125 лет назад, 6 апреля 1896 года, в Афинах открылись первые Олимпийские игры современности. Идея, предложенная молодым французским ученым Пьером де Кубертеном, собрать в одном месте сильнейших спортсменов мира и за несколько дней провести состязания по разным видам спорта оказалась исключительно удачной. Очень быстро олимпиады превратились в главное мировое спортивное событие и проводились с тех пор каждые четыре года с перерывами на две мировые войны. В Олимпийской хартии говорится, что спорт должен оставаться вне политики, однако на практике олимпийские игры нередко становились инструментом большой политики, где было все, от пропаганды до терроризма. «Лента.ру» вспоминает самые скандальные и трагические Олимпиады XX века.
23 июня 1894 года в одном из залов знаменитой парижской Сорбонны собрался первый в истории спортивный конгресс, на который прибыли делегаты из двенадцати стран. Россию представлял генерал Алексей Дмитриевич Бутковский. Главным предметом обсуждения стал проект молодого французского ученого Пьера де Кубертена о возрождении Олимпийских игр. Идея всем понравилась, для проведения соревнований был сформирован Международный олимпийский комитет. Первые Игры нового времени решили провести в Греции, отдавая должное олимпийской традиции этой земли.
Тогда же были сформулированы гуманные принципы, вошедшие в Олимпийскую хартию. Их общий смысл заключался в том, что молодежь мира должна мериться силами не на полях войны, а в спортивных состязаниях. А спорт воспитывать благородство, честность, великодушие и быть свободным от политики.
Первые Игры современности прошли в Афинах с 6 по 16 апреля 1896 года с большим успехом, став крупнейшим спортивным событием со времен Древней Греции. 247 спортсменов из 14 стран разыграли 41 комплект медалей в 9 видах спорта. Так началась олимпийская история.
За век с четвертью Олимпийское движение в значительной мере утратило свои гуманистические принципы. В истории достаточно примеров, когда они приносились в жертву политическим амбициям, а сами игры превращались в инструмент пропаганды и шантажа.
Германия получила право на проведение очередных зимних и летних олимпийских игр в 1931 году. Выбор, несмотря на значительную конкуренцию, никого не удивил. Берлин — столица Веймарской республики — считался одним из самых модных и свободных городов мира. Отдавая предпочтение Германии, мировое сообщество как бы заявляло: мировая война осталась в прошлом, и немцы возвращаются в дружную семью народов.
Однако в 1933 году ситуация изменилась, к власти пришли национал-социалисты. По миру поползли слухи о преследованиях евреев, коммунистов и инакомыслящих. Германская официальная пропаганда это отрицала, объясняя клеветой политических противников. Однако в целом ряде стран, и в первую очередь в США, стали раздаваться призывы к бойкоту берлинской олимпиады. Под их нажимом Международный олимпийский комитет (МОК) направил официальный запрос в адрес председателя оргкомитета берлинской Олимпиады Карла фон Хальта. На который тот возмущенно ответил:
Ссориться с немцами никто не хотел. За год до начала Игр столицу рейха посетил почетный президент МОК Пьер де Кубертен. Престарелый француз был восхищен новыми спортивными сооружениями и очарован встречей с Гитлером.
Решающую же роль в победе над сторонниками бойкота сыграла позиция президента Американского олимпийского комитета Эйвери Брендеджа, который сказал, что бойкот — «чуждая духу Америки идея», а «евреи должны понимать, что они не могут использовать Игры как оружие в их борьбе против национал-социалистов».
Посол Франции в Германии Андре Франсуа-Понсе писал: «Летние Олимпийские игры стали апофеозом Гитлера и Третьего рейха». Начало «апофеозу» было положено зимними Играми, которые прошли в феврале 1936 года в двух альпийских деревнях Гармиш-Партенкирхен, «разделенных ручьем и дефисом». Зимние игры по масштабу уступали летним, но в них уже были заложены основные элементы, сделавшие Олимпиаду 1936 года самым одиозным событием мировой спортивной истории.
Утверждение, что политика и спорт несовместимы, никогда еще не звучало столь абсурдно, как в 1936 году. В промежутке между зимней и летней олимпиадами Гитлер захватил демилитаризованную Рейнскую область с городами Кельн, Дюссельдорф и Бонн. Но и это ему простили.
