Владимир Филиппов посвятил много лет жизни любимому делу — полетам над Россией и другими странами. Он основал студию воздушных съемок, сам создавал конструкции, на которых к летательному аппарату крепится камера, и поучаствовал в съемках множества фильмов. В 2018 году они с напарником облетели весь Русский Север — и планируют вернуться туда еще. «Лента.ру» расспросила летчика о его жизненном пути.
«Лента.ру»: Как появилась ваша студия?
Владимир Филиппов: Студию TVS.аero я организовал в 2006 году — тогда это была проба пера. Изначально я мечтал стать пилотом гражданской авиации, но в 90-е годы ситуация была нестабильная, и родители меня отговорили. Я окончил институт электронной техники, но мечта о полетах осталась. После учебы я пошел учиться в клуб, который занимался паралетами — это такой параплан с тележкой, на которой два сиденья и мотор. Так я начал учиться летать.
Я настолько стремился в небо, что учился очень быстро. Всего через один год я уже стал инструктором и соучредителем этого клуба, нахожусь в нем с тех пор — уже 15 лет, учу людей летать по собственной методике.
Параллельно с этим я увидел, как можно эту технику использовать для киносъемки. В 2006 году, конечно же, никаких дронов еще не существовало, и режиссерам, которым требовались съемки с воздуха, приходилось арендовать дорогостоящие вертолеты — это мог позволить себе далеко не каждый.
К тому же у меня была тяга к путешествиям — в студенческие годы я много занимался альпинизмом. В этом я открыл для себя совсем новые горизонты благодаря паралету.
И как вы реализовали эти возможности?
Я нашел в интернете Леонида Круглова, активного путешественника, который организовал проект «Семеро смелых» — семь экспедиций по следам великих русских путешественников. На каждую экспедицию он прибавлял по одному новичку, а в итоге собрал семь человек и отправился с ними в кругосветное плавание.
Я предложил Круглову использовать паралет для съемок, идея ему понравилась. Мы снимали с высоты в Монголии, потом путешествовали по следам Великой Северной экспедиции Харитона Лаптева. Я всегда хотел путешествовать по Русскому Северу. Шестая экспедиция Круглова проходила по следам Семена Дежнева. Вместе с ним мы проехали по всему Северу от Карелии до Чукотки, останавливались у местных жителей, представителей малых народов, наблюдали их быт. Кочевали с оленеводами, охотились с чукчами на кита и сняли обо всем этом фильм.
В чем специфика паралета для съемок? Почему на нем особенно удобно это делать?
Он двухместный, но пилот располагается не спереди, а сзади. А на переднем сиденье сидит оператор, с четырех сторон надежно закрепленный ремнями. Крыло у параплана находится почти на восемь метров выше, чем конструкция с пилотом и пассажиром-оператором, — так что почти ничто не загораживает ему обзор.
Кроме того, паралет летает совсем не быстро, до 50 километров в час, и очень плавно.
В 2007 году мы были первыми, кто на такой технике летал над пустыней Гоби. Кадры получались очень красивые, но далеко не всегда стабильные: камеру приходилось держать в руке, горизонт плавал. В течение трех лет мы со специалистами из МАИ работали над системой стабилизации для паралета. Но вскоре после этого уже пришла эпоха дронов.
Круглов как раз тогда отправлялся в свое седьмое путешествие — на барке «Седов» по следам Крузенштерна. И мы с ним сначала собирались брать на борт паралет, но в итоге решили использовать дрон. В итоге камера летала на построенном нами квадрокоптере. На тот момент, в 2012 году, это была передовая технология, хотя уже сейчас это все устарело — например, мне приходилось управлять дроном, глядя на него, а не в специальный экранчик.
Мы побывали в уникальных местах: первыми сняли с дрона истуканы острова Пасхи. Там на нас даже покушались аборигены, увидев непонятную технику, которой мы управляли.
Когда аэроклубу удалось накопить денег, мы с партнером купили трехместный самолет «Бекас», на котором затем и полетели на Русский Север. Я налетал на нем огромное количество часов, накопив опыт безопасных полетов. Благодаря этому мы были готовы лететь туда, куда на легких самолетах стараются не летать, — летают обычно по центральной полосе или на юг, но не на север.
Это был кризисный 2015 год, когда все проекты рухнули. В середине лета я понял, что надо что-то делать. Позвонил своему товарищу по кругосветке, Вадиму Штрику, и вспомнил старую идею: поехать в Кенозерский национальный парк и поснимать. Он загорелся этим предложением, и мы экспромтом, за несколько дней собрались, погрузили паралет и поехали. За неделю пребывания там нам удалось поймать очень интересные состояния Русского Севера.
