в отношении мирных жителей. Особой жестокостью они прославились в Новгородской области вблизи деревень Жестяная Горка и Черное — именно там отметился Янис Цирулис. «В этот район свозились для уничтожения различные категории людей, хотя в нем не было сильного партизанского движения», — заявил Ковалев в беседе с «Лентой.ру».
По его словам, уже в 1942 году в районе деревень образовался своеобразный концлагерь, куда свозилось пленное население с территории Псковской, Новгородской и Витебской областей. В их числе были не только пойманные партизаны, красноармейцы или сбитые советские летчики, но и обычные крестьяне, в том числе женщины и дети.
Привезенные в Жестяную Горку люди содержались не больше двух-трех дней и затем подлежали уничтожению. Эту работу поручали в том числе и добровольцам. Некоторые демонстрировали излишнее рвение. «Эти деятели занимались еще и самочинными убийствами с целью грабежа, насилия даже без немецкого приказа. Зачастую по этой причине возникают сложности с восстановлением имен жертв», — подчеркнул историк.
В этом году в Жестяной Горке на месте массовых казней установили монумент жертвам латышских нацистов. 13 марта, за три дня до памятных мероприятий в Латвии, там прошли траурные мероприятия. Полный список жертв тех расправ до сих пор не установлен: по самым приблизительным оценкам, их число варьируется от 2,5 до 3,7 тысячи человек. Но ни российские власти, ни потомки убитых до сих пор не получили от Риги извинений или хотя бы соболезнований в связи с трагедией.
Ковалев отметил, что формировать именно регулярные воинские соединения из полицейских латышских айнзацгрупп немецкое командование стало лишь в 1943 году, когда положение на фронте значительно ухудшилось. Тогда-то на базе отрядов карателей и был создан Латышский добровольческий легион СС. Позже в него помимо добровольцев были насильно призваны не участвовавшие в расправах жители Латвии. Это обстоятельство не отменяет факта совершения подразделением военных преступлений, однако именно этот факт латвийские историки используют для реабилитации ветеранов легиона.
После окончания войны значительная часть латышских солдат и офицеров СС не без помощи нацистского руководства эмигрировала за рубеж. По данным российского фонда «Историческая память», по состоянию на 2020 год были установлены личности 96 легионеров, продолжающих жить на территории США, Австралии, Бразилии и других стран. В самой Прибалтике их число доходит до четырех сотен. Несмотря на то что до сих пор в России открыты уголовные дела по статье о геноциде в годы Великой Отечественной войны, выдавать «героев» этих дел ни Латвия, ни другие государства не намерены.