Нацисты ловко использовали спортивное мероприятие как отвлекающий момент и эффективный элемент пропаганды. Все было продумано до мелочей: от церемонии открытия, до меню в столовой для каждой из команд.
В Германию приехало рекордное количество зарубежных гостей, и это дало нацистам возможность с наилучшей стороны представить свой режим. Приехавшие должны были своими глазами убедиться в том, что Германия — мощная, эффективная, абсолютно безопасная страна, жители которой просты, душевны и любят повеселиться. А их фюрер просто душка.
Американский журналист Вестбрук Пеглер писал:
Гитлер не был сторонником спорта высших достижений, предпочитая массовый спорт, необходимый для физического воспитания масс. Однако он понимал, что олимпийские игры можно успешно использовать для пропаганды немецкого образа жизни и преимущества арийской расы.
На время подготовки и проведения соревнований с улиц, как и из немецкой прессы, исчезли любые признаки антисемитизма. Нацисты убрали вывески с предупреждением о том, что евреев не обслуживают. Специально обученные евреи-спортсмены рассказывали гостям Игр о своей счастливой жизни в рейхе. На проведение Олимпиады-36 были выделены огромные средства, а размах мероприятий поражал воображение очевидцев.
Во время открытия Игр над Олимпийским стадионом завис 304-метровый дирижабль «Гинденбург» с гигантским олимпийским флагом и свастикой на хвосте. Рихард Штраус дирижировал оркестром Берлинской филармонии, военным оркестром и хором из тысячи певцов в белых одеяниях.
Когда в сопровождении высокопоставленных нацистов и руководителей Международного олимпийского комитета на стадионе появился фюрер, руки зрителей вскинулись в едином нацистском приветствии, а оркестры грянули вагнеровский Марш присяги на верность. Гитлер занял свое место, и стадион запел гимн «Германия превыше всего», а затем песню Хорста Весселя. Красно-черные фашистские знамена со свастиками были везде, но тогда это воспринималось всего лишь как странноватая декорация.
Немцы отыскали и привезли на открытие Игр 63-летнего греческого крестьянина, победившего в марафоне Афинской олимпиады 1896 года. Одетый в народный костюм Спиридон Луис преподнес фюреру оливковую ветвь, срезанную на горе Олимп. Грек кланяется, на лице Гитлера были удовлетворение и гордость.
Может быть, и к счастью, что Спиридон Луис не дожил до того момента, когда четыре с половиной года спустя гитлеровские солдаты будут фотографироваться у стен древнего Парфенона в оккупированной греческой столице.
Берлинская Олимпиада оказалась удачной для хозяев, завоевавших 33 золотых медали (всего 89). Второе место осталось за командой США (24, 56). Третье, четвертое и пятое места заняли союзники Германии: Венгрия (10,16), Италия (8,22) и Финляндия (7,19). Советский Союз участия в Играх не принимал.
Игры впервые транслировались по телевидению. В 33 телесалонах в трех городах Германии в прямом эфире за ними наблюдали 160 тысяч человек. А по итогам Игр вышел грандиозный фильм Лени Рифеншталь «Олимпия», получивший множество самых престижных наград.
Впрочем, в бочке пропагандистского меда фюреру и немецкому руководству попались и нескольких ложек дегтя. Так, героем Олимпиады стал «расово неполноценный» афроамериканец Джесси Оуэнс, завоевавший сразу четыре золотые медали. А сборная Германии по футболу, считавшаяся фаворитом игр, в полуфинале, на глазах у фюрера, проиграла малоизвестной команде Норвегии (0:2).
Гитлер вообще оказался нефартовым болельщиком. В следующий раз он пришел на стадион два года спустя, чтобы вместе со 110 тысячами других истинных арийцев наблюдать разгром от сборной Англии — 3:6.
Берлинская Олимпиада 1936 года не принесла ни мира, ни разрядки напряженности, но стала демонстрацией мощи, сплоченности и уверенности тоталитарной машины Третьего рейха — «Одна страна, один народ, один фюрер!» Было очевидно, что Гитлер только начал свое восхождение, и у него волчий аппетит.