Нередко случается, что мы поднимаемся в воздух с одной задачей, а в процессе меняем ее на другую и ловим кадры, которые потом оказываются лучше всего.
Мы сразу же задумали вернуться к Кенозеру на самолете. Директор национального парка Елена Шатковская поддержала эту идею, и вскоре мы полетели туда на «Бекасе» в фотографическую экспедицию, в которой Вадим сделал множество отличных фотографий.
Такие самолеты хороши тем, что тоже медленно летают. Они разработаны для авиахимических работ, и нам было легко приспособить машину под наши задачи. Мы снимали дверь, и Вадим свешивался в проем на ремнях, а я как угодно разворачивал самолет, чтобы он ловил любые кадры, которые были нам нужны.
К тому моменту я доработал стабилизирующую платформу для паралета — мы успели применить ее на плато Путорана — и стал конструировать аналог для самолета.
В 2018 году нам закрыли все небо Московской области из-за футбольного чемпионата, и мы эвакуировались в Тверскую область. Там самолет стоял в ангаре, а мы готовили его к новой экспедиции.
Как прошла экспедиция на Север?
Мы пролетели даже больше, чем собирались, благодаря правильному подбору погоды. Долетели практически до бассейна Северного Ледовитого океана. Приземлялись на аэродромах, жители которых вообще никогда не видели такой техники, как у нас.
Эти маленькие аэродромы — типично советское явление. Часто они находились в тех местах, до которых добраться можно только самолетом или по воде.
Сейчас функционируют лишь некоторые из них. Далеко не все, потому что ситуация с малой авиацией в целом плачевная — но там, куда не добраться совсем никак, они все еще стоят.
На Онежском полуострове, над которым мы летели, есть два таких аэродрома. Их аутентичность впечатляет: юридически это полноценные аэропорты гражданской авиации, фактически же это грунтовая взлетно-посадочная полоса, заросшая травой по пояс. А само здание — деревянная избушка, в которой авиационный персонал из одного человека.
Затем мы летели по Архангельской области на северо-восток и долетели до основания полуострова Канин. Приземлялись на другие подобные аэродромы, и всякий раз наш самолет вызывал бурю эмоций у местных жителей. На одном из них мы в 5 утра застали отдыхающую компанию: двое ребят и одна девчонка сидели и слушали музыку в «Жигулях», как вдруг приземляемся мы. Они были просто шокированы нашим прилетом.
Север очень отличается своим деревянным зодчеством, потрясающе красивыми деревнями, особенно красиво смотрятся деревянные церкви посреди природных ландшафтов. Часто их можно встретить на островах озер, словно свечки, расставленные среди архангельской тайги. Я думаю, там минимум какого-то деструктивного влияния людей, железных гаражей, всяческих ржавых конструкций. Все подсобные постройки, как правило, из дерева, все смотрится очень органично.
После того как мы вернулись, мне написал с Украины первый конструктор этого самолета. Он был поражен, что его машина долетела до таких широт и выдержала непогоду. И правда, испытания были серьезные — один раз мы летели с попутным ветром со скоростью 200 километров в час, в два раза превышающей крейсерскую скорость самолета.
У нас в студии я пытаюсь комбинировать все виды воздушной съемки, беспилотной и пилотируемой, с их преимуществами и удобствами. Больше трех лет я сотрудничаю с немецкой киностудией «Алтай фильм» — они снимают дикую природу всего мира и России в частности. В фильме «Волга: Россия от края до края», который показывали по Первому каналу, как раз применялись все наши летательные аппараты, и немецкие коллеги были в восторге от наших разработок.
Пандемия очень серьезно затормозила наши проекты, но в 2020 году удалось посотрудничать с фондом «Чистые моря» — мы снимали вместе с проектом Росприроднадзора фильм об учете белых медведей в Арктике. Ученые считают животных, а у меня — творческое задание: пользуюсь возможностью, чтобы снимать с воздуха редкие состояния атмосферы — красивые облака, туманы, во время которых все особенно красиво. Получается симбиоз творчества и науки.
Мы летели на шестиместном самолете, куда более быстром, — поэтому пришлось снова разработать систему крепления камеры. Она у нас выдвигалась на стальной штанге прямо из иллюминатора, на огромной скорости. Получились очень удачные кадры. Все прошло успешно, и теперь мы ждем новой экспедиции в мае и июне 2021 года — пролетим над Арктикой около 30 тысяч километров.