Предупреждение, если оно и было услышано, никаких ответных мер не вызвало. Человечество уверенно сползало к новой мировой войне, и процесс этот становился необратимым. Уже пылала Испания, Италия захватила Абиссинию и объявила Средиземное море «Нашим морем». Япония заключила пакт с Гитлером, Советский Союз вооружался. До начала Второй мировой войны оставалось три года.
За четверть века, прошедших с окончания Второй мировой войны, разгромленная, опозоренная, лишившаяся значительных территорий и людских ресурсов, разделенная надвое Германия добилась значительных успехов. В то время как Британия, растеряв свои заморские владения все больше замыкалась на своих островах, а Франция и Италия застряли между капитализмом и социализмом, Федеративная Республика Германия благодаря немецкому трудолюбию и американским кредитам постепенно выдвинулась в экономические лидеры Европы. Но оставались моральные проблемы.
Как ни пыталось наученное печальным опытом Версаля мировое сообщество убедить себя в том, что в преступлениях перед человечеством, разрушениях и бесчисленных жертвах виноват не немецкий народ, а нацисты и их бесноватый фюрер, нужны были наглядные доказательства и примеры.
Сигналом к реабилитации и определенным тестом на демократические преобразования стало разрешение провести в ФРГ два крупнейших международных спортивных мероприятия — Олимпиаду-72 и Чемпионат мира по футболу 1974 года.
На зарубежных гостей, съехавшихся со всего мира (в Мюнхенской олимпиаде приняло участие рекордное число стран — 121 и 7170 спортсменов), нужно было произвести самое благоприятное впечатление. И немцы лезли из кожи, чтобы продемонстрировать свою доброжелательность, терпимость, демократичность и свободу. Если в 1936 году посетители Олимпиады отмечали огромное количество людей в военной форме, полицейских и всевозможных пропусков, то в Мюнхене присутствие силовых структур и проверок было сведено до минимума. Не дай бог, гости решат, что за ними кто-то следит, или их действия пытаются контролировать.
Но куда приводит дорога, выложенная благими намерениями, известно всем. В конце 60-х в мире действовало несколько крупных террористических организаций: Ирландская республиканская армия (IRA), баскская ЭТА, итальянские «Красные бригады», немецкая «Фракция Красной армии» (RAF), Организация освобождения Палестины (ООП)… И почти в каждой стране существовала какая-нибудь локальная террористическая организация со своими целями, задачами и средствами. Столь резонансное мероприятие, как Олимпийские игры, да еще при слабо организованной системе безопасности не могло не привлечь внимание террористов.
Где тонко, там и рвется. Мюнхенская олимпиада-72 вошла в историю не прекрасной организацией и спортивными достижениями, а убийством 11 членов израильской делегации, совершенным палестинскими террористами из «Черного сентября».
Шла вторая неделя Олимпийских игр. 5 сентября 1972 года в пятом часу утра у никем не охраняемого забора Олимпийской деревни появились восемь молодых людей, одетых в спортивные костюмы с тяжелыми сумками в руках. Гулявшие по территории спортсмены любезно помогли им перебраться внутрь, видимо, решив, что это возвращаются подгулявшие нарушители режима.
Подойдя к зданию, где располагалась олимпийская делегация Израиля, террористы заранее приготовленными ключами стали отпирать двери. Это услышал судья по борьбе Йосеф Гутфройнд. Навалившись на дверь всем весом (135 кг), он попытался задержать вооруженных автоматами людей, чем дал время выскочить в окно своему соседу по комнате, судье по тяжелой атлетике Тувье Сокольски. На помощь Гутфройнду пришел судья по борьбе Моше Вайнберг, и тогда нападавшие начали стрелять. Вайнбергу пуля попала в лицо, пробив щеку.
Тем временем в одной из соседних комнат террористы захватили еще шестерых спортсменов. Пришедший в себя Вайнберг, ранил кухонным ножом в голову одного из палестинцев, а другого оглушил ударом кулака, но был застрелен. Сопротивление продолжалось, ветеран Шестидневной войны штангист Йосеф Романо сумел ранить одного из террористов, но и сам был тяжело ранен. Как стало известно позже, его пытали, кастрировали, и он умер от потери крови. В суматохе бежал через подземный гараж борец Гади Цабари. Всего в руки террористов попали девять живых заложников из Израиля. Спортсменам из Уругвая и Гонконга, проживавшим в том же здании, позволили выйти.
Полиция отреагировала на происходящее спустя полчаса. Здание было оцеплено. В 6:20 в СМИ появились первые сообщения о стрельбе и захвате заложников в Олимпийской деревне. Начались переговоры. Террористы потребовали освободить 234 палестинцев, находящихся в тюрьмах Израиля, и 18 заключенных в Западной Европе, включая двух немцев, основателей RAF. В качестве доказательства своих серьезных намерений, они выбросили на улицу тело Вайнберга.
Израиль ответил, что никаких переговоров с террористами вести не будет, и предложил немедленно прислать спецназ. Но немцы отказались. Для них ситуация оказалась особенно тяжелой, так как заложниками были евреи. Президент НОК ФРГ предложил палестинцам выплатить за заложников любую сумму или обменять их на немецких высокопоставленных чиновников, включая себя, но получил отказ:
Тем временем Олимпийская деревня жила обычной жизнью, соревнования на стадионах продолжались. Американский марафонец Фрэнк Шортер наблюдал за происходящим со своего балкона: «Представьте себе этих бедолаг, каково им приходится. Каждые пять минут психопат с автоматом предлагает кого-нибудь прикончить, а другой ему отвечает, что нужно еще подождать».
К середине дня соревнования были остановлены. А в 18:00 террористы озвучили новое требование: перелет вместе с заложниками в Каир.
Власти Германии на это согласились, несмотря на то что Египет принять самолет отказался. По разработанному плану заложников было решено освободить на аэродроме. Двух террористов, которые должны были подняться в самолет, чтобы его осмотреть, предстояло ликвидировать шестерым полицейским, переодетым в членов команды лайнера. Остальных должны были перестрелять пять занявших позиции снайперов. Никто из полицейских и снайперов не имел специальной подготовки. По законам ФРГ, армия не имела права вмешиваться в события внутри страны, а специальных групп по борьбе с террористами в Германии в то время еще не существовало.
Два вертолета с восемью палестинцами и девятью заложниками приземлились в аэропорту Фюрстенфельдбрука в 22:30. К этому времени полицейские, находящиеся в самолете, решили, что они больше в операции не участвуют, и отправились по домам, даже не предупредив руководителей операции. На позициях остались только пять снайперов, не имевших ни приборов ночного видения, ни даже раций. Более того, они находились на линиях огня друг друга, не зная об этом.
Обнаружив, что самолет пуст, два террориста побежали назад к вертолетам. В это время снайпер открыл огонь, ранив одного из них. Началась всеобщая стрельба и паника. В результате оба вертолета были взорваны, все заложники, один полицейский и четверо террористов погибли. Еще двое полицейских и один снайпер были тяжело ранены дружественным огнем.
Трое палестинцев сдались. Еще одному удалось бежать, но позже он был обнаружен пущенными по следу собаками. Час спустя его забросали гранатами на автостоянке у аэропорта.
Израиль потребовал выдачи захваченных террористов, но власти ФРГ им в этом отказали, не желая портить отношения с арабским миром. Уже в октябре они были обменяны немцами на 11 пассажиров и 7 членов экипажа самолета авиакомпании Lufthansa, захваченного террористами во время полета из Бейрута в Анкару. В Ливии выживших членов «Черного сентября» встречала как героев 30-тысячная толпа.
Позже двое из троих, а также еще семеро членов «Черного сентября», ответственных за смерть израильских спортсменов, были убиты агентами израильской спецслужбы «Моссад» в ходе операции возмездия «Гнев божий».
Что же касается Олимпиады, то она была остановлена всего на один день. 6 сентября на Олимпийском стадионе была проведена поминальная служба, во время которой умер от сердечного приступа брат Моше Вайнберга. На церемонии присутствовали спортсмены из всех стран, кроме 10 арабских и Советского Союза. Следует сказать, что трое из погибших израильских спортсменов — Фридман, Халфин и Славин — были выходцами из СССР.
В 1970-е годы Советский Союз выступал за разрядку мировой напряженности и активно боролся за мир, по крайней мере на словах. У СССР была репутация, авторитет сверхдержавы и немало друзей разной степени преданности и бескорыстности. Поэтому, когда в 1974 году на 75-й сессии МОК в Вене НОК СССР предложил Москву в качестве столицы XXII Олимпийских игр 1980 года, это особых возражений не вызвало. При голосовании Москва победила Лос-Анджелес 39 голосами против 20.
Впервые Олимпийские игры должны были пройти в одной из стран социалистического лагеря. Естественно, что СССР хотел показать миру свои достижения и продемонстрировать преимущества социализма. О том, что спорт должен быть вне политики, уже никто не вспоминал, спортсмены соревновались не столько друг с другом в спортивных состязаниях, сколько доказывали, что их система лучше. Спорт все больше и больше становился орудием давления, шантажа и политической пропаганды.
На играх 1976 года в Монреале 29 стран (в основном африканских) покинули соревнования из-за того, что сборная Новой Зеландии сыграла несколько матчей со сборной ЮАР в регби, нарушив тем самым изоляцию режима апартеида. При этом регби даже не был олимпийским видом спорта. Отказники требовали изгнать Новую Зеландию, а поскольку этого не произошло, демонстративно отказались от участия в Олимпиаде-76.
Оргкомитету Олимпиады-80 пришлось решать целый букет политических проблем. КНДР не хотели видеть на Играх Южную Корею, Китай требовал не пускать Тайвань, африканцы разбились на группы по интересам и постоянно требовали кого-то не пускать или наоборот, отказывались участвовать, если кто-то не поедет. Были разногласия среди немцев (ФРГ, ГДР и Западный Берлин). Почти все эти проблемы после долгих переговоров удалось решить, но тут началась война в Афганистане.
27 декабря 1979 года спецназ КГБ и ГРУ штурмом взял дворец главы Афганистана Хафизуллы Амина. На следующий день в Кабул начали прибывать первые советские военные подразделения. Созванный Совет безопасности ООН на своем заседании не принял подготовленную США антисоветскую резолюцию. СССР воспользовался правом вето. Но результат голосования оптимизма не вызвал — 104:18 в пользу США и его союзников.
4 января президент США Джимми Картер выступил с инициативой бойкота московской Олимпиады. Его поддержали Великобритания и Канада. Однако окончательное решение не было принято.
13 февраля открывалась зимняя Олимпиада-80 в американском Лейк-Плэсиде. На фоне громких заявлений США о вероятной возможности бойкота московских игр, СССР все же отправил спортсменов на зимние игры. Возможно, таким образом у нас надеялись, что Запад оценит жест добрый воли и не будет настаивать на бойкоте летней олимпиады. Есть и другая версия. Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев очень любил хоккей и не мог отказать себе в удовольствии полюбоваться очередным олимпийским триумфом «красной машины». Но именно в Лейк-Плэсиде случился самый громкий хоккейный конфуз. Советская суперкоманда в решающем матче уступила олимпийское золото американцам, чья команда была собрана из студентов.
Тем не менее 12 апреля 1980 года в штаб-квартире НОК США в Колорадо-Спрингс было принято окончательное решение о неучастии американской команды в Олимпиаде-80. Руководители олимпийцев подчинились требованиям политиков. Однако далеко не все западные спортсмены согласились с бойкотом. В частности, Британская олимпийская ассоциация, несмотря на жесткое давление Маргарет Тэтчер, решила участвовать в играх. Спортсмены прибывали в Москву организованно и поодиночке.
У некоторых были почти детективные истории. Так, ставшую олимпийской чемпионкой по выездке австрийку Элизабет Тойрер вместе с ее лошадью Мон Шер доставил в Москву на частном самолете ее приятель, знаменитый автогонщик, чемпион «Формулы 1» Ники Лауда. Для этого ему пришлось убрать из салона все кресла, и во время полета лошадка периодически заглядывала в кабину.
Итальянец Эцио Гамба выиграл золото в соревнованиях по дзюдо (до 71 кг). Но так как итальянским военнослужащим было запрещено ехать на Олимпиаду, ему пришлось из армии дезертировать.
Из-за бойкота участие в Играх не приняли спортсмены из 65 государств, среди которых были США, ФРГ, Канада, Япония, Южная Корея, Турция, Египет, чьи спортсмены традиционно сильны в летних олимпийских видах спорта. Либерия решила присоединиться к бойкоту уже после начала Олимпиады.
Спортсмены Австралии, Андорры, Бельгии, Великобритании, Дании, Ирландии, Испании, Люксембурга, Нидерландов, Новой Зеландии, Португалии, Пуэрто-Рико, Сан-Марино, Франции и Швейцарии выступали под флагами МОК или собственных национальных олимпийских комитетов.
Из стран Западной Европы под собственными флагами вышли лишь команды Австрии, Греции, Мальты, Финляндии, Швеции, Исландии и Кипра.
Не приехали в Москву не только спортсмены, но и туристы, которые своими деньгами должны были Олимпиаду-80 окупить, разорвали контракты многие спонсоры, отказались от покупки прав телекомпании. Вместо ожидаемой прибыли СССР ждали убытки. Брежнев несколько раз порывался Игры отменить, но потом забывал об этом.
Однажды увидев по телевизору репортаж о подготовке спортивных объектов к Олимпиаде, он возмутился:
В отсутствие многих конкурентов команда СССР завоевала в Москве рекордное количество медалей — 195. Из них 80 золотых.
Олимпиада прошла без единого инцидента. Около 6 тысяч иностранных граждан не были допущены в СССР по соображениям безопасности. Все остальные тщательно досматривались на предмет провоза оружия или нелегальной литературы.
Из столицы заранее убрали всех потенциально опасных граждан. Детей отправляли в лагеря, студентов — на практику и в стройотряды, алкоголиков и социопатов за 101 километр. Въезд в Москву по делам, не связанным с Играми, закрыли. Для работающих на Играх ввели специальные пропуска. Туристические маршруты в столице закрыли, командировки и конференции отменили.
Состоящих на учете больных, потенциально способных на противоправные действия, закрыли в психиатрических больницах. В записке КГБ №902-А «Об основных мерах по обеспечению безопасности» на этот счет имелось особое разъяснение:
Рассказывают, что воров в законе и криминальных авторитетов строго предупредили об ответственности на период Игр.
Москва была насыщена работниками правоохранительных органов. Контакты с иностранцами строго регламентировались временем и местом. На встречи с гостями столицы допускались только проверенные комсомольцы под надзором еще более проверенных членов КПСС. В центре Москвы и у спортивных объектов через каждые 50-100 метров стояли милиционеры в парадных белых рубашках и таких же белых фуражках. С людьми чем-то, по их мнению, подозрительными (длинные волосы, необычная одежда или слишком свободное поведение) они осуществляли постоянный зрительный контакт, передавая их от одного к другому.
В местах скопления людей постоянно присутствовали переодетые сотрудники правоохранительных органов. В кутузку можно было легко угодить за обычный обмен билетами или их перепродажу. Тут была некоторая тонкость: на каждом билете стояла официальная цена — 5, 9, 12 рублей. Но поскольку из-за отсутствия туристов на многих спортивных соревнованиях залы оставались полупустыми, билеты продавались с 70-процентной скидкой. Но не дай вам бог попытаться эти билеты затем продать по указанному на них номиналу. Мгновенно шилась статья «спекуляция».
Но даже все эти меры контроля и пресечения не могли лишить неизбалованных хлебом и зрелищами советских граждан ощущения праздника, убить страсть спортивных соревнований, выхолостить атмосферу Олимпиады. Те, кому посчастливилось в те дни побывать на Играх, никогда их не забудут.
В XX веке Олимпийские игры, задуманные Пьером де Кубертеном как всемирный праздник добра и спорта, постепенно превратились в инструмент политической пропаганды, давления, шантажа, амбиций и довольно грязный бизнес. В нашем веке эта тенденция продолжилась. Видимо, нет такого хорошего дела, которое человечество не смогло бы в конце концов испортить.